Врываюсь в приёмную, краем глаза отмечая трещину на стене — от металлической ручки двери. Сама дверь в кабинет Бондарёва открыта настежь, а внутри носится Лина, вытирая Глебу лицо и только и успевая, что выкидывать, окрасившиеся в тёмно-красный цвет, салфетки.

— Что она здесь делает? — увидев меня в проёме двери, грубо спрашивает Глеб у Лины, затем переводит взгляд на меня, — Выйди отсюда! — повышает голос, глядя мне в глаза.

— Не смей орать на неё! — повышает голос и Лина, а я стою и не знаю, что мне делать: под землю провалиться? — Это из-за твоей вечной потребности иметь всё, что движется, тебя чуть не убили! А не из-за того, что она здесь стоит!!! Не мог удержать член в штанах?.. Как же ты меня достал, Бонадрёв! — она швыряет новую чистую марлевую повязку ему в лицо и резко выходит из кабинета.

— Я не хочу, чтобы ты видела это, — отворачивая от меня своё лицо, негромко произносит Глеб.

— И я тоже… не хочу видеть это… — выдавливаю из себя и выхожу, закрывая за собой дверь.

Пусть он уволит меня, пожалуйста! Пусть он уволит меня прямо сейчас!!!

— Даже не надейся, — Лина стоит в дверном проеме, держась рукой за косяк двери, — он не уволит тебя. Где он найдёт новую помощницу за четыре дня до нового года?

— Лина… — смотрю на неё, ища хоть какой-то поддержки.

— Зачем ты это сделала?

Фея смотрит на меня с таким искренним сожалением. Вот только я почему-то никак не могу понять — к чему это сожаление относится?..

И что именно я сделала? Переспала с Глебом? Или рассказала об этом Бесову?..

— Лина, помоги ему. Он ни за что не согласится вызвать врачей, а нам нужно проверить, не сломан ли нос, — появляясь за её спиной, уверенно произносит Макс, затем переводит взгляд на меня.

Когда фея скрывается в кабинете Бондарёва, золотоволосый Бог с четырнадцатого этажа медленно входит в приемную и садится на мой стол, не сводя с меня глаз.

Очередная порция моральной порки?.. Валяйте! Я уже готова!

— Как ты? — мягко спрашивает Макс, удивляя меня до глубины души.

— Как я? — переспрашиваю недоверчиво.

— Ты меня поражаешь, — блондин качает головой и смотрит на меня с улыбкой и легким недоумением в глазах, — либо ты действительно альтруистка и неистовый гуманитарий, либо невероятная актриса.

— Я — неистовый гуманитарий?.. — переспрашиваю в каком-то заторможенном восприятии.

— Боже, — Макс запрокинул голову, глядя куда-то на потолок (может, и впрямь Бога искал?) и коротко хохотнул, — Ладно, с тобой всё ясно. Скажи просто, как себя чувствуешь?

— А это ты рассказал Лине про нас с Глебом? — игнорируя его вопрос, спрашиваю в лоб.

Эта мысль появилась внезапно и начала дятлом долбить в череп.

— Запомни, Сирена, — Макс пристально посмотрел на меня, и от его взгляда мне почему-то стало неловко, — Я никогда и никому не рассказываю чужие секреты. Это ниже достоинства, если хочешь.

— Но как она узнала? — начиная кусать губы от неприятного воспоминания, когда, как мне казалось, я увидела разочарование в глазах своей феи, тихо спросила я.

— Это было при мне, и ты можешь спросить меня об этом, — ровно ответил Макс, а затем добавил, усмехнувшись, — и нет, это не секрет.

Они что все — мои мысли читают?!

— Тогда я спрашиваю.

— Бесов задал Глебу один вопрос перед тем, как начал его бить, — произносит Макс, продолжая внимательно смотреть мне в глаза.

— Какой? — спрашиваю.

— Спал ли он с тобой, — отвечает.

Я прикрываю глаза.

— Это всё очень не вовремя, Мила, — его голос неожиданно меняется, и я даже не знаю, что сильнее впечатляет меня — эти его слова или то, что Макс впервые за долгое время назвал меня по имени, — Они только закончили свои военные действия, Бесов пошёл на мировую, в компании вот-вот должен был наступить мир…

— Пусть он уволит меня, — произношу сквозь зубы, — я не хочу быть их камнем преткновения. И никогда не хотела. Поэтому и сбежала тогда.

— В таком случае — зачем вернулась вновь?.. — Макс продолжает смотреть на меня своими умными карими глазами, а я теряюсь в поиске ответа.

— Так сложились обстоятельства, я не могла устроиться на другую работу, и…

— Я в курсе, что Глеб тебя попросил. И предложил выгодные условия. Но теперь, когда я узнал все подробности вашей… «ситуации» и увидел, как ты сейчас живёшь… — Макс отвел взгляд и ненадолго замолк, — Я могу сказать только одно, — он вновь посмотрел на меня, — Ты запуталась, Мила. Сама запуталась — в своих чувствах, в своих желаниях. И начинаешь путать остальных. Это неправильно и совсем не вовремя — особенно сейчас… И это твоё вечное желание уволиться… Это не по-взрослому. Я знаю, что Глеб хотел, чтобы ты вернулась, но, помимо этого, он реально загибается со всеми бумажными делами, которые раньше за него делала Лина. И, к его чести, он все ещё не перевёл звонки обратно на твой номер в приёмной, давая тебе время разобраться со всеми отчетами и продолжая отвечать по телефону всем, кто ему звонит, практически каждые пять минут. Ты не гений своей профессии, но ты винтик в этой системе, без которого нагрузка на остальные механизмы начинает повышаться. Неужели ты думаешь, что всё это так просто, и должность личной помощницы — лишь ширма для отвода глаз? Ещё один пункт бюджета, для оплаты прихотей Глеба?

— Но я и была ширмой. Все то время, пока работала здесь, прикрывая вас от внимания совета директоров, — непроизвольно сжимая кулаки, отвечаю ему.

— Не будь тебя, мы бы не справились со всем объемом работы, — спокойно поясняет Макс, складывая руки на груди, — Или ты думаешь, Лина смогла бы потянуть и должность официальной личной помощницы, и должность представителя компании перед нашими крупными партнёрами? Она только и делала, что ездила на встречи и подписывала договора, так что поверь, при всём своём профессионализме, даже она не смогла бы справиться со всем.

Переступаю с ноги на ногу, не знаю, что на это ответить.

— Здесь нет подводных камней, Мила, — мягко улыбается блондин, видя мою нерешительность, — в этом вопросе мы все чисты перед тобой.

— Правда?.. — спрашиваю у него.

— Правда, — продолжая улыбаться, кивает он.

Его слова о подводных камнях провоцируют появление некоторых ассоциаций…

— Тогда, пожалуйста, попроси Глеба перевести все звонки обратно на мой телефон, — глядя в пол, говорю негромко, — я не хочу поблажек. И хочу честно отработать свою зарплату.

— Умница, — растягивает широкую улыбку Макс, отчего на его щеках вновь появляются ямочки.

— Это нечестно, — хмурюсь я.

— Что именно? — поднимаясь с моего стола, переспрашивает Макс.

— Что у тебя есть ямочки на щеках. Я всегда о них мечтала. Все их обладатели имеют козырь в рукаве и умиляют своих собеседников, в итоге всегда добиваясь своего.

— Люблю умилять, — сообщает Макс и подмигивает мне.

Несносный человек.

— Ну, вот, ты и улыбнулась, — он подходит вплотную и кладёт руки на моё лицо, — улыбайся почаще, Сиренушка. В этом здании очень не хватает улыбок.

В этом здании не хватает экзорциста. Совершенно очевидно, что все окружающие меня здесь люди имеют контракты с демонами. Как иначе объяснить их странную привлекательность?..

— Ты так смотришь на меня… — продолжая держать моё лицо в своих ладонях, произносит Макс…

— Как «так»? — переспрашиваю.

— Как будто я — дьявол, — усмехается тот.

— Я не знаю, кто ты, — отвечаю честно.

секунд молчания, и кончика моего носа легонько касается костяшка его указательного пальца.

— Умная девочка, — очередная странная (не то — добрая, не то — покровительственная) улыбка появляется на его лице, и я стараюсь не думать о том, что он уже во второй раз назвал меня умной… а в следующее мгновение Макс отходит от меня и направляется к двери в кабинет Глеба, — про звонки — передам, но жди их после обеда. А пока — заканчивай свои дела и навести свою протеже в отделе кадров. Кажется, я видел её в женском туалете, отчаянно рыдающую.

— Даже спрашивать не буду, что ты делал в женском туалете, — подняв брови, замечаю.

— Правильно — не стоит, — ещё раз усмехается Макс и скрывается за дверью кабинета.

Поднимаю телефон со стола, смотрю на экран, а потом отправляю короткое смс: «когда остынешь, позвони».

Вновь вспоминаю слова Макса о подводных камнях и поджимаю губы. Вот как бывает: разговаривая с одним человеком, я понимаю одну очень важную вещь про другого человека. До меня, наконец, доходит, что не давало мне покоя всё это время, и что заставляло удалять все Его сообщения. Я поняла, почему не могла довериться ему.

Убираю телефон в сумку, беру её с собой и выхожу из приёмной.

Так! Чему меня точно научил сегодняшний день, так это тому, что на работе не стоит хандрить. И проявлять слабину — тоже не стоит. Здесь все должны быть уверенными в себе и в своей непогрешимости, — монументальными, если хотите! — а иначе вся эта конструкция развалится, как карточный домик: и развалят её не что иное, как человеческие эмоции.

Так что, уже почти не гуманитарий, но всё ещё не делец — Мила Георгиевна Криг пойдёт помогать тому, кому ещё может помочь! А именно — скромной девочке Соне, рыдающей в женском туалете по непонятной мне причине. Пожалуй, начну с туалета на её этаже…

А обо всём, что происходило здесь из-за моей слабохарактерности — на время забуду. И есть живьем себя тоже не буду. Хватит. Пора становиться сильной и уверенной в себе — такой, какой видит меня Соня.

И да поможет всем нам золотоволосый Бог с четырнадцатого этажа…


Соню я нашла быстро и на её рабочем месте.

— Как твои дела? — спрашиваю с дружелюбной улыбкой, входя в её кабинет.

Но стоит девушке оторвать глаза от экрана компьютера и посмотреть на меня, как я быстро понимаю — плохо. У неё всё очень плохо. Опухшие покрасневшие веки, такой же красный нос и болезненный цвет кожи.

— Ты что, отравилась вчера? — хмурюсь, подходя ближе.

— Как вы со всем этим справляетесь?! Я ничего не понимаю!!! Пожалуйста, найдите кого-нибудь другого вместо меня! — шмыгает носом Соня, а я облегченно вздыхаю: ну, слава Богу, хоть не из-за мальчиков…

— Признаюсь, у меня было чуть больше времени, чем у тебя, но если уж и я справилась, то ты — тем более справишься, — произношу уверенно, обхожу её кресло и смотрю в экран — что там такого запредельного, что девочка истерикует.

— Почему вы так говорите? — не понимающе хлопает на меня глазами Соня.

— Потому что у меня гуманитарное образование, — улыбаюсь ей, — так что твои мозги намного быстрее справятся со всей этой информацией. Вот здесь не поняла? — тыкаю на экран; после кивка Сони спокойно объясняю, какая цифра откуда берётся, затем смотрю на девушку и киваю ей, чтобы встала, — Пошли, прогуляемся до кухни. У вас же здесь есть кухня?

— Да, — подтверждает та, слегка недоумевая, — а зачем нам на кухню?

— Не нам, а тебе: чтобы ты сменила обстановку и расслабилась, — улыбаюсь ей — вообще рядом с этой девочкой забываю о своих проблемах. Вот она — живительная сила преподавания. Я бы даже сказала — исцеляющая сила.

— Вам сделать кофе? — тут же с энтузиазмом предлагает Соня, мгновенно забывая обо всех своих трудностях.

Я даю добро, и мы вместе идем в небольшое помещение для сотрудников с холодильником, плиткой и кухонным гарнитуром. Я сажусь на стул и дожидаюсь, когда Соня сварит нам по порции самого бодрящего напитка, и начинаю мини-лекцию.

— Будучи личной помощницей Глеба Самойловича, тебе придётся ходить с ним на различные приёмы. Запомни…

— Ой! — вздрагивает Соня, глядя куда-то мне за спину.

Я поворачиваюсь, желая узнать, кто прервал столь важную часть обучения, и натыкаюсь глазами на Бесова.

— Ты хотела поговорить? — спрашивает мужчина, весь вид которого говорит об одном — «не стоит сейчас со мной разговаривать…»

Опускаю глаза на его кулаки. Хорошо, хоть кровь смыл. А то выглядит, как истинный Бес.

Большой, опасный и без тормозов.

— Я, наверное, пойду ещё поработаю… до обеденного перерыва есть время… — быстро ретируется Соня, оставляя нас наедине.

— Ты уверен, что успокоился? — глядя на его плотно сомкнутые челюсти, негромко спрашиваю я.

— Я уверен, что хочу услышать, что ты мне скажешь, — произносит Бесов без интонаций.

Предложение сесть на стул игнорирует. Продолжает стоять надо мной.

Я опускаю голову, собираясь с мыслями.

— Хорошо. Тогда я начну с того, что ты не должен был бить Глеба.

Поднимаю взгляд на Бесова, жду реакции. Реакции нет.

— Потому что теперь ты с ним спишь? — спрашивает он ровным голосом.