Стефани Лоуренс - Неуловимая невеста

Акбару очень не хотелось выбирать. Но… но подручный прав.

— Если мы убьем майора и его женщину, Черная Кобра будет доволен, а у тех, кто ждет в Англии, будет больше возможностей забрать пенал.

«13 декабря 1822 года.

Утро.

Наша комната на постоялом дворе Перро.

Дорогой дневник!

Я почти добилась своего и ощущаю вкус победы на губах, радость, которую испытаю, когда Гарет наконец скажет, что любит меня.

Он уже сказал правду прошлой ночью, не словами, а поступками. Поступками, говорившими слишком громко, чтобы ошибиться в их значении.

Да, отныне и вовеки он мой, и да, мы поженимся. Пока он размышляет, как дать мне это «больше», которое я требую, прежде чем соглашусь на неизбежное, я постоянно гадаю, каким будет наш союз, какой будет супружеская жизнь? И как сохранить любовь?

Четыре месяца назад я даже не представляла, что можно задавать подобные вопросы. Что за волнующая новая жизнь меня ждет…

Э.».

Обитатели примыкавшего к пристани квартала превратили их отъезд в событие. Новости распространились по городу, и к половине десятого утра, когда отряду Гарета предстояло покинуть постоялый двор и сесть на корабль, узкие улочки были усеяны провожающими.

Небо было серым, но ни малейшего признака дождя, мороси или снега. Правда, тротуары были влажными. Ветер дул с моря.

Наконец, после долгих прощаний, поцелуев, хлопков по спинам и рукопожатий, Гарет и Эмили вышли из дома.

Улыбаясь, кивая знакомым, они быстро добрались до конца улицы и свернули налево. И были уже футах в ста от судна Лаваля, но остановились попрощаться с компанией матросов. Гарет внезапно услышал слишком знакомый свист и, схватив Эмили, повалил ее на землю. Но первая стрела уже успела вонзиться в ее предплечье. Следующая воткнулась в землю рядом с Эмили. Две другие застряли в его спине, но, к счастью, неглубоко.

Дождь стрел продолжался. Одна скользнула по руке Гарета, оставив порез. Но лучники ошиблись: на таком расстоянии стрелы могли ранить, но никак не убить. Сообразив это, матросы похватали крышки от крабовых садков и другие импровизированные щиты и образовали барьер, защищающий Гарета и Эмили. Остальные бросились на суда, с которых велась стрельба.

Гарет быстро повел Эмили к сходням. Только оказавшись на палубе, он оглянулся и увидел, как один из стрелявших бросился за борт. Остальных силой сняли с мачты.

Подбежавший капитан Лаваль объявил:

— Мы отплываем! Больше вы не увидите этих негодяев…

Сталь ударилась о сталь. Лаваль развернулся. На носу двое мокрых с головы до ног фанатиков яростно наступали на матросов, вооруженных одними ножами. Гарет толкнул Эмили в сторону Арнии и Мукту.

— Перевяжите ее.

Лаваль с проклятиями побежал на помощь. Гарет обнажил саблю и последовал за ним, угрюмо радуясь случаю выпустить кипевшие в нем эмоции, рожденные видом раненой Эмили. Хуже всего, что он был рядом и оказался бессильным ее защитить.

Но теперь у него появилась эта возможность, и один из нападавших дорого заплатил за свою наглость. Лаваль разделался с другим.

Выполнив долг и достойно отомстив, Гарет отступил. Матросы подошли к телам. Сейчас их выбросят в открытое море.

Гарет повернулся и увидел Эмили. Она тревожно посмотрела на него и дернула за рукав.

— Пойдем, я перевяжу раны.

— А твоя рука? — нахмурился он.

Эмили совершенно не обращала внимания на свою рану, хотя разрезанный рукав пропитался кровью.

— Это царапина! — Упрямо сжав губы, она потянула сильнее — Пойдем, не спорь.

Он позволил утащить себя.

— У тебя две стрелы в плече! И не смей говорить о царапинах! Тебе нужно оставаться невредимым, помнишь? И сейчас ты пойдешь со мной вниз и дашь обработать раны.

Глядя ей в лицо, отмечая тон, исполненный решимости, он кивнул и покорно последовал за ней к кормовому трапу.

Полчаса спустя Гарет поговорил с Лавалем и, увидев Эмили, стоявшую на корме, подошел к ней.

Она ничего не сказала, не посмотрела в его сторону, подняла лицо к ветру и вздохнула:

— Они хорошие люди — Перро и остальные, пусть и французы.

— Верно, — улыбнулся он, но улыбка тут же померкла. — Однако сомневаюсь, что захотел бы вернуться туда в обозримом будущем.

Прошло несколько минут, прежде чем он тихо сказал:

— С меня довольно путешествий. Как насчет тебя?

Эмили взглянула ему в глаза и улыбнулась:

— С меня тоже. Достаточно приключений, достаточно опасностей. Особенно теперь, когда я нашла то, что искала.

Оба думали о том, что это означает. О том, к чему это приведет.

Качка усиливалась, и он встал за ее спиной. Обхватил руками, защищая от резкого ветра. Они смотрели, как отдаляются берега Булони, как уходит их прошлое, ускользает на гребне волны, и позволили себе задуматься о будущем. О жизни, которую будут отныне делить на двоих.

«13 декабря 1822 года.

День.

На борту судна Лаваля, швыряемого волнами в канале.

Дорогой дневник!

Он все еще не сказал, что любит меня, но я была бы дурой, усомнившись в этом. Его поступки, реакции, мотивы — все говорит об истинных чувствах.

Больше я не могу в этом сомневаться. И теперь мой вопрос звучит так: должна ли я требовать у него ответа, зная, что наш брак основан на лучшем из возможных фундаментов?

И снова мне необходим совет сестер.

Несмотря ни на что, я по-прежнему упорствую.

Э.».

Сумерки уже спустились, когда впереди показались меловые скалы Дувра. Гарет стоял на носу и наблюдал, как белая линия все расширяется и становится ближе.

— Я впервые за семь лет вижу Англию. И… — Он помедлил, прерывисто вздохнул и продолжил: — Не могу не думать, как мне повезло. Несмотря на все трудности. Вот Макфарлан больше никогда не увидит родины, и не знаю, где сейчас остальные, доберутся ли до дома…

Эмили сжала его руку.

— Ты ведь знаешь, каковы твои друзья. Я видела их, помнишь? Они так же исполнены решимости, как и ты. Станут сражаться и победят. Как всегда, верно?

Его губы дернулись в подобии улыбки. Он наклонил голову и, глядя на еще далекую землю, пояснил:

— Черная Кобра сразу же узнает, что мы в Англии. И тогда соберет еще большее войско из отборных ассасинов. Сделает все, чтобы остановить нас и заполучить письмо. Но даже если мы сумеем доставить послание Вулверстону, никто из нас не сможет считать себя в безопасности, пока Черная Кобра не будет обезврежен.

Пальцы Эмили конвульсивно сжались.

— Мы победим. Вынесем все, а потом…

Гарет упрямо выдвинул подбородок.

— Когда все это закончится, мы поговорим… поговорим о том, что будет дальше.

Об их свадьбе.

Теперь он знал, что сделает все, лишь бы получить ее согласие. Сделает все, чтобы она оставалась его — любовницей, женой и единственной женщиной.

Возвращение домой вместе с Эмили было одновременно радостью и бременем. Он нашел ее, именно ту, на которой хочет жениться, и она с ним, и останется с ним. И все же грозившая им опасность тяжелым грузом лежала на его плечах и клещами сжимала сердце.

Они спустились по сходням на пристань, окутанную серой моросью. Ночь быстро надвигалась на порт. Они последовали за маленькой тележкой с багажом и вскоре вышли в город.

За плечом Гарета появился Бистер:

— Вон там слева прячется «кобра». Он нас видел.

Гарет вгляделся в сырую вуаль тумана и увидел потрясенную коричневую физиономию. Парень явно смотрел в их сторону.

— Они не ожидали, что мы прорвем их блокаду, а это означает, что нас не ждет слишком уж пылкий прием в лице огромного войска.

Бистер притворно содрогнулся.

— И это хорошо. Нужно поскорее убраться с этой сырости, пока холод не проник в кости.

Все уже успели забыть английские зимы.

Вулверстон указал, что им необходимо остановиться в «Уотермен инн» на Касл-стрит. Они без труда добрались до гостиницы. Назвав свое имя у стойки. Гарет обнаружил, что комнаты им уже отведены: весь первый этаж левого крыла здания.

— Комнаты сняты джентльменом, который ждет вас в баре, сэр. — Хозяин кивком показал на дверь справа. — Он или его друг приходили сюда каждый день всю последнюю неделю. Прикажете сходить за ним или…

— Не стоит, — отказался Гарет и, взглянув на Эмили, пояснил: — Гвардейцы Вулверстона… скорее всего.

Они разместились в комнатах, после чего Гарет шепнул Эмили:

— Хочешь переодеться или… пойдем посмотрим?

Вместо ответа она шагнула к двери, и они направились в бар.

За маленькими столиками расселись посетители: парочки и друзья, решившие согреться пивом в конце зимнего дня. В камине горел веселый огонь.

Остановившись на пороге, Гарет оглядел присутствующих и мысленно отметил шатена, сидевшего в кабинке у боковой стены и пытавшегося читать газету в тусклом свете настенной лампы. Незнакомец как раз бросил взгляд в их сторону и тут же подобрался, словно перед прыжком.

Гарет с улыбкой повел Эмили к кабинке. Мужчина встал во весь свой шестифутовый рост. Густые брови нависли над проницательными зеленовато-карими глазами.

— Майор Гамильтон, — утвердительно сказал он с той же уверенностью, какую чувствовал Гарет, приближаясь к этому человеку. Каждый словно узнал родственную душу.

Гарет с улыбкой протянул руку.

— Гарет. Вулверстон никогда не называет имен.

— Никогда, — подтвердил незнакомец. — Я Джек Уорнфлит, и моя обязанность позаботиться о том, чтобы вы благополучно проделали остаток пути.

Гарет представил Эмили. Джек пригласил их в кабинку, после чего принес напитки: вино с пряностями для Эмили, эль для себя и Гарета.

Кода он вернулся и поставил на стол стаканы, Гарет, оглядев зал, начал:

— Кстати, о нашем дальнейшем путешествии…

— Да, но сначала вот что: у вас нет никаких жалоб? Сколько с вами людей?

Гарет ответил.

— Значит, комнат на всех достаточно. Прежде чем мы поговорим о наших планах, скажите, как вы сюда добрались?

Он многозначительно взглянул на Эмили, и Гарет вспомнил, что никто не знал, что она с ним.

— Не уверен, что вы знаете, как начиналось это приключение, но мисс Энсуорт сама доставила нам в Бомбей письмо, которое вез Макфарлан.

Джек с возрастающим уважением смотрел на Эмили.

— Мне говорили, что это была какая-то леди. Должен сказать, я очень рад, что встретил вас, мисс Энсуорт.

— Как оказалось, Эмили покинула Бомбей в то же время, что и я, и наши дороги пересеклись в Адене, по счастью, как оказалось, ибо служители культа преследовали и ее. Оттуда..

И Гарет продолжал кратко рассказывать о том, что с ними произошло, ограничиваясь сухой информацией. Слушая его, Джек удовлетворенно кивал.

— Я, как всегда, не знаю, что планирует Ройс… Вулверстон, но подозреваю, что, учитывая количество врагов, которых вы умудрились уничтожить в Булони, он считает это чем-то вроде победы. Вы одна из подсадных уток и сделали именно то, чего от вас ожидали: отвлекли врагов и уменьшили их количество.

— Вы слышали что-то о других курьерах? — взволнованно спросил Гарет.

— Делборо здесь. Прибыл два дня назад через Саутгемптон. Должно быть, сначала приехал в Лондон, потом в Кембридж и, наконец, в Сомершем-Плейс. О двух других пока ничего не слышно.

— Так каков наш дальнейший маршрут?

— Ваша первая остановка — Маллингем-Мэнор. Это фамильное поместье Трентама, еще одного гвардейца, в Суррее, недалеко отсюда. Как только мы доставим вас туда, будем ждать дальнейших приказаний. Но уже поздно, и вам нужно поужинать и выспаться. Если у вас достаточно людей, чтобы выставить часовых на всю ночь…

— Да, мы уже привыкли.

— Прекрасно, В таком случае я поскачу в поместье с известием о вашем прибытии, и мы пошлем гонца к Ройсу. Утром мы с Трентамом позавтракаем с вами и согласуем наши планы. Как думаете, мы сможем завтра же отправиться в путь?

Гарет решительно кивнул и краем глаза увидел, как Эмили сделала то же самое.

— Разумеется.

— Превосходно.

Джек встал, и они последовали его примеру. Снова обменялись рукопожатиями. И Джек отсалютовал обоим.

— До завтра!

С этими словами он направился к выходу. Гарет повел Эмили в спальню.

Дядя плелся по дороге, даже не зная, куда она ведет. Темнота сгущалась.

Жители Булони выгнали его из города. Он все еще не оправился от потрясения: эти простолюдины посмели дотронуться до его августейшей персоны!