Оксана Алексеева - Неслучайности

— Да не собираюсь я тебя трахать, дура малолетняя! Просто поспи рядом.

Яне даже стало интересно, чем это закончится, поэтому и повиновалась. Он откинул покрывало и сдернул на пол, толкнул девушку на подушку и набросил на нее одеяло с другой стороны — так, что получилось, будто она завернута. Сам стянул футболку и лег рядом. Причем выдержал такое расстояние, что даже не касался ее. Яна закрыла глаза. Как бы она ни старалась, от Вадима никакой угрозы сейчас почувствовать не получалось, а ехать куда-то посреди ночи и после всех перипетий очень не хотелось. Да и Светлана уже все равно свои выводы сделала, незачем ее еще и будить дополнительно ночным возвращением.

Вадим уснул мгновенно, и после этого Яна решилась повернуться к нему. Свет в комнате был выключен, но мрак разрывала светлая полоса, тянущаяся из гостиной сквозь дверной проем. Теперь он выглядел моложе и каким-то уязвимым. Работал кондиционер, поэтому было довольно прохладно. Она поднялась, вытащила из-под себя одеяло, чтобы иметь возможность укрыться обоим. Но Вадима своими действиями разбудила. Хоть теперь и не смотрела на него, сразу ощутила, как он сначала поежился, а потом напрягся. Слепо пошарил рукой по кровати и наткнулся на нее. Яна не шевелилась. Но Вадим вдруг перекатился и навис над ней — похоже, у парня сработал какой-то рефлекс — рядом лежит тело, значит, тело можно использовать. Яна чуть не задохнулась от неожиданности и возмущения:

— Вадим! Ну-ка…

Он не дал ей возможности высказаться, навалившись всем весом и сразу поцеловав. От него мерзко несло алкоголем, но движения уверенные, отработанные — похоже, долгие годы тренировки сказывались. Его напор был настолько ошеломляющим, что Яна одновременно и отвечала на поцелуй, и отталкивала его со всей силы. Он наконец-то уловил это противоречие и отстранился:

— Что происходит?

— Ты… — Яна начала совсем тихо, но потом попыталась говорить громче. — Ты обещал не приставать.

— Правда? Чёрт.

И тут же откатился обратно, а через минуту снова уснул.

У Яны сердце стучало в ушах. Ей было противно представлять, сколько женщин побывало в этой постели до нее, и еще противнее стало от мысли, что в какую-то долю секунды ей захотелось притянуть его к себе. Как же хорошо, что это продлилось всего лишь доли секунды! Яна хоть девственницей и не была, но становиться звеном в череде безымянных тел не собиралась. Да и отношения на одну ночь ее никогда не интересовали. Теперь сон совсем пропал, поэтому она размышляла. А он впечатляет, сложно спорить. Нет, не просто банальный бабник, а сложный, умный и непонятный бабник. Устоит ли Светлана, если даже Яна на долю секунды контроль потеряла? Ведь Светлана-то с ним познакомилась и целый час о чем-то болтала не ради слежки!

* * *

Вадим долго не мог сообразить, что делает воровка в его постели. Она же, словно почувствовав его взгляд, перестала сопеть и распахнула глаза.

— Сегодня же не понедельник? — озвучил Вадим самый насущный вопрос.

— Еще нет, — ответила та.

Воскресенье, точно. Отличная новость. Вот это он перебрал! Долгожданное знакомство с клубным видением, потом эта… как ее, кстати, зовут? Потом больница, друзья, Татьяна и малюсенький зевающий ребенок. Сколько он выпил? И почему Кир или Лиза не остановили его? К счастью, девица была одета, а это прибавляло оптимизма. Не хватало еще спать с воровками. Он поднялся на ноги и поплелся на кухню, чтобы закинуться кофеином. Девица же, не получившая должного внимания, осталась мять его постель.

Голова теперь трещала еще и от похмелья. Да что вообще на него вчера нашло? Кир с Лизой теперь подкалывать будут до скончания веков. Повезло еще, что в клинике Фионы — одной из его бывших и по совместительству Татьяниной подруги — не было… Вадим надеялся, что ее не было. А ведь, кстати, Лиза когда-то говорила, что рано или поздно перенапряжение его доконает. Видимо, вчера была первая ласточка. Когда уже таблетка начнет действовать?

Он чуть не подскочил на месте, когда услышал звуки из гостиной, и только потом вспомнил, что в квартире не один. Именно поэтому он терпеть не может, когда женщины остаются на ночь. Ничего нет хуже утреннего общения. Но с этой-то он не спал. Скорее всего. Девяносто девять процентов или что-то около того. Может быть, стоит спросить прямо? А то еще получится потом, как тогда с Татьяной, и через девять месяцев его снова насильно сделают папашей. И можно будет спокойно и добровольно сдаваться в дурку.

Она появилась на кухне через минуту. Он бы мог назвать ее симпатичной, если б не низенький рост и внешний вид, больше подходивший подростку, чем женщине. Но если Вадим встретит ее лет через пять, то может и пересмотреть свое отношение.

— Кирилл попросил, чтобы ты перез…

Вадим не стал дослушивать, потому что больше не мог ее выносить:

— Ты ведь говорила, как тебя зовут? Напомни.

— Яна.

— Так вот, Яна, я без понятия, какого черта ты тут забыла, но проваливай. Бумажник мой оставь на память.

Она посмотрела на него с какой-то брезгливостью и неожиданно рассмеялась. А потом легко развернулась и вышла. Через минуту хлопнула входная дверь.

К счастью, на этом вчерашний провальный вечер можно считать официально закрытым.

В понедельник он и думать о ней забыл, но Яна изволила напомнить о себе — причем в присущей ей преступной манере. А чего еще ожидать от воровки?

В общем-то, день сразу не задался. Проблемы начались до обеда, когда Пётр — начальник отдела экономического развития — влетел в его кабинет и вместо приветствия заявил:

— А вот я возьму и уволюсь!

Вадим сразу понял, о чем он говорит, но говорил своим привычным идеально ровным голосом:

— А может, мы не будем пороть горячку?

— Вадим Александрович! А может, мы меня заставим еще и дизайном заниматься? Или рекламой — всю жизнь хотел рекламу делать! Я и бухгалтерию потяну, не сомневайтесь! А по вечерам, как раз на шестьдесят третьем часу своих суток, могу пол мыть! И на подиум…

— Пётр Алексеевич! — угрожающе начал гендиректор, прерывая этот бесконечный поток сарказма. — Вы должны понимать, что это форс-мажор. Кто же знал, что европейцы отреагируют так быстро, а мы не могли упустить шанс. И вы сами признали, что людей со стороны я туда отправить не мог, поэтому и… позаимствовал самому себе своих же экономистов. Нескольких…

— Нескольких?! — завопил Пётр, а для правдоподобности еще и на месте подскочил. — Мы там вдвоем с Тамарой остались! А объем работы — как на весь отдел!

— Успокойтесь. Завтра же у вас будут помощники. Елизавета Николаевна уже подбирает студентов-выпускников. Это ведь всего на пару месяцев.

— Завтра? — тут же успокоился начальник отдела. — Ну… если завтра…

— И Ксению нашу могу отозвать с учебы.

Тот даже опешил:

— Нет, Ксюша пусть учится… И если уже завтра…

— Завтра, — уверенно повторил Вадим. — А сегодня вы уж, пожалуйста, не начинайте заниматься дизайном. И да, если еще раз устроите подобную истерику, то у меня возникнут сомнения о соответствии ваших навыков вашей должности.

Тот сразу стушевался и даже извинения какие-то бурчать начал. Зато покинул кабинет в рекордные сроки.

— Елизавету Николаевну ко мне, — Вадим тут же связался с рекламным отделом по внутренней связи.

Та, как всегда, безупречная и сияющая, влетела в кабинет уже через две минуты.

— Лиз, что там со студентами? Пётр Алексеевич рвет и мечет.

— Так я уже закинула удочку в один из вузов. Обратилась в деканат, они мне списки отличников составили, а дальше дело за нами — кого выбирать.

Вадим даже встал, но тоном раздражения не выдал:

— И чего же ты молчала?

— А вот орать на меня не надо! — обвинение было несправедливым, потому что никакого крика и близко не прозвучало. Просто старая подруга хорошо знала, когда Вадим крайне зол. — Молчала, потому что ты был занят. А раз ты занят, значит, заставишь меня и Петра Алексеевича проводить собеседование.

— Не угадала, — Вадим хищно улыбнулся. — Пётр Алексеевич тоже занят. Поэтому ты отберешь десятерых лучших, и только их потащишь к нему. У него и без того дел навалом.

— Так я и думала, — Лиза развела руками. — Ладно, поеду в институт, посмотрю на них для начала…

— И это… Лиз, — та остановилась уже в дверях. — Ты же стоимость прикида по взгляду определяешь. Так вот, выбирай тех, которые аккуратны, но одеты недорого. Им вообще копейки можно заплатить.

Лиза только рассмеялась:

— Не бойся, детишек богатеньких родителей сюда не притащу! Гонора много, а пользы мало. Я исключение! — она остановила последним заявлением его смех.

Лиза не преувеличивала. У нее было предостаточно недостатков, поэтому придумывать несуществующие — это уже лишнее. В профессиональной сфере ей равных не было, она богатство своей семьи инвестировала в образование. Но немало было примеров и противоположных ситуаций. Далеко ходить не надо, хватит и воспоминания о втором лучшем друге Вадима. Кирилл был талантливейшим балбесом и даровитым лоботрясом. Нет, такого сорта помощников отдел экономразвития уже не переживет. Из «Нефертити» — к огромной удаче самой «Нефертити» — Кир ушел. А Вадим всеми силами пытался надеяться, что очередная взбалмошная идея друга не прогорит. А даже если и прогорит, он все равно обречен быть богатым при таких-то родителях.

Зато Вадим на собственном примере знал, какие самородки попадаются в самых бедных семьях. При наличии мозгов они демонстрируют рекордную трудоспособность. Потому что у них нет другого выбора, в отличие от «богатеньких и избалованных». Самого Вадима владелец и бывший гендиректор «Нефертити» рассмотрел еще до поступления в институт и пообещал лучшее будущее, которое на данный момент уже было превращено в настоящее. Но Вадим не благодарил судьбу за этот подарок, потому как знал, что это самое настоящее зарабатывал себе с детства, ежедневно, никогда не позволяя себе расслабиться, поэтому и «Нефертити» стала не случайным призом, а закономерным результатом его усилий.

Он выпил таблетку от головной боли. Если бы знал, что его ждет, то выпил бы сразу три.

На этот раз Яна вошла в офис «Нефертити» уверенно. Она не смогла бы просто так спустить Вадиму его хамское отношение, как и забыть, каким он был без своей маски. И уж тем более — не могла допустить, чтобы он сбил Светлану с пути истинного, поэтому каждый шаг чеканился без усилия с ее стороны.

Однако героическая поступь ее была прервана охраной.

— Вы к кому?

Яна не смутилась. Протянула пареньку в форме визитку:

— Вадим Александрович просил прийти на собеседование.

Но тот зачем-то начал консультироваться с другими, а потом еще и куда-то звонить. По счастливому совпадению в холле появилась и Лиза, которая притормозила тут же, узнав Яну.

— Ты? — она даже не пыталась скрыть удивления. — Какими судьбами в наших краях?

Яна решила не сдаваться, но говорить с такой самодовольной или даже высокомерной мадам, которая теперь сильно отличалась от той Лизы, что была в клинике, выходило чуть менее уверенно, чем она изначально настраивалась:

— Вадим сказал, что вы ищете студентов-экономистов, и предложил мне работу.

А вот Лиза опешила. Было сильно заметно, как она, стараясь собраться с мыслями, обводит блуждающим взглядом пространство вокруг, а потом начинает говорить с очевидным сомнением:

— На секунду представим, что Вадим на самом деле тебе это предложил… В принципе, это даже не выглядит научной фантастикой, если вспомнить, что он так не напивался класса с десятого… Представим! Но тебе-то это зачем?

Яна постаралась выразить максимальную честность тоном и взглядом:

— Мне очень нужна эта подработка. И практика. И деньги… нужны очень. Мне без денег совсем плохо живется. Готова вкалывать за копейки!

Лиза окатила ее взглядом сверху вниз и чуть дольше задержалась на легких ботильонах. После чего неожиданно улыбнулась:

— Это же Louis Vuitton? Сразу видно, что голодаешь. Без подработки ты просто по миру пойдешь… в Louis Vuitton. В общем, я поняла, но собираюсь предостеречь — ты зря надеешься на продолжение. И мельтешение у него под носом никак не поможет. Не ты первая, не ты… двадцатая.

Похоже, Лиза решила, что Яна таким образом пытается продлить с Вадимом романтику. Убеждать ее в том, что никакой романтики и не начиналось, было бы бессмысленно.

— Вадим мне сам предложил работу, так что обойдемся без предостережений?

Лиза некрасиво поморщилась, выдавая свое отношение ко всему этому, но была вынуждена согласиться:

— Ладно. Пойдем к нему. Она со мной, — обратилась охране, которая, кажется, до сих пор не придумала, что делать.