Оксана Алексеева - Неслучайности

— Так это у нее наследственное! С таким-то отцом ее, наверное, с горшка руководить тренировали!

Яна, хоть застенчивостью и не отличалась, все равно умудрилась покраснеть. А потом еще краснела дважды, когда обо всем рассказывали вернувшимся Петру Алексеевичу и Лизе. Но ругать ее никто не спешил — и на том спасибо.

О Вадиме она теперь думала почти постоянно и боялась его возвращения. От одной мысли о миланской крыше у нее начинали дрожать руки. Худшее, что можно узнать о мерзавцах, — это то, что мерзавцы умеют быть милыми и совсем по-человечески странными. Яне было куда проще без этого понимания. И сейчас она не была готова вернуться к своей игре, потому что иногда начинала забывать, на какой стороне играет.

* * *

Конфликт с «Инвариантом», возникший на ровном месте, сгладила Яна — не зря главной ее чертой он считал именно наглость. А началось все лишь с разряженного телефона — Вадим и не думал, что каких-то полдня вне зоны доступа могут вызвать целую бурю. Теперь ему оставалось только беспокоиться о том, чтобы напомнить сотрудникам, что начальником является пока он, а не эта самопровозглашенная наследница строительной империи. Когда он рассказывал Александру Сергеевичу о том, какую должность Яна занимает в офисе, тот обхохотался до слез. Человек этот был очень приятным и надежным, старым другом учредителя «Нефертити», поэтому Вадим никаким образом не желал портить с ним отношения и был заочно благодарен Яне за ее несусветную наглость.

С первого же дня его возвращения все встало на круги своя — обычная текучка без плохих и хороших новостей. Вот только Яна всячески избегала его, а именно ни разу не попалась на глаза. Ну хоть практику не бросила, чего он втайне опасался.

— Петр Алексеевич, пусть мне Яна принесет последний отчет с вашими комментариями. Гляну еще раз, что там можно сделать.

— Так я вам его уже на компьютер перекинул.

— Распечатайте и пусть Яна принесет!

Отчет принес бледнеющий под взглядом шефа Денис, что только подтвердило подозрения Вадима — Яна была готова на что угодно, лишь бы не встречаться с ним. Самому бегать в отдел экономразвития, чтобы она имела возможность с ним сумбурно поздороваться и куда-нибудь спрятаться, было бы глупо. Она со своей рефлексией может куда-нибудь не туда срулить, поэтому пора было задействовать и другие приемы боя.

— Вильдо! Ты у меня будешь Купидоном, договорились?

Вильдо даже переспрашивать не стал, потому что считал эту роль своим истинным призванием — сразу после украшения мира собственной персоной. И теперь бегал каждый час из кабинета Вадима к экономистам и вручал Яне по одной розе.

— Ну и что она? — всякий раз интересовался Вадим.

— Хмурится, но берет. А ее все спрашивают, почему она на тебя в обиде. Яна твоя ничего не отвечает, а все вокруг умиляются — никто такой романтичности от тебя не ожидал! Да я и сам не ожидал…

В итоге за первый рабочий день у Яны должен был скопиться целый букет. Но встретиться лично так и не удалось. Избалованная девчонка не из тех, кого можно покорить обычными цветочками, как Вадим изначально и считал. Да и делал он это не для нее, а для остальных — они в такой восторг пришли, что и ее доставать будут. Сложно не думать о том, о ком все вокруг говорят. И легче определиться, когда все вокруг уже определились и спешат по этому поводу ей высказать свое мнение.

Во второй день он провел совещание, на котором обязательно должны были присутствовать и студенты, но на нее ни разу не взглянул. Сначала раздражающий Вильдо-Купидон с розами, а потом — полное равнодушие. Сумбурная стратегия всегда приносит в мысли объекта сумбур. Он не даст ей и шанса забыть о нем!

На третий день Вильдо передал Яне только один подарок. Вадим, пытаясь унять отвращение, на обратном пути в Риме все же заглянул в сувенирную лавку и купил там статуэтку, изображавшую мальчика и девочку на крыше дома. Яну это должно или рассмешить, или разозлить — неважно. Любая эмоция лучше, чем спокойствие.

Четвертый день был спасен благодаря секретарше, точнее — ее простывшему ребенку. Вадим не мог не улыбаться, когда говорил:

— Маргарита Ивановна, можете не оформлять больничный. Но при одном условии — пусть Яна за вас поработает. Хотя бы кофе варить и на звонки отвечать сможет. И тогда спокойно оставайтесь с дочерью, пока не выздоровеет.

— Правда? Спасибо!

Вадим едва не рассмеялся в голос, когда она побежала уговаривать Яну. Какой же надо быть злобной стервой, чтобы отказать молодой матери в такой просьбе? Яна и не отказала.

Она держалась из последних сил, но уже после обеда, поставив на его стол восемнадцатую кружку с кофе, не выдержала и буркнула:

— У вас от переизбытка кофеина характер и испортился!

Он отложил папку в сторону, глянул на нее и поинтересовался без тени улыбки:

— А у вас он от чего испортился?

Она хотела было уже привычно сбежать, но такого мимо ушей пропустить не смогла — на то и был расчет.

— А чем вас не устраивает мой характер?!

Сейчас было очень важно не начать улыбаться. Вадим встал, одернул пиджак:

— Я не понял — вы сюда хамить начальству явились? Вам напомнить о вашем месте?

У нее глаза округлились, но она заставила себя прошипеть сквозь зубы:

— Пр-р-ростите.

Ишь, какая покладистая. Значит, можно и улыбнуться:

— Яна!

Она насупилась и продолжала молчать.

— Яна!

Он обошел стол и встал прямо перед ней.

— Яна!

— Вадим! — ответила она и отступила на шаг. — Ну вот чего ты ко мне прицепился?

— Кажется, именно этот вопрос я тебе когда-то и задавал в этом же самом кабинете, — напомнил он. — И ты ответила, что влюбилась. По-моему, логично, что теперь моя очередь к тебе цепляться?

Она все же мельком улыбнулась каким-то своим мыслям и не стала отвечать. Направилась в сторону выхода, но Вадим схватил ее за руку, притягивая к себе.

— Вадим, не надо, — она занервничала. — Я же тебе в Милане все объяснила.

Ему захотелось ее обнять и объяснить все совсем по-другому, но пока он ограничился тем, что имел возможность держать ее за руку.

— Допустим. Но мне интересно почему. Потому что в твоем понимании я не заслуживаю шанса, так? — она кивнула уверенно. — Для тебя я скотина, которая равнодушно рушит чужое счастье. И даже если я детишек из пожара начну спасать, то ты все равно для себя уже все решила.

Теперь она смотрела на него с вызовом:

— А разве ты изменился?

— Вряд ли. Не знаю. И так не получится, Ян, я тебе уже говорил. Люди не влюбляются друг в друга из-за каких-то качеств. Они просто влюбляются, несмотря на какие-то качества.

— И ты… влюбился?

— Хочешь признаний?

— Да! — теперь она уже сама смотрела в его глаза с нескрываемым интересом, а Вадиму расхотелось улыбаться.

— Нет, не влюбился. Но мне нравится быть с тобой, ругаться с тобой, терпеть твои выходки и смотреть, как меняется твое настроение в зависимости от моих слов.

— Это совсем не признание, — она не смогла скрыть разочарования.

Вадим хотел ответить и искренне, и так, чтобы ничего окончательно не испортить:

— Яна, а чего еще ты ждешь? Чтобы я сказал, что хочу тебя? Хочу. И не думал, что это секрет.

Она нервно хохотнула в сторону.

— И чем я тогда буду отличаться от всех предыдущих девушек в твоей жизни?

— Скорее всего, ничем. А может быть, всем. Но ты не даешь возможности это проверить. И по-моему, это просто несправедливо по отношению к нам обоим.

Яна все же вытащила пальцы из его ладони, потом иронично изогнула бровь и выдала:

— Вот, что я тебе скажу — я никогда не смогу верить в твое отношение, учитывая твою предыдущую историю. Сколько у тебя было женщин?

— Какое это имеет значение? — настолько глупый вопрос действительно прозвучал потрясающе неуместно.

— Так вот, когда у меня будет столько же мужчин, тогда мы и будем на равных! А пока я просто одна из огромной очереди!

Вадим прикинул в уме примерную цифру и озадачился произнесенным бредом. Конечно, это она несерьезно, просто не придумала, как лучше отказать. Но сейчас она не настроена на адекватный разговор, поэтому Вадим улыбнулся:

— Хорошо. Приходи, когда я для тебя буду одним из огромной очереди. И если к тому времени я не буду занят, то дадим друг другу шанс.

Она фыркнула и скрылась за дверями. До чего же глупая маленькая девочка! Придумала тоже. Ну-ну, пусть попробует повторить его образ жизни, а Вадим понаблюдает за этим в сторонке. И совет профессионала может подкинуть, если потребуется. Жаль только, что отец ее прибьет задолго до того, как она успеет развернуться.

Однако когда после рабочего дня на выходе из офиса он впереди заметил Яну в сопровождении Дениса, то сразу передумал давать советы. Вадим не был ревнивым собственником и мог спустить ей ничего не значащий флирт, но этот простачок мог оказаться ее выходом из затруднительной ситуации — чтобы не признаваться самой себе в одной симпатии, можно просто переключиться на другую! Как же легко она смеется сейчас — она никогда не вела себя так легко в присутствии Вадима. И эта мысль оказалась невыносимой. Никакой ревности — только анализ. Простой и хороший Денис. Сложный и плохой Вадим. Пусть сама решает, кто ей нужен, надо только не оставить ей возможности колебаться.

— Да, я уже еду, — произнес он отчетливо, прижав телефон к уху и ускоряя шаг, чтобы обогнать эту мерзкую парочку. — Подождите вы волноваться! Я буду через десять минут и сразу к ветеринару! Да не кричите вы так, может, еще обойдется…

Как он и ожидал, у Яны сразу изменились планы на вечер. Она буквально вылетела перед его машиной и замахала руками. И только он притормозил, сразу заскочила внутрь, задыхаясь:

— Что-то с Бобиком случилось?!

— Нет, с чего ты взяла?

Она растерянно смотрела на него, но Вадим уже прибавил газу, оставляя позади одинокого Дениса.

— Но… ты по телефону… с кем разговаривал?

— Ты хотела поехать со мной? Так бы и сказала сразу, а не выдумывала повод, — он беззастенчиво над ней издевался.

Яна, конечно, быстро сообразила, что к чему.

— Вот же… подлый гад. Нелюдь! — она придумывала, чем бы еще его уязвить, но ничего толкового не придумала. — Нелюдь невоспитанный!

— А меня вообще не воспитывали, — ответил он, радуясь, что Яна не потребовала немедленной остановки — а значит, смирилась с тем, что ей придется провести в его обществе какое-то время. — Мать слишком меня любила, но я тогда совсем маленьким был. А отец общался только с водкой, а не со мной.

Он почувствовал, что она смотрит прямо на него.

— А может, ты поэтому любить не умеешь? Из-за отца… из-за своего детства.

Этот разговор ему уже не нравился, потому пришлось просто закончить:

— Может. Или я унаследовал его характер — жить только ради себя и топтать всех, кто оказывается рядом. Ну так что, едем смотреть, что там с Бобиком случилось?

— Вадим, — она позвала совсем тихо, но он сделал вид, что не расслышал.

Это был странный вечер, наполненный эмоциями и событиями. Хороший вечер. А теперь Яна ехала домой в такси и не могла отделаться от мысли, что что-то сделала неправильно.

Хотя сначала все было просто. Единственный парадокс заключался только в том, что в любой момент она была вольна уйти, но так и не находилось ни одного повода, чтобы это сделать. Они выгуляли совершенно здорового Бобика, а потом снова очутились в квартире. И если Вадим заманил Яну в машину обманом, то дальше уже списать все только на его вину было невозможно — просто так закрутилось, слово за слово, шаг за шагом, и вот — она снова тут.

Вадим переоделся в домашнее, и ее сбивал с толку его вид. Яна уже давно заметила, что в деловом костюме Вадим выглядит чуть менее человечным, а в такой простой футболке, как и тогда, в Милане, в нем появлялась неопределяемая на первый взгляд реалистичность — дескать, вот я, настоящий, именно с такими взлохмаченными волосами и улыбкой во взгляде. Хотя нет… улыбка во взгляде у него появлялась только тогда, когда он сам этого хотел.

— Закажем пиццу или приготовим что-нибудь? — он отвлек Яну от сосредоточенного разглядывания Бобика.

— Приготовим? — она переспросила глупо, но тут же заинтересовалась. — А ты умеешь готовить?

Похоже, он это воспринял, как сделанный выбор, и потому отправился на кухню.

— Да брось. Ничего я толком не умею. Так, макароны сварить или картошку пожарить. Только то, что необходимо для выживания.

Яна уже шла за ним:

— А я и картошку ни разу не жарила, — призналась она честно.