– Нет, он исключение! – убежденно поставила точку в своих сомнениях Настасья. И даже с Женей она бы поборолась, но не с сестрой же.


Зима, словно очнувшись от несвойственного ей тепла, вдруг вдарила по городу дикими морозами и засыпала дороги снегом. Настя, окончательно отказавшись от мысли стать полноправной автомобилисткой, ездила на общественном транспорте. Иногда от работы до метро ее подвозил Богдан. Их отношения буксовали на месте. Вернее, это Настя называла «это» отношениями. На самом деле между ними было некое подобие дружбы, легкой, ни к чему не обязывающей.

Зато с Лизой у него, похоже, дела шли полным ходом. Сестрица исправно таскалась на свидания, приходила счастливая, раскрасневшаяся и зыркала на Настю со смесью высокомерия и легкой жалости.

– И как у вас? – делано-равнодушно поинтересовалась как-то Настя.

– Весной поженимся, скорее всего, – огорошила ее Лизавета.

У Насти от неожиданности даже кончики пальцев онемели, а по позвоночнику скатилась ледяная волна.

– А что так быстро-то? – только и смогла пробормотать Настасья, пытаясь удержать слезы. В горле запершило.

– Он сказал, что боится меня потерять, – хихикнула Лиза.

Вот и все.

Уже ничего не изменить.

Все.

Она теперь помрет старой девой, потому что никто, кроме Богдана, ей не нужен. И не хочет она ребенка, если это не его ребенок. И вообще – жизнь кончена.


– Ой, мы вчера с Богданом так зажигали, – шептала в телефон Женя, косясь на маявшуюся в приемной Настасью. – А потом ко мне поехали. Лялька, он та-а-акой крутой! Вот это мужчина.

Настя оцепенела, побагровела и начала с преувеличенным вниманием перечитывать принесенные на подпись начальнику бумаги. Для нее каждый поход к Богдану был праздником. Поэтому она всякий раз старательно прихорашивалась, втягивала живот, выпячивала грудь и шла как на свидание. Так велела Даша, регулярно цитировавшая сказку про лягушку, которая взбила молоко лапками и выбралась из кувшина. Настя и без того ощущала себя жабой, никому не нужной и несчастной, но все равно надеялась. Ведь в жизни бывают чудеса. Хотя нельзя было не осознавать, что для того, чтобы она стала счастлива с Богданом, нужно не чудо, а целый паровоз чудес, взаимосвязанных и случающихся поступательно.

– Короче, он мне сделал предложение, – торжественно закончила выступление в телефон Женя и недовольно посмотрела на Настю, словно впервые ее увидев. – Анастасия, что вы тут сидите? Я же сказала, шеф занят, у него переговоры. Оставьте бумажки мне, я передам.

– Я сама. Потом. Зайду, – с трудом выдавила Настя, тяжело поднявшись и ощущая тошноту. Вот оно как. Он предложения делает оптом, оказывается. Вот молодец. И судя по этому факту, жениться он ни на ком вообще не собирается. Так, развлекается мужик. Ведь женщина, собравшаяся замуж, становится более уступчивой и покладистой – ни тебе скандалов, ни завышенных требований. Сидит такая голубка, глазками хлопает, тихую и скромную из себя строит, чтобы потом уж развернуться на полную.

Настя несла кошмарную новость осторожно, словно боясь расплескать. В голове роились мысли, одна мучительней другой: начать его презирать, рассказать все Лизе, отчаяться, бороться, вернуть Толика, плюнуть на мужиков вообще, разузнать у Жени подробности? Что, что предпринять?..

– Настюша, ты чего такая озадаченная? – налетел на нее Алексей Няндомский из коммерческого отдела. Алексей был высок, плечист, кудряв и картинно красив. Даже не картинно, а глянцево. Настя за мужчину его не числила, поскольку Няндомский был слишком хорош для того, чтобы о чем-то таком мечтать, и чрезвычайно молод по сравнению с Настасьей. Да и вообще, у нее же был Богдан, что ей за дело до других?

– Да так, работы много, – попыталась отделаться от него Настя. Ей хотелось быстрее оказаться в тишине кабинета и все обдумать. Уж слишком страшным было то, что она узнала.

– Девушки не должны много работать, особенно красивые, – широко, словно Чеширский кот, ухмыльнулся Алексей.

– Вот им и скажи. – Настя безуспешно попробовала проскользнуть мимо, но не вышло.

– Так вот я и говорю. Поймал красивую девушку в коридоре и объясняю ей, что кроме работы есть масса других приятных вещей, – неожиданно смело заявил Няндомский, честными голубыми глазами уставившись на Настю.

– Я учту, – ошалело пробормотала она, неуверенно выдергивая руку, которую он довольно крепко сжал.

– Пошли в кино сегодня. Только не вздумай отказываться, я страшно расстроюсь, – улыбнулся нежданный ухажер. – Договорились?

– О чем? – всполошилась Настя, которая ожидала всего, чего угодно, только не этого. Они вроде были просто коллегами, друзьями, так – перекидывались иногда шуточками в кафе, и тут вдруг нате вам!

– Настя, ты что, боишься пойти со мной в кино? – Алексей не собирался играть в дипломатию и решил сразу уточнить все неясные моменты. – Или у тебя кто-то есть? Так я ведь просто предлагаю приятно провести время вместе, а не переспать. В конце концов, ты можешь дать мне шанс?

Настя, для которой вопрос выдачи судьбой шансов был болезненным и актуальным, тут же пугливо кивнула, еще не совсем осознав, на что именно соглашается.

И убежала. Потому что продолжать разговор со странно блестевшими глазами и хватавшим ее за руки Алексеем не было никаких моральных сил. Тем более что голова была занята совсем другим.

В кабинете на ее столе лежал громадный букет роз.

– Гос-с-с-споди, – прошептала совершенно дезориентированная Настя. – Зачем он цветы-то!

– Кто он? – тут же с любопытством поинтересовалась Валентина, делившая с переводчицей небольшую, но уютную комнату. – У тебя появился воздыхатель?

– Да ну, – отмахнулась Настя, подумав, что скорее пропал, нежели появился. Потому что помыслить «воздыхателем» Няндомского никак не получалось. А вот Богдан…

– Нет, ты не отмалчивайся, – хихикнула Валя. – Я же вижу, ты решила, что цветы от кого-то. От кого? Я хочу знать!

Вообще заявление было довольно наглым и бестактным, но Настя при подобных проявлениях невоспитанности до сих пор еще смешивалась и не находила что ответить. Хотя и работала над собой. Например, Лизаветин кредит она твердо отказалась выплачивать. И что удивительно, сестра не особо и расстроилась. Почему-то ее собственные финансовые проблемы волновали не больше, чем политическая обстановка в Гондурасе. Наверное, сестра надеялась перевалить все обязанности с Насти на нового мужа. И это она еще не знала, что муж не ее, а общественный. Проще говоря – ничей вообще, и не муж!

– От бывшего мужа, – брякнула Настя первое, что пришло в голову. Этот вариант казался ей самым безобидным. Тем более что на последнее заседание суда Толик так и не пришел, развод состоялся без него. Бывший супруг не звонил, не писал и исчез из ее жизни совсем, оставив в Настасьиной душе ноющее чувство неловкости. Все же получилось как-то не так. Ладно бы он изменил или пил, или отчебучил что-то неприличное. Так ведь нет – просто оказался не тем человеком.

– Не-а, не угадала, – прервала ее размышления Валентина. – Это Богдан наш расстарался.

– Кто? – ахнула Настя, выронив букет, в котором тщетно пыталась найти хоть какой-то намек на письмо или открытку. Она была уверена, что это Алексей так решительно пошел на абордаж. Еще бы понимать – зачем? Молодой, красивый, перспективный, вообще не ее поля ягода – и вдруг… Хотя ведь понравилась же она когда-то Славе… Воспоминание о Кофтуне отрезвило ее, и Настя вернулась в действительность.

– Валя, что ты говоришь? При чем тут Богдан? С чего ты взяла? – заволновалась Настасья. А где-то в груди стучало сердце: а-вдруг-а-вдруг-а-вдруг…

– Да это он в честь того, что ты месяц у нас работаешь и прошла испытательный срок. Ты что, не в курсе, что у тебя испытательный срок укороченный? Тебе договор еще не давали на подпись? – захлопала накладными ресницами коллега.

– А что, у вас всем по таким случаям цветы дарят? – мучительно краснея, проблеяла Настасья, втайне надеясь, что нет, не всем, и вообще – она исключительная и… А что «и», если он вон Женьке предложение сделал? Казанова фигов!

– Да щас! – фыркнула Валя. – Никому и никогда. Ты вообще в курилке-то бываешь?

– Я ж не курю.

– И очень зря. – Валентина налегла на стол и заговорщицки подмигнула. – Между прочим, все самые важные новости узнаются именно там. И даже если ты не куришь, могла бы просто там потусить, услышала бы много интересного. Так вот Женька сегодня с утра не в себе, рвет и мечет, а все из-за этого букета. Она на Богдана так орала.

– На шефа? – опешила Настя.

– Ой, ты что, еще не поняла? Женя у нас без границ и тормозов. И если она решила, что это ее мужик, то от него уже ничего не зависит. А тут ты! Он же ей поручил заказать букет-то. А в итоге, как я поняла, заказывал сам, потому что Евгеша устроила забастовку. Весь этаж слышал, как она верещала. А я в банк уезжала, пропустила, – с сожалением заключила Валя. – Мне девчонки рассказали. Ты ж тут была, почему не в курсе-то?

– Да я работала, – промямлила Настя. – Перевод срочный был. Ты ж слышала, юристы там что-то с договором накосячили. Я и к Богдану ходила, но он занят…

– Его вообще в офисе нет, – пожала плечами Валентина. – Он с генеральным час назад куда-то умотал. Цветы тебе занес, не застал, на стол плюхнул и уехал. Ты где шаталась-то, стахановка?

– Дикость какая-то, – пробормотала Настя. – Я у него в приемной сидела.

– Ну, разминулись. Короче, он на тебя глаз положил, – резюмировала Валя и с предвкушением добавила: – Теперь Женька такую корриду устроит! Хоть не скучно будет на работу ходить!

Развитие сюжета начинало смутно напоминать историю со Славой. Тогда народ тоже хищно наблюдал за их отношениями. И ничем хорошим это не кончилось.


Автомобилисты-мужчины совершенно сошли с ума. Они отчего-то считали, что за рулем нет леди и джентльменов, а лишь водители. Карина Аркадьевна, недовольно поджав губы, исподлобья смотрела на еле ползшую пробку. Эти подлецы нахально протискивались мимо, не давая ей выехать из узенького переулка. И конечно же, пропустила ее, как обычно, девушка. Нет, что ни говорите, настоящие рыцари перевелись. Их нет, причем давным-давно. А ученые, представьте себе, собираются клонировать мамонтов! Какие мамонты, когда «хомо сапиенс интеллигентус» скоро окончательно вымрет. Вот куда надо вкладывать средства, а не в мамонтов! То ли дело ее Богдаша! Когда женщина всю свою жизнь посвящает воспитанию ребенка, тогда и вырастает такое чудо. И глупо думать, что, дотащив дите до совершеннолетия, можно расслабиться. Нет! Вот тут-то и начинается основная работа. Воспитание, образование – это основа, а какой на этой основе будет возведен дворец, опять же забота родителей. Хорошо воспитанным мальчикам жить чрезвычайно тяжело. Особенно когда они хорошо обеспечены и не женаты. Хищные бабы так вьются вокруг, как комары на болоте вокруг голой задницы! И что самое отвратительное, они, эти голодные комарихи, не способны оценить ни его душу, ни его чудесный характер, ни воспитание. Только кошелек – вот их цель. Впиться и сосать. А разве для такой дряни она растила своего мальчика?

Карина Аркадьевна гневно посигналила обнаглевшей маршрутке, пытавшейся повернуть аж через две полосы, и погрозила водителю кулаком. Он что-то прошлепал в ответ губами. Вот таким жить легко. Они вылезли неизвестно откуда и научились приспосабливаться, плодя себе подобных. Общество стремительно деградирует, вот что.

Бедный Богдаша! Где в этом серпентарии найти нормальную жену?

Карина Аркадьевна была маленькой, сухонькой и чрезвычайно деятельной. После смерти мужа сын стал единственным смыслом ее жизни. Мама решала, как ему одеваться, с кем дружить, с кем спать, на ком жениться. Богдан, будучи мужчиной вполне самодостаточным и самостоятельным, с мамой не спорил, вежливо делал вид, что абсолютно с ней согласен (а чего нервы портить себе и маме?), но поступал по-своему.

Вот и сейчас у него явно кто-то появился, но деточка не хочет знакомить маму с этим «кем-то». На наводящие вопросы от отшучивается, застукать его дома ни с кем не вышло, да и не было там женщин, уж это-то Карина Аркадьевна почувствовала бы сразу. Даму разрывало от невыносимого любопытства, и она, кажется, придумала, что делать.

Для начала она подружилась с секретаршей Богдаши. Девочка была вполне мила, судя по телефонным разговорам, и приветлива. Поэтому Карина Аркадьевна решила наведаться в офис, чтобы окончательно ее завербовать в свои сторонницы. Кто, как не секретарь, может быть в курсе личной жизни шефа!


«Кто, если не мама, может повлиять на Богдана?» – рассуждала примерно в таком же ключе предприимчивая Евгения.

С первого же дня работы она выбрала Богдана Николаевича Бергерцева себе в мужья. Он подходил по всем статьям и был отличной партией для в меру умной, безгранично красивой и неумеренно пылкой в нужный момент девушки. Кроме того, он был старше, а это давало Жене преимущество, ведь мужчинам льстит внимание молоденьких девиц. И вообще – она так решила, и точка.