Тэйлор выскочила из машины и открыла пассажирскую дверь для Тори. Джессика пыталась скрыть улыбку, наблюдая, как эти две женщины обращаются друг с другом. Маленькая девочка в ее сердце помнила, какой внимательной и очаровательной может быть Тэйлор с ее матерью. Они действовали так, как будто знали каждое движение друг друга. Когда Тэйлор открыла дверь для матери Джей Ти, Тори скользнула внутрь, не говоря ни слова, как будто эта любезность предоставлялась ей ежедневно.

– Ну, и куда вы повезете меня обедать, я умираю от голода, – сказала Тори, нарушая тишину.

– Ты… умираешь от голода? Какой сюрприз, – с сарказмом переспросила Тэйлор.

Прежде чем художница договорила, Тори хлопнула ее по бедру.

– Пять минут я здесь, а ты уже дразнишь меня, – сказала Тори в притворном презрении.

– Потому что ты так легко поддаешься, коротышка, – со смехом ответила Тэйлор, заработав второй хлопок.

– Как на счет Саймона? Ты в настроении съесть что-нибудь большое? – спросила Тэйлор.

– Ох, специальное блюдо Саймона, да! – Тори откинула голову назад, наслаждаясь предложением.

– Черт, – подала Джессика голос с заднего сидения. – Мне что, придется наблюдать, как вы обе едите эти отвратительные сендвичи, да? – девушка зарычала. Сказать по правде, Джес была просто в восторге от отношений этих двух женщин.


***

– Это просто замечательное место. Я уже обожаю его, – сказала Тори женщине, сидящей на кушетке рядом с ней. – Ты потрясающе все для себя устроила. Я горжусь тобой, – добавила она.

Был поздний вечер. Две женщины разговаривали, сидя перед камином. Несмотря на то, что было лето, вечером становилось прохладно. Это давало отличный повод, чтобы зажечь камин. Джессика уже давно пошла спать. Джессика не была такой уставшей, как хотела казаться, но ей хотелось дать женщинам время побыть вместе.

Тэйлор наслаждалась близостью Тори, тем как она улыбалась, как поддразнивала ее, и касалась руки художницы, чтобы быть более убедительной. С каждой минутой, Тэйлор все больше убеждалась, что перед ней уже не та молоденькая девочка, о которой она заботилась много лет назад. Восемнадцатилетняя наивная девочка превратилась в настоящую женщину. Художница не могла увидеть этого в ее книгах. Даже читая письма Тори, темноволосая художница представляла себе девочку из колледжа, бросавшуюся в слезы от малейшей провокации. Теперь же, доверительный голос Тори, ее взгляд, манера держаться, заставляли Тэйлор посмотреть на Тори другими глазами.

Тори же чувствовала, что ей перехватывает дыхание, каждый раз, когда она поднимала глаза, чтобы посмотреть на женщину, сидящую рядом. Красота Тэйлор, конечно же, не потускнела за эти пятнадцать лет. Она задавалась вопросом, как она могла хотеть ту двадцатидвухлетнюю девушку, когда эта сексуальная сорокалетняя женщина заставляла сжиматься мышцы внизу ее живота. По двум сторонам рта обозначились линии и глаза были чуть глубже, но она все так же сверкали как сапфиры, когда она говорила; в них зажигался электрический свет, когда она упоминала об искусстве, и все так же становились серыми, когда она нервничала или волновалась.

Тэйлор заметила, что они с Тори разговаривают так, будто бы и не разлучались. Все ее опасения и мечты были воплощены в этой женщине с зелеными глазами, которая всегда ломала стены ее отчужденности и видела все ее слабые стороны, которые Тэйлор так умело прятала от других.

Тэйлор рассказала подруге о Кори. Глаза писательницы стали влажными, когда она услышала о девочке и ее непростой жизни. Слезы полились из ее глаз, когда Тори подумала о матери этой девочки, которая пытается свыкнуться со смертью единственной дочери, с зависимостью которой не смогла справиться.

Джессика не могла заснуть и вышла на кухню, налить себе стакан воды. Она услышала тихий ропот голосов из гостиной, и удивилась, что ее мать и Тэйлор все еще разговаривают в этот поздний час. Джессика прошла в холл над гостиной и уселась на лестнице между этажами. Она дала себе слово, что сразу же уйдет, если услышит что-то о себе, так она не будет чувствовать, что подслушивала. Вообще-то, единственное, что хотела девушка, это услышать голоса двух женщин, которых она любила больше всего на свете. Она улыбнулась, когда поняла, что легко может отличить глубокий низкий голос Тэйлор от мягкого мелодичного голоса матери. Наконец, Джес услышала, как Тэйлор рассказала Тори о Кори, об ответственности за нее, и о вине, которую она чувствует, за то что не смогла предотвратить эту беду.

– Длинная, – прошептала Тори, нежно промакивая слезы Тэйлор на щеках. – Ты не можешь быть в ответе за все. Помнишь, что говорила сестра Ева? Когда ты стоишь под снегопадом, то можешь поймать только те снежинки, которые ЗАХОТЯТ упасть тебе на язык. Она была так молода, и это разрывает и мое сердце, но ты не можешь отвечать за всех подростков в мире. Это слишком для любого человека.

Джей Ти слушала и впервые ощущала беспомощность и ранимость Тэйлор. Тэйлор говорила вещи, которые произносила сама Джес, а мать отвечала художнице так же, как Тэйлор отвечала Джей Ти.

– Думаю, что это так меня задело, потому что Джес здесь, – объяснила Тэйлор. Художница запустила руку в волосы, опершись локтем о спинку дивана, рядом с головой Тори. – Я не знала, что Джес так вырастет за такое короткое время. Я не понимала, как сильно я ее люблю, Тори, и что я буду делать, если такое случится с ней, – голос Тэйлор надломился, и Тори поняла, как Тэйлор старалась сдержаться все это время со смерти девочки. Тэйлор старалась быть сильной для Джес, а рядом не было никого, кто бы мог поддержать ее, ее боль была так близко.

Тори придвинулась ближе к темноволосой женщине, чувствуя знакомый аромат от ее кожи. Она обняла художницу за плечи и нежно поцеловала в лоб. Она чувствовала, как Тэйлор борется с собой, ощущая напряжение художницы начинающей понимать, что она в безопасности в руках, которые не позволят ей сорваться.

– Все хорошо, милая. Теперь ты можешь не таиться, – прошептала Тори.

Сдавленное рыдание вырвалось из груди Тэйлор, причинившее боль сердцу Джессики. Она и не подозревала, что эта сильная женщина так ранима. Она слышала всхлипы Тэйлор и нежное бормотание ее матери. Тори и не знала о всех тех вещах, которые так ранят Тэйлор.

Джессика сделала последний глоток и направилась в спальню. Она чувствовала, что вторглась во что-то очень личное, что соединяло этих женщин, во что-то, что не имело отношения к желанию, в их любовь и дружбу.


***

– Тори, милая, просыпайся. Уже три, ты хочешь пойти в постель? – спросила Тэйлор спящую женщину, большей частью лежащую на ней.

Ночью обе женщины заснули на кушетке. Огонь в камине догорел, оставив после себя лишь янтарные угольки. Теперь же тело Тэйлор играло роль подушки для ее маленькой подруги, нога Тори лежала поверх бедер художницы.

– Мммм… здесь так удобно, – сонно промурлыкала Тори, сжимая объятие вокруг талии Тэйлор и утыкаясь лицом в нежную кожу на шее темноволосой женщины.

Художница готова была стонать от удовольствия, ощущая тело Тори на себе. Если Тори не хочет двигаться, то Тэйлор будет последней женщиной на Земле, которая захочет заставить ее это сделать. Тэйлор прислонилась губами ко лбу маленькой женщины, и чуть опустилась на кушетке, чтобы им обеим было удобнее. Тори сильнее прижалась к подруге и Тэйлор прошептала ей на ухо.

– Спокойной ночи, коротышка.

– Спокойной ночи, – пробормотала Тори.

Тэйлор расслабилась и наслаждалась весом женщины на себе, ее руками, нежно обнимающими талию художницы. Она подумала, что Джес, должно быть, удивится, найдя их так утром, но прямо сейчас ее это меньше всего волновало.


Тэйлор застонала и перевернулась. Надо будет не забыть, что спать на кушетке крайне не удобно, ее спина просто разламывалась. Художница раскрыла сонные глаза и обнаружила, что одна. Дразнящий аромат еды подсказал, где сейчас ее соседка по кушетке. Она улыбнулась. Старые привычки так легко возвращаются.

Она прошла в кухню и через секунду там появилась Тори. Очаровательная блондинка была одета в просторную футболку и обтягивающие штаны, ее волосы были все еще мокрые после душа.

– Доброе утро, – пробормотала Тэйлор. – Я думала, это ты готовишь.

– Эй, у меня отпуск, – сказала Тори с улыбкой, обнимая Тэйлор за талию и входя вместе с ней в кухню.

– Вы вовремя. А то я думала, ты никогда не встанешь, – сказала Джессика, добавляя масло в вафельницу. Девушка нашла этот аппарат несколько месяцев назад, исследуя шкафы кухни Тэйлор, и обнаружила, что вафельница значительно облегчает процесс готовки блинчиков.

– Я было хотела тебя разбудить, но ты храпела так громко, что не услышала бы мой зов, – сказала Джессика темноволосой женщине.

– Я не храплю, – защищаясь, ответила Тэйлор.

– Ну, да, конечно, – засмеялась Джессика.

– Тори, скажи ей, я не храплю, – посмотрела Тэйлор на подругу, ища поддержки.

– Ахм, по правде говоря… храпишь, – извиняющимся тоном проговорила Тори.

– Что? С каких пор? – обиженно воскликнула Тэйлор.

– Ну, раньше я этого не замечала, но услышала, когда мы спали вместе этой ночью, – ответила Тори.

Теперь была очередь Джессики потерять дар речи:

– ЧТО вы делали этой ночью?

– Что? – спросила писательница Джес.

– Ты сказала, что вы обе сегодня спали вместе, – подтвердила свой вопрос Джессика.

– Я не могу поверить, я храплю, и никто даже не потрудился мне об это сказать, – у Тэйлор появилась своя собственная навязчивая идея.

– Милая, не такое уж это большое событие, – ответила Тори.

– Вы спите вместе, и ты думаешь, что это не событие?! – воскликнула Джессика.

– Хорошо, забудьте обе! – Тори повысила голос, чтобы обе женщины ее услышали. – Господи, вы обе всегда так возбуждены перед завтраком? -женщина потерла свои виски.

– Ты, – сказала Тори, тыкая пальцем в Тэйлор. – Мне очень жаль, милая, но за последние пятнадцать лет ты действительно начала, ну, расслабляться больше, глубже дышать.

– Храпеть, – выдохнула Джессика.

– Ты, цыц, – шикнула Тори на дочь.

– Это не раздражает, длинная. Вообще-то это очень мило, – с усмешкой закончила Тори.

– И ты, – Тори указала на Джессику. – Мы заснули на кушетке, когда разговаривали ночью. Мы там просто спали.

Тори развернулась и одобрительно улыбнулась, заметив две кофеварки, одну для чая, вторую для кофе.

– Она отлично потрудилась над тобой, дитя мое, – поддразнила она дочь, наливая себе чаю и протягивая Тэйлор ее кофе.

– Видишь, я говорила тебе, что не храплю, – Тэйлор подтолкнула Джей Ти плечом и зарычала.

– Ага, это она просто из вежливости, – ответила Джессика.

– Осторожней, детка, ты не такая большая и я могу скинуть тебя с этих утесов, – поддразнила Тэйлор.

– Ооох, ты такая грозная. Ты и еще целая армия? – отбила шпильку Джес.

Обе улыбались друг другу, они повернулись к Тори. Садясь за стол, Тэйлор посмотрела на подругу с усмешкой.

– Понятия не имею, где она этого набралась, – невинно сказала художница.

– Могу себе представить, – ответила Тори, качая головой.


– Я вымою, мам, – сказала Джессика, вставая из-за стола и забирая пустую тарелку из рук матери.

– Ну, пока ты тут занимаешься уборкой, детка, я приму горячую ванну. Эта кушетка сотворила черт знает что с моей спиной, – сказала Тэйлор.

– Тори, чем бы ты хотела сегодня заняться, – спросила художница, наливая себе еще кофе.

– В основном, спать, – усмехнулась очаровательная блондинка. – А вообще, я не против была бы посидеть возле пруда.

– Все что пожелаешь, только позови. Джес знает, где что лежит. Не хочу бросать тебя, но мне нужно сделать несколько звонков, чтобы приготовиться к выставке. Джес может подтвердить тебе, что ты не будешь скучать, – Тэйлор улыбнулась подруге, глядя на ее сонные глаза.


***

– Входи, – ответила Тэйлор на стук в дверь офиса.

– Тэй, – начала Джессика.

– Не в этой жизни, – не глядя сказала Тэйлор. Художница отодвинула органайзер и откинулась в кресле. – Джес, твоя мать открытая и понимающая женщина, я знаю о чем говорю. Просто скажи ей, что ты лесбиянка, это не так страшно.

– У нее будет удар, точно. Или она не захочет даже увидеть Вэл, – проговорила Джес со страхом в голосе.

Вэлери Кэйн, девушка из художественного салона, звонила Джессике по три раза в неделю, пока та не пригласила ее на обед. Девушки были очень серьезны друг с другом в присутствии Тэйлор. Она сказала Джессике, что та не может ходить на свидания, кроме как встречаться в ее доме, пока не истекут шесть месяцев. После этого, она спросит мать, как быть.

Тэйлор гордилась Джессикой за то, что она с самого начала была честна с Валери. Джес сказала ей, почему она здесь в Калифорнии. Девушка была удивлена, что Валерии готова была ждать шесть месяцев и проводить время с ней несмотря ни на что. Тэйлор думала, что это были первые серьезные отношения у Джес.