Бренда Джойс - Невероятное влечение

— Он отказывается принимать «нет» в качестве ответа, — пробормотала Оливия.

— Так ты собираешься отклонить приглашение на ужин? — осведомилась Кори. — Даже если ты это сделаешь, тебе стоит оставить браслет.

— Кори! — воскликнула пораженная ее словами Оливия. — Это, конечно, сногсшибательное развитие отношений, но Александра не может оставить себе браслет.

Оливия обернулась и буквально впилась в Александру проницательным, острым взглядом.

— Но этот браслет мог бы кормить нас несколько лет! Мы могли бы оплатить наши долги! — бесхитростно брякнула Кори и тоже воззрилась на старшую сестру.

Виски Александры пульсировали.

— Я не могу оставить этот браслет себе, потому что таким способом подала бы ему знак, дала понять, что готова ответить на его ухаживания.

Александра знала, что нужно делать.

— Кори? — И она протянула руку за браслетом.

Младшая сестра с большой неохотой подчинилась, отдав Александре восхитительное украшение.

— А я пошла бы на ужин! — упрямо заявила Кори. — И лучше стала бы его любовницей, чем женой сквайра.

Александра ощущала, как бешено колотится сердце, но не желала допускать до разума собственные чувства. А еще она хотела избавиться от неотступно преследующего ее образа Клервуда, который будто навеки запечатлелся в памяти.

— Герцог знает, что за мной ухаживают с серьезными намерениями. Но его это, похоже, не волнует. Пора положить этому конец.

Оливия вынуждена была согласиться:

— Этому и в самом деле пора положить конец — если, конечно, ты хочешь выйти замуж за сквайра.

— Именно это я и сделаю.

Александра посмотрела на стол с шестью дюжинами роз.

— Если отец увидит цветы, я не смогу объяснить, откуда они появились. Он придет в ярость. И одному Богу известно, что натворит. — Александра вздохнула. — Я еду в Клервуд.

Сестры в изумлении уставились на нее.

Сокрушительная волна беспокойства накрыла Александру с головой, и она помрачнела.

— Я верну цветы и браслет, а потом ясно дам понять герцогу, что ему раз и навсегда стоит прекратить добиваться моего расположения.

Поправляя сюртук, Стивен вышел из кабинета, оставив Рандольфа изучать бухгалтерскую отчетность благотворительного фонда. Герцог присоединился к Элис и Ариэлле, которые приехали с визитом по его просьбе.

— Я впечатлен, — сказал он, уверенно входя в маленькую гостиную в сине золотистых тонах. — Впечатлен тем, что вы отважились выбраться из города в такой ужасный день.

Часом ранее зарядил дождь, и теперь темные небеса предвещали грозу, готовя к серьезному ухудшению погоды.

Кузины герцога расположились на кремово золотистом диване, на Элис ладно сидело зеленое платье в тонкую полоску, Ариэлла была одета в синий муар — обе красавицы составляли потрясающую картину, которую с удовольствием взялся бы написать любой художник. Они сорвались с места, чтобы поприветствовать Стивена, Элис сердечно чмокнула его в щеку. Ариэлла последовала ее примеру, нисколько не заботясь о том, что Гильермо стал свидетелем их открытого проявления привязанности. Впрочем, дворецкий герцога был воплощением проницательности и давно привык к подобным эпизодам. Представители светского общества и слуги знали, что Клервуд вот уже много лет тесно общается с семьей де Уоренн.

— Твоя записка нас заинтриговала, — сказала Ариэлла, и в ее синих глазах отразилось искреннее любопытство. — Ты заметил, что находишься в бедственном положении и только мы с Элис можем помочь.

Ее рыжевато коричневые брови вопросительно выгнулись.

— Я объяснила Ариэлле, что это — своего рода уловка. Ты никогда не бываешь в бедственном положении. Даже если бы какой нибудь ураган посмел распространиться далеко в глубь страны, ты бы посмеялся над ним и прогнал его прочь, — рассмеялась Элис. — А между тем я умираю от голода и должна перекусить прежде, чем ты поведаешь нам о своих неприятностях.

Стивен улыбнулся и обернулся к дворецкому:

— Пожалуйста, Гильермо, принеси закуски.

— Тотчас же, ваша светлость, — отозвался Гильермо и вышел, плотно закрыв за собой светло голубые, украшенные золотом двери.

Стивен жестом предложил гостьям снова занять места на диване и, когда они уселись, опустился рядом. Закинув ногу на ногу, он заявил:

— Перейду сразу к делу. Я хочу найти герцогине вдове мужа.

Кузины в изумлении уставились на него.

— Понимаю вашу реакцию. После пятнадцати лет, которые прошли с момента смерти отца, это кажется странным. Но полагаю, Джулии будет гораздо лучше с мужем, чем одной, как сейчас.

Ариэлла и Элис переглянулись.

— Стивен, чем вызвано это желание? — осведомилась Ариэлла. — Не секрет, что герцогиня сильно страдала в браке с твоим отцом. Думаю, сейчас она очень довольна своей участью. Твоей матери не нужно ни перед кем отчитываться, кроме тебя, разумеется, и ты позволяешь ей делать все, что заблагорассудится. Всякий раз, когда я вижу вдовствующую герцогиню, она явно пребывает в хорошем настроении. Я бы серьезно подумала, стоит ли искать для нее второго супруга. Мне кажется, она искренне наслаждается своей свободой.

Ариэлла всегда открыто говорила то, что думает, именно за это Стивен так ее и ценил.

— Я бы никогда не заставил герцогиню снова выходить замуж. И ты не совсем правильно меня поняла. Я хочу, чтобы она сделала хорошую партию — хочу найти для нее кого то привлекательного, остроумного и знатного.

Обе кузины погрузились в молчание, все так же удивленно, пристально глядя на герцога. Наконец Элис произнесла:

— Так ты хочешь устроить для своей матери брак по любви?

Он вздрогнул.

— Я хочу найти для нее джентльмена, которого она смогла бы полюбить. Того, кто любил бы ее. — Стивен поднялся, размышляя о Тайне Джефферсоне и ощущая что то вроде угрызений совести. Он слишком хорошо знал Джулию. Матери не понравилась бы его задумка — по крайней мере сейчас. Но в конечном итоге, если бы все пошло по плану, она наверняка была бы рада. — Мне бы хотелось, чтобы отношения герцогини и ее нового мужа основывались на взаимном восхищении и уважении. Естественно, у предполагаемого жениха должны быть средства, чтобы исключить любую возможность брака герцогини с охотником за ее состоянием.

Ариэлла и Элис снова обменялись взглядами, а потом понимающе заулыбались.

— А ты, оказывается, романтик! — удивленно заметила Элис.

Он вздохнул:

— Я — не романтик, моя дорогая. Но с недавних пор Джулия ведет себя странно. Заметно, что ей очень одиноко.

— Неужели? — Элис вдруг разразилась неподобающим леди хихиканьем. — Она не выглядела одинокой тем вечером в Херрингтон Холл.

Герцог рассердился:

— Убежден, в Британии обязательно найдется джентльмен подходящего возраста, который будет искренне любить мою мать!

Элис с волнением обернулась к Ариэлле:

— Как же его фамилия?

— Джефферсон — как у президента. Никак не могу вспомнить его имя. — Ариэлла взглянула на Стивена. — Герцогиня выглядела весьма увлеченной этим американцем. Кто он такой?

Стивен еще больше насторожился.

— Тайн Джефферсон — владелец ранчо где то в дебрях Калифорнии, — пренебрежительно бросил он. — У нас в Британии те, кто разводит крупный скот, именуются фермерами! А еще он занимается торговлей — продает свою говядину на рынках Среднего Запада и Востока. Он не подходит для вдовствующей герцогини.

Стивен не отступил от своего решения навести справки о Джефферсоне, даже кратко переговорил о нем с Клиффом де Уоренном.

Кузины красноречиво переглянулись, и Элис поспешила категорично заметить:

— Алекси занимается торговлей, как и его отец. Ты считаешь, что герцогине не подходит кто то вроде Алекси или Клиффа?

— Позволь тебе напомнить, что они — истинные аристократы! — Раздражение Стивена нарастало, но он умело держал себя в руках. Клервуд понимал, что выглядит перед кузинами ужасным снобом.

Ариэлла поднялась с дивана, неодобрительно нахмурившись:

— Презираю твои надменные замечания! Америка — не Британия, у них нет классовой системы, подобной нашей. Это однородное, открытое общество. Стандарты, которые используются здесь, неприменимы там.

— Он весьма привлекателен, — заметила Элис, тоже вставая с дивана. — И он, кажется, джентльмен.

Стивен был раздражен тем, что кузины сплотились против него.

— Мои стандарты применимы везде — даже в Гонконге.

Ариэлла с издевкой вытаращила глаза:

— Разумеется, везде, ваша светлость! Ты ведь унаследовал баснословное состояние и чуть ли не целое королевство, ты привык все жестко контролировать, как тиран! Конечно, где тебе признаться в своей предвзятости!

В душе Клервуда нарастал гнев.

— Мне хватает и того, что все остальные обвиняют меня в симпатиях тори и республиканцам!

— А я придерживаюсь истинно либеральных взглядов, Стивен. И несмотря на твои добрые дела, смею заметить: ценности, которые ты отстаиваешь, безнадежно устарели.

Герцог мог спустить подобное заявление только Ариэлле — или Элис.

— А ты остаешься просто невероятно умной и образованной, — сказал он со своим характерным спокойствием, за которым скрывалась сдерживаемая ярость. — Тебе всегда нужно непременно спорить со мной? Поражаюсь, как Сен Ксавье позволяет тебе столь фамильярное общение! Ты споришь с ним точно так же, как со мной? Ради всего святого, Ариэлла, мой фонд находится на передовой социальных и политических реформ!

— Я спорю со своим мужем, когда считаю, что он не прав, — вздохнула Ариэлла. — Я не хочу воевать с тобой, Стивен. Просто обожаю тебя, вместе со всем твоим лицемерием! И — да, ты находишься на передовой всех реформ. Но твое хваленое стремление к реформам исчезает, когда дело касается матери. Я думаю, она питает к Джефферсону нежные чувства, и нам нужно считаться с этим.

— Полностью согласна, — решительно отозвалась Элис.

Стивен был ошеломлен, даже оскорблен.

— Я хотел заручиться вашей поддержкой, чтобы найти матери подходящего жениха, который был бы ей под стать, — британца благородных кровей, а не американского хозяина ранчо, который продает говядину!

— А что, если Джулия влюбилась? Почему ты отрицаешь такую возможность? — спросила Ариэлла.

— Она не влюблена. Герцогиня одинока, а этот фермер всего навсего вскружил ей голову!

Элис неожиданно поспешила переменить свое мнение.

— Я хотела бы помочь, — сказала она, кажется весьма заинтересованная предложением. Жена Алексея выглядела так, будто и не слышала прежних слов Стивена. — Ты присоединишься, Ариэлла? Я всегда любила герцогиню. Давай поможем устроить ей брак по любви!

Элис хитро взглянула на Ариэллу, и Клервуд понял, что они решили сговориться против него.

— Что ж, очень хорошо, Стивен, — ответила Ариэлла. — Мы займемся этим.

Он посмотрел на них, уперев руки в бока.

— Я выразился достаточно ясно и не собираюсь менять точку зрения. Я не смирюсь с присутствием Джефферсона в жизни матери — ни за что на свете. Я хочу, чтобы вы помогли найти ей респектабельного, титулованного британца. Я прошу вас изучить возможных претендентов и представить мне список потенциальных мужей. Только не стоит устраивать официальных представлений, пока я не одобрю чью либо кандидатуру.

Ариэлла и Элис в который раз переглянулись.

— Конечно, ваша светлость, — в один голос невинно пропели они.

Александра продрогла до мозга костей, пока тощая старая кобыла, промокшая и уставшая, тянула ее повозку. К счастью, в поле зрения наконец то появилось поместье Клервуд.

Держа вожжи в руках, обтянутых перчатками, она направляла лошадь по кличке Бонни, которая теперь шла устало, медленно. Александра внимательно смотрела на выложенную ракушками дорогу, приближаясь к внушительного вида фонтану и палисаднику, окружавшему четырехэтажный величественный дом из серого камня. «Какая роскошь, да это просто дворец!» — с внезапной тревогой пронеслось в голове Александры. Особняк годился для короля, не для герцога.

Она задрожала, и не только от дождя и холода.

Было просто невозможно продолжать кипеть от благородного негодования, промокнув до нитки и пребывая в столь унылом расположении духа. Двенадцатилетняя кобыла была приучена к двухмильным поездкам в город, а не к тому, чтобы вынести внушительное расстояние, равное половине утомительного пути до Суррея. Рандольф де Уоренн, возможно, и одолел дорогу между Эджмонт Уэй и Клервудом за полтора часа — но с тех пор, как Александра уехала из дома, прошло наверняка целых три. И дождь явно не облегчал ее задачу.

Дорога была скользкой, если не грязной, да и крыша повозки стала протекать. Порывистый ветер то и дело заносил внутрь незакрытого экипажа капли студеного дождя. Никогда еще ей не было так холодно! Александра не должна была заботиться о внешности, ведь она намеревалась раз и навсегда отвадить Клервуда, но ее отчего то беспокоили растрепанные волосы и неприлично грязная одежда. И что самое важное, душа Александры трепетала от волнения.