Стефани Лоуренс - Неуловимая невеста

Маллинс мрачно кивнул.

— Бьюсь об заклад, что завтра сюда придет меньше половины сегодняшних волонтеров.

— Но мы ничего не сможем сделать, пока топор не упадет, — добавил Маллинс.

— Остается надеяться, что когда начнется атака, у нас останется достаточно сил, чтобы отбить первую волну, и сомневающиеся успеют добежать до постоялого двора.

Уотсон предложил найти ближайший колокол или что-то в этом роде, чтобы без помех сзывать людей.

Пока остальные обсуждали эту идею, Гарет наклонился к Эмили и сжал ее руку.

— Не забывай, что они охотились за тобой еще в Адене. Им, должно быть, известна твоя роль в доставке письма, и теперь ты такая же мишень, как я.

Эмили подняла брови.

— Но не я везу пенал. Если это их последний шанс раздобыть письмо, они должны сосредоточиться на этом, а не на второстепенных целях.

— Но они не считают тебя второстепенной целью. Их обычные методы — захват заложников. — Поколебавшись. Гарет добавил: — И они знают, что я отдам все, лишь бы тебя спасти.

Эмили судорожно вцепилась в его руку.

— Я буду очень осторожна.

В этот момент Доркас объявила, что неподалеку должна быть церковь с большим колоколом. Она и Арния вызвались найти священника и завербовать его. Вместе с колоколом.

В кухне заброшенного особняка, где его армия собралась на ужин, сидевший во главе стола Дядя поднялся. Подождал, пока воцарится молчание и все головы повернутся в его сторону. И только тогда поднял руку и улыбнулся:

— Дети мои! Время настало. Завтра принадлежит нам. Завтра мы восторжествуем. Завлечем майора и его людей в свою сеть. Заведем их сюда. В ловушку. А ты, Акбар, бери пятерых людей и стереги дорогу, ведущую сюда. В том месте, что ближе к городу. Когда проедут майор с отрядом, известишь нас.

Акбар, разумеется, понял, что его намеренно отстраняют от действия, от всякой надежды на почести. Дядя хорошо видел, как в глазах подручного борются желание протестовать и сознание того, что это испытание меры его повиновения.

Осторожность победила. Акбар бесстрастно наклонил голову.

— Как пожелаете, Дядя.

Дядя улыбнулся и объявил:

— Слушайте внимательно, и я расскажу, как мы поймаем голубков.

«12 декабря 1822 года.

Утро.

Моя комната на постоялом дворе Перро.

Дорогой дневник!

Никак не пойму, почему спокойствие и безмятежность способны ощущаться как угроза. Но это правда. У нас у всех предчувствие величайшего несчастья, которое вот-вот обрушится на наши головы.

Но если местные жители правы, нам нужно переждать всего один день. Капитан, согласившийся отвезти нас в Дувр, говорил с Гаретом и подтвердил, что завтра ожидает нас в гавани.

А пока я проведу день, как всегда, стараясь поддержать Гарета. Даже если окажется, что мы не нуждаемся в нашей импровизированной армии, необходимо подготовиться к возможному нападению. Верное решение для такого опытного командира, как Гарет. И если моя миссия — всего лишь поддерживать и ободрять, это все равно хоть какой-то вклад.

Не помню, чтобы так безоглядно посвящала себя чьей-то цели, как сейчас. Но его цель стала моей, словно моя любовь к нему требует, чтобы я участвовала в каждом моменте его жизни. Доставляя послание Макфарлана в Бомбей, я считала, что содействую правосудию, но теперь необходимость отвезти письмо в Англию в основном подогревается потребностью помочь Гарету.

Любовь, как я теперь усвоила, имеет самые широкие последствия.

Гарет, любя меня, тревожится за мою безопасность. Я знаю, что он за человек и что за солдат. Не хуже, чем Макфарлан. Он поведет свое войско в битву, даже если оно состоит из необученных матросов и крестьян с вилами и граблями.

Если на нас нападут, Гарет встретит опасность лицом к лицу.

Любовь, как я поняла, может идти рука об руку со страхом. У меня куда больше причин бояться за Гарета, чем у него — за меня.

Э.».

День начался спокойно, и все же Гарет не мог стряхнуть ощущение надвигавшейся беды.

Он очень расстроился, когда предсказание Маллинса относительно поредевших рядов его воинства сбылось: около дюжины мужчин, у которых, очевидно, не нашлось других дел, отирались в общей комнате и, судя по выражениям лиц, скорее искали развлечений, чем ожидали нападения. Поскольку небо прояснилось, Бистер и Мукту забрали часть группы — десять парней, включая Джимми, — на большой двор сбоку от дома и стали испытывать их, нападая с длинными кинжалами. У каждого парня были вилы, лопата или палка. Гарет тем временем тренировал тех, кто немного умел управляться с саблей.

Заставив их драться, он критически наблюдал за каждым движением, то и дело поправляя противников. Рядом появилась Эмили.

— Не слишком вас много сегодня, — заметила она, оглядывая двор. — Но может, ничего не случится? Может, они решили подождать до Дувра?

— Кто знает? Но вряд ли. Арния и Доркас уже вернулись?

— Да. И сказали, что священник будет счастлив позвонить в колокол, если возникнет такая необходимость.

Гарет рассеянно кивнул и шагнул вперед, чтобы поправить неверный выпад. А когда отступил, Эмили пробормотала:

— Оставляю тебя твоим занятиям.

Гарет кивнул, не сводя глаз со сражавшихся.

Эмили немного постояла, обозревая группу, с которой работали Мукту и Бистер, оглядела зрителей, повернулась и направилась к черному ходу.

Булыжники стерлись от старости и были скользкими. Эмили пришлось ступать осторожно. Свернув за угол, она стала лениво гадать, какая теперь погода в Англии… и едва не наткнулась на незнакомца. Охнув от неожиданности, она подняла глаза. И снова охнула, когда двое, крепко схватили ее за руки. Тот, что слева, темноволосый, темноглазый, с орехово-коричневой кожей приставил кинжал к ее боку.

— Ни звука.

Она не пошевелилась. Даже не моргнула.

Удовлетворенный тем, что она сознает степень опасности, незнакомец, закутанный в плащ с капюшоном и поэтому неотличимый от окружающих, глянул в сторону конюшни, где стоял третий сообщник. Тот кивнул.

— Иди тихо, — приказал первый. — Промолчишь — будешь жить. И молись, чтобы никто из твоих друзей ничего не заметил, иначе придется их убить.

Что ей оставалось делать? Даже если она упадет в обморок, ее просто утащат. Но как только они окажутся на улице, кто-то заметит, кто-то увидит…

Но надеждам не суждено было сбыться. За дальним углом стояла легкая тележка. Ее полуподняли-полутолкнули на переднее сиденье. Рядом сел человек с кинжалом. Второй взял поводья и уселся по другую сторону. Еще один сел сзади.

Сидя между ними, ощущая прижатое к боку острие ножа, она по-прежнему молчала. Тележка выкатилась на улицу и умчалась по дороге.

Гарет подумывал сделать перерыв на обед, когда во двор вошла Доркас. Оглядевшись, она недоуменно нахмурилась. Гарет вопросительно уставился на нее.

— Вы не видели мисс Эмили? — спросила она.

— Видел. Только она уже ушла. Примерно час назад.

Доркас сокрушенно покачала головой:

— Мы не можем ее найти. Никто не видел ее с тех пор… как она говорила с вами.

Вздрогнув, Гарет велел себе не тревожиться преждевременно.

— Если ее нет в комнате… куда она может пойти, чтобы убить время?

— Не могу придумать. И… и не хочу зря поднимать тревогу…

— Мы не видели, чтобы «кобры» отирались вокруг дома, — согласился Гарет.

— Значит, нет причин полагать, что случилось нечто ужасное, — заключила Доркас и, тяжело вздохнув, выпалила: — Но убежать куда-то, никому не сказав, особенно сейчас, когда мы все в таком волнении… это совсем не похоже на мисс Эмили.

Гарет мрачно нахмурился.

— Ты права. Она не исчезла бы так просто, по своей воле. А это означает… — Он недоговорил. И долго думал, прежде чем решить: — Мы все обыщем. Посмотрите наверху, а я возьму Бистера и волонтеров, чтобы обшарить все вокруг дома. Мы с Мукту потолкуем с Перро и посмотрим на первом этаже. Потом встретимся в общей комнате.

Доркас, широко раскрыв глаза, кивнула и поспешила в дом. Гарет, вне себя от тревоги, повернулся к собравшимся во дворе.

Обыск не занял много времени. Уже через десять минут Гарет вошел в комнату и увидел там Доркас. Обычно невозмутимая, горничная заламывала руки. Рядом стояла обеспокоенная Арния.

— Ее нет наверху, — сообщила она.

Подошедший Перро, обыскивавший подвал, и его сыновья, проверявшие конюшню, тоже не принесли добрых вестей.

— Все наши экипажи и лошади на месте, — сообщил один из сыновей.

Мукту, прибывший из кухни и кладовых, угрюмо покачал головой.

Уотсон и Маллинс поднялись из-за стола, где ждали все это время. Входная дверь с шумом распахнулась. В дом ворвался Бистер. За ним влетел Джимми.

— Ее увезли трое в небольшой тележке. Направились на юг.

— Кто и когда их видел? — спросил Гарет, подходя ближе.

Бистер почти задыхался.

— Двое старых дураков на улице. Почти час назад. И они уверены, потому что заметили нечто весьма странное. Такая погода, а она в одном платье, только с шалью на плечах. И никакого плаща. А мужчины, сидевшие в коляске, были закутаны до самых носов, и капюшоны подняты, так что никто не видел их лиц.

— Мы с Бистером добежали до конца улицы, — вставил Джимми. — На углу торчали несколько парней. Они запомнили и показали нам, в каком направлении уехала тележка. Это не большая дорога. Похоже, она вьется вдоль побережья.

Среди местных жителей поднялся ропот. Шок быстро уступал место возмущению.

— Это дорога на Виржуа! — крикнул кто-то.

Гарет взглянул на Перро.

— Дорога, которая ведет к старому дому аристократов. Шато, — проговорил тот.

— Кто живет там сейчас?

Перро развел руками.

— Никто. Заброшен с тех пор, как семья сбежала во времена Террора.

Под новую волну восклицаний и выкриков Гарет обменялся взглядами с Мукту.

— Значит, они там.

— Да, и похитили ее, чтобы вы пришли туда. Они будут ждать вас.

Он имел в виду «ждать, пока вы не придете, а пока не предпримут никаких крайних мер».

Гарет с тяжелым сердцем пытался хотя бы на миг отрешиться от своих эмоций, чтобы подумать. Хорошенько подумать.

Перро дернул его за рукав.

— Вы должны позволить нам помочь, — объявил он, показывая на толпу, собравшуюся в общей комнате. Известие о похищении Эмили уже успело распространиться по городу.

— Негодяи одурачили нас! Напали и увезли даму из моего дома! Пока она находилась под моей крышей! А мы смеялись над англичанами и считали, что находимся в полной безопасности! — Перро, как стареющий петух, выпятил грудь. — Мы должны смыть пятно с нашей чести!

Из толпы раздались поощрительные вопли. Гарет оглядел своих людей, поднял руки, призывая к спокойствию, и сказал:

— Мы с радостью примем помощь всех, кто готов ее оказать. Но мы не можем подвергать риску и опасности жизнь мисс Энсуорт. Поэтому…

Он помедлил, ощущая, как знакомый груз ответственности лег на плечи. Мысли лихорадочно метались, но уже через несколько моментов он понял, что делать.

Он послал Мукту, Бистера и Маллинса обойти пикеты, выставленные фанатиками.

— Один-двое обязательно попадутся по дороге в поместье. Они караулят нас, чтобы предупредить о нашем появлении. Займите позиции между ними и шато, как можно ближе к поместью, но так, чтобы вас не увидели из дома. Не дайте гонцам добраться до шато и остальных. Мы встретимся с вами, как только соберем достаточно людей.

Троица немедленно отправилась выполнять команду, а Доркас и Арния пошли к священнику, обещавшему предупредить горожан.

Гарет взглянул на Уотсона:

— Оставайся здесь. Ты знаешь, что делать…

— Да, майор.

Повернувшись к французам, горожанам постарше, а также все прибывающим матросам и фермерам, Гарет показал на дверь:

— Выйдем во двор. Построимся, и я скажу вам, что делать.

Ему нужны эти люди, но если он не сможет их контролировать, ни Эмили, ни он никогда не увидят берегов Англии.

Надежно привязанная к когда-то элегантному стулу, стоявшему посреди пыльной, обшарпанной гостиной, Эмили смотрела широко раскрытыми глазами на старого индийца, перед которым буквально преклонялись ее похитители. Глаза его фанатично блестели.

Ей казалось, что он не совсем нормален. Но, вне всякого сомнения, был здесь главным. Те трое, которые привезли ее сюда, только что не ползали перед ним на коленях.

Старик, которого называли Дядей, и был тем командиром, о существовании которого Гарет подозревал. Именно ему поручено остановить Гарета.