Анастасия Медведева - Неудачница

Я нахмурилась.

Опустила взгляд на платье…

И нахмурилась ещё больше. Похмелье — это, конечно, оправданье. Но Глеб Самойлович не пил. И теперь мне реально любопытно, каким нужно быть невнимательным и зацикленным на себе, чтобы упустить мой вид… из виду?..

— Лучше убери от меня соус подальше, — честно предупредила фею, — потому как у меня лютое желание пойти и вылить его на голову своему любимому хозяину.

— У меня есть идея получше, — на губах Лины появилась странная улыбка, а в глазах зажегся азарт.

— Прежде чем поделишься со мной… — я остановила её взмахом руки, отчего фея искренне удивилась, — Скажи, почему ему нельзя было пить?

И в самом деле, все мои проблемы начались с того самого наказа Лины — не давать Глебу Самойловичу употреблять алкоголь. Если бы не тот серьёз, с которым были сказаны её слова, быть может, всё сложилось бы иначе. И, прежде, чем нырять в очередную её авантюру с головой, я должна была понять, из-за чего так рисковала?

— Я не могу, Мила, — лицо феи мгновенно стало серьёзным, — Не потому что не хочу. А потому что это… — она замялась, явно подыскивая слова, — Это его личная проблема. Я просто знаю, что ему нельзя. Тем более — рядом с тобой.

— Почему? — нахмурилась я.

Но Лина только поджала губы и коротко качнула головой, отчего я поняла — суть не в моей «привлекательности» для шефа, а в чём-то ином. Возможно даже… в чем-то более неприятном, чем я могу себе представить.

— Но немного ему можно? — уточняю на всякий случай.

Моя категоричность в прошлый раз сыграла со мной злую шутку.

— Немного можно. Он знает меру… обычно, — уточнила фея, а затем в её глазах снова заблестел азарт, — Ну, так, как насчёт проучить одного, забывшего совесть, сына гендиректора?..

Стою у плиты, тихо напевая мотивчик себе под нос. Настроение приподнятое. Вообще всё хорошо.

Лина уехала где-то полчаса назад, поскольку время обеда закончилось, и ей пришлось вернуться в компанию — её-то никто от рабочего дня не освобождал. Она успела приготовить рыбу, наказав мне сделать гарнир и самой плотно покушать, а прежде, чем покинула квартиру Глеба, забежала в кабинет шефа и предупредила, что отправит человека за моими вещами вечером…

Как мы обе и рассчитывали, реакции на это не последовало, — вряд ли Глеб Самойлович вообще думал о том, что моим ногам может стать холодно.

Он же не мерзнет!..

В общем, хорошее у меня настроение! Стою, медленно помешивая стручки фасоли, что сейчас поджаривались мною на сковородке с оливковым маслом и морской солью… и тихонько пою песню «Fever» в версии Роуз Макгоуэн… Вообще — петь люблю. Делаю это часто и везде, вот только на работе в эти два месяца было не до вокала, потому ни шеф, ни мои коллеги с четырнадцатого этажа об этой моей особенности не знали.

Знала Ленка, но…

Думать о подруге не хотелось совсем, более того — не хотелось даже анализировать её поступки, потому я быстро переключилась на позитивные мысли о моем теперешнем положении. Да, я связана контрактом с человеком, полагающим, что мир должен крутиться по мановению его руки, но также — я трудоустроена на высокооплачиваемой (а Лина предупредила меня об этом бонусе) работе на целый квартал вперёд без возможности увольнения (об этом Лина меня тоже предупредила). Так что всё в моих руках! Если справлюсь с работой за эти три месяца и стану незаменимой помощницей для Глеба, то там уже можно будет потребовать изменения контракта и избавить себя от постыдной должности его домработницы. Хотя, не очень-то она и постыдная, если учитывать, сколько он платит своей прислуге (и об этом Лина сообщила мне — да-да, моя фея прям гонец добрых вестей!).

Кажется, фасоль уже почти готова. Глеб не выходил в эту часть апартаментов, но, судя по звукам из конца коридора, он уже давно перебрался в комнату, переоборудованную в тренажерный зал и располагавшуюся напротив его рабочего места. Мы с феей только один раз удалялись с кухни — в гардеробную шефа, так что я могла сказать с точностью, что в тренажерке он уже больше часа.

Кажется, девочки из бухгалтерии не наврали, когда сказали по большому секрету и абсолютно всем, что у сына гендиректора идеальное тело. Я даже кое-как поборола желание прокрасться и подсмотреть за ним в щелочку, чтобы убедиться, так сказать, воочию…

Вовремя вспомнила, что у меня ещё три месяца впереди. Насмотрюсь. Оценю. И, надеюсь, забуду.

Я заварила вкусный чай с добавлением травок, нарезала лимон, и теперь снимала сковороду с плиты, перекладывая фасоль в отдельное блюдо, продолжая напевать о страсти «и днём, и ночью», — когда услышала шаги шефа. Спокойно допеваю последнюю строчку, беру блюдо с фасолью и несу его на стол. Мельком бросаю взгляд на Глеба Самойловича: стоит, смотрит. С влажными после душа волосами, в простой темно синей футболке и свободных черных штанах, он выглядел именно так, как я его и представляла. Нет, вру. Он выглядел намного лучше. Вот только взгляд бы поменять: изумлённый… даже растерянный.

Ставлю блюдо рядом с рыбой, выпрямляюсь, внимательно смотрю на шефа. Да, на мне сейчас — его свободный свитер, заканчивающийся где-то на середине бедра и дарящий столь необходимое тепло моему подмерзшему телу. А на моих ножках красуются широкие вязанные носочки; размер был слишком велик, но, подвернув их, я смогла согреть и свои многострадальные теплолюбивые стопушки. Откуда у Глеба Самойловича в принципе взялись подобные носки — я понятия не имела. Но очень веселилась, когда вместе с Линой смотрела на своё отражение в Его гардеробной.

— Почему вы… — шеф поднимает руку, указывая на свитер, но так и не заканчивает предложение.

Изумление на его лице достойно картины маслом.

— Лина предупредила вас, что человек с моими вещами приедет только вечером, а вы были так заняты, что не отреагировали на просьбу дать мне что-нибудь из одежды, — спокойно отвечаю ему, хлопая длинными ресницами.

— Я был занят, да… — хмурясь, соглашается Глеб, не замечая, что творится с моим лицом (никакой просьбы не звучало и в помине), затем он поднимает взгляд на мои глаза, — Но что с Вашей одеждой?

— Лина увезла её в химчистку. Она ведь вам об этом сообщила, — сообщаю на голубом глазу.

Ага. Трижды сообщила. Пока мы хихикали, как старые кикиморы, решая, не использовать ли штамп номер двадцать два и не надеть ли мне его рубашку? В итоге победила практичность — меня действительно морозило (последствия похмелья), так что остановили свой выбор на свитере.

— Мне снять? — прикладываю руку к материалу, смотрю на него озадаченно, — Вы простите, я же ещё не читала условий контракта, и не знаю, что можно, а что нельзя в вашей квартире, да и как себя вести в принципе: теперь, когда вы — мой босс и на работе, и дома… — замолкаю, чуть склонив голову, жду реакции.

— Да, я дам вам ознакомиться с условиями этим же вечером, — процеживает Глеб, начиная испытывать странные проблемы с взглядом глаза в глаза… да и вообще — с лицезрением меня в принципе.

И что-то мне подсказывает, что не планировал мой шеф давать мне бумажки для ознакомления. По крайней мере сегодня — точно не планировал. Как бы ни утверждал обратное.

Однако, теперь даст. Никуда не денется.

— Присаживайтесь, Глеб Самойлович. Все готово, — киваю ему на расставленные блюда, а сама стою на месте, — не знаю только, разрешено ли мне есть с вами за одним столом… смогу уточнить только сегодня вечером. Если нет, то позвольте мне удалиться в свою новую комнату — я не ела со вчерашнего дня и от запаха еды у меня начинает кружиться голова…

— Вы можете есть со мной, — отчеканил Глеб Самойлович, прерывая мою речь, — Я внесу этот пункт в договор.

Ох, сколько вы ещё в него внесёте!

Беру себе тарелку с приборами, сажусь на табурет напротив шефа, начинаю накладывать еду — по чуть-чуть. Чтобы не «объесть» своего работодателя.

— Вы можете наложить побольше, Мила Георгиевна, — не глядя на меня, негромко, но очень четко говорит шеф.

Порция в моей тарелке увеличивается ровно на пару сантиметров. Пусть помучается от совести… Начальник От Бога.

— А что вы такое… делали, когда я зашел? — через несколько минут спокойного и размеренного потребления пищи, спрашивает Глеб Самойлович.

— Пела? — вопросительно смотрю на него, удивляясь от подбора слов в его фразе, — Вам не понравилось? Или я не имею на это права по контракту? — знаю, меня заносит, но смягчаю свои слова наивным выражением лица и «искренним» желанием узнать.

- Нет, вы можете петь, когда захотите… кроме ваших рабочих часов в компании, конечно, — замявшись, исправился шеф, затем всё-таки поднял на меня глаза, — У вас это хорошо получается.

Знаю.

И даже за комплимент благодарна, но осведомлять кое-кого о своей благодарности не собираюсь.

Потому — просто киваю, возвращаясь к еде. Когда заканчиваю, встаю из-за стола, чтобы убрать пустую тарелку в раковину.

— Вы где-то учились? — его вопрос застаёт меня врасплох.

Я уже и забыла об этом разговоре. Поворачиваюсь к Глебу, смотрю на него внимательно.

— Нет. Я просто очень любила музыку с детства: смотрела диснеевские мультфильмы и зарубежные сериалы с музыкальным оформлением… запоминала, пела вместе с героями, смотря очередную серию по телевизору. На музыкальную школу или какое-либо другое обучение у моей семьи денег не было.

Что говорить? Даже та «деловая» одежда, в которой я приходила в офис, была приобретена мной со скрипом зубов — я никогда не имела лишней пары тысяч в кармане. А во время учебы жила в общаге на стипендию и подрабатывала везде, где успевала.

Потому и зацепилась за это предложение Ленки, как последняя авантюристка, — хотя отроду не страдала подобной болезнью…

— Значит, у вас идеальный слух, — со знанием дела заметил Глеб, никак не отреагировав на мою откровенность.

Может, у меня и идеальный слух, а вот у вас, Глеб Самойлович, идеальная непрошибаемость. Над чем мы и будем работать. Вместе. Все следующие три месяца.

Я отнесла грязную посуду и вернулась к столу.

— Глеб Самойлович, я хотела бы задать вам пару вопросов о нашем… совместном проживании, — присаживаюсь на табурет, перекидываю волосы через плечо.

— Что именно вас интересует? — шеф откладывает приборы в сторону и смотрит на меня. Серьёзно так смотрит. Я б даже сказала — внимает.

— Ваши предыдущие домработницы жили здесь? — в сущности, невинный вопрос; но почему-то волнуюсь, когда его задаю.

— Нет, вы будете первой, — ответил Глеб, затем поразмышлял с пару секунд и исправился, — Ты будешь первой. В стенах этого дома я буду обращаться к тебе по имени, однако, в здании компании между нами будет соблюдаться деловой этикет.

— Мне вас тоже звать по имени? — задаю вопрос в лоб, знаю, но не задать — не могу.

Глеб сосредоточенно смотрит на меня, а я прямо слышу, как в его мозгу крутятся шестерёнки.

— Я не думаю, что это — хорошая идея, — огорошивает меня мой чудный начальник-по-совместительству-хозяин.

С трудом удерживаю выражение полного приятия на лице.

Хочет, чтобы я к нему на «вы» обращалась и здесь, и на работе? Указывает, где моё место? Показывает, что не допустит фамильярности?

Я тихонько выдохнула, чтобы успокоиться. Этого стоило ожидать. Я — прислуга в его доме, а не квартирантка.

Но услышать его ответ всё же было неприятно — он старше меня лет на пять. Это просто… странно!

— Хорошо, — киваю, — Тогда прошу вас дать мне контракт для ознакомления.

— Ты же хотела задать мне вопросы, — напомнил Глеб… Самойлович, слегка нахмурившись.

— Думаю, вы ничего не упустили в документе. И, прочитав его, я получу ответы на все вопросы, — спокойно и сухо ответила я и поднялась, демонстрируя свою готовность к… «служению».

Хочет официоза?.. Прости меня, Лина, но будет ему официоз!

Прислуга. Чертова прислуга!

Я со злостью перелистнула очередной лист и вновь углубилась в чтение.

Меня уже пару раз подрывало вскочить, подойти к Глебу Самойловичу и уточнить, к примеру, сколько в точности раз в неделю мне нужно драить его тренажерный зал? — инструкция по уходу за устройствами прилагается, вот только для того, чтобы ознакомиться с ней, у меня уйдет, как минимум, несколько часов, (которых у меня просто нет!), а если я поврежу хоть одно чертово высокотехнологичное устройство с электронной панелью, вытирая с него капельки барского пота, то спасёт меня лишь искренняя надежда на то, что устройство на гарантии, да и то, не спасёт, а поможет скоротать время в ожидания гневной реакции шефа… Или вот — из пункта «Б» параграфа «4» раздела «Об обязанностях сторон»: должна ли я заходить в спальню шефа во время его сна, чтобы проверить, разрядился ли его телефон, поскольку в мои обязанности входит следить за всей техникой в доме. В том числе и за состоянием уровня батареи его айфона (!)… Мне вот интересно, а если он разряжается, я что, должна подойти и взять телефон, чтобы поставить его на зарядку, даже если Глеб Самойлович изволит в этот момент разговаривать? Что вообще за идиотские пункты?! У него что, рук нет? Может, мне его ещё и причёсывать по утрам? А то следить за внешним видом шефа, как выяснилось, тоже является одной из моих обязанностей!