Сколько раз он смотрел на Александру во время мгновений их страсти, желая признаться ей, какую нежность ощущает? И каждый раз рядом появлялся Том, глумившийся над его слабостью.

Стивен так и не сказал Александре, что любит ее. Но это было даже к лучшему, не так ли?

Он застыл на месте, внутри все болезненно сжалось. Ни один мужчина в здравом уме не стал бы объясняться в любви женщине, которая не может ответить на его чувства.

И в памяти невольно всплыли мучительные детские воспоминания. Стивен ощущал себя маленьким мальчиком, который отчаянно хотел услышать хоть несколько слов одобрения от человека, объявившего себя его отцом.

Увы, Том ни разу не похвалил его, вырастив жестоким, циничным. Неудивительно, что Стивен так и не смог признаться Александре в любви. И все же Клервуд был уверен в том, что она чувствовала к нему такую же нежность. Она прикасалась к нему так, будто любила его. Ее глаза светились ответной страстью. Но с ее стороны это была не любовь — лишь притворство, новая коварная игра.

Она любила Сент‑Джеймса.

Стивен швырнул бутылку на сиденье кареты с такой силой, что она тут же разлетелась на мелкие осколки. Он закрыл лицо руками, не в силах больше терпеть эту муку, которая становилась просто невыносимой! Герцог Клервудский никогда еще не ощущал такой тоски. Ему никогда ни в чем не отказывали, не обделяли тем, в чем он так отчаянно нуждался!

А как же их ребенок? Собиралась ли Александра хоть когда‑нибудь рассказать Стивену о ребенке, его ребенке?

Клервуд не был уверен в этом, к тому же он так злился, что даже не подумал истолковать свои сомнения в пользу любимой женщины, не предоставил ей своего рода презумпцию невиновности. За время их отношений возникало немало моментов, подходящих для подобного рода признания, — Стивен специально создавал Александре благоприятные возможности. Но она не воспользовалась ни одним из удобных случаев сообщить о том, что беременна. Александра так умело, со знанием дела обманывала Стивена! Она солгала о своей невинности, солгала о своей беременности. Его кровоточащее сердце теперь раскалывалось на части. Клервуд нисколько не сомневался в том, что любовница намеревалась обманывать его так долго, как это только было возможно.

Но что, если Александра была честна, когда говорила, что собиралась открыть ему правду о ребенке? Непокорное сердце кричало на Стивена, умоляя его поверить в это.

Но разве можно было доверять доводам какого‑то сердца? Клервуд был здравомыслящим, рациональным человеком! И то, что собиралась сделать Александра, не имело значения — потому что любила она Сент‑Джеймса.

А Клервуд никогда не позволил бы другому мужчине воспитывать своего ребенка.

Стоило герцогу представить подобный сценарий, как его сердце учащенно забилось. Он в полной мере осознал это в тот самый момент, когда карета остановилась. Бросив мрачный взгляд в окно, Клервуд увидел величественный оксфордский дом Алексея, ярко освещенный в сумраке облачной ночи. Алексей купил десять акров земли еще в те времена, когда они с Элис были в разлуке, и позже возвел на этих покатых холмах изумительной красоты особняк с угловыми башенками и роскошным парком. Стивен выбрался наружу и прошествовал мимо лакея, который старательно притворился, будто не заметил, что герцог сильно напился и разбил бутылку старого и весьма дорогого шотландского виски прямо в своей чистой, роскошной карете.

Швейцаров у Алексея не было, поэтому Стивен резко нажал дверной звонок и принялся грубо, оглушительно колотить дверным молотком. Алексей появился мгновение спустя: босой, без рубашки, в одних только брюках — и с пистолетом в руке. При виде лучшего друга его глаза округлились.

— Входи, — быстро сказал он. — Что случилось, кто‑то умер?

Стивен прошагал мимо него.

— Мне нужно выпить, — на ходу бросил Клервуд и направился через холл в кабинет, где провел так много времени в компании Алексея и других своих кузенов.

Заперев парадную дверь, Алексей двинулся следом. Он нашел Стивена у огня, едва заметно тлеющего в камине. Клервуд задумчиво смотрел на угли, желая лишь одного: чтобы острая боль, терзающая его грудь, отступила.

Алексей зажег несколько ламп и сказал:

— Ты проделал длинный путь ради того, чтобы выпить. Но ты выглядишь так, будто уже пропустил стаканчик‑другой, — и от тебя, кстати, несет спиртным. Да, и почему на тебе нет пальто, когда на улице так холодно?

— Я разбил бутылку виски в своей карете. — Стивен обернулся и внимательно посмотрел на друга.

Глаза Алексея снова удивленно распахнулись.

— Ты никогда ничего не бьешь — разве что мой нос. — Он подошел к буфету и принялся разливать напитки. — Между прочим, уже утро.

Стивен снова взглянул на него:

— Мне нужно кое‑что тебе сказать.

— Подозреваю, нечто важное. — Алексей вручил ему бокал.

Стивен не сделал ни глотка.

— Александра ждет от меня ребенка.

В глазах Алексея мелькнуло изумление, и он невольно расплылся в улыбке. Но потом вдруг посерьезнел:

— Стивен, если ты не считаешь это хорошей новостью, я кулаками выбью из тебя эту дурь и верну тебе хоть немного здравого смысла! Она — прекрасная женщина, к тому же у тебя пока нет детей — а тебе определенно нужны наследники.

Стивен пренебрежительно фыркнул:

— Я — незаконнорожденный и поклялся, что никогда не наложу столь позорное клеймо на своего собственного ребенка.

Алексей улыбнулся:

— Тогда женись на ней, ты, непроходимый тупица!

Пальцы Стивена крепко сжали бокал. Его челюсть сомкнулась так твердо, что казалось, вот‑вот начнут ломаться зубы. Разумеется, ему следует жениться на ней. Она ведь ждет его ребенка. И Стивен вдруг явственно представил свое будущее с Александрой в роли его жены — это была радостная, веселая жизнь, полная счастья, теплоты и света. Но мечты мечтами, а она никогда не предпочтет его своей настоящей любви. Стивен не сомневался в том, что Александра его отвергнет.

— Она любит другого.

Алексей чуть не задохнулся от волнения.

— И ты в это веришь? — Опрокинув в себя содержимое бокала, он сжал плечо Стивена. — Неужели ты действительно так в этом уверен?

— Да, уверен — и не потому, что застал их вместе. Она сама рассказала мне о своей единственной, настоящей любви — о мужчине всей ее жизни, за которого она собиралась выйти замуж девять лет назад. — Стивен уставился на Алексея невидящим взором, жалея о том, что сейчас в этой комнате нет Сент‑Джеймса. В этом случае он мог бы задушить негодяя голыми руками, убрать преграду, разделявшую их с Александрой.

И Стивен продолжил свой грустный рассказ:

— Этот мужчина ухаживал за ней. Она разорвала с ним отношения, когда умерла ее мать, — пожертвовала собой и собственным счастьем ради семьи. Но, — он вздохнул, — такова уж Александра.

— Что ты имел в виду, когда сказал, что застал их вместе? — осторожно осведомился Алексей.

— Я не застукал их в постели, если ты подумал именно об этом. Я обнаружил их стоящими близко друг к другу, они нежно обнимались.

— И только поэтому ты решил, что она все еще любит своего бывшего жениха?

Стивен кивнул.

Алексей недоуменно пожал плечами.

— Как я уже сказал, она — прекрасная женщина. А ты всегда получаешь то, что хочешь, так что, если она нужна тебе, добейся ее. Ты всегда оказываешься на высоте, когда на горизонте маячит соперник. И кстати, мы все одобряем твой выбор — мы просто в восторге!

Стивен не верил своим ушам.

— Разве ты не слышал, что я сказал? Она любит Сент‑Джеймса! — бросил он, и перед мысленным взором вдруг предстал старый Том. Отец искоса, злобно смотрел на него. Нет, Стивен никогда не стал бы вымаливать у Александры любовь. Никто не должен молить о любви. Это чувство или дается по доброй воле, или нет, только и всего. — О, и я забыл упомянуть еще об одном: теперь Сент‑Джеймс — вдовец, поэтому ничего не мешает влюбленной парочке умчаться прочь на закате, сверкая обручальными кольцами.

На последних словах горло Стивена сдавило спазмом.

Почему же потеря этой женщины доставляла ему такую нестерпимую боль?..

На пороге кабинета неожиданно появилась Элис в длинной ночной рубашке и халате.

— Стивен? Все в порядке?

Он снова почувствовал себя одиноким ребенком, живущим среди великолепия имения Клервуд, который прилагает все усилия, чтобы угодить герцогу, — и неизменно терпит неудачу. В углу комнаты Стивен по‑прежнему видел ненавистного Тома, который безжалостно смеялся над ним. Этот старик никогда не говорил о том, что он привязан к мальчику, которого сделал своим сыном. Том ни разу не дал понять, что гордится им, любит его…

Стивен повернулся к Элис спиной, пытаясь найти в себе хоть каплю самообладания.

— У нас все замечательно, дорогая, — поспешил успокоить жену Алексей. — Возвращайся в постель. Я вряд ли скоро к тебе присоединюсь — если вообще сегодня лягу.

Стивен услышал звук удаляющихся шагов Элис. Глотнув воздух ртом, он резко бросил:

— Мне очень жаль. Я не хотел грубить Элис.

— Ты наконец‑то нашел свою любовь. Поэтому ты прощен.

Стивен обернулся к Алексею:

— Возможно, ты и прав, только, умоляю, не начинай опять все эти рассказы о мифах и традициях де Уореннов. Я — не де Уоренн, я — Клервуд, и я — больше сын старика Тома, чем сэра Рекса. Да и Александра наверняка строит планы насчет свадьбы со своим обожаемым Оуэном, причем в этот самый момент, когда мы с тобой разговариваем.

— Ты уверен в этом? — спросил Алексей.

Стивен ответил осторожно, тщательно взвешивая каждое слово:

— Разумеется, уверен. Я знаю Александру. Она из тех женщин, кто отдает свое сердце один раз — и на всю жизнь.

Но — вот странность! — стоило Клервуду сказать это, как сердце вновь пронзительно закричало, и в его душе зародилось некоторое сомнение. И все же Стивен видел их вместе. Они выглядели такими близкими людьми, словно действительно любили друг друга. Как же он ненавидел Сент‑Джеймса!

Между тем Алексей просто смотрел на него, выразительно покачивая головой.

— Что это означает? — потребовал ответа Стивен.

— Это означает, что мужчина, ослепленный любовью, — все равно что слепой. Сейчас ты не в состоянии видеть ясно — и думать ясно. И Элис, кстати, считает Александру идеальной женщиной для тебя. Она тоже уверена, что Александра тебя любит. Если честно, Элис даже сказала мне, что Александра не из тех женщин, что заводят романы, — только если речь не идет о настоящей любви.

Тяжело дыша, Стивен пристально глядел на кузена. Как же герцог хотел в это поверить, и на один короткий миг, вспомнив, как Александра гладила его по щеке и смотрела на него нежными, сияющими глазами, он почти сделал это. Разве не он был ее первым мужчиной? Разве она не пыталась отвергнуть его по соображениям морали? Но тут перед мысленным взором Стивена вновь предстала ненавистная картина: Александра в холле дома с Сент‑Джеймсом. Она ласково гладила по щеке другого мужчину — точно так же, как гладила его, Стивена! У него опять перехватило дыхание.

— Алекси, ты не видел их вместе!

— Нет, не видел, но, как я уже сказал, сейчас ты слеп. Ты говорил с ней? Действительно говорил с ней?

Тело Стивена будто одеревенело, и он принялся в волнении расхаживать по комнате.

— Я так и думал, — констатировал Алексей. — Ты затеял отвратительную ссору, а потом уехал. Почему бы тебе не отправиться домой и не выспаться? А когда ты проснешься — и придешь в себя после сегодняшнего, явно чрезмерного количества виски, — вы с Александрой сможете спокойно, разумно все обсудить.

Стивен обернулся к лучшему другу:

— Не думаю, что когда‑либо смогу снова разумно мыслить.

Алексей улыбнулся.

— Это не смешно, — веско бросил герцог.

— На самом деле, Стивен, видеть, как добродетельная, хорошая женщина разбила тебе сердце и уняла твой гонор, очень смешно — жаль только, что ты так поздно это понял.

Одна частичка Стивена действительно хотела отправиться домой, разбудить Александру и потребовать от нее ответа: чувствует ли она к нему привязанность — любит ли она его, пусть даже совсем немного. И если он был первым, кто занимался с Александрой любовью, он, вероятно, сумеет добиться от нее и подобного признания.

Но в ушах настойчиво стучал их недавний разговор:

— Ты любишь Сент‑Джеймса?

— Я люблю тебя.

— Ты любишь Сент‑Джеймса?

— Конечно, я люблю его…

— Сердечно благодарю за понимание, — проворчал Стивен некстати развеселившемуся Алексею.

Нет, Клервуд никак не мог забыть предательства Александры! Но что, если она на самом деле любила его хоть немного? В конце концов, она ждала ребенка от него, а не от Оуэна!