— Почти ничего, кроме обычного славословия богам в начале и такого же витиеватого заключения с призывом опасаться лампы. Это все, Хелен. Вся история лампы. Возможно, мой перевод слишком вольный, но суть передана правильно. Послание написано во втором веке до Рождества Христова.

— И почти повторяет сказку об Аладдине и волшебной лампе, если не считать конца и заклинаний Джакара остерегаться лампы.

— Что же, мне кажется, эта легенда достаточно хорошо известна и позже вошла в сборник “Тысячи и одной ночи”. Мы удостоверились в существовании проклятой лампы, Хелен, но найти ее пока нет возможности. Думаю, кто-то похитил ее из железной шкатулки. Когда? Вероятно, столетия назад. Мы знаем только, что она была, обладала магическими свойствами и, если верить этому Джакару, оказалась крайне опасной.

Хелен что-то напевала: верный признак того, что она погружена в размышления.

— Интересно, — внезапно заметила она, — сколько лет прошло с тех пор, как колдун отправился за ней? Еще сотня? А может, и тысяча? И сколько времени лампа была погребена в темной пещере? Почему этот Джакар не написал коротко и ясно, в чем заключается ее опасность? Как она очутилась в сокровищнице тамплиеров?

Спенсер поднялся, подошел к дивану и, взяв Хелен за руки, привлек к себе.

— Забудь о проклятой лампе, — пробормотал он. — Кому нужны эти глупости? Послушай, я ужасно тебя хочу. Только остатки благородства и верности слову еще сдерживают мою похоть. Поцелуй меня и скорее беги.

— Хорошо, — согласилась она, — если ты уверен, что именно это тебе необходимо.

Она осыпала поцелуями его лицо, впилась в губы и мотнулась к выходу.

— Увидимся за ужином, — бросила она на ходу и, оглянувшись, заметила, что он стоит на прежнем месте, тяжело дыша, с видом умирающего от жажды. Она всем сердцем желала вернуться, но понимала, что это невозможно. Слишком хорошо она знает Спенсера. Он умрет, но не нарушит клятву.

Неожиданно Хелен осознала, что последнее время думает о нем куда больше, чем о лампе. Что ни говори, а они узнали ее историю и прочли предостережения Джакара. Спенсер правильно сказал — лампа давно пропала из виду. Важно, что они нашли подтверждение ее существования. Хелен была вполне довольна достигнутым. Пусть миф остается мифом.

Она вернулась мыслями к человеку, которого любила всеми фибрами своего существа, женой которого мечтала стать. Он жив и никогда не отпустит ее. Почему-то она была в этом уверена.

Хелен долго плакала в уединении своей спальни, проклиная восемнадцатилетнюю глупышку, вообразившую себя влюбленной в жалкого слизняка.

Спенсер так уверен, что все образуется! Она же просто не видит выхода…

В начале вечера лорд Прит вторгся в гостиную, где тихо беседовали Хелен и лорд Бичем, и весело воскликнул:

— У меня для вас сюрприз! Флок, неси!

В дверях показался Флок с серебряным подносом.

— Мой новейший эксперимент с шампанским.

— Папа, оно фиолетовое!

— Да, Нелл. Я подлил немного виноградного сока, чтобы улучшить цвет. Все могут попробовать.

— Папа, кроме нас со Спенсером, здесь никого нет, а он не пьет шампанского.

Лорд Прит тяжело вздохнул и поднял руку.

— Подождем, Флок, пока здесь не соберутся люди с изысканным вкусом.

Усевшись, он улыбнулся молодым людям.

— Ну как, вы уже придумали, что делать с Джерардом Йорком?

— Пока нет. Может, после ужина мозги будут лучше работать, — ответил Спенсер.

— Наша кухарка никогда не опаздывает. Ужин подан, милорды, леди, — объявил с порога Флок.

За превосходным ужином, состоявшим из свиного филе с грибами, рыбы, каперсов в масле, бесчисленных гарниров, включая гордость кухарки — яичницу-глазунью, и пюре из красной смородины со взбитыми сливками на десерт, было решено ехать в Лондон завтра утром. Хелен с отцом, Флоком и Тини остановятся в городском доме Бичема. Впервые там появится столько народу с тех пор, как три года назад неожиданно прибыла тетя Матильда с десятью лучшими подругами, дамами более чем почтенного возраста, имевшими несчастную привычку оставлять рабочие корзинки с вышиванием и вязаньем во всех комнатах Но, оглядываясь назад, нужно честно признать, что Спенсер превосходно провел те две знаменательные, хотя и несколько суматошные недели.

— Мы с Флоком будем готовы к десяти часам, — пообещал лорд Прит. — И поскольку Шербруки наверняка ни на шаг не отойдут от Хелен, опекуны у нее будут надежными и мне не придется волноваться, что вы, мальчик мой, злоупотребите невинностью моей бедной дочери.

Повисла звенящая тишина.

— Кроме того, — едва выговорил лорд Бичем, — мы с Дугласом отправимся в Адмиралтейство, к сэру Джону Йорку.

— Да, но остерегитесь, Спенсер, — предупредила Хелен, — сэр Джон — человек беспощадный и умный. Я точно знаю, что Джерард боялся отца. Тот правил железной рукой не только им, но и всей семьей. Хочется узнать, что вы сумеете вытянуть из старого брюзги.

Ночью лорд Бичем долго лежал без сна, думая о своей жизни, запутанной и в то же время счастливой и светлой, как весенний дождик. Он припомнил разговор с лордом Притом перед тем, как все удалились на покой — Я решил, что вы достойны жить в комнате Танцующего Медведя, — сообщил Спенсер.

— Странное название, мальчик мой. Откуда оно взялось?

— Лет пятьдесят назад мой дед держал в этой спальне ученого медведя. — Как же его звали?

— По-моему, Гатри. Он любил вальсировать с дедом. Говорят, бедняга умер вскоре после кончины хозяина.

— Надеюсь, — заметил лорд Прит, — что они не похоронены вместе.

— По крайней мере это обсуждалось, но понятия не имею, чем кончилось дело. Правда, наша семья славится своими причудами.

«И прекрасными людьми, — подумал он, — если не считать отца, редкостного негодяя…»

Но теперь Спенсера уже не мучили воспоминания об отце. Он просто выбросил его из головы и почувствовал, что на душе стало куда легче. Теперь в этом доме больше не прячутся по углам призраки былого.

Уже в полудреме лорд Бичем понял, что жизнь прекрасна, как сейчас, так и тысячу лет назад. У кого в семье были танцующие медведи? Интересно, каково это, когда в доме живет медведь? Недаром эта мысль мучила его с самого детства.


Городской дом Бичемов

Лондон

Именно Клод, временный дворецкий лорда Бичема, присвоил название “Военная комната” большому затененному кабинету в глубине дома. И недаром.

В субботу утром все собравшиеся толпились вокруг стола, оживленно споря и перебивая друг друга. У каждого имелось собственное мнение. Полчаса спустя неожиданно прибыли Райдер и Софи Шербрук. Постояв в дверях и попытавшись немного разобраться, что к чему, Райдер, привыкший укрощать своих пятнадцать ребятишек, оглушительно прогремел:

— Немедленно закрыть рты, иначе останетесь без десерта!

Растерявшаяся компания последовала приказу. В комнате постепенно воцарилась тишина, — Райдер, Софи! — воскликнул Дуглас, — Добро пожаловать в Лондон! Надеюсь, вы поможете решить весьма нелегкую головоломку. Думаю, вам понравится это занятие. Райдер, ты знал морского офицера Джерарда Йорка? Он предположительно утонул в 1803 году неподалеку от французского побережья.

Райдер Шербрук задумчиво свел брови, потер лоб и объявил:

— Надеюсь не оскорбить ничьи чувства, но он мошенничал в картах. Я сам присутствовал при драке, в которой ему едва не перерезали горло. Кто-то разоблачил его, и поднялся шум. Помню, как паршивый щенок скулил, что отец не дает ему денег и он дошел до точки. Когда его спросили, почему он в таком отчаянном положении, негодяй ответил, что уже три месяца не выдавал содержания любовнице. Гнусный тип, вечно ныл и жаловался. А что случилось? Почему вдруг о нем вспомнили?

Все наперебой принялись объяснять. Гам стоял неимоверный, никто никого не слушал. Положение спасла экономка, миссис Гласе. Старушка просунула голову в дверь и лихо свистнула, перекрывая шум.

— Клод немного захворал. Горло болит, видите ли. Боюсь, голос у него совсем ослаб, — объявила она, завладев всеобщим вниманием. — Кто хочет чая с кексами? Нет, не говорите. Просто поднимите руки. Сначала леди.

Графиня, ее невестка и мисс Мейберри послушно подняли руки.

— Прекрасно. Теперь джентльмены. Граф, его брат и оба виконта последовали примеру дам. Лорд Прит едва слышно попросил шампанского.

— Мы не встречались, но я много слышала о вас от Алекс, — заметила Софи Шербрук, обращаясь к Хелен. — Сначала она хотела придушить вас из ревности, но потом решила, что можно обойтись без столь крайних мер, лишь бы вы держались подальше от Дугласа. Правда, что вы собираетесь замуж за лорда Бичема?

— Да, но сначала, как вы уже слышали, необходимо точно знать, жив ли мой муж, а если это так, какое зло задумал. Представляете, как ужасно, когда ваш якобы мертвый вот уже восемь лет супруг вновь выскакивает неизвестно откуда, как чертик из табакерки! И как раз в тот момент, когда мы со Спенсером решили пожениться!

— Понятно, — протянула Софи, глазом не моргнув. Еще бы! Она еще не к такому привыкла. Попробуйте справиться с пятнадцатью детишками, запертыми в доме в дождливый день!

Несколько минут спустя, когда все наслаждались восхитительными шоколадными слойками, персиковыми тарталетками и тминными кексами, сияющий Райдер провозгласил:

— Вы видите перед собой нового члена палаты общин. Поэтому мы с Софи и находимся в Лондоне. Мне удалось победить в честной борьбе мерзкого пузана по имени Редфилд, и теперь я представляю Верхний и Нижний Слотер, а заодно и окрестности.

— За здоровье новоиспеченного политика! — воскликнул лорд Прит, поднимая хрустальный бокал. — Э-э, молодой человек, вы уверены, что хотели именно этого?

— Он стремится исправить злосчастные законы, позволяющие эксплуатировать детей, — пояснила Софи, — и я уверена, что это ему удастся.

Она принялась увлеченно рассказывать о детях, которых Райдер спас от беды и привел жить в Брэндон-Хаус.

Планы строились, менялись, переделывались. Райдер и Софи решили остановиться в доме Дугласа. Они уже собрались уходить, когда в гостиную буквально ворвался лорд Прит. По пятам следовал Флок с большим серебряным подносом.

— Что это, отец?

— Ах, дорогая, теперь у нас достаточно добровольцев для эксперимента. Не волнуйтесь, Софи, это шампанское.

— Сэр, — охнула Софи, — но оно фиолетовое!

— Да. Мое собственное изобретение. Видите ли, я добавил туда виноградного сока, чтобы получить этот изумительный глубокий цвет. Великолепно, не считаете? Надеюсь, вы все попробуете, кроме Спенсера, конечно, иначе он позеленеет и испортит прекрасный вечер.

Никому не хотелось стать жертвой опытов лорда Прита, но гости из вежливости попробовали странную смесь под неотступным, полным отвращения взглядом Спенсера.

Сделав два крошечных глоточка, Александра поспешно поставила прелестный хрустальный бокал на поднос.

— Это очень необычно, сэр, — призналась она, — но откровенно говоря, я нахожу подобную смесь омерзительной. Может, вы попробуете подлить в шампанское что-то другое?

Лорд Прит с надеждой воззрился на Дугласа, но тот скорбно покачал головой и промолчал. Едва не плача, изобретатель обратился к Софи. Та неловко откашлялась, бросила на мужа умоляющий взгляд и пролепетала:

— Простите, сэр, может, вы взяли не тот виноград? Средиземноморские сорта наверняка были бы лучше.

— Папа, ты честно пытался, — вмешалась Хелен, — но Александра права. Находись я на смертном одре, все равно не стала бы это пить, даже если бы мне пообещали полное выздоровление.

— И ты, моя крошка Нелл? — вздохнул лорд Прит. — Видите ли, дочка обожает меня, и если ей что-то не нравится, значит, дела мои плохи. Но погодите! Райдер, вы еще не высказали своего мнения.

— Сэр, после многих лет супружеской жизни я усвоил, что если в чем-то не соглашусь с женой, она незамедлительно лишает меня не только своих сладких улыбок, но и других сладостей. Простите, сэр, но ничего не могу сделать.

— Прекрасно вас понимаю, — кивнул лорд Прит. — Ну, хорошо. Флок, как мы назвали эту смесь?

— “Випань”, милорд.

— Неплохо. Есть в этом определенный шик. Хм-м-м… а что вы думаете насчет абрикосов в шампанском?

Очевидно, до такого никто не додумался, поскольку все сконфуженно молчали.

Братья с женами вскоре ушли. Каждый твердо знал, что ему делать.

Глава 27

Часы едва пробили полночь, как в дверь спальни лорда Бичема тихо постучали. Спенсер голый лежал на гигантской кровати, натянув до пояса простыню, и мечтал поцеловать мягкую плоть под коленками Хелен: то, чего ему не удалось пока осуществить.

— Войдите! — крикнул он.

В комнату вплыла Хелен. Именно вплыла, другого слова не подберешь. Ошеломленный Спенсер молча наблюдал, как она скользит к кровати. Алая ночная сорочка с пеньюаром потемнее оттенком почти стелились по полу, и, как ни странно, этот весьма вызывающий ансамбль вовсе не казался на ней аляповатым или дешевым. Скорее наоборот, не давал мужчине ни малейшего представления, какие сокровища скрывал.