Бренда Джойс - Неукротимое сердце

– О Боже! – простонал Джек и, склонившись к ее ногам, коснулся ее языком.

Кэндис обхватила его голову руками. Рыдание рвалось из ее груди, волны дрожи пробегали по телу. Напряжение нарастало. Ей казалось, что она больше не вынесет.

Внезапно окружающий мир взорвался, и Кэндис закричала. Джек приподнялся и, сжав ее бедра, вонзился в нее, снова и снова заявляя свои права. А затем с протяжным стоном рухнул на нее, содрогаясь в конвульсиях. Уткнувшись лицом в шею Кэндис, Джек простонал:

– Моя.

Через несколько мгновений Джек перекатился на спину. Кэндис повернулась на бок, прислушиваясь к его хриплому дыханию. Рассудок постепенно возвращался к ней. О Боже!

Что с ней происходит? Она занималась любовью с мужчиной, который не только не муж ей, но и наполовину индеец. Боже правый! Кэндис прижала руку ко рту, заглушая сдавленный всхлип.

Вспыхнув, Кэндис села, придерживая подол платья. Джек стоял рядом, затягивая шнуровку штанов. При мысли, что они валялись в грязи, как животные, Кэндис снова ощутила стыд и отвернулась. Она не знала, что делать, как себя вести. И что, во имя Господа, будет дальше?

– Пора возвращаться, – сказал Джек. Кэндис не заметила ни малейших следов нежности на его непроницаемом лице. Он скользнул взглядом по ее разорванному платью. – Надо достать тебе иголку и нить из сухожилий.

Весь день Кэндис провела с Луси и другими женщинами. Она помогала готовить припасы на зиму, но не могла сосредоточиться на том, что делает. Мысли ее постоянно возвращались к утренним событиям.

Они снова ужинали вместе с Луси и Шоцки. Кэндис то и дело смотрела на Джека. Он избегал ее взгляда. Лишь раз их взгляды встретились, и Кэндис потряс пылавший в его глазах огонь.

В полном молчании они вернулись к своему вигваму. Джек пропустил Кэндис вперед и приподнял шкуру, закрывавшую вход. Она помедлила. Сердце ее неистово колотилось, щеки горели. Кэндис думала лишь о том, останется ли он на ночь. Повернувшись к Джеку, она нервно облизнула губы и со стыдом осознала, что безнадежно погрязла в грехе.

– Ты войдешь? Джек замер.

– Ты понимаешь, к чему это приведет? – хрипло прошептал он, и жаркая волна снова окатила Кэндис.

– Да, – выдохнула она и вошла в вигвам.

Он последовал за ней. Кэндис замерла, ощущая невыносимую робость и невероятно сильное желание. Правильно ли она поняла его? Может, ей нужно раздеться?

Как шлюхе.

Кэндис поморщилась, удрученная ужасным сравнением, но в следующее мгновение пальцы Джека легли ей на плечи. Этого было достаточно. Стремительно повернувшись, Кэндис оказалась в его объятиях. Джек склонил голову, она подняла лицо, и их губы слились в неторопливой прелюдии.

Поцелуй становился все более требовательным, сильные руки Джека скользили по ее спине и ягодицам. Постанывая и выгибаясь, Кэндис прижималась к его возбужденной плоти. Внезапно он оторвался от Кэндис и уткнулся в изгиб ее шеи, обжигая кожу своим горячим дыханием.

– Кэндис! – выдохнул он.

– О Джек, – прошептала она, запустив пальцы в его волосы.

Со сдавленным возгласом он поднял Кэндис, положил на шкуры и опустился рядом на колени. Она раскрыла объятия, наслаждаясь его нескрываемой страстью.

– Иди ко мне, – прошептала Кэндис.

Джек быстро избавился от одежды и притянул Кэндис к себе.

– На этот раз, любовь моя, – хрипло пообещал он, осыпая ее поцелуями, – на этот раз все будет прекрасно.

Голова Кэндис шла кругом, внутри пульсировало. Она выгнулась и ахнула, когда язык Джека проник в ее рот, а пальцы раздвинули припухшие лепестки внизу.

– Джек!

– Да, – отозвался он. – Я хочу видеть тебя, любимая. – Приподнявшись на руках, он начал раскачиваться, скользя по ее разгоряченному лону. Кэндис неистово извивалась под ним, тяжело дыша и забыв обо всем на свете.

– Джек!

– Хорошо, родная, хорошо, – выдохнул он и вонзился в нее.

Кэндис громко закричала, содрогнувшись всем телом.

Открыв глаза, она встретила его обжигающий взгляд. Джек все еще был в ней, твердый и горячий. Зажав в одной руке прядь волос Кэндис, а в другой – запястья, он приник к ее губам в жадном поцелуе.

Бедра Кэндис медленно задвигались, но Джек отстранился и шире развел ее бедра. Ощутив прикосновение его языка, Кэндис дернулась, но Джек удержал ее на месте.

– Тебе нравится?

Кэндис не сразу осознала, что он поднял голову и ждет ответа. — Да-да… прошу тебя…

– А это? – Его язык с мучительной медлительностью обводил контуры припухших складок, пока она не взорвалась.

– Боже! – вскрикнула Кэндис.

Всхлипывая, она почувствовала, как он опять вошел в нее, а затем снова и снова…

«Где он?» – лениво подумала Кэндис, все еще находясь в полусне. Вздохнув, она глубже зарылась под толстый индейский плед. И густо покраснела, когда воспоминания о минувшей ночи нахлынули на нее.

Джек несколько раз занимался с ней любовью, пока, утомленные и насытившиеся, они не забылись глубоким сном. Кэндис прижималась щекой к его широкой теплой груди. Спустя некоторое время она проснулась, ощутив нетерпеливые толчки возбужденной плоти Джека и прикосновение его рук к ее напряженным соскам. Он снова овладел ею. Кэндис улыбнулась при мысли об их медленном и чувственном соитии.

Внезапно улыбка ее погасла. Она села на постели. Накануне вечером Шоцки собирался принять решение по поводу обвинений Хауки в том, будто бы Джек обманул его. Кэндис охватила тревога. Вскочив с постели, она поспешно оделась и вышла из вигвама.

Лагерь занимался повседневными делами. Не обнаружив поблизости Джека, Кэндис направилась к вигваму Шоцки. Луси, сидя на коленях, острым скребком удаляла со шкуры шерсть. Она подняла голову и улыбнулась.

Должно быть, волнение Кэндис бросалось в глаза, потому что Луси, не дожидаясь вопроса, сказала:

– Он пошел к ручью.

Сердце Кэндис радостно забилось. Поблагодарив Луси, она побежала по тропинке к ручью и остановилась как вкопанная при виде Джека. Он стоял на берегу, разговаривая с Шоцки, босой, в набедренной повязке, с ножом за поясом. Пробивавшееся сквозь листву солнце высвечивало золотистые нити в его темных волосах. Увидев Кэндис, Джек умолк на полуслове.

Она зарделась и, оторвав от него взгляд, приветливо улыбнулась Шоцки. Тот рассмеялся, похлопал брата по плечу и пошел к лагерю.

Вспомнив о том, что привело ее на берег, Кэндис бросилась к Джеку. Улыбаясь, он смотрел на ее подрагивающую грудь с напряженными сосками. Кэндис, замедлив шаг, возмущенно взглянула на него:

– Ты не джентльмен. Джек усмехнулся:

– Точно.

Оробев, Кэндис прикусила губу.

– Доброе утро, любовь моя, – вымолвил он наконец. Нежность, прозвучавшая в его голосе, привела ее в восторг.

– Доброе утро.

– Соскучилась? – В глазах его мелькнула надежда. Кэндис вдруг осознала, что это действительно так, но не решилась признаться. И потому сменила тему:

– Что ты здесь делаешь?

– Хотел искупаться. – Они помолчали, глядя друг на друга. – В чем дело, Кэндис?

– Это насчет Хауки… – Она запнулась.

Ей хотелось коснуться Джека и ощутить его прикосновение. Но при дневном свете близость, которую они испытали ночью, казалась сном.

– Хаука очень болен, – сказал Джек. – Шоцки решил, что я должен отдать его семье жеребую кобылу вместо вороного.

– Значит, тебе не придется возвращать ему меня?

– Нет.

Облегчение Кэндис было столь явным, что Джек усмехнулся:

– Любовь моя, неужели ты думала, что я отдам тебя? Что позволю ему дотронуться до тебя?

– Я… я не была уверена.

Джек стиснул зубы, видимо, разочарованный ее ответом.

Но Кэндис уже была во власти новых забот. Могут ли они теперь покинуть лагерь? Она представила себе «Хай-Си», свою семью и ощутила глубокое уныние при мысли о будущем.

Что ждет ее дома? Всеобщее осуждение и неминуемый скандал. И как быть с Джеком?

– Кэндис, не принесешь ли мне мыло? Оно в седельной сумке.

– Конечно. – Кэндис с изумлением поняла, что готова для него на все. К тому же она была рада заняться чем угодно, лишь бы не думать. – Я сейчас.

Когда она вернулась с мылом и чистым одеялом, Джек стоял в ручье совершенно голый. Он обернулся, лукаво поблескивая глазами:

– Дай мне мыло.

– Если оно тебе так необходимо, выйди и возьми его.

– Ты напрашиваешься на неприятности.

– Крупные неприятности, – уточнила она.

Грозно нахмурившись, Джек двинулся к берегу. Кэндис засмеялась и бросилась наутек. Он легко поймал ее и заключил в объятия. Она завизжала, отбиваясь.

– Думаю, тебе не мешает окунуться, – сказал Джек.

– Нет! – с притворным ужасом взвизгнула Кэндис. – Вода слишком холодная.

Он вошел в ручей, держа ее на руках.

– Отпусти меня, Джек!

– Пожалуйста.

Кэндис съежилась, готовясь погрузиться в холодную воду. Однако Джек отпустил только ее ноги, так что она повисла вдоль его тела. Затем, глядя ей в глаза, он спустил Кэндис ниже. Игривость исчезла. Кэндис изумленно распахнула глаза, когда ее платье задралось и она ощутила его руки на своих ягодицах.

– Обхвати меня ногами за талию, – велел Джек. Кэндис подчинилась и ахнула, когда он опустил ее на свое напрягшееся естество.

– И что дальше? – неуверенно поинтересовалась Кэндис.

– Увидишь, – отозвался Джек, завладев ее губами.

Он осторожно опустился на колени в неглубокую воду. Они начали двигаться, медленно и ритмично, и достигли завершения одновременно.

– Да ты просто ненасытен, – улыбалась потом на берегу Кэндис, убирая с его щеки прядь своих волос.

Серые глаза умиротворенно скользили по ее лицу.

– Это ты сделала меня таким. Задохнувшись от радости, Кэндис нашла его губы.

Отстранившись, она увидела, что глаза Джека закрыты, а лицо застыло в таком напряжении, будто неведомые страсти и мрачные мысли терзают его душу, заставляя тянуться к ней с неутолимой страстью.

– Неплохо бы искупаться, – сказала Кэндис.

Джек открыл глаза и поцеловал ее в грудь. Кэндис встала, остро ощущая свою наготу, и потянулась к одеялу. Он перехватил ее руку.

– Не надо. Тебе нечего скрывать от меня. Она покраснела.

– Просто как-то неловко… днем…

– Я знаю твое тело наизусть. – Джек отобрал у нее одеяло. Преодолев стыдливость, Кэндис вошла в воду и начала мыться. Некоторое время Джек с нескрываемым интересом и удовольствием наблюдал за ней, затем подошел ближе и начал намыливать ногу.

– Кэндис?

Она мыла голову, стараясь не думать о том, что купается средь бела дня с мужчиной. – Да?

– Мы могли бы уехать сегодня.

Кэндис молчала. Могли бы? Она окунулась с головой и вынырнула, откинув волосы с лица.

– Хаука очень плох. Поэтому надо остаться, пока опасность не минует.

Кэндис возликовала.

– Хорошо, – сказала она, испытывая непонятное облегчение.

Они смотрели друг на друга, не решаясь произнести вслух то, о чем оба думали. Что ждет их по возвращении?

Открыв глаза, Кэндис поняла, что задремала. Джек отлучился, чтобы раздобыть им обед, оставив ее возле вигвама за разведением костра. Размечтавшись, девушка не заметила, как заснула. Она села, протирая глаза, как вдруг два кролика, пролетев по воздуху, шлепнулись на землю у ее ног. Кэндис вскрикнула, подпрыгнув от неожиданности.

И увидела Джека, с широкой ухмылкой шагавшего к ней.

– Ты меня до смерти напугал; – Кэндис улыбнулась, заметив, что он в восторге от своей выходки.

– Что поделаешь, если у тебя слух, как у древней старухи! – заявил он. – Разведи костер, а я выпотрошу кроликов.

– Разве это не женская работа? – кокетливо осведомилась Кэндис.

– Если будешь очень настаивать, я уступлю ее тебе. Кэндис предпочла заняться костром.

– Что случилось с твоими родителями, Джек? – спросила она.

Он бросил на нее удивленный взгляд:

– А в чем дело?

– Мне интересно. Я ведь ничего не знаю о тебе. Джек усмехнулся:

– Самая чудовищная ложь из всех, что я слышал.

– Я не имею в виду твои обычные пристрастия.

– Обычные пристрастия? – Он фыркнул. – Вот как ты расцениваешь наши занятия любовью?

– Ты способен думать о чем-нибудь, кроме этого, Джек? Он улыбнулся.

– Так что случилось с твоими родителями? Джек насадил выпотрошенную тушку на вертел.

– Моя мать умерла недавно, а отец, храбрый воин, скончался восемь лет назад.

Кэндис помолчала, наблюдая, как он вращает вертел.

– Не понимаю. Как Кочис мог подарить тебя кому-то при живых родителях?

Джек присел на корточки.

– Я имел в виду приемных родителей. Других я не знал. Кэндис задумалась.