В тот день мне впервые дали выспаться, чтобы моя голова была способна генерировать мысль, а не механически повторять всё за наставницей. Я поднялась с кровати в семь утра (вместо привычных пяти) и поплелась в душ; когда выбралась оттуда, впервые за долгое время задержала взгляд на зеркале… Моё отражение меня не радовало: теперь моими скулами можно было пораниться… глаза словно запали и выглядели ещё более усталыми из-за потемневшей кожи вокруг век, да я выглядела как дочурка из семейки Адамс! Губы все обветрились — я слишком часто их облизывала, забывая увлажнять, и теперь они представляли собой жалкое зрелище. Кожа на лице пересушена и явно нуждалась в увлажнении… Чёрт. Я вообще следила за собой все эти дни?.. недели?.. месяцы?.. А какое сейчас число?!

Выхожу из ванной, смотрю на телефон — пятое ноября! Пятое ноября!!!

Я, как была, села на стул и застыла. Он не просто монстр, он — чудовище! Пытаюсь вспомнить, когда видела своего шефа в последний раз, и ничего не выходит. Я просто не отрывала головы от компьютера, я даже ела перед этим адовым устройством, под присмотром Лины — чтобы не терять ни секунды.

По всему выходило, что свою зарплату я уже получила и даже приближаюсь ко второй выплате. Это хорошо. Можно обдумывать план побега.

Сижу, размышляю. Смысла бежать сейчас уже не вижу. Если я смогу отстоять свою честь на сегодняшнем экзамене, то моя работа уже не будет вызывать ужаса при одной только мысли о ней — напротив, я человек азартный, и мне уже сейчас интересно, как я справлюсь с должностью личного помощника сына гендиректора! Интересно, а должность-то у него какая?..

Теперь сижу, вспоминаю должность Глеба. По всему выходит, что я так и не узнала об этом, ведь на табличке на двери были только его фамилия и инициалы. Надо выяснить. И в порядок себя привести — а не то в зеркало смотреть страшно.

Хороший слой увлажняющего крема на лицо, затем слой тонального крема, сверху легкая пудра — сегодня я только так смогу замаскировать свои синяки под глазами. Корректором отродясь не пользовалась, но, чую, придётся… Глаза подвела черным, на веки нанесла тени, на ресницы — тушь. Чуть подкрасила брови — взгляд от этого мгновенно изменился, стал более уверенным, вызывающим. Смотрю на отражение и решаюсь… Красная помада использовалась мной только в крайнем случае — к примеру, во время похода в клуб, — но сегодня я ощутила потребность выглядеть не просто хорошо. Своим видом я хотела бросить вызов всему сороковому этажу с шефом во главе. И будь, что будет!

Убираю помаду обратно в косметичку и наношу питательный блеск. Покорять всех своей неземной красотой не решаюсь — тупо боюсь реакции шефа.

Волосы убираю в высокий хвост, надеваю черное, облегающее исхудавшую фигуру платье по колено, на ноги — ботильоны на каблуке. Смс о прибытии машины уже пришло, так что накидываю сверху пальто и выбираюсь в заснеженный город.

Как только я добралась до нашей с Линой приёмной, девушка тут же вручила мне пачку листов с вопросами и файл с отчётами с других этажей, и заставила садиться за них без лишних приветствий… Время шло, а я усердно выполняла свою работу, не забывая сверяться с шаблонами, предоставленными личной помощницей шефа. Ровно в двенадцать дня Лина забрала все бумаги и согнала меня с кресла, чтобы проверить информацию на компьютере. Стою, жду.

Наконец, она поднимает на меня глаза и спрашивает очень странным голосом:

— Как сама думаешь, справилась идеально?

— Я — гуманитарий, — ответила честно, — Так что не жду от себя внезапно объявившихся талантов в этом деле.

Лина опустила взгляд на таблицы и постучала ручкой по столу.

— Я не смогу проверять всю твою работу, — сказала через небольшую паузу, — так что ты ДОЛЖНА проявить талант и справиться со всей нагрузкой.

Я молча стою, смотрю на неё.

Лина медленно выдохнула, затем махнула рукой, чтобы я приблизилась:

— Вот здесь, здесь и здесь. Сама видишь? Это недопустимые ошибки, потому что связаны с твоей невнимательностью. Ты же всё правильно ввела, но вот тут ошиблась, — она ткнула мне ещё в пару мест, а я стояла и тихо кивала.

Действительно, глупые ошибки.

На моих губах сама собой начала расползаться улыбка.

В одном месте случайно нажала капслок, во втором допустила пробел между числами, в третьем — фамилию написала с маленькой буквы.

Да я просто гений таблиц и отчётов!

На лице Лины тоже начинает появляться улыбка — её приз на этом соревновании оправдывал все усилия.

— Добро пожаловать в компанию, Мила Георгиевна, — брюнетка поднялась с уже МОЕГО места и протянула мне руку.

— С повышением, Лина… — я с вопросом смотрю на неё, ожидая, когда она назовёт своё отчество.

— Просто Лина, — усмехнулась та.

— Просто Мила, — кивнула я, пожимая руку в ответ.

Мы обменялись понимающими ухмылками. Затем её лицо резко переменилось, возвращая себе маску холодного равнодушия:

— По мелким вопросам меня не беспокой, только если дело касается совета директоров или личных встреч с партнёрами по бизнесу; Глеб тебя замучает с походами на различные пафосные мероприятия — отказаться не получится, так что советую в ближайшее время обзавестись парой тройкой платьев на выход. С завтрашнего дня можешь просить премию, потому что на необходимые брендовые шмотки твоей зарплаты стажёрки — а ты сейчас стажируешься, даже не надейся на большее — просто не хватит. Следующее: два раза в день ему названивает Татьяна, одна из его бывших, дочь одного из акционеров компании — с ней нужно разговаривать вежливо и каждый раз придумывать вескую причину отсутствия шефа на месте или отсутствия у него какой-либо возможности оторваться от дел. Всех остальных можешь посылать смело.

— Посылать смело? — переспрашиваю в шоке.

— Отказывать в просьбе связаться с Глебом Самойловичем, — пояснила Лина.

— Но тогда они возненавидят меня, а не босса, — нахмурилась я.

— Привыкай. Ненавидеть тебя будут все, с кем ты будешь разговаривать. Характер шефа быстро научит тебя закрывать глаза на этику и какие-либо моральные принципы — сюсюкаться со всеми просителями, которые будут пробиваться в его офис ты просто физически не сможешь. Так или иначе сорвёшься на каком-нибудь бедолаге. Мой тебе совет: если Глеб Самойлович сказал отказывать без объяснения причины — отказывай без объяснения причины. И не извиняйся — шеф этого просто не выносит.

— Но это же… — начала, было, я.

— Это стиль общения семьи Бондарёвых, — отрезала Лина, — Правда, старший чуть помягче — возраст сказывается.

— Что-нибудь ещё? — спрашиваю с лёгкой безнадёгой.

— Не позволяй Глебу Самойловичу много пить, — чётко проговорила брюнетка.

— В смысле? — я даже хмыкнула от изумления, — Как ты себе это представляешь?

— Просто забирай бокалы, — дернула плечом Лина, затем окинула меня придирчивым взглядом и выдала вердикт, — Поверь, с версией «шеф подшофе» ты не справишься.

— А что, он буйный? — я подняла брови.

— Просто. Не допускай, — медленно и с расстановкой произнесла Лина.

— Хорошо, — я кивнула, но про себя всё же удивилась: не могу представить себе, чтобы мы с Глебом воевали за бокал вина на каком-нибудь вечере… — последнее напутствие?

— Купи успокоительное, — глядя на меня с выражением повидавшей жизнь женщины, сказала Лина, — В первые месяцы оно особенно пригодится. И, когда пойдёшь закупаться косметикой — можешь позвать меня с собой.

— Зачем? — вновь искренне удивилась я.

Вроде как приятно, что она предлагает компанию, но всё-таки любопытно. Не от отсутствия же подруг она это делает!

— Лицо у тебя всегда должно выглядеть свежим, — уверенно произнесла та, — Придётся потратиться и купить хорошую косметику. Сегодня ты себя заштукатурила, шеф оценит, но, такие, как я, увидят, что ты мажешься дешёвкой. В твоей косметичке должно лежать всё самое лучшее, ты поняла? Ты — лицо шефа, его визитная карточка. Он будет тобой хвастаться, если ему того захочется, а ты будешь всем улыбаться и делать вид, что ты — недосягаема для простых смертных. Личико у тебя милое, так что оденься, накрасься — и будешь выглядеть, как человек. И, да! Смени духи. Эти слишком…

— Дешёвые? — подсказала я, уже даже не обижаясь на её прямоту.

Напротив, я уверена, что она действительно даёт дельные советы.

— Сладкие, — поморщилась Лина, — И резкие. Шеф не любит такие ароматы. Тебе повезло, что он сейчас на встрече и вернётся только после обеда — как раз запах успеет развеяться. Но вообще — лучше открой окно или включи кондиционер.

И с этими словами бывшая помощница монстра по имени Глеб Бондарёв вышла из приёмной.

Но тут же вернулась, как по мановению волшебной палочки:

— На всякий случай запиши мой телефон, — она продиктовала номер и удовлетворённо кивнула, когда я сделала дозвон, но тут же предупредила, — По всяким глупостям не звонить! Только если ситуация экстремальная.

— Хорошо, — кивнула прилежно, записывая её в контакты, как «Фея Лина»; затем подняла на неё глаза и спросила уже серьёзно, — Скажи, когда мне не нужно будет переживать об увольнении Лены?

— Лены-Лены-Лены… — Лина нахмурилась, словно вспоминая, о ком я, — Ах, твоей подружки с этажа? Стань незаменимой для Глеба Самойловича, и о сокращениях можешь не переживать. В данный момент твоё положение крайне шаткое — сама понимаешь.

— Почему я? — вновь задала сильно интересовавший меня вопрос, — Почему из всех сотрудников компании он выбрал именно меня?

— Тебе дали шанс, который не многим в жизни достаётся… Пораскинь мозгами, почему он выбрал в помощницы ту, что не имеет стажа в этой компании, — чуть тише, словно боясь, что её услышат, сказала Лина, взгляд которой стал таким же серьёзным, — Ты вроде не глупая девочка. Должна была уже догадаться.

Я кивнула.

Я не была подчинённой Его отца. И я не стану докладывать о деятельности сына кому бы то ни было — в этом здании и в моём положении у меня был только один начальник.

Зеленоглазый тиран по имени Глеб Бондарёв.

И, что самое страшное, он был единственным, кто способен был гарантировать мне место в компании.

— Иногда ты обращаешься к шефу по имени, — припомнила я… мне было жизненно необходимо получить доказательства, что сын гендиректора — не чистокровный монстр, и ему не было чуждо всё человеческое, — Вы так сблизились во время работы?

— Я зову его на «ты» только потому что мы росли вместе, — обломала меня в лучших надеждах Лина, — Наши родители знакомы, потому периодически я нарушаю субординацию. Но тебя это никоим образом не касается: для тебя шеф — Глеб Самойлович и никак иначе! — она бросила взгляд на милые наручные часики и тут же заторопилась, — Всё! Дальше разбирайся сама! А у меня ещё целая куча дел, скопившаяся за время твоего обучения!

И она вылетела из приёмной, оставив после себя шлейф от приятных дорогих духов.

Духи…

Я тут же метнулась к пульту и включила кондиционер на полную мощность. Затем протёрла шею бумажным платком. Вот ведь… придирчивые! А ведь это достаточно известная марка класса люкс — подарок от бывшего, о котором я даже вспоминать не хотела.

Я опустилась в кресло, сверилась с расписанием своего шефа на день, поняла, что у меня есть тридцать минут свободного времени, и уже сделала шаг в сторону двери — как приёмную огласил звук звонящего телефона.

Ага, Лина перенаправила все звонки обратно на мой аппарат… Во время моего обучения, она сделала переадресацию на свой телефон, чтобы резкие звуки не мешали моей концентрации, — но теперь, когда я была официально признана дееспособной, моя обязанность отвечать на телефонные звонки была разблокирована.

Беру трубку, внутренне собираюсь и произношу уверенно:

— Добрый день, приёмная Глеба Бондарёва, слушаю вас?

На некоторое время на противоположном конце провода взяли паузу.

— Добрый день, — ответил женский голос; слегка озадаченный женский голос, — а… вы кто?

Вопрос странный, потому ухожу в размышления.

— Новая помощница Глеба Самойловича? — предполагаю вслух.

— А что с Линой? — чуть более уверенный вопрос.

— Переведена на другую должность, — мучаясь от незнания — могу ли я распространяться о подобной информации — осторожно ответила я.

— Глеб у себя? — ещё более уверенно спрашивает голос.

— В данный момент Глеб Самойлович на встрече. На важной встрече, — вспоминая указания от Лины, на всякий случай уточняю я.

— А… — глубокомысленно протянули на другом конце провода, — Передайте ему, что звонила Таня.

— Обязательно передам, — вежливо отозвалась я, радуясь окончанию разговора.

— А вас как зовут?.. — напряжённо уточнила девушка, когда я уже готова была положить трубку.