Аврора Белль - Неукротимый

 Сотрясаясь всем телом, она хватает себя за волосы, и резко сжимает их в кулаке. Издав вопль, полный боли, она кричит:

 — Они делали это. Они делали это со мной. Я была еще совсем девчонкой. Я не понимала! — все еще дергая себя за волосы, она шепчет: — Моя семья делала со мной ужасные вещи.

 Мне не нравится видеть Линг в таком состоянии, обезумевшей и утратившей самообладание. Она очень сильная, но, когда речь заходит о ее семье, она срывается. Они ее сломали. Во многом так же, как и моя семья сломала меня.

 Мы понимали друг друга.

 По ее щекам текут слезы, пропитанные тушью, и она дрожит от ярости. Я обхожу стол, и кладу руки ей на бедра. Потом притягиваю ее к себе.

 — Я знаю, Линг. В этом нет твоей вины.

 Всхлипывая, она шепчет мне в шею:

 — Ты спас меня.

 Она называет это спасением. Я называю это – заполучить безжалостного работника.

 Когда я встретил ее, Линг работала на улице. Она была под кайфом, когда подошла ко мне той ночью. После того, как я её отшил, она приставила мне к горлу нож. Даже не угрожала. Глупая сука была так обдолбана, что попыталась перерезать мне горло, пока старалась вытащить бумажник из кармана моих брюк.

 У меня было два выхода. Убить суку.

 Или нанять суку на работу.

 Я выбрал последний вариант. Она ко мне переехала. Я принудил ее вылечиться от наркомании и нанял медсестру, чтобы та месяц за ней присматривала. После этого, Линг частично стала человеком. Первыми словами, которые она от меня услышала, были:

 — Ты моя должница.

 Я кормил ее, дал ей крышу над головой, и наряжал в одежду самых лучших марок. И она была благодарна.

 Практически в любое время, когда могла, она доказывала мне, насколько благодарна. Никогда мне не докучая. До недавних пор.

 Линг не скрывает, что одержима сексом. Я однажды попытался ей помочь. Однажды. Потом я обнаружил, что она занимается оральным сексом с доктором Лаурой МакКалло.

 Доктор была достаточно любезна, чтобы пососать мой член, пока я наблюдал, как ее вылизывают всеми возможными способами. Хоть это и было горячо, я решил больше не возить туда Линг.

 Линг отталкивает меня.

 — Ты сукин сын. Больше никогда не упоминай мою семью.

 Еще больше рассердившись, она влепляет мне пощечину и вопит:

 — Больше никогда!

 Слышен стук ее каблучков, когда она удаляется из моего кабинета и с силой хлопает дверью. Я тру свою красную, горящую щеку и ухмыляюсь.

 Ей потребовалось не так много времени, чтобы снова стать самой собой.

 Достаю телефон и звоню Хэппи. После двух гудков он берет трубку.

 — Эй?

 Я морщусь и спрашиваю:

 — Что ты знаешь о нижнем белье?

 На том конце провода слышится взрыв смеха.

 — Ух, я знаю, что женщины выглядят в нем потрясающе.

 — Не, — рассмеялся я, — я имею в виду, что ты знаешь о брендах нижнего белья? Какое самое лучшее и все такое?

 — Может, тебе лучше поговорить об этом с Линг? — в его голосе слышится веселье.

 Я тру рукой заднюю часть шеи и отвечаю:

 — Нет уж. Я её разозлил.

  Хэппи вздыхает.

 — Что она натворила на этот раз? Ты ведь знаешь, что она настоящая заноза в заднице, так ведь?

 — Знаю, но я тоже не святой.

 Пауза. Затем признаюсь:

 — Я хочу купить Лекси что-нибудь из нижнего белья.

 Хэппи с секунду молчит, затем, нараспев, произносит:

 — Тогда я предлагаю тебе прогуляться по магазинам. Удачной охоты.

 И кладет трубку.

 Я смотрю на свой телефон, потом кидаю его на стол и вздыхаю. Шопинг.

 Хуже просто быть не может!

 Вся еще на нервах после вчерашнего допинг теста, я подскакиваю, когда слышу, как открывается входная дверь. У меня имеется три предположения, кто бы это мог быть.

 Никки, Дэйв или Твитч.

 Вспоминаю, что разговаривала с первыми двумя, и знаю, что сегодня вечером они заняты, и методом исключения, склоняюсь к третьему варианту.

 О, боже, мы что, сможем наконец-то сегодня поговорить.

 Как только я вижу, как он проходит через входную дверь, приветствую его словами:

 — Ты набрался муж.....

 Осекшись на полуслове, открываю рот от удивления. Твитч тащит пакеты, еще пакеты, и те, что стоят за ними. Пинает дверь, чтобы она захлопнулась, и говорит:

 — Ангел, я бы не отказался от помощи.

 То, как он называет меня Ангелом... ему надо запретить называть меня Ангелом.

 — Конечно, — вздыхаю я.

 Я, одетая в спортивное трико и топик, с крысиным хвостиком на голове, и в очках для чтения, подхожу к нему, такому статному и одетому в деловой костюм, и беру несколько пакетов. Он проходит в мою спальню и ставит пакеты на пол. Поставив свою кипу пакетов рядом с его, я смотрю, как он принимается вытряхивать их содержимое.

 На мою кровать вываливаются одежда, аксессуары и коробки с обувью.

 А я просто стою и думаю: «эээ... мы разве не в ссоре?»

  — Что все это значит? — шепчу я срывающимся голосом.

 — Ты знала, что в торговом центре есть женщина, — выпаливает он, так и не ответив на мой вопрос, — которую можно нанять, чтобы она помогла с покупками? Все, что ей надо знать – это размеры, и бам, ее уже и след простыл. Как чертова машина. Ты говоришь ей не экономить, и она не обращает внимания на цены, — он оглядывается на меня через плечо и выразительно смотрит. — Понимаешь, о чем я?

 Все еще смотрю на него с полуоткрытым ртом, и мне удается произнести только:

 — Гммм.

 Он указывает на вещи на кровати:

 — Вечерние наряды. Обувь на выход. Рабочая одежда. Рабочая обувь. Несколько платьев и повседневная одежда. Украшения и прочие побрякушки. Штучки для волос, — он ухмыляется. — А вот это самые деликатные предметы твоего нового гардероба.

 Деликатные предметы моего гардероба?

 Смотрю на него, нахмурившись, наклоняюсь и изучаю содержимое пакета, на который он показывает. Вытаскиваю прозрачное, кружевное боди.

 — Нижнее белье, — лепечу я.

 Качаю головой, затем сердито спрашиваю:

 — Что ты здесь делаешь? От тебя не было вестей целую неделю. Ты в курсе? После того, как ты бросил меня больную, в своей кровати, и даже не позвонил, чтобы узнать, как я?

 Твитч даже глазом не моргает.

 — Может быть, я и не звонил тебе, но знал, что с тобой все в порядке. Я всегда знаю. Точно так же, как и знал, что тебе нужна помощь с твоим обязательным тестом на наркотики, крошка.

 — А тебе не пришло в голову, — рявкаю я в ответ, — что я хотела бы тебя увидеть? Что, может быть, я нуждалась в те...

 Я затыкаю себя. Не хочу, чтобы он знал, как сильно я тогда в нем нуждалась. Как сильно это разрывало мне сердце, что он вот так со мной порвал, как с любой другой женщиной.

 Твитч замирает, а затем резко разворачивается.

 — Нуждалась в чем?

 — Я бы хотела, чтобы ты ушел.

 Его глаза темнеют.

 — Сначала я получу то, зачем пришел.

 Мой голос внезапно сипнет:

 — Зачем ты пришел?

 Он подходит ко мне медленно и решительно, и я точно знаю, что он собирается сказать, еще до того, как он это произносит.

 — Получить свой должок.

 Я сажусь на край кровати, подпираю руками голову, а локти в колени. Слегка покачиваясь на кончиках пальцев ног, я спорю сам с собой:

 Какого дьявола ты делаешь? Достаточно. Пора с этим кончать.

  CD-плеер на комоде тихо играет. «One More Night» группы «Maroon 5»

 «...Ты собираешься вновь заставить меня полюбить тебя.

 Ты прилипла к моему телу, ты на моем теле, как татуировка...»

 Я еще сильнее раскачиваюсь из стороны в сторону, до ярости. Сжимаю челюсть и крепко зажмуриваю глаза. Чувствую ненависть и гнев. Мои руки, сжимающие голову, потом сжимаются в кулаки. Стискиваю зубы и с силой впечатываю кулаки в лоб.

 Во мне закипает ярость.

 Резко встаю, подхожу к комоду, и хватаю плеер, выдергивая шнур из розетки. Иду к открытому окну, забрасываю плеер так далеко, как только могу, и закрываю окно.

 Слышится глухой стук. Кажется, плеер разлетелся вдребезги.

 Закрываю глаза, глубоко вздыхаю и терпеливо жду, когда восстановится мой сердечный ритм. Поворачиваюсь и смотрю на кровать, где спит Лекси.

 Только она совсем не спит, а ее ясные, голубые глаза широко раскрыты. Она видела то, что я только что сделал. Я не привык, что кто-то присутствует во время вспышек моей злости.

 Она лежит на животе, и ее голая спина выглядит бледной в лунном свете. Покрывало сползло вниз, обнажая спину и едва прикрывая ее милую попку. Она смотрит на меня без осуждения или злобы.

 И на секунду, я возвращаюсь в те давно забытые времена. В те времена, когда жизнь была хороша.

 Провожу рукой по волосам, вздыхаю и иду к кровати. Сажусь рядом с ней, убираю темные волосы с её плеча, нежно касаясь его кончиками пальцев, потом прикасаюсь к локтю, и отстраняюсь.

 — Хей, — тихо говорю я.

 — Хей, — осторожно отвечает она.

 Злость исчезает с моего лица от звука ее голоса. Черт!

 — Я куплю тебе новый плеер.

 Лицо Лекси остается безучастным. Она ласково отвечает:

 — Все в порядке. В любом случае, я хотела купить новый, и ты лишь ускорил это событие.

 Проклятие.

 Есть ли хоть один мой поступок, который выглядел бы плохо в глазах этой женщины?

 Кажется, остатки прежней вспышки злости снова закипают во мне, и я смотрю на нее. Она тут же замирает, а в ее глазах появляется страх. Я горько усмехаюсь:

 — Детка. Серьезно. Ты слишком умна, чтобы быть с таким типом, как я, и ты определенно умнее, чем те пустышки, которые трахаются с такими парнями. Но я понимаю, что ты готова довольствоваться и такой малостью, — я жестоко улыбаюсь. — В конце концов, хорошие девочки всегда хотят плохих мальчиков, не так ли?

 Она садится на кровати, от этого движения, простыня спадает с нее, и я любуюсь ее обнаженной красотой.

 Красивые глаза Лекси теперь печальны и затуманены. На ее лице чистейшая ярость. Она настолько зла, что аж дрожит.

  — Убирайся, — шепчет она.

 Я подавляю смешок и закатываю глаза, предвидя сцену, которую она собирается устроить. Внезапно замолкаю, когда в меня летит прикроватный светильник, и врезается в стену над моей головой. Осколки стекла падают на пол к моим ногам.

 Я перевожу на нее взгляд:

 — Лекси, ты могла бы выбить мне глаза. Какого хрена!

 Она встает, и, пересекая комнату, берет хрустальную вазу, и со всей силы ее в меня бросает. Я ловлю вазу в воздухе, а она в это время кричит:

 — Я сказала, пошел отсюда на хрен, Твитч.

 По ее разгневанному лицу текут слезы, она вся трясется от злости, и я чувствую себя мудаком.

 Хоть и не могу себе позволить, чтобы она это заметила. Это не часть меня. В любом случае, больше не часть меня.

 Ставлю вазу на стол около двери, молча, натягиваю брюки, затем туфли, беру свою рубашку и пиджак, и ухожу.

 Как только я закрываю за собой дверь, слышу стон Лекси, полный боли и страдания. И на этом все.

 Это будет мне напоминанием, почему мы никогда не сможем быть вместе.

 Я лго и скрупулёзно обдумывала все, что произошло с Твитчем прошлой ночью. Час за часом я пыталась понять, как я ко всему этому отношусь и решить, как мне теперь быть.

 Взвесив все «за» и «против», я решаю навестить его на работе. И только тогда, когда я приближаюсь к его офису и останавливаюсь перед дверью, понимаю насколько я глупая.

 Но если я не сделаю этого сейчас, то никогда уже не сделаю. Так что я решаюсь. Прямо сейчас. Я бы солгала, если б сказала, что мне не страшно.

 Вхожу без стука, и он бросает рассерженный взгляд в сторону двери, чтоб посмотреть, кто же посмел его прервать. Когда замечает меня, его брови удивленно взмывают вверх, но его выражение лица быстро снова становится серьезным и непроницаемым. Смотря обратно в компьютер, он печатает и бормочет:

 — Я как бы занят. Что тебе надо, Лекси?

 Лекси. Не Ангел.

 Закрываю за собой дверь и делаю два шага вперед. Моя напускная храбрость тут же выпрыгивает в открытое окно.

 — Я-я думаю, тебе нужна помощь, — говорю я слабым голосом.

 Выражение его лица ожесточается. Взгляд становятся холодным.

 Потеряв то немногое, что я думала еще оставалось от моей храбрости, мой голос дрожит:

 — Ходить к психиатру не так уж и плохо, Твитч. Я тоже хожу.