Джорджиана не растерялась. Глядя на Тинкертона бесхитростными глазами, она сказала, что вышла из комнаты без свечи, чтобы никого не разбудить и на ощупь пробиралась по коридору, когда наткнулась на кого-то в темноте.

— Все потому, что юные леди перестали хорошо питаться, — раздался недовольный голос мистера Херста. — Они голодают, от этого не могут заснуть — и, пожалуйста, среди ночи отправляются в библиотеку, рискуя быть похищенными…

— Таким образом, вы не могли видеть того, кто на вас напал? — продолжал Тинкертон. — Он схватил вас за руки, попытался куда-то тащить?

— Нет, я… я просто наткнулась на него в коридоре…

— Может быть, это была стена? — предположил полковник.

— Он дышал! — воскликнула обиженная Джорджиана. — Я никогда бы не перепутала стену с человеком.

— В библиотеке тогда он… тоже дышал, — вспомнила Элизабет.

— Все люди — если они даже злоумышленники, — дышат, — резонно заметила леди Кэтрин и, подумав, добавила:

— Не думаю, что в коридоре кто-то был. Джорджиана просто начиталась романов…

— Вы можете еще что-то сказать по поводу… нападения? — спросил Тинкертон.

— Разве вы не видите, что моя сестра переволновалась и вряд ли сможет что добавить… Было темно и она ничего не видела, — вступил в разговор Дарси. — Дорогая, скорее всего, это был слуга… Ты же видишь, что здесь нет посторонних… Думаю, тебе просто почудилось… У тебя в голове столько фантазий…

— Мне никогда ничего не чудится, — обиделась Джорджиана. — И не фантазирую. Она немного покривила душой, но в данном случае она могла поклясться…

— Он хромал! — торжествующим тоном возвестила она.

— Но вы же ничего не видели, — напомнила ей мисс Бингли.

— Не видела, но слышала, — Джорджиана довольно улыбнулась. — Звук шагов был неровный — будто у этого человека повреждена нога. Точно, он хромал!

Глава семьдесят седьмая, в которой один из героев получает карт-бланш

«И пусть те розы, что украшали невинное девичье чело, не обретут шипы свои, что уколют супруга ее нареченного упрямством либо неверностию ея…»

Из «Истории зловещих событий…»

Розингс, 30 апреля, пятница, 8:35 утра


Дарси специально рано спустился к завтраку, в надежде, что не застанет внизу мисс Элизабет Беннет, видеть которую было для него не столько отрадой, сколько мукой.

«Поскорее бы все закончилось, и я смог бы уехать отсюда с Джорджианой и забыть, забыть все…» — думал Дарси, входя в комнату для завтраков и осматриваясь. Мисс Элизабет не было, что сразу испортило ему и так неважное настроение. В конце стола сидели судья с мисс Бингли, посередине — Фицуильям и мисс Энн, от буфета с тарелками в руках шли Тинкертон и мисс Мэри Беннет.

«Все разбились на парочки», — с чувством, похожим на зависть, отметил Дарси и нахмурился, увидев свою сестру, подле которой расположился капитан Шелли, который как раз в этот момент подкладывал на тарелку Джорджиане особо румяные и аппетитные булочки с общего блюда.

«Какого дьявола!» — возмутился Дарси и только хотел окликнуть сестру, как наткнулся на смеющийся взгляд кузена. Фицуильям незаметно покачал головой и показал на соседний с ним стул:

— Присаживайтесь, кузен! Доброго вам утра и хорошего дня.

Дарси уселся, угрюмо пробормотав положенные приветствия присутствующим.

— Рекомендую почки, — полковник кивнул буфетному лакею, который тут же водрузил перед Дарси полную тарелку почек, издающих чудесный аромат. Но Дарси не мог толком есть. Поковырявшись в тарелке, он поймал себя на том, что все время смотрит на входную дверь, в которую пока так никто и не вошел, и еще больше помрачнел.

Фицуильям тем временем, не забывая о своей соседке, рассказал Дарси о последних событиях в Розингсе, случившихся во время его отсутствия.

— Наш дорогой судья от люстры пострадал больше всех, — говорил Фицуильям, тихо посмеиваясь, и Дарси только теперь заметил черную повязку на лице сэра Юстаса, которая плохо скрывала огромный лиловый синяк вокруг его глаза.

— Интересно, куда все же запропастилось то разрешение на брак, которое вы отправили с нарочным в среду? — задумчиво спросил полковник.

— Понятия не имею, — буркнул Дарси и вздрогнул, почувствовав, как под столом в его ногу ткнулось что-то мягкое и тяжелое, издающее жалобные скулящие звуки. Тут же из-под края скатерти на него взглянули умильно-несчастные глаза МакФлая.

— Кажется, пес за эти дни намного вырос, — сказал Дарси и подцепил на вилку почку, тут же исчезнувшую в пасти враз оживившейся собаки.

— Не столько вырос, сколько раздобрел, — сказал кузен. — Его кормят на убой, да еще все, кому не лень, подкармливают во время завтраков и обедов. Причем, вид у него всегда почему-то голодный и несчастный.

— Он явно прижился в этом доме, — кивнул Дарси и скормил МакФлаю оставшиеся на тарелке почки.

— Прокатимся верхом? — обратился он к полковнику, который тоже заканчивал завтрак.

— Увы, мой друг, — тот покосился на Энн. — Боюсь, моя невеста будет скучать в мое отсутствие.

— Понимаю, — опять насупился Дарси, кинул смятую салфетку на стол и встал.

В этот момент двери распахнулись, Дарси вздрогнул, но вместо Элизабет в комнату величественно вплыла леди Кэтрин. Она оглянулась по сторонам, снисходительно поприветствовав присутствующих, милостиво улыбнулась Энн и Фицуильяму и поинтересовалась:

— Генерал Бридл еще не спускался к завтраку?

— Нет, тетушка, — не отвлекаясь от созерцания мило красневшей под его взглядом мисс Энн, ответствовал полковник. — Генерал, вероятно, слишком устал от всех событий последнего времени и нуждается в отдыхе.

Фицуильям многозначительно покосился на миледи, отчего та пришла в легкое замешательство, порозовела, засуетилась и, наткнувшись глазами на второго племянника, воскликнула:

— Дарси, я хотела вам сказать… — Тот, направлявшийся было к выходу, вздохнул, услышав голос тетки. Леди Кэтрин показала ему на соседний с собой стул, приказала лакею налить своему племяннику кофе и завела совершенно неуместный во время завтрака — по мнению Дарси — разговор о фрезиях, безвозвратно погибших под копытами лошади в то злополучное утро.

Бингли, который в этот момент появился было на пороге, услышав обрывок воспоминаний хозяйки Розингса о великолепных цветах, посаженных на клумбе еще прадедушкой сэра Льюиса, цветах, которые радовали не одно поколение де Беров в течение пятисот лет, прежде чем столь трагично канули в небытие, счел нужным незаметно ретироваться, решив отложить завтрак на более позднее время.

— В романе «Дикая фрезия», — начала было Джорджиана, но тут же прикусила язык, наткнувшись на мрачный взгляд брата.

Притихшие было из-за появления миледи парочки встрепенулись: роман «Дикая фрезия» был скандально известен в свете, а его название вслух и вовсе не рекомендовалось произносить. Тинкертон хмыкнул, капитан Шелли чуть не подавился куском пирога с говядиной, а леди Кэтрин осуждающе поджала губы и молча, демонстрируя завидный аппетит, принялась поглощать булочки с абрикосовым джемом.

Дверь в комнату для завтраков вновь открылась, и генерал Бридл, несколько подволакивая одну ногу, с негромким ворчанием прошел на свое место рядом с хозяйкой и поприветствовал собравшихся:

— Доброе утро, дамы и господа… Я… гррр-м… немного задержался… — он поймал несколько удивленных взглядов молодежи и тревожный — леди Кэтрин, поскольку опоздание генерала на завтрак можно было расценивать как нечто из ряда вон выходящее.

— Я… гррр-м… ночью случился приступ подагры…гррр-м… знаете ли… бывает… Очень редко, разумеется… Последний раз — в походе… во время Пиренейской… гррр-м… кампании…

— Поэтому вы и не покинули свою комнату ночью, генерал? — вкрадчиво спросил Тинкертон. — Несмотря на… хм… призывы мисс Дарси на помощь, которые были слышны даже в чердачных… хм… помещениях?

— Я… гррр-м… слышал какой-то шум, — смущенно пробормотал генерал, опасливо косясь на Тинкертона. — Но полночи я… гррр-м… — он закряхтел, леди Кэтрин нечаянно уронила вилку в тарелку с пышным омлетом со спаржей.

— …полночи промучился от сильной боли, — сообщил Бридл. — И только задремал. Я слышал шум, но принял его за рев тигра… То ли я на него охотился, то ли он — на меня…

— Со мной было то же самое, — поддержал его судья. — Моя голова… — он осторожно дотронулся до повязки, — голова моя так болела… Но едва я задремал, как раздались крики, грохот, будто барабанный бой…

Мисс Бингли ахнула, и сэр Юстас быстро поправился:

— Я хотел сказать, не барабанный бой, а шум прибоя, который доносился в окно гостиницы в Брайтоне, когда я в прошлом году проводил там расследование… Вы, наверное, слышали о том громком деле браконьера, что повадился охотиться в Кенте, а потом удрал в Брайтон?.. Я помчался за ним и…

— Вы его поймали, скрутили, арестовали?! — восхитилась мисс Бингли.

— Не совсем, — побагровел судья. — Дело в том…

— Дело оказалось в том, что этот браконьер оказался графом ***, — ухмыльнулся Тинкертон, — который унаследовал имение в Кенте и приехал поохотиться на своих землях, а затем отправился на отдых в Брайтон.

— Но я не знал, что он унаследовал, — попытался оправдаться Фэйр. — И подумал…

Леди Кэтрин пожала плечами.

— Как-то сомнительно, что вам есть, чем думать, сэр, — фыркнула она и обратила сочувственный взгляд на генерала. — Вы должны плотно позавтракать — это придаст вам сил и бодрости и поможет скорейшему прекращению приступа этой несносной подагры…

— Гррр-м… Благодарю вас, миледи, — генерал бросил жадный взгляд на заставленный разнообразными яствами стол, намереваясь начать с аппетитно пахнущего окорока, запеченного в тесте.

— Помнится, я разговаривал с аптекарем Бейтсом, — разглядывая потолок, сказал Тинкертон, — и он поведал мне, что приступ подагры чаще всего провоцируется обильным потреблением мяса и вина… И одним из методов скорого излечения является строгая диета. Только молочные продукты и овощи.

— Действительно! — воскликнул полковник, проявляя необычайные познания в диетологии. — Полковой аптекарь, помнится, тоже лечил нашего генерала Уорвика от подагры. Бедный генерал был отлучен от любимой холодной телятины и хереса на целый месяц! Питался только спаржей и картофельным пюре, картофельным пюре и спаржей. И что вы думаете?! Генерал забыл о болях, что мучили на протяжении нескольких лет.

Леди Кэтрин побледнела, бросила на некстати выступившего Тинкертона испепеляющий взгляд и многозначительно сказала заметно погрустневшему вояке:

— Пожалуй, генерал, не стоит рисковать собственным здоровьем, если столь просвещенные в медицинских науках молодые джентльмены рекомендуют воздержаться от употребления мяса. Думаю, завтрак… сегодня, — она выразительно подчеркнула это слово, — стоит ограничить этими чудесными булочками с восхитительным абрикосовым джемом и свежайшей сметаной… А потом я вам дам чудодейственную мазь, которая облегчит ваши страдания, и к… к обеду вы будете себя чувствовать совершенно здоровым.

— Благодарю вас, миледи, — генерал страдальчески покосился на капитана Шелли, который с аппетитом уплетал двойную порцию телятины в тесте, — буду вам очень признателен… Булочки необыкновенно хороши, — он взглянул на другую сторону стола, где Тинкертон расправлялся с куском индейки.

С горечью посмотрев на вазочки с джемами, генерал обреченно принялся за вегетарианский завтрак.


Едва Дарси вышел в холл после завтрака, его нагнал капитан Шелли.

— Сэр, не уделите ли вы мне немного своего времени?

— Непременно, — процедил Дарси и решительно направился в кабинет леди Кэтрин, рассчитывая указать этому наглецу-капитану, что мисс Дарси не может быть объектом праздных офицерских ухаживаний.

— Итак, — войдя в кабинет и плотно закрыв дверь, Дарси с раздражением посмотрел на Шелли. — Если дело касается мисс Дарси…

— Именно мисс Дарси, — Шелли не испугал суровый взгляд темных глаз влиятельного и гордого мистера Дарси. — Я прошу руки вашей сестры, сэр.

— Руки, значит? — Дарси смерил капитана ледяным взглядом. — А знаете ли вы, сэр, что моей сестре всего шестнадцать лет? Или вы успели лишь разведать, что у нее большое приданое?

— Приданое мисс Дарси интересует меня в последнюю очередь, — не менее холодно ответил Шелли. — Я — младший сын графа, поэтому и служу в армии. Но у меня есть поместье в Хэмпшире, доставшееся от бабушки, а моя бездетная тетушка, вдова барона ***, отписала мне в завещании всю свою собственность, находящуюся в графстве Ноттингем. Перед женитьбой я уйду в отставку и займу положение землевладельца.