Жасмин Майер - Несносные боссы

Мы подъезжали к съезду с моста. Мой дом уже близко. Сейчас или никогда.

– Джеймс… Есть еще кое-что, о чем я не сказала еще. Вчера кое-что… произошло.

Он с тревогой глянул на меня.

– Что же? Расскажи, Эмма. Не молчи.

– Мой парень… Бывший. Ну, который…

– Из-за которого тебя закрыли за решеткой в свадебном платье, ага, я понял. И что он мудак, каких поискать, это я тоже понял.

– Джеймс, дай договорить. У него проблемы с деньгами… И он… Аккуратно!!

Мой крик не перекрыл визга шин. Серебристый «Форд» по левую сторону от нас внезапно вильнул на дороге и подрезал машину Джеймса.

«Форд» капотом проехался по крылу внедорожника, перекрывая собой полосу движения. Крики, визг шин и тормозов, скрежет металла – все слилось в одну сплошную какофонию катастрофы.

Ремень безопасности натянулся, врезаясь в грудь. Джеймс успел заметить машину на миг раньше моего крика и даже вывернул руль, но справа от нас были только ограждение и велосипедная дорожка. Уйти от столкновения с ней не удалось.

Моя дверца прогнулась от удара и со скрежетом проехалась по ограждению велодорожки. Я видела, как Джеймс выкручивает руль, чтобы сдать назад, но мотор «Форда» вместо того, чтобы заглохнуть, снова взревел. Задние колеса завертелись, сжигая резину. И машина снова с силой впечаталась в дверцу водителя.

С протяжным стоном прогнулся металл ограждения, машину вытолкнуло на велодорожку и рядом оставалось только ограждение моста, нависавшего над заливом.

– Твою мать, он сейчас ударит снова! – крикнул Джеймс. – Эмма, открой дверь и выбирайся! Быстро!

Я безуспешно дергала дверь – Джеймс перегнулся через ручник, но и его сила не помогла. Пассажирскую дверь заклинило.

В тот же миг «Форд» ударил в третий раз. Машина с моей стороны вплотную прижалась к ограждению моста, дверь на моих глазах вогнулась внутрь. Стекло покрылось паутиной трещин.

Водитель «Форда» не стал заглушать двигатель, он таранил внедорожник. Кузов машины смялся гармошкой, из-под него валил дым. Дверца со стороны Джеймса тоже прогнулась внутрь.

А потом раздался скрежет и треск, от которого кровь застыла в жилах.

Ограждение моста треснуло.

«Форд» бился о внедорожник, как бык во время корриды, но внедорожник не был человеком и не мог забраться на ограждение, чтобы переждать нападение. Сила ударов сталкивала нас в залив.

Переднее правое колесо потеряло опору. Машина зависла над пропастью.

– Перебирайся на заднее сидение! Ты успеешь выпрыгнуть!

Джеймс вырвал из крепления мой ремень безопасности, приподнял меня за талию и толкнул назад.

– Давай, Эмма! Быстрее!

От следующего удара меня отбросило назад, нос машины наклонился над пропастью. Я цеплялась за сидения, как кошка, но сила тяжести неумолимо тащила за собой.

На мгновение воцарилась гробовая тишина.

У меня перехватило дыхание. Я успела встретиться с взглядом Джеймса. Услышала, как он прошептал в оглушающей звенящей тишине: «Я люблю тебя».

А после только свист и грохот. Машина сорвалась вниз.

От удара с водой сработали подушки безопасности. Меня подбросило вверх, и затылком я приложилась о потолок, а подголовник кресла впечатался в бок. Я словно бы очутилась в невесомости, где больше не существовало сторон света, а закон притяжения больше не работал.

От боли я лишь на миг закрыла глаза, как мне казалось, но на деле провалилась в горячую тьму, из которой меня вернул только резкий крик Джеймса.

Когда я открыла глаза, то не сразу поняла, что лежу на лобовом стекле. Оно не разбилось, только сплошь покрылось мелкими трещинами, напоминая лед по весне.

А подо мной темнела сине-зеленая бездна, в которую машина медленно погружалась носом.

– Эмма, слышишь меня?

Джеймс как бы нависал надо мной. Ему удалось сдвинуть подушку безопасности, которая разбила ему нос и губу. Кровь стекала по подбородку.

– Эмма, я открыл багажник. Выбирайся. Он еще над водой.

Он говорил хрипло и прерывисто. Приподнявшись держась за подголовник пассажирского кресла, я увидела, что из его правого плеча торчит какой-то тонкий металлический штырь. Белая футболка стала бордовой от крови.

Задние окна еще не ушли под воду. Багажник действительно был открыт, он торчал над водой, как люк подводной лодки.

– Я помогу тебе.

Я потянулась к ремню безопасности, но Джеймс вцепился в меня холодными пальцами правой руки.

– Нет. Ты не успеешь. Провозишься – утонешь вместе со мной. Сейчас приедут спасатели. Они успеют. А ты уходи, Эмма.

– Я не оставлю тебя!

Я отсоединила ремень и только тогда поняла, что не ремень держал Джеймса на месте. Он улыбнулся кончиками губ.

– Штырь, Эмма. Меня пригвоздило к сидению, как чертову бабочку. Уходи.

– Нет!

Тем временем задние окна уже наполовину ушли под воду. Одно из них было приоткрыто, слишком поздно заметила я. Как только мы опустимся еще ниже, то машина начнет наполняться водой, как чертова ванна.

– Ты уйдешь со мной, – прошептала я, примериваясь, как вытянуть Джеймса. – Машина не останется наплаву. Ты не дождешься спасателей, особенно, если не сможешь двигаться.

Подушка безопасности мешала Джеймсу выпрямится и вообще двигаться. А штырь прошел через плечо и вошел в сидение. Я не могла вытащить его, мешала подушка безопасности, которая сильно ограничивала движения. К тому же если сквозная рана останется открытой, Джеймс может умереть от потери крови в два счета.

– Джеймс, – сказала я. – Смотри на меня. Сейчас я потяну за штырь, чтобы вытащить его из кресла. Потом ты выберешься отсюда, и мы вместе уйдем.

– Тебе не хватит сил.

– Может быть. И тогда ты должен будешь мне помочь. Давай, Джеймс. Нет времени.

Я вернулась на лобовое стекло. Трещины под моими руками заскрипели. Я очень старалась не анализировать то, что от пропасти и неминуемой гибели меня отделяет только дышащее на ладан стекло.

Одна из трещин лопнула. Осколок впился в мою ладонь, но не кровь меня волновала. Только то, что через трещину стала сочиться вода. И что стекло ослабло.

Я доползла до Джеймса. Хотя до него было рукой подать, теперь каждое движение казалось вечностью. Мне нужно приподняться и, стоя на этом стекле на коленях, вцепиться обеими руками в штырь и попытаться вытащить его из кресла. Дай бог, чтобы он не вошел в кресло слишком глубоко и не зацепился там ни за что. Дай бог, чтобы мои движения не навредили ему еще больше.

Мутновато-зеленая вода тем временем почти подобралась к приоткрытому окну на заднем сидении. А в распахнутый багажник заглядывало чистое синее небо. Вот она свобода, рукой до нее подать.

– Сначала я сама.

Я коснулась куска металла и потянула на себя, Джеймс побледнел, но звука не подал. Правой рукой я нащупала его спину и место, где штырь вошел в кресло. Кресло было липким от крови, как и тело Джеймса.

– Теперь тяни тоже!

Левой рукой Джеймс перехватил металл. Правой рукой, заведенной за спину Джеймса, я ощутила, как скользкий наконечник выскользнул из обивки.

Джеймс рухнул на подушку безопасности и застонал сквозь стиснутые зубы, когда металл в его плече дернулся из-за этого.

– Теперь выбирайся.

Я подхватила его за талию, но моих сил было недостаточно, чтобы вытащить его оттуда. Я могла помочь ему в воде, но сейчас он должен был сам выбраться из сидения и доползти до багажника.

Так близко и так далеко.

Джеймс, вероятно, думал о том же самом. А еще он тоже заметил приоткрытое окно.

– Сейчас вода хлынет… – прохрипел он. – И будет легче.

– Нет, Джеймс. Если машина начнет наполняться очень быстро, то мы не сможем выбраться. Нас затянет следом. Надо выбираться сейчас, пока она еще не стала подводной лодкой.

– Тогда иди вперед. Вдвоем нам на передних сидениях не развернуться.

Я задержала на нем взгляд на долю секунды. Коснулась его губ и сказала:

– Не рассчитывай, что тебе удастся обмануть меня, Джеймс, отправив меня вперед. Я тебя здесь все равно не оставлю.

Я опустилась на четвереньки, отстраненно понимая, что мои ладони и колени теперь были в воде. Скоро воды станет больше и тогда стекло под ее тяжестью окончательно лопнет.

Я поднялась, дрожа от напряжения, и подтянулась, держась за изголовье пассажирского сидения. Забралась на заднее сидение и очутилась в багажнике.

– Давай, Джеймс. Иди за мной.

Он схватился левой рукой за пассажирское сидение и подтянулся. Подушка безопасности дернулась, а с ней и руль. Машина вдруг резко наклонилась вправо, и приоткрытое окно ушло под воду.

Вода стала набираться катастрофически быстро.

– Быстрее, Джеймс! Дай руку!

Вода хлестала прямо на Джеймса, он протягивал мне левую руку, но я не могла схватиться за нее. Из-за льющейся в глаза воды Джеймс не видел меня четко.

Наконец, я сжала его пальцы. Холодные, как лед.

Вся правая половина тела Джеймса была залита кровью. Боже, хоть бы успеть вытащить его до того, как он потеряет сознание.

– Эмма, я не вижу тебя. Я ничего не вижу.

Я крепче сжала его ладонь.

– Я здесь, Джеймс. Ты чувствуешь мою руку? Вот так, Джеймс. Это спинка заднего сидения, я буду держать тебя за кисть. Я не отпущу тебя. Подтянись, Джеймс. Пожалуйста. Вот так. И еще чуть-чуть, Джеймс.

Но как только он очутился рядом со мной в багажнике из-за смены точки тяжести и воды, набравшейся в носу, машина легла на бок. Меня швырнуло на Джеймса, а того спиной – на стену багажника.

Даже сквозь шум в ушах я услышала сдавленный треск. Терпение лобового стекла было на исходе.

– Надо уходить, Джеймс! Сейчас!

Я бросилась в воду, которая была почти вровень с открытым багажником. Холодна вода сначала сковала тело, но потом придала бодрости. Хотя бы не зима и мы не умрем от переохлаждения.

Я потянулась за Джеймсом. Удар вышиб из него последние силы. Он хоть и оставался с открытыми глазами, но, кажется, мало понимал, что происходит.

Я потянула его на себя, и он выпал из машины, погрузившись в воду. Он чуть не потянул меня за собой на дно. Взвалив Джеймса на плечо, я потянулась свободной рукой к запаске. Пальцы едва слушались от холода, но адреналин делал свое дело и, в конце концов, я схватилась за край шины и вытянула ее на себя.

Тогда же Джеймс вцепился в нее так, что едва не перевернул ее и мы вместе с ней не ушли под воду, но я вовремя схватилась за противоположный край для баланса. Дав себе лишь пару секунд для того, чтобы отдышаться, я погребла в сторону, слабо понимая, пока в какую именно сторону, главное – подальше от машины, вода вокруг которой уже начинала бурлить.

Все это время я что-то говорила для Джеймса. Не уверена, что он меня слышал, возможно, мой голос не звучал сейчас крепко и громко, но я не затыкалась и успокаивала его, хотя может быть, я говорила больше для самой себя.

Этот поток сознания прервал только хлопок, а потом поток воздуха, вырвавшийся из-под воды, словно где-то поблизости был кит. После раздался всплеск, и от машины на поверхности ничего не осталось.

Она утонула. Мы остались.

Адреналин как-то внезапно сошел на нет. Я поняла, что у меня совершенно не хватает сил на то, чтобы шевелиться. Холодная вода и опасность вытянули из меня всю энергию.

Глаза закрывались. Невероятным усилием стоило держать глаза открытыми, но изможденное тело после стресса и шока требовало закрыть глаза хотя бы на время. Немного отдохнуть. Набраться сил.

Я открывала и закрывала глаза, но перед глазами было одинаково темно. Слышалась капель и почему-то эхо.

Течение вынесло нас к одной из опор моста!

Я заработала руками и ногами из последних сил, вскоре шину прибило к опоре, у которой с одной стороны был узкий каменный выступ, на который налипли длинные нити водорослей.

Я взобралась сначала сама, а после вытащила Джеймса. Он был бледен и очень холодный на ощупь.

Я и сама дрожала от холода, когда опустилась рядом. Легла, обняла и закрыла глаза, слушая его неглубокое поверхностное дыхание и то, как невысокие волны бились об опору.

Потом где-то недалеко раздался лай. Казалось, гавкала целая свора, но, возможно, это всего лиши происки эхо. Ведь откуда взяться собакам посреди залива?

Сил, чтобы оглядеться, не было. Веки налились тяжестью, и я рухнула во тьму.

– Открой глаза, детка.

Стоило попытаться, как яркий белый свет резанул по глазам.

– Не могу, – ответила я со всхлипом. – Больно! О боже, Джеймс! Где он?

– С ним все хорошо. Сейчас он в операционной.

– Точно? Он жив?

– Да, – заверил меня знакомый голос. – Ты хочешь спать?

– Очень хочу, – пробормотала я, снова падая во тьму.

– Сейчас тебе никак нельзя спать, слушай меня, детка.

Его голос сработал, как крючок. Меня снова выбросило из тьмы в безжалостный яркий свет, и я всхлипнула.