— Абсолютно! — уверенно заявил судья. — Смотрите: компаньонка убита, причем самым зверским способом — вы же видели шаль? Она вся в крови! Лес — весь в крови! Шляпка… После этого единственный свидетель, видевший или убийцу, или его сообщника, оказывается отравленным. Девушка, явно заметившая в лесу что-то подозрительное, чуть не утонула!.. Вторую — мисс Кэтрин, которая тоже была в лесу и тоже могла что-то видеть, не понимая зловещих признаков, — пытались сбросить с дерева.

— А мистер Коллинз? — спросил Бридл. — Его же не было в лесу.

— Что… мистер Коллинз? — судья в замешательстве уставился на генерала.

— Мистер Коллинз тоже был свидетелем чего-то?

— Мистер Коллинз… — Фэйр задумался. — Он тоже мог что-то видеть и слышать… Что он сам говорит о несчастном случае?

— Мы его не допрашивали, сэр, — сказал Тинкертон.

— А?! Как это — не допрашивали?! — засуетился судья. — Немедленно! Сюда его!

Генерал обреченно посмотрел на часы, показывающие без четверти час.

— Гррр-м, стоит ли с ним беседовать? — осторожно заметил он. — Вряд ли пастор что помнит. У него же с головой не все… гррр-м… в порядке…

— Непременно! — сэр Юстас дернул за шнур звонка, и вскоре в библиотеке появился мистер Коллинз, который с удовольствием поведал следствию, как он после завтрака отправился в свой кабинет, где принялся за сочинение воскресной проповеди.

— Как раз я задумался о том, что вся наша любовь пришла от Него — ведь мы рождены по Его воле и…

— Позвольте, сэр, — остановил его судья. — Если вы сидели за столом, то как вы оказались у шкафа?

— Я встал, — пояснил мистер Коллинз. — Мне понадобилось проверить кое-какие мысли, сравнить, так сказать, с известными, смею заметить, весьма поучительными заметками проповедника Джеймса Фордайса. Я подошел к шкафу… И больше ничего не помню… — пастор обескуражено развел руками. — Мое желание помочь следствию не имеет границ, и я готов приложить все силы, дабы направить столь почтенных и самоотверженных джентльменов, как вы, по истинному пути разоблачения вопиющего и богопротивного злодейства, особливо, учитывая последние события, как то: покушение на жизнь и здоровье самой, — он выразительно поднял палец и завел глаза к небу, — нашей дражайшей, милосердной, чуткой, сиятельной, а также…

— Исключительно замечательной, — пробормотал Тинкертон.

— Понятно, понятно, — судья попытался остановить цветистую речь Коллинза. — То есть вы не слышали, входил ли кто в комнату, шаги на лестнице, скрип половиц в коридоре?..

— Осмелюсь заметить, что половицы, укрепленные в коридоре по настоянию ее сиятельства, не имеют обыкновения скрипеть, — заметил несколько шокированный пастор. — Поэтому я не мог бы услышать скрипа…

— Хорошо, — быстро кивнул сэр Юстас. — А мисс Элизабет Беннет? Она заходила в кабинет?

— Но как можно?! — воскликнул пастор. — Молодая девица, хоть и кузина, наедине, так сказать… Ни в коем случае! Я видел ее в окно, когда встал из-за стола — она была в саду. Помахав ей рукой, я направился к шкафу…

— Гррр-м, — генерал выразительно посмотрел на судью. — Вот вам и еще одно алиби.

Судья недовольно пожал плечами.

— Она могла успеть вбежать в дом, пробраться по коридору, на котором не скрипят половицы и…

— А почему шкаф полупустой? — спросил Тинкертон у мистера Коллинза. — Книги лежат на полу, на столах, но не стоят на полках, где им и место.

— Дело в том, — начал пастор, — что шкаф недавно был собран по чертежам, сделанным лично ее сиятельством, которая, должен заметить, уже провела ряд усовершенствований нашей с миссис Коллинз скромной обители. Например, по ее рекомендациям были переделаны стенные полки в спальнях, заменены гардины в гостиной и добавлена дополнительная плита на кухне, а также калитка…

— Какое имеет значение, где лежали книги? — поморщился судья и посмотрел на генерала, который не сводил глаз с часовых стрелок.

— Гррр-м, — сказал генерал, с беспокойством отмечая, что до ленча осталась одна минута.

— Так книжный шкаф также был идеей леди Кэтрин? — уточнил Тинкертон и, увидев ответный кивок пастора, который вновь собирался разразиться речью по этому поводу, быстро добавил:

— А леди Кэтрин разбирается в плотницком деле?

— Ее сиятельство разбирается во всем, смею заявить, — обиделся мистер Коллинз, и только набрал воздуха для очередного панегирика в честь своей патронессы, как судья перебил его, накинувшись на Тинкертона:

— Какое отношение к происшествию имеют разнообразные способности леди Кэтрин, тем паче этот шкаф?

— Любопытная конструкция, — Тинкертон вновь уткнулся в книгу.

Судья просверлил его взглядом, хлопнул рукой по столу и воскликнул, обращаясь к пастору:

— А ваша встреча утром с мисс де Бер, мистер Коллинз? Почему вдруг вы оказались в парке. У вас заранее было запланировано свидание с мисс де Бер?

— Как можно?! Я бы никогда не осмелился…

— Но вы все же каким-то образом с ней увиделись?

— Дело в том, что перед завтраком я как раз по обыкновению прогуливался… Видите ли, физические упражнения в саду и прогулки весьма способствуют…

— Так что с мисс де Бер? — перебил его раздраженный судья.

— Мы встретились на аллее и обменялись приветствиями, — начал рассказывать мистер Коллинз. — Я поинтересовался здоровьем мисс де Бер, а также ее матушки, — леди Кэтрин, поскольку ее сиятельство не щадя своих сил и времени…

— Вы можете идти, — судья устало откинулся в кресле.

Но выпроводить мистера Коллинза из библиотеки было делом нелегким. Он раскланивался, заверял джентльменов в своем желании всячески помогать их расследованию, призывал их к скорейшему аресту злоумышленника и выражал возмущение по поводу происшествий в столь благопристойном месте, как поместье ее сиятельства…

— Ну, и что скажете, джентльмены? — спросил сэр Юстас, с трудом выпроводив словоохотливого священника из библиотеки.

— Время ленча, гррр-м, — ответил генерал и поднялся со своего места.

— Исключительно замечательно!.. — Тинкертон поставил фолиант на место.

— Чего замечательного вы увидели во время допроса мистера Коллинза? — недовольно проворчал судья, разглаживая завернувшийся манжет своей сорочки. — Он ничего не помнит, на конкретные вопросы отвечает нечленораздельно, путается в показаниях…

— Зато наш опыт растет прямо пропорционально ошибочным умозаключениям, — коротко ответил Тинкертон. — На этом предлагаю закончить наше совещание, джентльмены, и пойти на ленч.

При слове «ленч» генерал Бридл, уже топтавшийся в дверях, тут же исчез, судья поспешил за ним. Тинкертон, хоть и вышел последним, благодаря своим длинным ногам вскоре обогнал и сэра Юстаса, и генерала, которые, войдя в комнату для ленча, увидели, как сыщик вываливает на свою тарелку добрую половину картофельного пирога, самый большой ломоть ветчины и почти всю кастрюльку с раковыми шейками. Судья застонал.

Глава пятьдесят пятая, в которой трапеза утоляет телесный голод, но не в силах утолить душевные муки

«В центре стола на серебряном блюде лежала огромная зажаренная кабанья туша. Еще утром это мощное животное топтало своими копытами влажные лесные травы лесов Розингса, а теперь оно безмолвно и смиренно лежит здесь. Так и человек, полный сил и надежд, не знает, что случится с ним через мгновение, куда заведет его коварный рок…»

Из «Истории зловещих событий…»

Розингс, 23 апреля, пятница, вторая половина дня


Остаток дня на удивление прошел тихо и мирно. Мистер Тинкертон куда-то исчез, лейтенант Йорик с планшетом бродил по парку, уточняя составленный им прежде план поместья, генерал не отходил от леди Кэтрин, весьма этим довольной. Капитан Шелли, оказавшийся неплохим знатоком музыки, сидел подле Джорджианы за фортепьяно и разучивал с ней популярную пьесу для игры в четыре руки. Судья, оставшись без общества прелестной мисс Бингли, которая все еще находилась в своей комнате, удалился в розарий, где с глубокомысленным видом изучал зацветающие кусты роз. Миссис Херст пыталась удержать своего мужа от распития очередного графина с хересом, мистер Бингли после ленча отправился провожать чету Коллинзов и их гостей в Хансфорд. С ними ушли мисс Элизабет и мисс Мэри, и вся компания собиралась вернуться в Розингс только к обеду, на который их пригласила ставшая на удивление гостеприимной леди Кэтрин. Миссис Беннет, нашедшая некоторое утешение в известии, что ее младшая дочь жива и здорова, хотя и находится в неподобающем месте и в неподобающем обществе, поначалу было подумала, что ей не следует принимать участие даже в столь благочинных увеселениях, как обед. Но мистер Коллинза пылко убедил ее, что приглашение леди Кэтрин свидетельствует о том, что общество не отвернулось от их семьи, и пренебрежение любезностью хозяйки Розингса поставило бы всех в еще более неудобное положение.

Таким образом, вечером в столовой обитатели и гости поместья появились почти в полном составе (за исключением отбывших в Лондон мистера Дарси и мистера Беннета), что казалось даже немного странным, учитывая количество происшествий и пострадавших в них за последние дни.

— Гррр-м, — генерал беспокойно обвел взглядом присутствующих и убедился, что все в сборе. «Никто не отсутствует, а значит, никто не подвергается опасности и ничто не заставит нас посреди трапезы вскочить и броситься кого-то спасать или искать», — с облегчением подумал он. Таким образом, можно было надеяться, что долгожданный обед на этот раз продлится положенное время с соблюдением всех положенных перемен блюд и прочих ритуалов.

— А мне казалось, что наш строй… гррр-м… наши ряды сильно поредели… гррр-м… — на всякий случай сказал он.

— Кое-кто уже вернулся в строй, — ответил на это Тинкертон, оглядывая блестящими глазами обитель Лукулла, ласкающую обоняние соблазнительными запахами, а зрение — изысканным убранством и столовым серебром. — А кому-то еще предстоит из него выбыть…

Мэри могла только молча и с восхищением взирать на своего кумира, который ловко подхватил ее под локоть и усадил на стул, а сам тут же плюхнулся рядом и дал знак дворецкому, чтобы начинали подавать.

Дуглас, покосившись на ее сиятельство, увидел, что миледи увлечена разговором с генералом, и кивнул лакеям, которые один за другим принялись вносить огромные блюда с разнообразнейшими яствами.

Черепаховый суп, седло барашка, запеченные в сметане карпы a la де Бер, окорок, сваренный в мадере, фазаны, фаршированные трюфелями, пудинг из каштанов, суфле из куропаток, пирожки со шпинатом, фрикасе из цыплят…

Вскоре в столовой слышалось лишь позвякивание посуды, сопение тщательно пережевывающих пищу гостей, да зычный голос Бридла, который, не забывая основательно отведать каждое блюдо, разразился соответствующей случаю речью.

— Знаете ли вы, — вещал он, — что достаточное количество и качество еды лучше всего восстанавливает усталый организм человека и поддерживает его в здоровом состоянии?.

— Я всегда это подозревал, — поддакнул судья, покосившись на свою соседку — мисс Бингли, которая изящно уплетала телячью котлету.

— Вовремя принятая пища, услаждающая вкус и желудок, способствует не только долголетию, но и сохранению красоты, — продолжал генерал.

— Что вы такое говорите?! — ахнула леди Кэтрин.

— Да-с, миледи, — хороший стол задерживает появление морщин и прочих неудобств зрелого возраста, придает глазам блеск, коже — гладкость, а волосам — пышность, гррр-м…

— Позвольте заметить, ваше сиятельство, — с жаром воскликнул мистер Коллинз, на минуту оторвавшись от заливного поросенка, — я не раз замечал: те, кто понимает толк в хорошо приготовленной пище, выглядят и чувствуют себя на порядок моложе тех, кто пренебрегает твердым распорядком приема пищи и ее аппетитным видом, поглощая наспех и без удовольствия любое блюдо, им поданное.

— Гррр-м, — генерал внимательно выслушал пастора, с глубокомысленным видом ему кивнул и вновь обратился к леди Кэтрин.

— Я счастлив, моя фиал… моя миледи, лицезреть вас в добром здравии и прекрасном расположении духа, гррр-м… Помню, в Индии как-то раз некий магараджа устроил праздник в своем дворце, на который были приглашены офицеры моего полка. Столы ломились от всевозможных кушаний, а между ними водили на поводу ручного тигра…

— Тигра?! — леди Кэтрин восхищенно посмотрела на генерала, вполне довольного произведенным эффектом.

— Можете себе представить: тигра, да еще и ручного, — подтвердил Бридл и лихо подкрутил рукой правый ус. Леди Кэтрин, забыв о фаршированной форели в белом вине на своей тарелке, зачаровано посмотрела на бравого, такого отчаянно храброго, мужественного, нежного и внимательного к ней генерала.