А теперь обязанность заботы о симпатичном белобрысом Бобике она возложила сама на себя. И вдруг ее озарило идеей, которую вечером четверга она и поспешила воплотить в жизнь. Вадим открыл сразу и на этот раз даже не выдал удивления незваной гостье — похоже, привыкает!

— Проверяешь, что ли? Я один. И у меня куча документов… а это что такое?

Бобик, официальное имя которого запомнить было невозможно, прорвался в открывшийся проход, полностью оправдав все возложенные на него надежды.

— Подарок тебе принесла… привела… В общем, дарю.

— Не надо, — Вадим растерялся настолько, что даже Яну в квартиру пропустил.

— Надо, надо! — она заранее решила не принимать ожидаемых протестов. — Да, ты часто занят, но твой доход вполне позволяет нанять человека для выгула и ухода. Щенок этот не вырастет большим, а значит, и хлопот с ним немного. И в конце-то концов, я разве не могу тебе сделать подарок, как твоя девушка? Ты ведь не обидишь любимую отказом?

Она ухмылялась с таким неприкрытым издевательством, что Вадим не сдержал язвительности:

— Допустим. Значит, я, как твой парень, могу подарить тебе завтра… крокодила? Ты же не обидишь любимого отказом?

Яне расхотелось улыбаться. Она начала судорожно прикидывать в уме, можно ли в их городе купить настоящего крокодила, потому что если такая вероятность все же существует, то за Вадимом не заржавеет. Лучше уж выбрать какой-то полюбовный вариант:

— Вадим! Ну ведь ты обещал содействовать! Я уверена, у тебя никогда, даже в детстве, не было домашнего питомца, — он в ответ только хмурился, но не спорил. — А я считаю, что это просто необходимо для очеловечивания!

— Ни за что.

— Вадим! — Яна добавила в голос мольбы. — Это ведь так здорово — когда тебя дома кто-то встречает, ждет. Конечно, ты этого пока не знаешь, так пора начинать узнавать!

— Ни за что, — упрямо повторил он. — И если бы я захотел завести собаку, то это была бы… овчарка или дог там какой-нибудь немецкий, но точно не эта жалкая пародия на уродливую игрушку.

— Бобик — хорошенький! — возмутилась Яна несправедливости. — Он очень породистый! Во всей России с такой родословной всего несколько штук наберется!

— Если твой Бобик сейчас нагадит, то я убью вас обоих. И плевать на все остальное.

Конечно, ожидать от него внезапной приветливости и не стоило, но Яна все-таки собиралась довести план до конца, потому что на самом деле видела в нем смысл.

— Тогда пусть он у тебя поживет пару дней, а? Дай мне время убедить отца, раз уж я купила… и не знаю теперь, куда девать.

Вадим наконец-то проявил хоть какой-то интерес:

— Я очень сомневаюсь, что тебе не разрешат привести это домой. Покажи его Свете — ей точно понравится. Они даже чем-то похожи.

А он интуит! Не в бровь, а в глаз. Щенок на самом деле был прехорошеньким, но Яне никогда бы не пришло в голову заводить такого — это была чистейшая инициатива Светланы. И та явно не звонила Вадиму, потому что он оставался в неведении — а это отчего-то радовало. Про уход мачехи из дома говорить было рано, поэтому Яна и решилась:

— Да нет! Я просто подумала, что ты за два дня к нему привыкнешь и потом…

— Ни за что. А если оставишь, то я вышвырну это существо на улицу.

Вот это уже было возмутительно! Вроде бы он ни разу и не давал повода усомниться в своей жестокости, но и никакого рвения в заглаживании грехов не обозначал. А должен бы! Именно это Яну и подтолкнуло на решительный шаг в сторону выхода и продолжение движения под гневные комментарии за спиной. Она ответила, даже не оборачиваясь:

— Хотя бы на два дня. А потом обсудим.

* * *

Вадим начал внимательнее наблюдать за Яной с тех пор, как та якобы стала его девушкой. Она, к счастью, не вешалась при всех к нему на шею. Вообще не вешалась. Да и ничего особенно раздражающего не выкидывала. Но ее задумка о перевоспитании вызывала у Вадима приливы веселья. Наивная девчонка почему-то каждому своему нелепому поступку находила какое-то почти внятное объяснение. Сам он не видел в этом никаких причин для волнения, и пока Светлана может подмочить его репутацию, лучше всего иметь при себе это назойливое прикрытие.

Наблюдения приводили его к мысли, что и в самой этой девчонке есть что-то особенное, неподвластное пониманию Вадима. Например, она без проблем влилась в коллектив — и, невзирая на свое льготное положение, почему-то не вызывала зависти прожженных сплетниц. По крайней мере такой, которая была бы заметна. Пётр Алексеевич, несмотря на то, что сам не поручал ей ничего серьезного, начал отзываться о ней, как о некоем «корпоративном талисмане» — мол, если бы не ее нахальство, то остальные новички втягивались бы куда дольше. Ей было несвойственно стеснение и закономерное уважение перед рангами — она запросто озвучивала любой вопрос и выставляла напоказ достижения своих товарищей, о чем те бы скромно молчали еще полгода. Это было объяснимо — другие студенты опасались вести себя нагло, а ей бояться было нечего. Вадим подозревал, что подобное происходило не только в «Нефертити» — это такая неотъемлемая черта избалованных вниманием детей. Если бы Вадим хотел воспитывать своего сына, то поступил точно так же — баловал бы именно до такого состояния. Только подобное самовосприятие с детства создает эгоистов и новаторов, которым море по колено. Они не всегда самые приятные люди с точки зрения общепринятых норм, но зато без оглядки следуют своим порывам — не привыкшие, не успевшие узнать, что их могут осудить или остановить. Сам Вадим этому до сих пор не успел научиться, потому-то и относился к работе более ответственно, чем иногда позволяли его физические возможности. Всегда вынужденный пробиваться, он привык, что его действия постоянно кто-то оценивает. И эта инерция не пропадает после того, как пробьешься, как и у избалованных эгоистов не пропадает ощущение собственной значимости даже в самых затруднительных ситуациях.

Яна же привлекала к себе не только раскрепощенным и легким характером, но, скорее всего, и внешностью. Она не была исключительной красавицей — просто ухоженная девушка, весьма приятная на вид. Однако ж в «Нефертити», наводненной профессиональными моделями, вряд ли могла бы выделиться. Да и Вадим бы на этом не заострил внимание, если бы не реакция других: Вильдо не выносил ее за излишний шум, но при этом улыбался всегда в ее присутствии; Денис провожал их задумчивым взглядом, когда они вечером уходили вместе. Слишком задумчивым, отчего Вадим даже начал видеть какой-то скрытый посыл. Хотя вполне возможно, что тот втайне надеялся на должность в компании… и провожал взглядом отнюдь не Яну.

В общем, Вадим перестал раздражаться от Яны и всего, что с ней связано. Ровно до того момента, как она притащила к нему собаку. А потом и бросила, не слыша возражений. Вадим брезгливо осматривал шавку, которая даже на животное мало походила, а до собаки ей еще эволюционировать и эволюционировать. Конечно, у Вадима сложилось кое-какое мнение о различных породах, но вот таких — мелких тявкающих недоросликов — он на дух не переносил. Очень странно, что Яна остановила свой выбор именно на этом существе. Если уж ей втемяшилось в голову одарить его питомцем, то подошла бы черепаха… или рыбки. На худой конец, какая-нибудь кошка. Желательно очень ленивая, незаметная и лысая. И которая не стала бы орать в случае отсутствия кормежки.

Он отыскал это за диваном — оно почему-то боязливо от него шарахалось. Вадиму же показалось, что оно уже начало линять, нарушая идеальный порядок его жилища своими белёсыми волосюшками, а когда оно еще и омерзительно звонко гавкнуло, то Вадим перестал себя сдерживать — ухватил за шиворот и потащил на выход. Недо-собака визжала, только прибавляя ему желания поскорее от нее избавиться. Вадим выгнал существо из подъезда и быстро закрыл дверь. На улице еще полно народа, и он не хотел быть уличенным в этом действе.

Но теперь отчеты юридического отдела «Нефертити» никак не хотели укладываться в голове. Через полчаса Вадим устал от назойливой мысли, что Яна может разозлиться на него и пожелать отомстить. А отомстить та могла, да еще как! Он, тщательно все взвесив, решил, что лучше перетерпеть псину дома, чем ругаться с главным городским застройщиком из-за такой ерунды. Даже если включить стоимость полной чистки мебели — все равно выходило дешевле. Пришлось вздохнуть и накинуть куртку.

Щенка возле подъезда не было, и тогда Вадим запаниковал, представляя себе все прелести последствий, о которых в самом начале почему-то не подумал. Он подошел к площадке, где гоняли мяч мальчишки лет десяти.

— Так, пацаны, слушайте сюда! — дети остановились и без интереса уставились на подошедшего дядьку. — Я собаку потерял. Кто найдет — плачу тысячу.

И тут же ощутил заметный прирост внимания к собственной персоне.

— Какая собака-то? — спросил тот, что выглядел постарше. — Как зовут?

Вадим дал описание, а кличку так припомнить и не смог:

— Маленькая такая, — он показал руками. — Мерзкая болонка. Чисто-белая. Тявкает.

— Ясно, — поняли работники задачу и кинулись в разные стороны.

Вадим успел только выкрикнуть номер своей квартиры. Оглядевшись внимательно напоследок еще раз, он направился домой — если полупсина еще жива и находится в этом районе, то пацанята справятся и без него. А вот отчеты юридического отдела нет.

Он не ошибся — собака была доставлена и оплачена через сорок минут. Теперь она, видимо усвоив урок, вела себя куда тише и сидела под дверью, тихо поскуливая, да и от ужина в виде колбасы отказалась. Вадим решил, что от голода подохнуть не должна — лишь бы дожила до того момента, когда он ее вручит обратно Яне.

Скулеж разбудил его затемно, но Вадим заставил себя подняться с постели. Раз уж взялся, то надо довести дело до конца. К тому же существо это вполне было способно навалить кучку под дверью, а этого Вадим бы уже не перенес. Он зацепил свой ремень за ошейник, чтоб гадское отродье снова не сбежало и отправился встречать рассвет.

Собака продолжала вести себя странно, как и вчера, но дела свои поспешила сделать, пока недобрый хозяин не потащил обратно. Она все время скулила и тянула ремень, но Вадим не рискнул дать ей волю. И уже на входе в подъезд его взгляд зацепился за объявление… о пропаже собаки.

Еще толком не поняв, что происходит, Вадим подхватил свою под лапы и поднял. Тщательно сопоставил морду с черно-белой фотографией. Оцепенел. Оттянул пальцем ошейник — и оцепенел повторно. Он сейчас не мог точно сказать, был ли на том существе, что вчера притащила Яна, ошейник, но на этом была указана та же кличка, что и в объявлении. И теперь он держал чью-то краденую собаку и не мог оторвать ошарашенного взгляда от тоскливого ее. В этих черных пуговках так и читалось: «Ну все, мерзавец, теперь тебе хана! Ты и Янкину собаку просохатил, и эту украл!», и фантазия тут же услужливо нарисовала его несветлое будущее с кучей скандалов.

Вадим не привык долго нервничать, поэтому заставил себя успокоиться и начать соображать. Яна, скорее всего, тоже не отличит эту белобрысую варежку от предыдущей белобрысой варежки. Можно попытаться решить хотя бы одну проблему. Однако ж теперь он отчетливо видел, что эта особь явно покрупнее… И если псина останется в его квартире, то ее придется выгуливать — а раз хозяева живут в этом же доме, то непременно узнают. Да и вчерашних мальчишек рано или поздно опросят, и не факт, что те не укажут на него пальцем. Тысяча рублей-то уж наверняка потрачена, о благодарности можно и забыть. Да и какой благодарности он ждет от пацанят, которые тут же сообразили, как быстрее заработать и притащили ему первую подходящую под описание псину?

Из разумных выходов оставался только один. Вадим еще раз взглянул на объявление, потом опустил псину на землю, отцепил ремень и мягко оттолкнул животное подальше от себя. Со страхом огляделся вокруг, но никакой слежки или случайных свидетелей не заметил. И как только собака побежала в сторону своего подъезда, он тут же рванул в свой. Его будто подгоняло слово «вор», кричало в спину, заставляя увеличивать скорость.

Итог мирного договора с Яной: минус тысяча рублей, минус килограмм нервных клеток, минус спокойствие, если его кто-то успел заметить в компании подозрительной болонки. Зато плюсы выглядели все более и более иллюзорными.

Он так и не решил, что скажет нахалке, когда подъезжал к офису. Конечно, недовольное ее лицо он заметил сразу, но спокойно припарковался, еще более спокойно вышел из машины, и совсем уж по-королевски направился к ней.

— Тебе не стыдно?! — вместо приветствия заявила она. — Это ж до какой степени надо быть отморозком, чтобы выкинуть щенка на улицу?

Вадим моментально сопоставил факты, шумно втянул воздух, но предпочел не отвечать ничего — вместо того, чтобы озвучить все, что накипело за это ужасное утро. Яна видела, как он вытолкнул оригинал собаки из подъезда и тут же подобрала. Какое же облегчение, что она не в курсе о происшествии с фальшивкой — Вадим не мог себя представить в главной роли такого позорного зрелища. Ну и кто после этого отрицательный персонаж? Нахалка продолжала громко взывать к его совести: