Жаклин Санд - Неверная жена

Даниэль огляделся. Озеро Шаар, небольшое, вытянутое, лежало в каменной впадине у южного подножия горы, на которой возвышалась крепость, не видная отсюда. Водопад казался в лунном свете размытой полосой жидкого серебра, и летящая сверху вода разлеталась миллионами брызг. Должно быть, днем здесь висит радужное облако.

– «Шаар» значит «волосы», – произнес Даниэль. – Водопад и вправду похож на них. Да?

– Вы не ответили на мой вопрос, – сказала леди Александра.

Даниэль усмехнулся. Она упряма. Вполне возможно, именно упрямство помогло ей выжить.

– Я не рыцарь вашего супруга.

– Кто же вы тогда?

– Я вор, госпожа. Меня наняли, чтобы вас украсть.

Леди Александра помолчала, прежде чем продолжить.

– Но вы так хорошо говорите. Правильно.

– Я научился. И я не люблю вопросов о себе. Отдохните, и мы пойдем дальше.

– Нам долго идти?

– Несколько часов. Вы сможете?

– Я не знаю, но буду идти, пока смогу.

– Хорошо.

– Я хотела бы умыться. Помогите мне спуститься к воде.

Даниэль исполнил просьбу и отошел в сторону, чтобы не смотреть, как женщина будет это делать; она наверняка смутится, если случайный знакомый увидит ее обнаженные руки или ступни. Чтобы не терять времени зря, Даниэль поднялся чуть выше по берегу и прикинул, как идти дальше; по всему выходило, что придется обогнуть крепость по дуге, пользуясь вон той впадиной, а уж затем выбраться и направиться прямиком к роще. Крюк довольно большой, но для дерзких нет ничего невозможного. Луна постепенно уходила за горы, и по долине тянулись длинные языкатые тени. То, что необходимо для беглецов.

Когда Даниэль возвратился, леди Александра сидела на том же камне и пыталась расчесать спутанные волосы пальцами; ее умытое лицо еще было влажным, и кожа казалась молочно-белой в свете луны.

– Я должен задать вам вопрос, который может показаться оскорбительным, – резко произнес Даниэль, – но вы же понимаете, что я не могу не спросить. Когда ваш срок?

Она покраснела – это было видно даже в полутьме.

– Я… не знаю точно, – запинаясь, ответила леди Александра. – Я сбилась, считая дни. Думаю, не сейчас.

– Понадеемся на это, – буркнул Даниэль, отворачиваясь. Он не любил вникать в подобные дела и чувствовал себя неловко, если вникать все-таки приходилось.

Это заботы женщин – вынашивать детей, подставлять грудь под жадный рот младенца, пеленать и шить рубашонки. Дело мужчины – воспитать сына так, чтобы он умел достойно делать свою работу, а дочь так, чтобы она знала о чести. Даже если ты распоследний крестьянин, это не значит, что чести у тебя нет.

У Даниэля честь определенно имелась. Странная, ни на чью больше не похожая, но была ведь.

Согласно законам этой чести, леди Александру следовало доставить мужу как можно скорее. Что делать с нею дальше, решит законный супруг, а пока необходимо, чтобы она к нему добралась. Этим Даниэль и собирался заняться, пусть даже полдороги ему придется тащить ее на руках. И черт с тем, что она его смущает.

Его давно уже не смущали женщины, но эта была какая-то не такая. Она выжила в разбойничьем притоне (назвать крепость Ахмар военной крепостью – значит сильно польстить) и сохранила при этом рассудок. Гийом де Ламонтань не выглядел без памяти влюбленным, но он ее определенно любил, иначе бы не платил таких денег за то, чтобы жену ему возвратили.

– Вы можете мне сказать, как поживает мой супруг? – спросила леди Александра, словно прочитав мысли Даниэля. – Здоров ли он? Не ранен?

– Граф выглядел здоровым, когда беседовал со мной, – сухо ответил Даниэль, поворачиваясь к ней. – Он только беспокоился о вас.

Ее лицо просветлело.

– Я тоже… думала все время, как он и что делает, и ищет ли меня. Только моя любовь к нему помогла мне продержаться все это время.

– Мадам, вы готовы идти?

– Да, – она тяжело поднялась. – Готова. Я могу опереться на вашу руку? Так будет проще.

Сначала все шло неплохо. Даниэль шагал неторопливо, примеряясь к шагу леди Александры, а она его не подвела, старалась изо всех сил. Он помогал ей идти, поддерживал, когда спуск или подъем становился особенно крут, и не давал споткнуться и упасть. Она видела в темноте гораздо хуже его, несмотря на то что долго просидела в темнице. Даниэль неплохо знал местность, а потому шел, выбирая самый короткий и удобный путь, обходя открытые пространства и узкие тропы, где мог пробраться лишь взрослый ловкий мужчина. Местность была изрезана оврагами, на дне которых шуршал песок. Здесь почти ничего не росло, редкие купы деревьев начинались ближе к горам.

Один раз леди Александра попыталась заговорить, но Даниэль прервал ее:

– Лучше молчать.

– Нас может кто-нибудь услышать? – спросила она шепотом.

– Вряд ли. Поберегите дыхание.

Она послушалась, и дальнейший путь проходил только под песочное шуршание.

Луна окончательно провалилась за горы, погрузив долину во тьму, и роскошный небосвод поворачивался над беглецами. Иногда Даниэль останавливался, чтобы дать леди Александре передохнуть несколько минут, и она сидела, запрокинув голову, тяжело дыша и глядя в небо. Яркий блеск южных созвездий казался сиянием драгоценностей в открытом сундуке. В их тиши и величии было необъяснимое благородство, Господень дар неразумным людям, которые смеют проливать кровь и творить мерзкие вещи под взглядами этих звезд. Казалось, посмотри на них подольше – и грехи спишутся, а жизнь изменится неотвратимо.

Стоило опустить голову – и оказывалось, что до Царства Небесного еще идти и идти.

Леди Александра начала уставать на исходе второго часа пути. Она шла все медленнее и в какой-то момент остановилась. Даниэль остановился тоже.

– Подождите, – шепнула она, задыхаясь, – я не могу так быстро идти.

– Скоро рассвет. – Даниэль не видел отсюда восточного края неба – его сейчас загораживала часть горного хребта с затерявшейся на нем крепостью Ахмар, – но чувствовал его. – К тому времени мы должны оказаться в роще, где я укрыл лошадей.

– Там будет нас ждать Гийом? – с надеждой спросила леди Александра.

Даниэль покачал головой.

– Нет. Ваш супруг встретит вас следующей ночью, недалеко от перекрестка и деревушки Рабиун. – Это название совершенно точно ничего ей не говорило, и пришлось пояснить: – Мы находимся на землях сельджуков. Здесь везде власть мусульман, и вассалы Иерусалимского королевства не смеют появляться тут. Рабиун – ближайшее место, куда может приехать ваш супруг, чтобы забрать вас. Все равно придется таиться. Тут неспокойно. Говорят, Салах ад-Дин скоро пойдет в наступление.

– Я ничего не знаю о том, что творится в Палестине, – вздохнула леди Александра.

– Я расскажу вам. Позже. Сейчас надо идти.

– Я не могу, – сказала она жалобно. – Я очень устала.

– Надо идти, госпожа. Иначе наступит день, и нас непременно кто-нибудь заметит. Здесь не пустыня, неподалеку проходит дорога на Аджлун. Если головорезы Джабира утром поймут, что вы исчезли, нас будут искать от Галилейского моря[6] до Мертвого.

Леди Александра встала и пошла – намного медленнее, чем раньше, но все-таки пошла. Оставалось около часа пути.

Через полчаса Даниэль понял, что идти она больше не может.

Не говоря ничего, он подхватил леди Александру на руки и понес, стараясь ступать осторожно, чтобы неверный камень не поехал под ногой. Падать самому и ронять ценную добычу – глупее не придумаешь. Леди Александра тоже не произнесла ни слова; она обхватила руками его шею и положила голову на плечо, и Даниэлю показалось, что она дремлет.

Она оказалась легкой, легче, чем он предполагал, даже несмотря на беременность, как будто у нее были не человеческие, а птичьи кости. Подумав об этом, Даниэль еле заметно улыбнулся. От женщины пахло немытым телом и грязным тряпьем, но сама она была такая настоящая и живая, что на какой-то миг он сильно за нее испугался.

У него давно не было такой женщины, за которую следовало бы бояться.

И эта ему не принадлежит.

Даниэль немного позавидовал графу де Ламонтаню, хотя зависть в данном случае была делом абсолютно бесполезным. Слишком велико расстояние между Даниэлем и графом и тем, что принадлежит им обоим, – как от этой сухой земли и до самого неба, с которого смотрит Господь. В Палестине постоянно чувствуешь себя под пристальным взглядом Бога. Даниэль нес женщину на руках, а Бог молча глядел сверху.

Помог бы хоть.

Господь помог, как умел: никто не встретился по пути, никто не гнался за беглецами, и уже замаячила впереди роща. Даниэль пошел быстрее, и леди Александра зашевелилась у него на руках.

– Тише, – сказал он ей в спутанные волосы.

Она ни слова не произнесла и снова положила голову ему на плечо.

Роща – терпентинные деревья и можжевельник – встретила Даниэля и его добычу сумраком и приятным древесным запахом. Лошади никуда не делись, оживились при виде людей, затанцевали. Даниэль аккуратно опустил леди Александру на скудную траву и пошел гладить животных. Его конь фыркал, тыкался узкой породистой мордой, раздувал черные ноздри; гнедая кобылка, выданная графом из его личных конюшен, вела себя поспокойнее.

– Леди Александра, – негромко произнес Даниэль, не оборачиваясь и проводя ладонью по бархатному конскому носу, – нам придется некоторое время ехать верхом. Я не заставлю лошадей скакать галопом, но если мы не уберемся отсюда очень быстро, нас обнаружат. Да?

– У нас ведь нет выбора, – сказала она устало.

Даниэль отпустил повод, подошел к женщине и помог ей подняться.

– Идемте, я познакомлю вас с лошадью. Ее зовут Айша, и ваш супруг дал мне ее, чтобы она привезла вас. Он говорил, вы прекрасная наездница.

– Так было, – согласилась она, – но теперь…

– Все будет хорошо, – уверил ее Даниэль.

– А это ваш? – Леди Александра указала на коня, выглядевшего глыбой мрака.

– Да. Его имя Джанан.

– Что это значит?

– У этого слова много значений. Самые важные – «душа» и «сердце».

Она кивнула, подошла к своей кобылке и обхватила руками ее шею, нашептывая ласковые слова. Айша слушала, фыркала и пыталась зажевать ободранный рукав платья.

Даниэль молчал, глядя на это. Совершенно определенно требуется новый план – верхом женщина далеко не уедет. Что ж, придется приспособиться. Он придумал, что станет делать, и, прерывая ритуал знакомства леди Александры с лошадью, сказал:

– Я помогу вам сесть. Мы должны торопиться. Пожалуйста.

Женщина кивнула, и Даниэль без особых усилий поднял ее и помог устроиться в седле. Оно, к счастью, было предназначено для дамы – удобное мягкое сиденье, и леди Александра осторожно поставила ноги на планшет[7]. Убедившись, что с ней все в порядке и она не упадет, Даниэль отвязал лошадей, вскочил на Джанана и взял в руку поводья Айши.

– Я могла бы ехать сама, – негромко заметила леди Александра.

– Нет.

Она пожала плечами. Даниэль тронул пятками бока Джанана, и лошади легкой рысью вышли из рощицы под светлеющее небо.

Раскаленное солнце выкатилось на небо, как оброненное слугой золотое блюдо, и ударило лучами наотмашь. Даниэля всегда восхищала стремительность рассветов и закатов Палестины. Тьма здесь наступала в считаные минуты, но и день приходил быстро, как будто не мог терпеть больше и старался как можно скорее сменить собой ночную тишь. Все сразу же изменилось: горы, только что выглядевшие размытыми пепельными силуэтами, оказались серыми громадинами в теневых провалах там, где вились ущелья; над равниной, переходившей в пустыню, задрожал горячий воздух, рождая миражи; стало труднее дышать, и сильно пекло голову. Даниэль достал из седельной сумы две свернутых полосы ткани, одной обернул собственную голову, вторую протянул леди Александре.

– Сделайте так же.

Она молча соорудила на голове подобие тюрбана, оставив длинный льняной язык, и хрипло спросила:

– У тебя есть вода?

– Она есть и у вас. – Даниэль указал на седло: – Вон там привязана фляга.

Леди Александра отвязала небольшой кожаный бурдюк и торопливо напилась. Даниэль смотрел, как двигается ее горло.

– Не пейте все сразу, – предупредил он.

– Хорошо. – Она мучительно щурилась. – Я… отвыкла от света. От пустыни.

– Закройте лицо, чтобы не глотать пыль.

Она послушалась; теперь поверх повязки сверкали только глаза, и Даниэль впервые различил их цвет. Голубые, как волны моря в спокойный день, и лучистые – вода на мелководье, от которой бегут по песку юркие золотые тени.

– Мы будем ехать некоторое время, – сказал Даниэль. – Потом остановимся. Я отлучусь. Вам нечего больше бояться, опасность удаляется с каждым шагом наших коней.

– Ты так красиво говоришь для вора, – сказала леди Александра. – Ты приплыл сюда из Франции искать свое счастье?

Даниэль молча развернул Джанана и пустил лошадей рысью.