— Я больше ни минуты не могла выносить в доме этих людей, — сказала Мелоди. — Они все жуткие зануды.

Стефани и Иван продолжали держаться на некотором расстоянии от дома.

— По моим расчетам, у нас не осталось ни одного постояльца.

— С такими друзьями, как Мелоди, враги тебе не нужны, — прошептал в ответ Иван.

— Так ты думаешь, все это ее проделки?

— Да, а ты так не считаешь?

— Я уверена, что этот смрад — ее рук дело. Но не могу поверить, что она ответственна и за все те неприятности, что обрушились на мой дом. — Она старалась сдерживаться, чтобы не улыбнуться. — Мне стыдно признаться, и Мелоди об этом не должна знать, но я просто счастлива избавиться от всех этих ненормальных. Они действительно невыносимы. — Она двинулась по боковой дорожке. — А что же это за запах? Надо все-таки выяснить.

— Химический взрывпакет, — объяснил Иван. — Я часто делал такие в детстве.

— Благодаря им ты, очевидно, был весьма популярен среди сверстников.

— С помощью одной такой штуки я мог закрыть школу на пару дней. Это мне ничего не стоило.

— Запах долго держится?

Иван прищелкнул языком.

— От одних суток до недели. Скорее, неделю. Тот, что взорвали, был довольно мощным. Но какова бы ни была его сила, изготовил его мастер своего дела. А кто он, мы узнаем чуть позже.

Люси догнала их на дорожке.

— Запах, как от одной из твоих штуковин, Иван.

— Ага.

— Неплохо придумано, — заметила она.

— Да, но только я этого не делал.

— Разве?

Люси, казалось, была удивлена.

— Только ты, насколько я знаю, можешь сделать такую вонючку. — Она перевела взгляд на Стефани. — Он в этом профессионал. Пару раз он даже освобождал нас от уроков в школе.

Они услышали, как за домом заворчал мотор пикапа и обернулись как раз вовремя, чтобы увидеть, как машина выезжала на аллею. Даже в темноте они хорошо видели оранжевые волосы Мелоди. Рядом с ней сидел еще кто-то.

Стефани схватила Ивана за руку.

— Это Мелоди, и она не одна.

— Да, с ней, вероятно, метатель трупов.

— Черт! — Стефани почувствовала, как боль разочарования сжала ее сердце. Она могла простить Мелоди бомбу-вонючку, но осквернение покойников — это нечто совсем другое. — Они удирают.

— И тело, видимо, с ними, — сказал Иван и пошел на задний двор, осматривая по пути дом.

Люси семенила следом.

— Может быть, кто-нибудь объяснит мне, что все это значит?

— Мы видели, как кто-то столкнул мертвое тело старика с крыши. А потом увидели, как Мелоди въехала во двор на пикапе и внесла в дом коробку. — Иван разворошил ногой кучу палых листьев. — Здесь они спрятали тело. Теперь его тут, конечно, уже нет.

Люси зевнула.

— Возможно, эта история произвела бы на меня большее впечатление, если бы я не провела четырнадцать часов за приготовлением пищи и уборкой за десятком человек, которые могли бы и Белоснежку превратить в мегеру. Я слишком устала, чтобы еще думать о загадочных мертвецах. Уже за полночь, и я чувствую себя выжатой, как лимон. Попробую набрать полные легкие воздуха и собрать свои вещи. Побуду у родственников, пока в Хабене не станет пахнуть немного приятнее.

Иван взял Стефани за руку.

— Давай запрем дом и переночуем на «Саваж».

— Я очень не хочу уходить отсюда и оставлять Хабен без присмотра. Вдруг кто-то из клиентов решит вернуться, а нас не будет. Надо иметь в виду и такой вариант.

— Сегодня сюда уже никто не вернется, можешь мне поверить.

— А вдруг возвратится Мелоди.

Иван крепко прижал ее к себе и поцеловал в волосы.

— Не думаю.

Стефани едва сдерживала слезы.

— Как она могла так со мной поступить! Ведь я доверяла ей. Попадется она мне.

Иван стиснул зубы, пытаясь сдержать искавшую выхода ярость. Сейчас он испытывал просто ненависть к Мелоди за то, что она сделала Стефани больно, а так как это чувство не было внутренне ему присуще, он старался подавить его в самом начале.

— Давай на одну ночь забудем все проблемы, а утром, когда мы будем не такими уставшими, мы с тобой со всем разберемся.

— Бедный мертвец. Как они могли швырять его из окон и сбрасывать с крыши?!

Он не мог не признать, что это было действительно мерзко. Стефани невольно передернулась.

— Прямо какой-то фильм ужасов. Нашествие панков — похитителей трупов. Зря я не вызвала полицию. Я действительно надеялась, что дело окажется чей-то злой и глупой шуткой.

— Может быть, так оно и есть.

— Не слышу уверенности в твоем голосе. — Она покачала головой. — Нет, об этом необходимо немедленно заявить властям. Я сейчас пойду и позвоню в полицию.

Он не хотел, чтобы она это делала. Во всяком случае, пока. Сначала он должен провести собственное расследование.

— Давай подождем хотя бы до утра. — Иван внимательно смотрел на ее губы, потом приоткрыл свои и нежно поцеловал ее сжатый рот. — Знаешь, чего я сейчас хочу? Чего-нибудь приятного, например, в постель. А ты?

— А я хочу забыться и уснуть. И чтобы, когда проснусь, у нас все было хорошо.

Через полчаса Иван закрывал люк кормового отсека и зажигал две масляные лампы, свисавшие с потолка небольшой кают-компании. Потом он развел огонь в камине с дельфтскими изразцами и постоял перед разгорающимся пламенем, согревая руки и пытаясь освободиться от неприятных ощущений, тяготивших его в течение этого долгого вечера. Происходило нечто весьма неприглядное, и у него было тяжелое предчувствие, что в деле замешаны его старые друзья. Завтра он обязательно докопается до истины, но сейчас ему хотелось выкинуть мрачные мысли из головы и сконцентрироваться на них со Стефани. Наконец, они были наедине, по-настоящему наедине, и он не желал упускать этого благоприятного момента.

— А знаешь, какой самый надежный способ не умереть от холода? Надо быстро раздеться и лечь вместе в постель.

Стефани куталась в шерстяное одеяло, а дыхание из ее рта вырывалось струйками пара.

— Этот варварский способ наверняка лет сто назад изобрел какой-нибудь извращенец, у которого в доме не было центрального отопления. — Ей очень хотелось уютно свернуться калачиком в постели, тесно прижавшись к Ивану, но ее ужасала мысль о раздевании в этой ледяной каюте. Она усиленно шевелила пальцами ног и пыталась поплотнее завернуться в одеяло в надежде, что огонь, наконец, разгонит жуткий холод и нагреет влажную атмосферу.

— Так ты думаешь, здесь когда-нибудь станет тепло?

— А ты в этом сомневаешься?

— Очень уж маленький камин.

— Но и комната невелика, — ответил он и принес из своей каюты бутылку бренди и две маленькие рюмки. Он разлил темную жидкость и протянул одну рюмку Стефани. — За дружбу, честность и любовь.

— За это можно выпить.

Стефани медленно потягивала напиток, и тепло стало разливаться по всему ее телу. После нескольких глотков напряжение от прошедшего вечера начало ослабевать.

— Ты думал о Мелоди, когда произносил тост?

Он скользнул пальцами под одеяло и начал массировать каждый сантиметр ее позвоночника.

— Нет, я думал о нас.

Внутри ее становилось все теплее, будто какое-то лекарство благотворно проникало во все ее мышцы, текло согревающей волной по членам, согревая и кисти рук, и ступни ног. Она поставила рюмку на столик и позволила одеялу сползти с плеч.

— Ну вот, кажется, дело пошло, — сказал Иван. — Становится жарко?

— Это от бренди.

— А! Я держу его на случай оказания первой медицинской помощи. Это старый испытанный метод.

Стефани придвинулась ближе, пытаясь заполнить собой все впадины и расщелины, которые неизбежно существуют, когда двое лежат рядом.

— Сейчас как раз такой самый случай?

— Нет. Но мне бы понадобилась помощь, если бы ты так и не согрелась. Ты согласна? — Стефани была согласна.

Он поцеловал ее, и поцелуй не прерывался, пока его руки блуждали по ее телу, разжигая желание, которое их, впрочем, полностью и не покидало. Оно, это желание, даже не зависело от того, как часто они занимались любовью, и оно будет теплиться в них всегда. Он никогда ею не насытится. Никогда не устанет от их отношений, будет любить ее всю жизнь. Она была его навязчивой идеей, и мысль о ней никогда не оставляла его. Она проникла во все его существо, в его мозг и тело, и он крепко прижимал ее к себе, ощущая ее каждой клеточкой своей кожи.

— Я люблю тебя, — сказал он. Он повторял эти слова вновь и вновь, снимая с нее одежду. Он знал теперь все ее секреты, знал, где целовать ее, где касаться, а где и мучить. Страстный огонь желания пылал внутри него, и он жаждал согреть им и ее. Он таял и изнывал от любви и намеревался использовать все свои обретенные знания, чтобы довести ее до вершин экстаза.


— Так я могу к этому привыкнуть, — сказала Стефани. — Солнце, свежий морской воздух, врывающийся в открытое окно, бодрящий аромат пылающих дров и красивый мужчина, подающий мне кофе в постель.

Иван сидел на краю кровати и пристально смотрел на нее. Вид у девушки был слегка взъерошенный и разомлевший. Она была в своей открытой на плечах футболке. Пахло от нее замечательно, какой-то экзотической смесью сосновой хвои, душистого шампуня и постели.

— И это все, кто я для тебя? Только красивый мужчина?

Тон его был игривый, но вопрос он задал совершенно серьезно. Ему, конечно же, хотелось большего.

— Может, немного больше.

Он не отводил от нее взгляда.

— Может быть, гораздо больше, — поправилась она.

Он раздумывал, подходящий ли сейчас момент, и решил, что не очень. Но вопрос все же сорвался с его губ.

— Ты выйдешь за меня замуж?

Вопрос повис в воздухе, и время, казалось, остановилось. Она смотрела на него широко открытыми глазами, не замечая, как кофе пролился из чашки на ее руку.

Иван взял полотенце и промокнул его.

— Застал тебя врасплох, да?

— Ты это серьезно?

— Абсолютно.

Он увидел испуг и растерянность на ее лице и упрекнул себя за такую резкую прямолинейность. Надо было бы пригласить ее в ресторан, преподнести букет цветов. «Да, в этом деле я не силен», — признал Иван. Он всю жизнь избегал всяческих уз и удавок. Он предложил ей руку и сердце, как мог бы предложить сходить вместе на хоккей. Он поцеловал руку, на которую пролился кофе, и сделал еще одну попытку.

— Я люблю тебя, Стеффи, и хочу жениться на тебе.

«Сказать лучше мне все равно не удастся», — подумал он. Решение его не было спонтанным или пришедшим под впечатлением момента. Он долго ждал его и знал, чего хочет.

Стефани не помнила, чтобы когда-либо в своей жизни была так глубоко взволнованна. Замужество! Да она еще не свыклась с мыслью, что у нее есть любовник!

— Это так неожиданно, — пробормотала она. — Я как-то не ожидала. — В душе она, конечно, ждала этих слов, но определенно не ожидала.

— Я могу дать тебе время на размышление, если оно тебе требуется. У нас целая зима впереди, чтобы узнать друг друга лучше.

Она провела рукой по волосам и глубоко вздохнула. Дело было не во времени. Дело было в… она и сама пока не знала, в чем.

— Ты любишь меня?

— Да.

Она почувствовала, что его любовь придает ей чувство уверенности в себе, так не хватавшего ей в последнее время. Она испытывала к Ивану отнюдь не слепое влечение. Это было более серьезное чувство. Она не представляла, что могла бы полюбить кого-нибудь другого.

— Ладно, подумай о моих словах.

Она кивнула.

— Я подумаю, как только смогу унять дрожь в теле.

Он взял чашку из ее рук и захлопнул дверь в каюту.

— Я знаю хорошее средство от холода.

Глава 10

Тошнотворный запах все еще держался в складках штор и в обивке мебели, но окна дома были распахнуты и вентиляция работала на полную мощность, так что ванной наверху уже можно было пользоваться. Стефани выскочила из-под струи душа, быстро оделась в полчаса назад купленные новые вещи и выбежала из дома. Иван поймал ее в свои объятия посередине центральной лужайки и накинул полотенце на мокрые волосы.

— Ты случайно призрака из ада там не встретила? — спросил он с улыбкой.

Стефани встряхнула обмотанной полотенцем головой и сказала:

— Призрак из ада сейчас, пожалуй, где-нибудь в Канзас-сити вместе с Мелоди.

— Я так не думаю.

Она вопросительно посмотрела на него.

— Я узнал пикап, который она вела. Он не из Канзас-сити.

— Узнал? Так почему же ты еще вчера не сказал мне об этом? Надо было постараться задержать ее.

Иван надел на нее теплую кофту и застегнул пуговицы.