Оксана Алексеева - Неслучайности

— Конечно, я осталась понаблюдать за тобой… И все равно не ожидала, что ты на такое решишься! Как спалось тебе, падла?

— Замечательно, — соврал он. — Снились маленькие белые щенята, визжащие под колесами машин.

Она выпучила свои и без того огромные глазищи:

— Я таких гадов раньше не встречала… Циничный ублюдок с калькулятором вместо мозгов!

— Спасибо за комплимент, милая. Сегодня едем к Ксюше на день рождения, не забудь.

Яна от этих слов почему-то начала задыхаться:

— Т-ты… ты! Да я… Я лучше отцу расскажу про тебя. Нет, не про Светлану — черт с ней! Скажу, что ты меня ударил! И обматерил! И…

— Стоп, — Вадим остановил и ее, и свои мысли. — Давай-ка отмотаем назад. Когда это я тебя ударил?

Теперь она смеялась, напоминая сериального злодея:

— Вчера! Когда я тебе Бобика принесла! И обматерил! И снова ударил! Ногой! Забыл?!

— Значит, либо Бобик, либо ударил? — она, по всей видимости, не уловила сути вопроса, и потому замолчала, продолжая возмущенно хлопать глазами. — Допустим. Тогда я согласен на Бобика. Где, где моя прелесть? Надеюсь, ты о нем хорошо позаботилась?

Сказано это было абсолютно неэмоциональным тоном — словно с листа прочитал. Но Яна впечатлилась:

— Ты… серьезно?

— Абсолютно. Но только на время — если мы с этой мерзостью не уживемся, то заберешь. Но будет считаться, что я типа попытался.

Теперь Яна пришла в замешательство:

— Ну… А какие гарантии, что ты его снова не выкинешь? Или что не будешь обижать?

— Не выкину, раз сказал. А обижать… мне, по-твоему, больше делать нечего? Вот тебя я еще ни разу на самом деле не пришиб — не это ли показатель моего ангельского терпения?

Она прищурилась:

— А я вот возьму и сделаю вид, что у тебя совесть проснулась, а не отца моего боишься!

— Вот возьми и сделай, — парировал Вадим. — Так что, снова по рукам?

— По рукам, — смилостивилась Яна и протянула ему свою.

И как только Вадим ухватил ее за ладонь, дернул резко на себя и процедил сквозь зубы:

— Я не хочу ругаться с твоим отцом, но готов к этому, если потребуется. Так что не наглей. А шавку твою я беру только потому, что привык соблюдать все договоренности. Ясно? — та немного испуганно кивнула и попыталась вырваться. — И ты со своей стороны обещай, что если мы не уживемся, то ты ее заберешь.

— Обещаю, обещаю, отпусти уже!

Он не спешил следовать ее указаниям.

— Так что, сегодня едем к Ксюше на день рождения, милая?

— Да, милый, чтоб у тебя руки отсохли!

— Мне нравится, когда все идет по плану, — Вадим улыбнулся, тут же отпустил ее и уверенно направился к зданию.

* * *

Яна терла запястье и смотрела ему в спину. Непонятный и неприятный человек этот Константинов, что уж говорить. И несмотря на все внешнее спокойствие, еще и агрессивно настроенный! Хотя хладнокровию у него поучиться не помешало бы.

— Привет! Ты в порядке?

Яна повернулась к подошедшему Денису и искренне улыбнулась.

— Привет! Конечно! Ну что, идем на службу? В бой, как говорится!

Денис тоже посмотрел в сторону Вадима и спросил:

— Так вы правда встречаетесь? — Яна неуверенно кивнула. — И что, поссорились?

Девушка только отмахнулась:

— Да нет! Я ему собаку подарила, безбожно дорогую, а он поначалу отказывался. Но я его убедила!

— Выглядело так, словно он тебя в чем-то убеждал…

До Яны только теперь дошло, насколько внимательно Денис за ними наблюдал. Им надо быть осторожнее, пока они хранят легенду. А сохранение легенды — единственная возможность попытаться пробраться под непроницаемую носорожью шкуру гендиректора «Нефертити».

— Да брось! — Яна легко рассмеялась. — Это же Вадим, чтоб его перелопатило зигзагами, Александрович! Руководитель восьмидесятого уровня! Вот он и руководит всем вокруг… и пока не привык к тому, чтобы руководили им. Но я медленно, но верно его перевоспитываю!

И так, со смехом, они и направились в царство полного тоталитаризма Вадима, чтоб его все-таки ничем не перелопатило, Александровича.

Яна, улучив свободную минутку, позвонила отцу. О скором переезде Бобика она решила оповестить родителя именно таким образом, потому что его жалобные глаза — отца, а не Бобика — могли бы и заставить ее передумать. Он ожидаемо сокрушался и заверял, что Света вернется за собакой, когда где-нибудь устроится. Яна же со своей стороны рассказывала витиеватые байки о том, как ее парень с детства мечтал именно о такой собачушке. Сошлись на том, что если Светлана все-таки вернется, то Вадиму придется отдать прежней хозяйке старого друга. Бедный отец никак не мог понять, что Светлана без его финансовой поддержки просто не потянет содержание этого избалованного щенка. Да и вряд ли у нее теперь будет время на такую роскошь, как симпатичный и абсолютно бесполезный пёсик. Или отец просто надеялся, что Светлана вернется? Вот именно поэтому Бобик теперь и должен жить в каком-то другом месте! Чтобы лишний раз не питать ненужных надежд.

После работы она сразу отправилась домой, а Вадим, которому предстояло решить еще пару вопросов, пообещал, что заедет за ней через час.

Выбирая наряд, Яна задумалась о том, что с Вадимом дело пошло бы куда легче, понравься она ему. В смысле, как настоящая девушка, а не надоеда с собачкой. Вряд ли он включает режим подонка в тех случаях, когда объект его заинтересовывает. Яна пристально рассмотрела свое изображение и после недолгих размышлений распустила волосы. Подумала — и снова прошлась кисточкой с тенями по векам. Неплохо для любителей девушек поярче. Еще раньше Яна предположила, что Вадим предпочитает высоких, поэтому нацепила туфли на шпильке. Осмотрела себя еще раз — очень неплохо! Если откинуть возраст, который сегодня ничем не исправишь, то Яна имела все шансы, чтобы произвести на Вадима впечатление. А потом взять тепленьким и вытравить из него всю гнильцу.

Отец тоже выскочил из дома, чтобы ее проводить. Сейчас ему портить настроение своими ограничениями Яна не собиралась и потому решила потакать хотя бы таким мелким прихотям. И тот вел себя максимально прилично:

— Здравствуй, Вадим! А когда ты к нам на ужин придешь?

Тот ответил на рукопожатие.

— Надеюсь, что скоро. Но сами понимаете, дела.

— Дела, как же! — отец расхохотался — искренне, совсем как раньше, но от этого Яне стало только еще грустнее. — Будто я не понимаю, что вам и без меня хорошо! И Бобика еще у нас выпросил… эх! Ну забирай, раз так, только вот…

Яна поняла, что отец может наговорить лишнего, поэтому просто ухватила Вадима за локоть и завопила что есть мочи:

— Все-все, пап! Мы опаздываем! Бобика заберем вечером, если не поздно вернемся. Или завтра! Пока, целую!

Вадим уточнил, когда уже машина тронулась с места:

— Про «выпросил Бобика» можно поподробнее?

— Да забей! — Яна просто отмахнулась от вопроса, как от надоевшей темы. — Так что, куда конкретно мы едем? Чего ждать? К чему готовиться?

Вадим на нее, кажется, так ни разу и не взглянул — зря марафетилась! Он ответил, как всегда, конкретно по делу:

— В дом к Ксюшиным родителям. Хотя она у Кира живет, но праздновать решили где места побольше. И сразу должен предупредить — у Ксюши целых семь братьев. И они меня не очень-то любят.

— Ха! Как будто тебя вообще хоть кто-то любит! — не удержалась Яна. Не слишком хорошая стратегия, если она собиралась ему понравиться. И поняв свою ошибку, тут же сменила тему. — Семь братьев?! Это… какой же простор для сувенирчиков! Почему ж ты сразу не сказал?

— У тебя болезнь какая-то по поводу сувенирчиков? Я просто не выношу любые бесполезные вещи.

— О! А когда у тебя день рождения? Хочу заранее запастись!

— Сувенирчиками?

— Ими.

— Забудь. В моем доме сувенирчиков не будет.

— …а ведь завтра ровно шесть дней, как мы встречаемся! Чем не повод?

— Меня тошнит от одной только мысли.

— …надо подобрать что-то эпичное! Чтоб ты обалдел и полюбил сувенирчики так, как люблю их я!

— Помогите… Кто-нибудь…

Ксюшина семья жила почти на окраине города. Дом поначалу впечатлил своими размерами, но когда Яна попала внутрь, то пришла к мысли, что даже и это нескромное жилище маловато. Там присутствовали многочисленные братья именинницы со своими жёнами или подругами, что уже создавало толпу. Конечно, Лиза с Кириллом тоже подбежали к новоприбывшим. Вся эта кавалерия производила такой шум, что вопрос о том, почему решили праздновать не в ресторане, сам собой отпадал. Их с Вадимом чуть ли не снесло с ног звуковой волной, и пока они пытались восстановить равновесие, стащили верхнюю одежду и выхватили из рук маленькую коробочку с подарком. Яна и опомниться не успела, когда Ксюша принялась восхищаться их выбором:

— Русалочка? Как здорово! Но… зачем же так тратиться? Спасибо, Вадим, Яна.

Она обняла обоих по очереди, и после этого волна родственников, слабо разбавленных гостями, понеслась куда-то вглубь. Но за огромным столом все неожиданно быстро угомонились и теперь Яне позволили спокойно оглядеться. Ксюшины братья были похожи между собой — и внешностью, и импульсивным характером. Среди них самым тихим и спокойными выглядел младший — Андрей, с которым Яна успела познакомиться в больнице. И оставалось только удивляться, что яркая и необычайно красивая Лиза выбрала именно его. Но то, что она готова пылинки сдувать со своего парня, было заметно даже невооруженному взору. А уж вооруженный бы сразу выловил его некоторую отстраненность по отношению к ней. Но последнее можно было списать на замкнутый характер, не приемлющий демонстративности чувств. Ксюша же с Кириллом выглядели одинаково темпераментными — и на будущее этой пары можно было ставить с той же уверенностью, если на скачках среди тяжеловозов появляется одна английская скаковая. Они постоянно препирались, но под каждым взглядом улавливался смысл — и, может быть, только теперь Яна отчасти поняла нелепые рассуждения Светланы. Мачеха поступила глупо, но еще глупее прожить жизнь, ни разу не обменявшись с кем-то такими же взглядами.

Конечно, рано или поздно всеобщее внимание должно было споткнуться и об их несуразную парочку.

— Ты на этот раз серьезно или на спор? — весело прищурился один из старших братьев, обращаясь к Вадиму.

— Какое тебе дело? — поинтересовался тот.

— На спор? — одновременно с ним уточнила Яна.

И была посвящена в трогательнейшую биографию своего «возлюбленного». Оказывается, тот девушек нередко и на спор в себя влюблял, а не только физиологические нужды тешил. Она не стала падать в обморок, потому что эта информация прекрасно вписывалась в уже составленный психологический портрет. И чтобы закрыть тему, она заявила:

— Ребят, а давайте мы сами разберемся? Конечно, за Вадимом числится… пара аморальных поступков, но люди меняются.

— Люди-то да… — зачем-то начал спорить другой из братьев.

— И мой отец — владелец «Мегастроя»! — добила Яна, поняв, что иначе никто не поверит в искренность чувств Вадима, а значит, продолжат мусолить их отношения. — Так что сами прикиньте, насколько у нас все серьезно.

И это сработало. Тут же раздались саркастичные смешки:

— А-а!

— Ну тогда ясно.

— Если Вадим и способен влюбиться, то только в «Мегастрой».

— Да про эту романтическую историю барды песни слагать начнут!

— Ага, точно! «О том, как Нефертити вышла замуж за Мегастрой. А потом Константинов не только всех одел, но еще и обстроил».

— Кто-о-о у нас будет новым мэром?

Неугомонный хор удалось перекричать только Лизе, которая не могла стерпеть насмешек над близким другом и начальником в одном лице:

— Смейтесь, смейтесь! Между прочим, Вадим и строительство потянет, и что угодно — в отличие от вас всех вместе взятых!

Это заявление уверенными кивками подтвердили Ксюша с Кириллом, и даже нехотя Андрей.

Сам Вадим просто молча улыбался — и невозможно было оценить, как он отреагировал на такую постановку вопроса. Зато и разговор дальше продолжать было незачем, поэтому когда они обхохмили все самое светлое и чистое, касающееся новой романтической истории в их кругу, переключились на другие поводы для смеха. Следовательно, Яна все сделала правильно.

После длительного застолья шумиха разгорелась с новой силой. Выяснилось, что все идут во двор играть в футбол. Ненормальная семейка, которая Яне нравилась всё больше и больше, вообще тихо и мирно жить не умела. Она тут же стянула свои шпильки и нацепила предложенные тапки, порадовалась, что подол на платье не слишком узок и не должен мешать. Дело было не в самой игре, конечно, а в этой атмосфере — когда взрослые люди разных возрастов, полов и степени наманикюренности начали носиться по освещенному фонарями двору и ржать, подобно двум противоборствующим стаям гиен.