Кэролайн Линден - Невеста для графа

Когда вернулись Ангус и Вилли, Хью поднялся и предложил Элизе прогуляться. Она кивнула, и они ушли, оставив паренька лакомиться тем, что осталось от их пира. Вилли, знавший, что и ему кое-что перепадет, растянулся неподалеку на траве.

День был ясный и солнечный, и Элиза, ладонью прикрыв от солнца глаза, пыталась рассмотреть Лондон, находившийся далеко внизу. При этом она то и дело улыбалась. Сегодня все ей казалось необычно ярким и ослепительным. А вся ее теперешняя жизнь походила на бесконечное кружение в вихре карнавала, и в этой круговерти ее прежняя жизнь в Гринвиче казалась ужасно далекой. Она почти не помнила себя прежнюю.

– Может, свернем в лес? – предложил Хью, заметив, что она смахнула пот со лба. – Солнце не слишком печет?

– Да, пожалуй, – сказала Элиза, и они свернули в лес, в приятную прохладу.

А потом они долго шли по тропинке, пока не вышли к ручью. Шагая вверх по его течению, они поднимались все выше и выше.

– Тебе надо было меня предупредить, и я бы надела ботинки покрепче, – задыхаясь от усталости, сказала Элиза. В этот момент она в очередной раз перебралась через поваленное дерево.

Хью лукаво улыбнулся.

– А мне нравится видеть тебя раскрасневшейся от быстрой ходьбы. Сними пелерину, будет не так жарко.

– Но мне не настолько жарко, чтобы…

Элиза прикусила губу, когда муж обнял ее за талию и шепнул:

– Сейчас будет.

Свободной рукой Хью уже развязывал ленты ее шляпки. Элиза загоралась как свечка всякий раз, когда он к ней прикасался. Расстегивая пелерину, она прошептала:

– Хью, что ты задумал?

Он снова улыбнулся.

– А что ты мне позволишь?

«Все, что ни попросишь», – подумала Элиза. Она подозревала, что он знал об этом, но все же было очень приятно, что муж предоставлял ей право решать, что именно позволить: это давало ощущение власти над ним – ощущение новое и весьма возбуждающее. Выскользнув из его объятий, Элиза сбросила пелерину, потом с улыбкой сказала:

– Это зависит от того, как ты будешь просить.

Хью шагнул к ней, перед этим повесив ее шляпу на ветку, оказавшуюся здесь как нельзя кстати. И в тот же миг Элиза почувствовала, как отвердели и восстали ее соски.

– Миледи, вы хотите, чтобы я вас умолял? – спросил Хью, опустившись на одно колено. – Хотите, чтобы я пал к вашим ногам? – Он обхватил пальцами ее лодыжку.

– Падать не обязательно, – пролепетала Элиза.

– Не обязательно? Ладно, хорошо. – Рука мужа скользнула вверх по ее ноге. – Позвольте в таком случае показать вам нечто такое… Вам это должно несказанно понравиться.

Элиза в тревоге осмотрелась. Вокруг не было ни души, но все же…

Теперь уже обе руки мужа были у нее под юбкой.

– Миледи, вы должны мне довериться, – сказал он. – Так вы мне доверяете?

– Да, но… – Элиза едва не подпрыгнула, когда Хью добрался до разреза ее панталон.

– Вот и хорошо. – С этими словами он прижался губами к тому месту, где только что находились его пальцы. Элиза вскрикнула, а Хью с тихим смешком раздвинул ее ноги пошире – и снова поцеловал.

Элиза не очень-то понимала, что муж с ней делал, но только едва держалась на ногах. И если бы не дерево, так удобно оказавшееся у нее за спиной, то она бы не выстояла. Элиза подозревала, что все дело в губах и языке мужа, но старалась об этом не думать, чтобы не умереть от стыда. К тому моменту как Хью поднялся и выпрямился во весь рост, Элиза уже почти ничего не соображала.

– Обхвати меня за шею, – прошептал муж.

Элиза повиновалась, и Хью приподнял ее, а в следующее мгновение вдруг почувствовала, что он вошел в нее. При этом он поддерживал ее, обхватив за ягодицы, и, слегка поворачивая, проникал в нее все глубже.

– Не отпускай меня, – прорычал он, упираясь подошвой о выступавший из земли корень.

Тихонько застонав, Элиза обхватила ногами бедра мужа, а тот, тяжело дыша и по-прежнему поддерживая ее снизу, медленно двигался, раз за разом глубоко проникая в нее. Элиза осознавала, что их могли увидеть, но страх лишь распалял ее. В эти мгновения она узнавала себя с совершенно новой и неожиданной стороны. Она забыла, что такое скромность, она не знала, что такое стыд, она упивалась собственным распутством.

Внезапно голова ее откинулась назад, а из горла вырвался стон.

– Смотри на меня, – сказал Хью, почти касаясь губами ее губ. – Открой глаза, Элиза, и смотри на меня…

Она повиновалась и посмотрела на мужа. Его волосы чернильными волнами обрамляли лицо, а глаза были как пылающие угли. Он в очередной раз вошел в нее, и она с радостным криком содрогнулась всем телом – и словно взмыла в небеса. Несколько секунд спустя Хью тоже содрогнулся и замер, навалившись на нее всем телом и прижимая к стволу дерева. Но Элиза по-прежнему держалась за него крепко-крепко, и счастье радостно пело в ее душе. «Я люблю тебя, люблю, – лихорадочно повторяла она про себя. – Люблю, даже если ты никогда не скажешь мне о своей любви».

– Я люблю тебя, – послышался вдруг хриплый шепот мужа.

Элиза вздрогнула, решив, что думает вслух.

– Что ты сказал? – спросила она на всякий случай.

– Я люблю тебя, – повторил Хью и, улыбаясь одними глазами, добавил: – Ты меня разве в первый раз не слышала?

– Слышала, просто я… – Элиза умолкла, боясь сказать глупость.

Обхватив ладонями лицо мужа, она поцеловала его с любовью и нежностью, и он тотчас же ответил на ее поцелуй.

– А я люблю тебя, – робко прошептала она.

– Для этого я тебя сюда и привез, – пробормотал Хью. – Ну… чтобы сказать тебе об этом.

– Я всегда к твоим услугам, только позови, – со смехом отозвалась Элиза. Сердце же ее продолжало радостно петь.

– Я планирую делать это почаще, – с улыбкой сказал Хью.

Элиза тоже улыбнулась: она знала, что никогда не будет так счастлива, как сейчас.

Вечер у Монтгомери начался прекрасно, и не было ни одного повода думать, что он может так плохо закончиться.

На бал Элиза надела новое платье из темно-бордового шелка. Ей всегда нравились насыщенные цвета, и теперь она, будучи замужней леди, могла их носить. Что же касается оголенных плеч и глубоких декольте, то их Элиза старалась избегать, пока Джорджиана наконец не уговорила ее сшить себе хотя бы одно такое платье. И сегодня Элиза решилась его надеть.

– О боже! – в изумлении воскликнула Генриетта, когда Элиза спустилась в холл. – Ваш наряд… – Не находя слов, девушка умолкла.

Элиза в растерянности молчала. Неужели ей придется переодеваться? Но тогда все они опоздают на бал…

– Что-то не так с моим платьем? – спросила она наконец.

– Ах, оно великолепно! – Генриетта с восхищением рассматривала платье Элизы. – Кажется, что оно все сияет и искрится при каждом вашем движении.

Элиза с сомнением провела ладонью по кромке выреза, щедро отороченного бисером. Сверкать и искриться – это плохо? Может, высший свет считает это вульгарным? Она вопросительно взглянула на Эдит.

– Не слишком ли смело?

– Нет-нет, – заверила ее старшая из сестер. – Я сама закажу себе такое же, если мама позволит.

– Как только мама увидит, как красиво оно смотрится на Элизе, она сама предложит тебе сшить такое же, – сказала Генриетта. На ней, как и на Эдит, было довольно милое платье самого популярного у юных дебютанток оттенка – того самого, который Джорджиана как-то назвала «девичьим румянцем».

Матери Хью платье понравилось с первого взгляда.

– Спасибо, – в смущении выслушав комплименты свекрови, сказала Элиза. – Я рада, что вам по вкусу мой наряд. Мне бы не хотелось, чтобы вам пришлось сегодня краснеть за меня.

– Краснеть за вас? – со смехом переспросила вдовствующая графиня. – Вы затмите сегодня всех, моя дорогая!

Элиза знала, что затмить всех ей не по силам. Даже мать Хью все еще блистала красотой, и наряд цвета полыни был очень ей к лицу. Яркую брюнетку Генриетту трудно было не заметить, а Эдит считалась первой красавицей во всем Лондоне. Тщательно завитые золотистые кудряшки обрамляли ее ангельское личико, а в руке она держала – Элиза заметила это только сейчас – тот самый подаренный ею веер из слоновой кости.

Элиза отвела глаза от своего подарка и взглянула на девушку. Та в смущении зарделась и, раскрыв веер, спросила:

– Как вы думаете, он подходит к моему наряду? Я все ждала случая, когда смогу взять его с собой.

Элиза невольно улыбнулась, поймав себя на мысли, что очень ждала, когда же этот случай настанет. И вот наконец дождалась. В этот момент она впервые почувствовала себя так, словно ее окончательно приняли в семью.

– Веер очень подходит к вашему платью, – сказала Элиза, и Эдит ответила ей благодарной улыбкой.

– Прошу прощения, что заставил вас ждать, – пробормотал Хью, спустившийся в холл последним. – Но я должен соответствовать возложенной на меня почетной миссии. Джентльмен, сопровождающий на бал четырех прекрасных леди, должен выглядеть безукоризненно, ведь на него направленно столько завистливых взглядов…

Тут Хью взглянул на жену – и онемел. Если в самый первый момент Элиза прочла в его глазах изумление и восторг, то уже через мгновение восхищение уступило место жгучему желанию: казалось, муж готов был наброситься на нее прямо здесь и сейчас. Элизе стало жарко, и она почувствовала, что заливается краской, причем румянец ее был вызван отнюдь не смущением.

– Идемте, девочки, – услышала она за спиной голос свекрови. – Экипаж ждет.

Усаживая Элизу в карету, Хью поцеловал ее запястье и прошептал:

– Леди Гастингс, сегодня вы произведете фурор.

И Элизабет не захихикала нервно, как это обычно случалось с ней раньше, а приподняв брови, спросила:

– Вы так думаете?.. Ах какой конфуз! Я-то хотела привлечь внимание только одного мужчины.

– Повезло этому парню, – тихо сказал Хью, усаживаясь с ней рядом и обняв за талию. – А как вы собирались с ним поступить после того, как приворожите?

– Хочу потанцевать с ним, возможно – поужинать в его компании, а затем привезти домой и любить до изнеможения… до полного его изнеможения.

Софи говорила, что нет беды в том, чтобы иногда угощать мужа сладострастными речами, и, последовав совету подруги, Элиза смогла убедиться в его действенности. Хью судорожно выдохнул и, коснувшись губами ее уха, прошептал:

– О, искусительница… Теперь я смогу думать лишь о твоем обещании. – Ладонь его словно невзначай скользнула по ее спине, задержавшись на ягодице. – Может, стоит вернуться и сразу приступить к главному блюду?

Элиза кокетливо улыбнулась, хотя сердце ее бешено колотилось. Ах, и она бы с радостью осталась дома, наедине с Хью.

– Боюсь, твои мать и сестры будут разочарованы, – сказала она, чуть задыхаясь.

– А как же с твоим первым обещанием? – спросил Хью и тут же добавил: – Я буду требовать обещанный танец.

– Я всегда держу слово, – с улыбкой ответила Элиза.

Монтгомери давали бал в арендованном для этого целом этаже здания Гильдий. Денег Монтгомери не жалели, поскольку бал был устроен в ознаменование помолвки их дочери с наследником герцога Уорнфорда. Собрался весь свет лондонского общества, и все вокруг сверкало позолотой, ослепляя непривычную к столь откровенной демонстрации роскоши Элизу. Она искала глазами Джорджиану, но, к своему огорчению, не находила ее. Элиза почти никого здесь не знала, и ей совсем не хотелось простоять весь вечер у стены. А с Джорджианой она могла бы хоть поговорить…

Но стоять у стены Элизе не пришлось. Поразительно, но сегодня она была нарасхват. Впрочем, как оказалось, все приглашавшие ее джентльмены были дружны с ее мужем, так что не исключено, что это Хью позаботился о том, чтобы его жена не чувствовала себя лишней на этом празднике жизни. Среди ее партнеров были два графа, один виконт, брат герцога, а также наследник маркиза; до Хью очередь так и не дошла. Элиза заметила, что он в этот вечер не танцевал, – разве что по разу с каждой из сестер.

– А с кем мне танцевать? – ответил он на вопрос жены, который она задала ему во время ужина. – У единственной женщины, которая мне интересна в качестве партнерши, каждый танец уже обещан.

– Но я танцевала только с твоими друзьями. Ты в любой момент мог взять инициативу в свои руки, – резонно возразила Элизабет.

– Друзья, говоришь? Коварные злодеи, а не друзья. Я чуть было не вызвал Фэрфилда на дуэль из-за того, что он бессовестно пожирал тебя глазами.

Элиза с улыбкой пожала плечами. Ни один мужчина (и Роберт Фэрфилд не исключение) никогда не смотрел на нее с вожделением, так что Хью либо дурачился, либо – без всяких на то оснований – ее ревновал. Но как же приятно было бы сознавать, что ее муж испытывал чувство ревности. Не устояв перед искушением, Элиза решила еще немного подразнить его.

– Надеюсь, ты этого не сделаешь, потому что я пообещала Роберту еще один танец после ужина.

– Ничего, он переживет, если ты ему откажешь. Я хочу танцевать с тобой, – заявил Хью, обжигая ее взглядом, полным нестерпимого желания.