Стивен схватил Александру за руку, и ей пришлось взглянуть на него. Он нахмурился:

— Что случилось?

— Я упала, — пролепетала она, чувствуя, как гулко стучит сердце, и еле вымолвила: — Почему вы здесь?

— Покажите мне, где вы живете, — потребовал Клервуд.

Изумленная, Александра отпрянула от него и вырвала свою руку.

— Что?

— Вы прекрасно меня слышали. Вы снимаете комнату в этой гостинице. — Герцог жестом показал на здание, располагавшееся чуть дальше по улице.

— Я не собираюсь ничего вам показывать! — с возмущением выпалила она. — Мне пора. Всего доброго.

Александра повернулась спиной, и тут Клервуд снова поймал бедняжку за руку.

— Эджмонт выгнал вас из дому, узнав о нашей связи.

— Я не хочу это обсуждать! — резко выдохнула она.

Герцог еще крепче стиснул ее ладонь.

— Но я хочу.

Александра попыталась вырваться, но тщетно. Придя в отчаяние, она поняла, что придется объясняться.

— Очевидно, до отца дошли сплетни. Боюсь, мне не слишком хорошо удается притворяться и хитрить — хотя вы‑то, разумеется, думаете иначе! Ну а теперь, поскольку не вы пустили эти слухи и не вы организовывали эту травлю, — в ее голосе послышалась горечь, — можете преспокойно отправляться на поиски новых амурных приключений, не терзая себя угрызениями совести.

И Александра не удержалась от того, чтобы добавить:

— Уверена, леди Уитт будет в восторге!

Его лицо превратилось в безжизненную маску.

— Я хочу видеть вашу комнату.

— Пожалуйста, освободите мою руку, — придушенным, яростным шепотом настаивала Александра. — Умоляю, уйдите!

Сейчас, когда Стивен смотрел так, будто действительно хотел узнать всю правду, ее сердце разрывалось от боли. «Если бы он только мог поверить!» — пронеслось в голове Александры. И теперь, когда эта мысль невольно мелькнула в сознании, она поняла, чего на самом деле хотела: чтобы Стивен мог верить ей, мог заботиться о ней. Встревожившись еще больше, Александра вновь попыталась вырвать руку. Но стоило ей резко дернуться и наконец‑то освободиться, как тошнота стала нестерпимой. Она вскрикнула в панике, но было уже слишком поздно. Бросив сумки, Александра помчалась по улице. Ее неудержимо рвало.

Что ж, теперь ее унижение было абсолютным.

Мелькание булыжников мостовой под ногами замедлилось, и Александра, с шумом втягивая воздух ртом, сумела выпрямиться. От стыда можно было провалиться сквозь землю, а еще сильно хотелось плакать. Теперь‑то Клервуд точно ушел.

— Позвольте мне помочь вам добраться до вашей комнаты, — раздался позади его голос, и герцог коснулся ее плеча.

— Почему вы все еще здесь? — пробормотала Александра, чувствуя, как ужас снова накрывает ее с головой.

Все еще стоя за спиной, он подал ей носовой платок. Александра взяла его и тщательно вытерла рот и лиф платья.

— Прошло около месяца с тех пор, как мы были вместе, — бесстрастно произнес Клервуд. — Вы беременны?

Тело Александры сковало напряжением. Она боялась, что это было вполне возможно, но решила ни за что не выдавать своего положения — если, конечно, и в самом деле носила под сердцем ребенка.

— Нет. Я не беременна, — ответила Александра. Она попыталась глубоко вздохнуть и неожиданно обнаружила, что наконец‑то чувствует себя лучше — впервые за этот день.

Клервуд сосредоточенно молчал.

Александра нагнулась, чтобы поднять брошенную сумку, с облегчением заметив, что все швейные принадлежности остались внутри. Но стоило ей потянуться вниз, как Стивен оказался рядом. Он забрал у нее сумку, легонько коснувшись тела Александры рукой и плечом.

Она медленно подняла на герцога взор. Он не мигая, прямо смотрел на нее.

— И давно вы себя плохо чувствуете, Александра?

Мысли лихорадочно заметались в поисках подходящего объяснения.

— Полагаю, вчера вечером я съела что‑то несвежее.

Рот Клервуда искривился нервной усмешкой.

— Я вижу.

Повисла напряженная тишина, он молчал и не двигался с места. Александра не выдержала:

— Чего вы хотите? Почему вы здесь? Разве вы уже недостаточно наказали меня? Почему вам так нравится видеть меня униженной?

— Это не так, — коротко ответил он. — Я понесу вашу сумку.

Она что, ослышалась? Герцог Клервудский никогда не носил сумок!

— Я могу справиться сама.

— Правда? Сможете?

Александра распрямила плечи.

— Могу я забрать свою сумку, пожалуйста… ваша светлость?

Уголки его губ тронула холодная улыбка.

— Я попросил вас показать мне свою комнату, Александра. В сущности, полагаю, я уже попросил вас об этом четыре раза.

— Нечего обсуждать и нечего показывать. Я не собираюсь приглашать вас к себе.

— Думаю, мы должны многое обсудить. Вы не можете оставаться здесь. — Клервуд был непреклонен. Он намеревался твердо стоять на своем, и один взгляд в ярко‑синие глаза сказал Александре, что его решение принято.

Но она не собиралась уступать.

— И куда, скажите бога ради, я пойду? Дома меня не ждут с распростертыми объятиями. Денег у меня нет. Может быть, мне следует принять милостивое предложение леди Херрингтон? Рандольфа? Вашей матери? Как будто я бездомная?

— Вы и есть бездомная.

Александра задрожала и потянулась за своими вещами.

Клервуд позволил ей забрать сумку, но его взгляд был таким твердым, что она застыла на месте, не в силах пошевелиться.

— У меня есть дом. Я оплатила съемное жилье на весь месяц.

С его губ сорвался странный резкий звук.

— Вы можете принять мое предложение. Фактически я даже настаиваю на этом.

Александра не знала, в чем заключалось это предложение, но, так или иначе, она не собиралась его принимать. Просто никогда не смогла бы забыть, что их связывало, — и то, как герцог поступил с ней потом.

— Нет. Независимо от того, в чем заключается ваше предложение, оно меня не интересует.

— Вы даже не послушали, что я хочу вам предложить.

— Я не должна выслушивать ваши предложения. Меня не интересует благотворительность, я не собираюсь принимать милости ни от кого, особенно от вас.

В его синих глазах мелькнуло раздражение.

— Вы упрямы. А я рассержен. Отель «Мейфэр» — лучший в городе. Я сниму там для вас апартаменты.

— А что потребуете взамен? — спросила Александра, искренне удивленная. У Клервуда определенно больше не осталось к ней никакого интереса, ведь так? — Почему вы решили так поступить? Чего от меня хотите?

— Я не прошу ничего взамен.

Она покачала головой:

— Я отказалась от милостивой помощи леди Бланш, Рандольфа и вдовствующей герцогини. И никогда не приму милосердия от вас. Если хотите знать, у меня несколько новых клиенток.

Его лицо снова стало черствым.

— В самом деле? Но вы только что сказали мне, что у вас нет ни гроша. — Клервуд заглянул ей прямо в глаза. — Мой чек был обналичен. Его забрал Эджмонт?

Александра уже не могла сдержать слез.

— Просто уйдите, ваша светлость. Я справлюсь — как, впрочем, справлялась и всегда.

Герцог отвел глаза:

— Боюсь, я не могу уйти.

И он внезапно притянул Александру к себе, зажав крепко‑крепко, будто в тиски. Потом Клервуд быстро зашагал в сторону своей кареты, увлекая Александру с собой.

— Остановитесь! Что вы делаете? — яростно вырывалась она.

Лакей открыл дверцы кареты, и Клервуд поднял Александру на руки.

— Сейчас я понял: можно было бы силой привезти вас в тот роскошный отель, но вы так горды, что тотчас сбежали бы оттуда — и вернулись в это отвратительное место.

Александра была в его руках. Она не хотела этих объятий, не желала цепляться за ненавистного Клервуда, но ради того, чтобы удержать равновесие, приходилось держаться за его плечи. Она взглянула в его глубокие синие глаза, понимая, что их лица оказались непозволительно близко. Теперь непокорное сердце с гулким стуком колотилось и что‑то бессвязно, пронзительно кричало. Она тут же вспомнила, какими были на вкус губы герцога, каким восхитительным казался момент их близости. Но важнее всего было другое: Александра никак не могла перестать думать о том, что именно Клервуд заставлял ее чувствовать — это было ощущение счастья, уверенность в том, что она любима.

Но это все было обманом.

Теперь рот Клервуда был крепко сжат. Да и его взгляд стал другим.

Внутри у Александры все затрепетало, а потом болезненно сжалось — она моментально узнала это ощущение. На самом деле ничего не изменилось — невероятная, фатальная притягательность Клервуда была прежней. И ничего хорошего из этого выйти явно не могло.

— Опустите меня, — прошептала Александра.

Не удосужившись ответить, Клервуд внес ее в карету, и лакей закрыл за ними дверцы. Герцог смотрел в глаза Александры, она, не мигая, глядела на него в ответ, чувствуя, как сердце переворачивается в груди. Он посадил ее на сиденье, и она тут же скользнула в самый дальний угол, все так же не отрывая от него взгляда, тяжело дыша.

— Вы проведете ночь в Клервуде, — постановил герцог. — А завтра мы обсудим ваше бедственное положение.

Стивен вошел в кабинет и плотно закрыл за собой обе двери. Теперь он сжимал медные ручки, задумчиво глядя на блестящую полированную древесину и собственные побелевшие от напряжения суставы. Великий и могучий герцог Клервудский был потрясен.

Как она могла там жить?..

Стивен так и не увидел ее комнату. Но ему и не нужно было этого делать. Герцог и без того знал, на что походило это съемное жилье — прежде ему доводилось видеть такие омерзительные трущобы. Подумать только, она оказалась в одной из них!

И в этом была его вина.

В глубине души Клервуд понимал, что так и есть, но признать это, даже наедине с самим собой, было непросто. Он отвернулся от двери, прошагал к бару и налил себе виски. Герцог сделал глоток, не в силах унять бившую его дрожь. Он был человеком высокой морали. Существовало только «правильно» и «неправильно», и разница между этими двумя понятиями почти всегда казалась такой же огромной, как между белым и черным. Александра Болтон была истинной леди, независимо от того, какие планы вынашивала. И она не заслужила жизни среди притесняемых, нищих людей, в качестве одной из них. Клервуд был в ужасе от того, что Александра оказалась в этой трущобе, но больше всего его терзало чувство вины. «Я, я виноват во всем», — снова подумал он.

Стивен залпом выпил оставшийся виски, но расслабиться так и не смог. Дорога в Клервуд заняла почти три часа. Александра хранила молчание, он тоже не произносил ни слова — лишь смотрел в окно, пытаясь скрыть тревогу и ужас, владевшие им. Все время пути Стивен надеялся, что Александра уснет — вид у нее был измученный, — но каждый раз, когда он бросал взгляд в дальний угол кареты, встречался с ее настороженными, бдительными глазами. Она внимательно смотрела на герцога, словно тот где‑то спрятал топор, которым собирался казнить ее.

Теперь Александра была наверху, в комнате для гостей, с горничной, которая помогала ей принимать горячую ванну. Стивен приказал Гильермо принести наверх ужин, а горничной — с особым вниманием отнестись ко всем потребностям мисс Болтон. Герцог хотел окружить гостью заботой, словно это могло компенсировать те страдания, которые ей пришлось терпеть почти целый месяц.

Стивен сжал бокал так крепко, что изысканный хрусталь едва не рассыпался в его руке. Ну почему он медлил, сто ило раньше поехать в Лондон, своими глазами убедиться в бедственном положении Александры! Но он был так разъярен ее мнимой уловкой, воображаемым желанием заманить его в ловушку брака…

Похоже, он серьезно ошибся на ее счет. Александра была очень умна и, окажись она и в самом деле охотницей за состоятельными женихами, обязательно нашла бы другого покровителя сразу же после того, как Эджмонт выгнал ее из дому. И даже если бы мисс Болтон не удалось окрутить какого‑нибудь богача, она ни за что не отказалась бы от предложения леди Бланш и сэра Рекса поселиться в Хер рингтон‑Холл — если бы, конечно, на самом деле была меркантильной лицемеркой. Теперь‑то он понимал, почему эта женщина противилась его ухаживаниям. Раньше Стивен думал, что она вела хитрую игру, намеренно распаляя его страсть. Но он ошибался.

Александра не уступала ему, потому что была девственницей, а его намерения выглядели постыдно.

Клервуд выругался и с силой швырнул бокал, но эта вспышка гнева не принесла желанной разрядки. Черт возьми, мисс Болтон уже двадцать шесть лет! Если бы она хотела выйти замуж за денежный мешок, сделала бы это уже давным‑давно.

Как же Александра выдержала почти месяц в этом кишащем крысами, полном всяческой заразы притоне?