Елена Ленская - Нестандартный секретарь

Все было не так. Холодная постель, притихшие дети, ощущение пустоты. Он не в долгой командировке, он ушел навсегда, оторвав от ее сердца ощутимый кусок.

– Я выгнала мужа, – прошептала Елена своему отражению. Непривычные злые слова и ожидание надвигающейся беды. Что-то давило непонятное, рвало нервы мучительной тревогой. Руки тянулись к телефону, чтобы набрать его номер и умолять вернуться, потому что страшно без него. И очень одиноко.

Простить. Всякое бывает, ведь та, другая очень красивая и молодая. Сорвался мужик, пошел за доступностью, за свежими ощущениями. Сама виновата, не удержала, плохо старалась, приелась ему.

Простить, переступить через гордость и обиду, вернуть себе семью и делать вид, что ничего не произошло. И он вернется, он любит ее и детей.

Простить.

Внезапный звонок телефона заставил Елену вздрогнуть. Она схватила трубку, надеясь увидеть: «Илюха», выслушать его извинения и позвать домой, но номер был незнаком.

– Здравствуйте, Елена Васильевна, – услышала она женский голос.

– Здравствуйте.

Напряглась. Испугалась даже. Его любовница?

– Это Инга.

– Привет, милая, – выдохнула облегченно, чувствуя, как отступает паника.

– Вы свободны сегодня?

«Я буду возвращать мужа в семью. Сразу, как только соберусь и закопаю поглубже в душу свою гордость».

– Свободна, а что?

– Мне очень нужно с вами поговорить…

Елена зашла в двери уже знакомой клиники, взяла на стойке регистрации пропуск и прошла к палатам. Инга сидела на кровати, поджав ноги и кутаясь в плед. Увидела Елену, испуганно сжалась.

– Привет, – Елена прошла в палату, остановилась, не понимая, что именно так напугало девушку. – Ты в порядке?

Инга помотала головой и сильнее укуталась.

– Ты хотела поговорить, – Елена подошла к кровати, – я пришла.

– Я… Я хотела…

– И перехотела, – догадалась Елена. – Ладно, хватит трястись, а то я чувствуя себя серым волком.

– У меня в понедельник операция.

– Тебе страшно, – поняла Елена, присела рядом. – Но почему я?

– Я не могу говорить об этом с Антоном или папой. – Инга уткнулась лбом в согнутые колени. – Они не хотят, чтобы я расстраивалась, а мне вправду страшно. Очень!

– Иди ко мне, – протянула к ней руки, прижала к груди и с удовольствием ощутила ответные объятья. Бедная девочка. Она всегда должна быть сильной, чтобы не расстраивать родных. Как же это знакомо, и как же это тяжело.

– Они не разрешают мне плакать, – всхлипнула девушка, прижимаясь к Елене всем телом, словно искала укромное место на ее груди. – А я так хочу!

– Я тебе разрешаю, милая. Поплачь. Со мной можно.

Инга уткнулась в ее плечо и зарыдала. Горько, жалобно.

Елена поняла – Инга была на грани и пригласила кого-то со стороны от отчаяния. Как же ее все «берегли», чтобы ребенок позвала на помощь мало знакомого человека.

«Они не разрешают мне плакать».

Она тоже запрещала себе показывать слабость, в одиночку терпела боль, носила в себе огромный груз потерь и страхов. Не позволяла эмоциям открывать свою душу – рваную и больную. Истерзанную непростой жизнью.

И Елена позволила себе эту маленькую слабость. Заплакала вместе с больным ребенком, и каждая в слезах отпускала уставшую боль.

А ведь и вправду стало легче.

– Пошли, погуляем? – Елена заботливо вытерла Инге слезы. – Насидишься еще в палате.

Девушка кивнула, хотя не хотела никуда идти. Пошла за Еленой больше из благодарности, но как только они оказались в уютном дворе клиники, улыбнулась. На улице стояла прекрасная погода молодого лета, и все вокруг тонуло в лучах теплого солнца. Что-то изменилось вокруг, а может, в ней самой. И это было удивительно приятно.

Сначала молча ходили по дорожкам, чуть задерживались, разглядывая скульптуры и причудливые клумбы, но Инга быстро устала.

– Я сейчас еле ноги таскаю, – призналась она, присаживаясь на лавочку в беседке. – Простите меня.

– Нашла, за что извиняться, – Елена селя рядом, приобняла ее. – Ты очень сильная.

– Я за другое прошу…

– Боже! – Елена закатила глаза. – Да что ж это у меня за неделя-то такая, все извиняются. Ты-то за что?

– Это была моя идея писать вам СМС про мужа…

Инга была готова к тому, что Елена оттолкнет ее, перестанет обнимать, может, уйдет. Но удивилась, когда услышала ее тихий смех.

– Да ты провидица, милая! Нервы конечно попортила, но заешь, это было что-то вроде подготовки. Я один хрен спалила кобелину. Вот только не пойму, – она чуть отодвинулась, заглянула в испуганные глаза девушки. – А на фига?

– Я очень хотела, чтобы вы были с нами.

– И зачем?

– А вы меня не помните?

Елена все же отодвинулась, внимательно посмотрела на Ингу. Покачала головой.

– Нет. Тебя я бы запомнила.

– Лет пятнадцать назад вы работали на складе у моего папы. Помните «Хозтовары оптом»?

– Ну конечно. Мы тогда с Юрой были в неплохих отношениях. Он помогал мне, когда Илья уезжал надолго.

– Я его дочь.

– Погоди! – лицо Елены озарила широкая улыбка, Инга улыбнулась в ответ, подхватив ее веселое настроение. – Ты та самая малышка-пухляшка, которая бегала ко мне в подсобку пить чай?

– У вас очень вкусные плюшки. И я помню, какая вы добрая и заботливая. Вы совсем не изменились.

– Ой, ну за смущала прям. Юра не говорил, что у тебя больное сердце.

– Это началось лет в пятнадцать, – Инга села так, чтобы чувствовать плечом плечо Елены. – Я заболела ангиной. Она дала осложнение. И вроде все неплохо было, пока мама не умерла. Первый приступ случился на ее похоронах.

– Милая моя девочка, – Елена снова обняла ее. – Сколько же ты вынесла.

Они сидели, обнявшись. Молчали, думая о своем. А Инга в который раз убедилась, что поступила тогда правильно, заставив Антона взять Елену на работу. И пусть все случилось не так гладко, как хотелось бы, но именно сейчас Инга получила то, что было ей так необходимо – настоящую материнскую поддержку.

– Я обязательно проснусь после наркоза, – озвучила она то, что мучило, доводило до отчаяния от страха, что ее сердце может остановиться навсегда.

– Конечно, проснешься, – Елена тронула губами ее лоб. – Кто ж будет плюшки-то мои хвалить?

«Я сижу у твоей заразы».

Илья прочитал сообщение и бросился в кабинет любовницы, представляя самые жуткие картины встречи Катерины и своей жены.

– Ну, здравствуй, Катюша, – медленно произнесла Елена, присаживаясь напротив разлучницы.

– Здравствуй, – Катерина недовольно скривила в меру пухлые губки. – Зачем пришла?

– В глаза твои бесстыжие посмотреть, зачем еще?

– Ну, смотри. – Катерина приподняла идеальную бровь, ничуть не смущаясь. – Лично я, то, что забрала у тебя, отдавать не собираюсь.

– Еще бы, такого мужика увела, трясись теперь над ним.

Все же Елена не рассчитывала на такой прием. Пришла, чтобы услышать извинения, в идеале поговорить, успокоить и ее и себя. Но наткнулась на откровенное хамство. Катерина точно понимала, что превосходит Елену по многим параметрам и не скрывала своего презрения, давая четко понять – Илья принадлежит только ей, а Елена даже не соперница. Так, пройденный этап жизни.

– Зря ты в него вцепилась, – Елена старательно изображала безразличие. Сложно было скрывать обиду, понимая, что проиграла. Что все, конец. Она осталась одна.

– Это не твое дело. Признай, что не нужна ему и не мешай нам.

– Да больно надо, мешать, – Елена усмехнулась. Все же красотка ее побаивается. Вот почему держит оборону – хочет добить, чтобы быть уверенной в своем положении. – Смотри назад его не верни.

– Будь уверена, не верну.

Илья влетел в кабинет и облегченно выдохнул. Просто сидят. Просто разговаривают. Даже немного разочаровался.

Елена встала, подошла к нему:

– Если бросишь ее – вернешься в семью. Больше спрашивать не стану.

Илья заколебался, метнул беглый взгляд на Катерину, снова посмотрел на жену. Елена кожей чувствовала, как напрялась разлучница, заерзала в своем кресле.

– Брошу, – уверенно ответил Илья.

– Только я не приму. – Елена повернулась к растерянной сопернице. Куда только делась бравада и презрение. Катерина смотрела на Илью так, словно он отнимал у нее что-то очень ценное. – Вот теперь живи с этим, змея.

И ушла.

Илья тут же вышел следом.

– Зачем ты так?

– Ох, Илюха, как же мне сейчас кайфово, – Елена улыбнулась, подхватила мужа под руку. – Да ладно тебе, купишь ей брюлик какой, в постели постараешься. Простит. Вон как она на тебя смотрит, аж слюнями давится.

– Давай все отменим, – сделал он последнюю попытку. – Не будем разводиться.

– Позняк метаться, Ожигов. Поехали, в суде нас ждать не будут.

В этот день супружеская пара Ожиговых официально перестала существовать.

Если бы напряжение можно было сравнить с пламенем, Григорий сжег бы все вокруг себя дотла. И когда уже мысль об успокоительном прочно засела в голове, появилась Елена.

– Привет. – Прошла на свое место, на Григория даже не посмотрела. Села, включила ноутбук. – Как Инга?

– Привет, – он смотрел на нее во все глаза, пытаясь понять – она решилась на развод или все отменила. – Очень хорошо. Уже встает. – Наконец поймал ее взгляд – безразлично-уставший. – Как ты?

– Пока не знаю.

– Выглядишь не очень, – признался Григорий.

– Вот так вот выглядят разведенки в первый день, – Елена грустно усмехнулась. – Я отдала своего мужика молодой и красивой. Двадцать лет в помойку…

Григорий почувствовал такое облегчение, что заболела голова. Он прикрыл лицо ладонью, чтобы успокоиться, не выдать своих эмоций. Сердце стучало часто, дышать хотелось глубоко – дождался!

– А это что такое? – только сейчас Елена заметила, как за стеклянной стеной в ее будущем кабинете вовсю кипит работа. Роман, словно гордый павлин, ходил среди рабочих и с важным видом отдавал распоряжения. – Блин, розовые жалюзи!

И ринулась спасать свое рабочее пространство.

Григорий сидел, подперев голову руками, смотрел на возмущенную «почти уже свою», на Романа, дергающего себя за волосы, и улыбался. Впервые за много лет он чувствовал удовлетворение от жизни. Настоящее, с едва заметным волнением, но даже оно было в радость.

Елена появилась в его кабинете рассерженная, раскрасневшаяся. Села на свое место.

– Почему он такой упертый? – возмутилась, нервно поправляя волосы.

– Ты зря переживаешь, – Григорий заставил себя сидеть на месте, а хотелось подойти и обнять. – Рома профессионал своего дела. Конечным результатом будешь довольна, поверь мне.

– Зачем это все? – устало спросила она. Посмотрела на него со смесью беспомощности и горечи. – Гриш, что ты так возишься со мной? Когда уже я тебе надоем?

– Ты мне никогда не надоешь.

– Это почему?

– Я люблю тебя.

Она не сразу поняла сказанное. После растерялась, смутилась и вдруг разозлилась.

– Нет, так нельзя! – Встала резко. – Так не должно быть!

– Почему нельзя? – Григорий понял – начался главный этап в их отношениях. И сегодня будет пройден последний порог. – Просто скажи мне, почему я не могу тебя любить?

– Я… Я не знаю. Но это неправильно!

– Ты не представляешь, – Григорий встал, медленно подошел к ней, остановился совсем рядом, но дотронуться не решился, – как я ждал твоей свободы. Я понимаю, тебе сейчас тяжело, – не удержался, коснулся кончиками пальцев ее щеки, – но я рядом. И я буду тебя поддерживать. Потому что люблю. Очень.

Когда-нибудь он научится угадывать ее реакцию. Когда-нибудь. Но не сейчас. Елена вдруг резко успокоилась, на мгновение задумалась и огорошила Григория своими выводами:

– Короче, понятно. Григорий Викторович, вы уже не знаете, как еще меня в койку затащить. Вы слишком увлеклись своей охотой, что не видите, как далеко все зашло. Давайте заканчивать нашу затянувшуюся историю, я ото всего этого устала. Просто переспим, вы получите то, что так долго ждали и успокоитесь. Только с работы пока не увольняйте. Дайте другую найти.

Еще ни одна женщина не унижала его предложением заняться сексом.

– Я, – он не нашелся, что ответить. Стоял и проворачивал в голове услышанное. – Ну…

– Когда?

– Что, когда?

– Когда я смогу удовлетворить ваше сексуальное желание?