Когда судно причалило, в ее каюту явился Жиль Жиро: он предложил проводить ее на палубу. Когда матросы увидели ее рядом со своим капитаном, они от удивления разинули рты. Женщина! Да, женщина, одетая в ламбу из хлопковой ткани, с голыми плечами, с распущенными волосами, с босыми ногами, к тому же держащая в руке сверток каких-то бумаг… Оправившись от своего удивления, они стали довольно низко склонять головы перед проходящей мимо парочкой. Один из них сделал шаг вперед, и Сюзи тут же узнала в нем хорошо знакомую ей женщину-матроса. Это ее ничуть не удивило: она уже даже привыкла, что Клод Ле Кам каким-то дьявольским образом появляется везде, куда бы она, Сюзи, ни направлялась: и в Париже, и в Версале, и на разных судах. В общем, присутствие на «Меркурии» этой женщины-матроса не стало для нее сюрпризом. Но ей очень захотелось узнать, каким образом Клод удалось остаться живой во время нападения пиратов шесть месяцев назад и что стало с ее приятелем – одноглазым и одноногим Рантием.

Клод Ле Кам, держа, как обычно, короткую трубку в углу рта, смотрела на Сюзанну угрожающе-насмешливым взглядом. Кожа на лице женщины-матроса в результате воздействия на нее водяных брызг, ветра и солнечных лучей стала совсем похожа на пергамент. Клод смотрела на Сюзанну, но молчала.

– Не могли бы вы позволить мне задержаться здесь, на палубе, на несколько минут? – спросила Сюзи у капитана Жиро. – Мне необходимо поговорить с этим марсовым…

Жиро хотя и удивился, но все же отошел на несколько шагов в сторону.

– Как тебе удалось спастись во время гибели «Зимородка»? – спросила Сюзи, глядя женщине-матросу прямо в глаза.

Клод Ле Кам даже и глазом не моргнула.

– Бог помог… А может, дьявол… – сказала она, поднимая глаза к небу и явно увиливая от прямого ответа на вопрос.

– Что стало с Рантием?

– Рантий нашел последнее пристанище в глубине океана. Дьяволу придется потрудиться, чтобы его там отыскать! Впрочем, он был хорошим приятелем…

Сюзи была вынуждена признаться, что она огорчилась, узнав, что этот ее старый знакомый погиб, однако она тут же поспешила задать следующий вопрос этой женщине-матросу, преследовавшей ее в течение вот уже нескольких лет:

– Что еще тебе от меня нужно?

Клод посмотрела насмешливым взглядом Сюзанне прямо в глаза и ответила:

– Ты. Мне была нужна ты.

– Но как ты умудрялась следовать за мной повсюду, куда бы я не направлялась, – и на суше, и на море?

– Мне помогала в этом любовь, красавица моя! Любовь обостряет зрение и усиливает сообразительность! Тебе самой разве не удалось разыскать своего Ракиделя?

– На что ты надеешься? Тебе прекрасно известно, что я тебя любить не могу!

– Мне это известно настолько хорошо, что любовь, которую я испытывала к тебе, превратилась в не менее назойливое чувство – ненависть. Однако ее объект вызывает те же самые желания и подталкивает к тем же самым действиям, которые всецело занимают рассудок и невыносимо отравляют жизнь…

– И что теперь?

– Что теперь? Теперь только смерть может положить конец этим мучениям!

– Ты дошла до того, что стала желать мне смерти?

– Всем своим существом. Я надеялась, что она будет медленной – например, вызванной одновременно и жестоким, и похотливым мужчиной, – и мне казалось, что Плейнтейн очень даже подойдет для этой роли…

– Так это ты меня продала? Ты сообщила ему, какого я на самом деле пола?

– Ну конечно. И когда он увидел тебя лежащей на палубе – с обнаженной грудью и очень аппетитной, – он, похоже, понял, что я ему не наврала!

– Ты надеялась, что он меня осквернит и что я умру от стыда и душевной боли, поскольку буду навеки разлучена с Ракиделем?

– Да, я на это надеялась, а потому очень расстроилась, когда узнала, что твоему супругу удалось ускользнуть от уготованной ему судьбы…

Эти слова женщины-матроса стали для Сюзанны подтверждением того, что Томас остался в живых, и она едва не начала благодарить свою собеседницу за такое радостное известие. Еле сдержавшись, она спросила:

– Ты снова пошла в пираты?

– Меня, как и тебя, высадили на острове Сент-Мари.

– Что-то я тебя там не видела.

– Тем не менее я всегда была неподалеку от тебя: и когда ты купалась в водопаде или в лагуне, и когда гуляла по тропинкам, и когда разводила большие костры на берегу. Как только появился «Меркурий», я доплыла до него и оказалась на его борту раньше тебя.

– Ну и что же теперь? Я и дальше буду встречать тебя повсюду и знать при этом, что ты пытаешься отравить мне жизнь?

– Это ты отравила мне жизнь! Только смерть, говорю я тебе, сможет потушить мою ненависть!

Сюзи инстинктивно отпрянула назад, испугавшись того пламени, которое она увидела в глазах собеседницы. У нее мелькнула мысль, что та сейчас может выхватить нож и привести свою угрозу в исполнение.

Однако женщина-матрос достала из своих огромных карманов не нож, а два небольших пушечных ядра. Она взвесила их у себя на руках с загадочной улыбкой.

– Прощай, Сюзон Щелкни Зубками! – сказала она, засовывая ядра обратно себе в карманы.

Затем она резко обернулась, подбежала к грот-мачте и, несмотря на тяжелые ядра в карманах, полезла вверх с ловкостью лемура Скарамуша, постепенно продвигаясь к марсу. Затем она, миновав марс, полезла еще выше. Сюзи ошеломленно следила за ее действиями вместе с капитаном Жиро и собравшимися на палубе матросами.

Они все увидели, как этот марсовый, уцепившись за самую высокую рею, перебрался к одному из ее концов и, сильно оттолкнувшись, полетел вниз, в море. Прыжок ангела или прыжок дьявола? Сюзи закрыла глаза и зажала ладонями уши, чтобы не слышать шум удара тела о воду. За пару секунд в ее памяти промчались вихрем воспоминания: секретные разговоры в дальнем углу трюма с женщиной-матросом на судне «Шутница», неожиданная встреча с ней в пивной в порту Сен-Мало, появление ее под видом нищего сначала перед оградой Версальского дворца, а затем на парижском кладбище Сен-Медар. В ушах Сюзанны зазвучал голос: «Меня зовут Клод Ле Кам. Меня угораздило родиться в открытом море, тринадцать градусов северной широты, пятьдесят градусов западной долготы, неподалеку от одного из Малых Антильских островов, который называют Барбадос»; «Отныне я буду называть тебя не иначе как Сюзон Щелкни Зубками!»; «И не забудь, Сюзон Щелкни Зубками, что море, как и мужчины, может обманывать тех, кто его любит, а океан, как и женщины, бывает коварным!»

Сюзи не последовала примеру матросов, которые, подскочив к фальшборту и перегнувшись через него, посмотрели на то, как тело шлепнулось в море и быстро ушло в глубину. На поверхности воды появились черные плавники и закружились вокруг того места, где ушла под воду несчастная женщина-матрос, выдававшая себя за мужчину.

– Им не потребуется много времени на то, чтобы его искромсать! – сказал один из матросов.

– Что он имеет в виду? – спросила Сюзи у Жиро, подошедшего к ней и взявшего ее за руку.

– А то, что этого бедного марсового сейчас слопают акулы! Они – твари свирепые, мадам. Не осмеливаюсь даже и спросить, о чем вы разговаривали с ним и что вынудило его пойти на такую крайность…

– Я вам за это признательна. Это очень долгая история. Могу только сказать, что все должно было закончиться именно так – смертью этого матроса… или моей.

– Тогда мне остается только порадоваться, что вы остались живы и здоровы.

Сюзи спустилась вслед за капитаном по веревочной лестнице в шлюпку. Ступив на твердую землю, она окинула взглядом покрытое мелкими облачками небо, горы, которые она уже видела из окошка своей каюты, пышную растительность и что-то похожее на город: ряды домов, сделанных из древесины, глины и соломы, каменную церковь и склады. Все эти строения выглядели так, как будто их изрядно потрепал ветер: тут, наверное, свирепствовали ураганы.

Жиро надлежало первым делом отправиться в местное управление Французской Ост-Индской компании, чтобы договориться о выгрузке находящихся в трюмах «Меркурия» товаров, представить отчет о своем рейсе и подготовить отплытие «Меркурия» в Индию. Тем не менее он сначала отвел свою пассажирку в резиденцию губернатора.

Окружавшая сейчас Сюзанну действительность напомнила ей о прибытии в Луизиану несколько лет назад: хотя пейзажи острова Бурбон и отличались от того, что она видела в Новой Франции, между этими двумя уголками мира имелось все же много общего.

В отличие от резиденции господина де Бенвиля в Новом Орлеане, дом губернатора острова Бурбон представлял собой скромное строение, которое тоже испытало на себе неистовство стихии. Вокруг этого дома находилось около десятка хижин, предназначенных для рабов и построенных из стволов и листьев веерных пальм на основании из прибрежной гальки. Чуть дальше виднелось здание местного управления Французской Ост-Индской компании, в котором предстояло решать какие-то вопросы капитану Жиро. Вокруг – в том числе и до самого берега моря – располагалось множество других строений. Строения эти были довольно примитивными: низкие, деревянные, с соломенной крышей. Некоторые из них представляли собой простенькие хижины из пальмовых листьев или из стволов деревьев, положенных горизонтально одно на другое. Другие были изготовлены из кусков неотесанной древесины эбенового дерева, уложенных на фундамент из гальки, перемешанной с землей или песком.

Ни в чем здесь не ощущалось ни богатства, ни жизнерадостности.

Губернатора острова господина Дюма удалось найти в саду его резиденции. Это был мужчина с добродушной физиономией, не обладавший, однако, обаянием и умом господина де Бенвиля. Он внимательно выслушал капитана Жиро, представившего ему Сюзанну как супругу капитана Ракиделя и жертву пиратов, взявших на абордаж судно «Зимородок» и в течение нескольких месяцев удерживавших ее, Сюзанну, на острове Сент-Мари, находящемся неподалеку от Мадагаскара. Он объяснил, что она приехала сюда к своему мужу, брату и знакомому врачу, которым тоже удалось уцелеть при нападении пиратов и устроенной ими резне. Господин Дюма, который занимал должность председателя Высшего совета и генерального директора компании, занимающейся освоением острова Бурбон, напустил на себя важный вид и, обрушив целый поток ругательств на пиратов и пиратство, пообещал вскоре положить конец этому безобразию. Его, однако, весьма обрадовало появление перед ним молодой и красивой женщины, одетой, как аборигенка. Он выдавил из себя комплимент:

– Это большая честь, мадам, принимать на нашем острове такую женщину, как вы, ибо вы затмеваете своей красотой всех представительниц прекрасного пола, каких я когда-либо видел на этом острове. Судьба, которая подвергла вас таким испытаниям, у нас на острове будет к вам благосклонной. Я об этом позабочусь.

Сюзи, ничего не ответив, ограничилась лишь тем, что сделала небольшой реверанс. Ей хотелось, чтобы все эти показные любезности поскорее закончились и чтобы у нее появилась возможность перейти к вопросу, который ее волновал больше всего: где найти Томаса Ракиделя.

В конце концов она задала именно этот вопрос.

– Капитан Ракидель обосновался в этом городе, – начал господин Дюма, – однако я боюсь, как бы ваше столь неожиданное прибытие не оказалось для него немного… обременительным.

– То есть как это? Пожалуйста, поясните. Я была разлучена с ним в течение долгих месяцев, я думала, что он погиб… а вы, мсье, боитесь, что он не будет рад моему неожиданному приезду?

– Дело в том, что… – Дюма замолчал в нерешительности. – Мужчина не может в течение долгих месяцев обходиться без женщины, а особенно в таком уголке мире, как наш, и…

– И что?

В сад вышла супруга губернатора. Это была полная женщина с мягкими чертами лица, говорившая по-французски с сильным голландским акцентом. Поздоровавшись с Сюзанной и Жилем Жиро, она обратилась к своему мужу-губернатору властным тоном.

– Давай пригласим мадам на ужин, – предложила она, – и капитана Ракиделя тоже… без его служанки-аборигенки!

Сюзи начала понимать смысл только что услышанных ею слов: обосновавшись в Сен-Поле, Ракидель попросту забыл о том, что у него есть супруга, или же подумал, что она погибла, и тут же нашел себе другую женщину, какую-то служанку…

Уязвленное самолюбие и любовная досада заставили Сюзанну искать повод, чтобы отклонить сделанное ей предложение.

– Возможность поужинать за вашим столом вместе с вами и с моим супругом вызвала бы у меня восхищение, мадам, если бы у меня имелось одеяние, достойное пребывания в вашем обществе…

– Мы подберем для вас приличную одежду.

Ну как тут отказать? Позаботиться о Сюзанне, супруге капитана Ракиделя, поручили темнокожей служанке. Цвет ее кожи и одежда наталкивали на мысль о том, что ее привезли сюда из Индии и что она была рабыней. «Да уж, – подумала Сюзи, – во всех “новых мирах”, которые завоевало наше королевство, повторяется одно и то же преступление!» Она задалась вопросом, не является ли рабыней и служанка Ракиделя и не усугубил ли он свою супружескую измену еще и тем, что склонил к сожительству не свободную женщину, а рабыню.