Анастасия Медведева - Неудачница

И он преспокойненько подхватывает чехол с гитарой с пола и выходит из помещения.

На Бесове сидеть удобно. Вниз я не хочу. Нет, я хочу совсем другого…

Но у мужчины своё мнение на происходящее: он спускает меня на пол и стягивает мою футболку вниз; затем застёгивает свой ремень, проводит рукой по слегка растрепанным, благодаря моим стараниям, волосам, и опускает взгляд на меня.

— Ты, — произносит с недовольством и одновременно — с плохо скрываемой страстью.

— Ты, — в ответ «тыкаю» ему.

А нечего мне тут «тыкать»! Нашелся, блин!.. Капитан Очевидность!

— Ты никуда не уйдёшь, — гипнотизируя меня своими черными, из-за увеличившихся зрачков, глазами, произносит Бесов, — Дождёшься конца выступления, стоя у самой сцены — чтобы я тебя видел.

— Не командуй, — процедила в ответ, — Я сама решу, что буду делать!

Бесов мгновенно сократил расстояние между нашими лицами, останавливаясь в одном миллиметре от моего рта… но больше ничего не сделал. Сдержал себя. Прикоснулся лбом к моему лбу и медленно выдохнул. Не могу сказать, что всё это завело меня меньше, чем если бы он меня поцеловал …

Я хочу этого мужчину. Причём не понимаю, чего хочу больше: иметь или убить.

— Дождись. Меня.

Медленно произносит Бесов, и в его глазах я читаю свой приговор. Он действительно хочет, чтобы я осталась… И, в отличие от голоса, глаза мужчины просят меня об этом.

— Хорошо, — тихо отвечаю, совершенно не понимая, зачем соглашаюсь.

Бесов выходит из подсобки быстрее, чем я успеваю прийти в себя и сказать «нет».

Странно. Странно и холодно — вот два слова, что могут охарактеризовать сейчас моё состояние. Без тепла Его тела мне сразу становится зябко, а без Его рук на моём теле я начинаю чувствовать себя… не-пол-но-цен-ной. Такой, словно от меня что-то отрезали — что-то очень важное.

Я оборачиваюсь вокруг себя, впервые осматривая помещение, в котором оказалась: пыльная подсобка с кучей чехлов от инструментов… барабанная установка в углу, несколько стоек для микрофонов, какой-то старый синтезатор…

Готова ли я была пойти до конца вместе с Бесом? Теперь я никогда не узнаю ответ на этот вопрос. Я знала точно только одно: этот мужчина распалял мою кровь. И только рядом с ним я чувствовала себя живой — не скованной сотней правил, не ограниченной десятком пунктов контракта… Да, Бес не был идеальным, но он заставлял моё сердце стучать быстрее, он заставлял меня забывать, что сейчас я — лишь марионетка в руках Бондарёва, «офисная единица», винтик в системе по зарабатыванию денег одной очень богатой семьи…

И пусть этот Эпический Кретин, как назвал его рыжий, порой убивал меня своими перепадами по отношению ко мне, — делая резкие скачки от арктического холода до дикой страсти, — я не могла отказать себе в желании общаться с ним… быть около него… ощущать его присутствие рядом… Он стал моим наркотиком, моим глотком свободы, моей отдушиной от жизни в пещере Золотого Дракона. И я не стану себе врать: я готова сбегать к нему вновь и вновь… Другое дело, что нужно как-то проучить этого представителя крупного сельскохозяйственного скота — привыкать к этим американским горкам в нашем общении я не собираюсь.

Мысль уйти, не предупреждая, и не отвечать на его звонки, пронеслась в голове торпедой и улетела в неизвестном направлении: я не хотела его обижать. Он попросил… пусть только глазами…

Чёрт, ну, что я за бесхребетное существо?..

Плетусь из подсобки в коридор и выруливаю к сцене: участники Haron’s cry уже настраивают инструменты под одобрительный свист фанатов. Не думаю, что смогу пробраться через всю эту толпу к сцене, так что… С удивлением наблюдаю, как двое громил, что утаскивали полу-нокаутированного Чиверса из тёмного коридора в неизвестном направлении, встают передо мной и раздвигают визжащих от восторга неформалов в разные стороны, освобождая мне проход. Это что за чудеса чудесатые?..

Иду, слегка огорошенная подобным обращением секьюрити к моей скромной персоне; подхожу к сцене, встречаюсь взглядом с Бесовым… и пропадаю почти на целый час. Он играл для меня. И смотрел он только на меня, лишь временами возвращая взгляд струнам гитары… Эти ощущения невозможно передать: когда ты понимаешь, что талантливый человек посвящает своё творчество лично тебе… Не кому-то в толпе, не бесплотной музе… Тебе.

Я не заметила, как пролетело время; я хотела еще и еще слушать их странную, порой грубую, а порой — удивительно лиричную музыку… Я была уверена, что завтра буду весь день напевать мотивы из уже полюбившихся песен…

Когда выступление закончилось, ребята ушли со сцены, а двое охранников, что, как выяснилось, простояли весь час за моей спиной, защищая от толчков бушующих вокруг фанатов, провели меня в служебное помещение за сценой, где я вновь оказалась наедине с мокрыми от пота, но буквально пышущими тестостероном, мужчинами.

— Ну, как тебе, принцесса? — подмигнул мне рыжий, как только дверь за амбалами закрылась с другой стороны.

Я не успела и рта открыть, как оказалась в руках Бесова, с прижатой к горячей груди головой… Кофта Беса пахнет каким-то терпким, но приятным с горчинкой, запахом, а ещё немножко — потом, и я могу с уверенность заявить, что этот запах в одночасье занял вершину моего личного хит-парада ароматов и отныне властвовал там безраздельно.

— Мне очень понравилось, — выдавила смущенно, пряча лицо на груди Беса; его неожиданный собственнический жест заставил щеки пылать от стеснения и… легкой гордости.

Он показал всем, что я — его девушка.

Он заявил на меня права перед своими друзьями, — пусть их никто и не оспаривал.

Мне было безумно приятно.

— О следующей репетиции договоримся завтра, — говорит Бесов участникам Haron’s cry и ведёт меня в кабинет владельца клуба (судя по обстановке внутри), где висит одежда ребят.

Похоже, их группа — привилегированная… по крайней мере, человек, сидевший в кресле за столом с компьютером, быстро встаёт и жмет руку Бесу, не имея претензий к тому, что его кабинетом пользуются, как раздевалкой. Мне от него досталась вежливая улыбка с дежурным кивком. Смотрю на этого не молодого тучного мужчину с залысинами на круглой голове, и понимаю, что так владельцы клубов не выглядят… Но табличка на двери гласила, что в этом помещении сидит «администрация заведения»… Неожиданно перед лицом появляется моё утеплённое пальто. Я поднимаю взгляд: Бесов стоит, держа предмет верхней одежды так, чтобы помочь мне облачиться…

Когда он успел?..

Просовываю руки в рукава, застёгиваю пуговицы и выхожу, ведомая Бесовым за руку, едва успевая на ходу попрощаться с мужчиной в кресле. Остальные участники группы уже успели одеться и теперь стояли на улице перед входом в клуб. Мой Бес коротко пожал всем руки и повёл меня к… я уже просто недоумеваю… повел меня к дорогому тонированному внедорожнику представительского класса! Кажется, даже у Бондарёва машина дешевле…

— Пока, принцесса! Будем ждать тебя на следующем концерте! — кричит через дорогу рыжий, машина которого тоже по стоимости равна, как минимум, однокомнатной квартире.

Бесов недовольно подталкивает меня в спину, чтобы садилась на переднее сидение.

Он что, ревнует меня? К рыжему?.. Или просто недоволен, что на меня кто-то обращает внимание? Кто-то, кроме него?..

Машу рукой бас-гитаристу, киваю солисту и барабанщику, что продолжают стоять у клуба и курить, что-то негромко обсуждая, и забираюсь в салон.

— Подожди меня пару минут, — просит Бесов и, получив мой короткий кивок, быстро отходит к своим коллегам.

Сижу, греюсь, рассуждаю о жизни. Не о своей жизни, конечно… Интересно, какой гонорар получают участники группы за выступление? Или Бесов работает на какой-то другой работе, а музыкой занимается только для души? Как-то не вяжется у меня образ малыша-плохиша, машущего кулаками, чтобы скинуть напряжение, с владельцем этого атво. Может, это не его машина?..

Перевожу взгляд на мужчин, стоящих у служебного входа в клуб. Бесов выделяется на фоне своих коллег. Большой, уверенный в себе… внушительный. Он притягивает взгляд даже в темноте ночи… Откидываю голову на спинку сидения, чувствуя, как непривычно спокойно на душе… прикрываю глаза… Веки тут же наливаются свинцом; весь мой недельный недосып, всё нервное перенапряжение последних дней, вся усталость месяца на контракте — всё вдруг неожиданно наваливается на меня, предлагая забыться в объятьях морфея, чтобы восстановить свой резерв во время сна… В ушах слегка звенит, но этот звон не раздражает… скорее — усыпляет… Надо… добраться… домой…

Просыпаться не хочется, но странное чувство какого-то несоответствия начинает медленно заполнять каждый уголок моего сознания. Мне тепло… мне удобно… А ещё — этот звук… приятный тихий звук перебора струн… Разве я засыпала не в машине?..

Открываю глаза и понимаю, что я далеко не в машине…

Я лежу на кровати (огромной кровати), прикрытая мягким одеялом, без верхней одежды. В полумраке комнаты могу разглядеть только её размеры и силуэт у окна — откуда и доносились приятные звуки… Бесов сидит на кресле с гитарой и негромко играет какую-то невероятно красивую мелодию… Такая музыка была не в стиле Haron's cry: слишком лиричная, слишком красивая, заставляющая душу трепетать…

Приподнимаюсь на локтях и смотрю на мужчину. Он замечает моё пробуждение и обрывает мелодию на высокой ноте…

— Что ты делаешь? — спрашиваю немного охрипшим ото сна и чуть-чуть удивленным голосом.

— Стерегу твой сон, — негромко отзывается Бесов, и в этот момент я понимаю, что готова терпеть все прелести его характера… до конца жизни…

— Я… я хотела спросить: как я здесь оказалась? — чуть смутившись, говорю ему, притягивая к себе ноги за колени.

— Ты заснула в машине, а я не знал, куда тебя везти. Ты не оставила адрес, — спокойно отвечает мужчина, не выпуская инструмента из рук.

Он принёс меня к себе домой!.. На руках!.. Он…

— А который сейчас час? — осторожно интересуюсь; немного волнуюсь, убирая прядь волос за ухо.

— Почти шесть утра, — получаю ответ и…

— ДЬЯВОЛ! — вскакиваю с кровати и резко стартую к двери, потом понимаю, что в такой темноте не найду выхода, и оборачиваюсь к удивленному, поднявшемуся на ноги мужчине, — Лёша, пожалуйста, прости меня, но мне нужно бежать! Не подскажешь, как добраться до выхода без потерь и переломов?

— Включить свет, — всё также спокойно отзывается Бесов и нажимает на какую-то кнопку на пульте.

Свет включается, а мужчина кладёт инструмент на кровать и подходит ко мне.

— Ты куда так сорвалась?

Не прикасается, не делает резких движений — просто. смотрит.

— Мне нужно вернуться домой, я тебе потом объясню, — судорожно вбивая в приложение Такси на телефоне адрес дома Бондарёва, говорю ему.

Хорошо, что смартфон оказался в кармане джинсов! А вот где мой рюкзак, я не знаю!

Смотрю по сторонам в панике.

— Твой рюкзак в прихожей, — подсказывает Бесов, я быстро киваю, а потом поднимаю на него растерянные глаза.

— Ты не сердишься?!

— За то, что ты сбегаешь от меня, как от чумы? — Бесов убирает руки в карманы, — Нет, я уже привык к этому.

Привык к тому, что я убегаю от него? Или привык к тому, что все от него убегают?..

Вопрос интересный, жаль, что нет времени выяснять. Бегу в прихожую по коридору, не глядя по сторонам — свет включился во всей квартире, так что проблемы наткнуться на какую-нибудь тумбу и сломать к чертям ногу, уже не стояло. Проход был свободен! Быстро одеваюсь, краем сознания понимая, что шеф, скорее всего уже спит крепким сном, и мой побег из квартиры Бесова бесполезен — вряд ли Бондарёв вообще заметил, что меня нет, но… Но так мне будет спокойнее. А Бесов…

Вновь поднимаю на него взгляд и смотрю на его невероятное лицо, на темные глаза, чуть прищуренные от усталости и лёгкого недовольства — но при этом полного приятия моего побега… на прямой нос, на чувственные губы…

— Бесов, я не знаю, что ты обо мне сейчас подумал, — застегнув все пуговицы и ощутив вибрацию телефона, возвещающую о прибытии такси, — но это пробуждение было лучшим, что произошло со мной за последние два месяца… А точнее — за последние несколько лет, — признаюсь честно, глядя ему в глаза.

— Я думаю, «лучшее» чуть не случилось с тобой в той подсобке, — ровно произносит Бес, спокойно отвечая на мой взгляд, — Но мы обязательно исправим твой личный рейтинг в ближайшее время.

Смотрю на него обалдело… Это что сейчас… обещание секса прозвучало?..

Да ещё такое самонадеянное?..