Надо сохранить целомудрие: ведь она приняла решение никогда не выходить замуж. Но перед тем как отправиться в Африку, следует на собственном опыте узнать, что происходит между мужчиной и женщиной.

И ситуация складывается как нельзя удачнее: все подается ей на блюдечке. Проблема только в одном: в матримониальных планах Девила. Онории и раньше не слишком-то хотелось ехать в Гэмпшир, однако герцог так настаивал на женитьбе, что иного выхода просто не было. Теперь, когда демон-искуситель предложил свой план, бояться нечего.

Она может жить в этом доме целых три месяца. Присутствие герцогини избавит ее от домогательств Девила и других мужчин. А к зиме они, разумеется, выйдут на след убийцы. И она узнает все, что нужно, о любви.

Но хватит ли у нее сил и ума, чтобы избежать ловушек, которые наверняка расставит Девил?

Онория выпрямилась, повернулась к Майклу и с напускным смирением сказала:

— Хорошо, я согласна остаться под покровительством герцогини в течение трех месяцев. — Майкл усмехнулся; у Онории зловеще сузились глаза. — После этого я поеду в Гэмпшир.

Страдальчески вздохнув, Майкл встал, и они, взявшись за руки, вернулись в дом.

* * *

Наступил вечер. Онория сидела в гостиной и вышивала по шелку. Герцогиня, пристроившись на кушетке, перебирала блестящие мотки шелковых нитей. Майкл ушел к себе рано, сославшись на усталость. Девил скрылся в библиотеке. Слуги унесли подносы с чаем. Приближалась ночь.

Внезапно на нее упала чья-то большая тень. Утомленная безуспешными попытками найти различие между лазоревым и бирюзовым оттенками, Онория подняла глаза: рядом с ней с самым невозмутимым видом стоял Девил. С минуту они молча смотрели друг на друга, потом он протянул руку:

— Давайте прогуляемся, Онория Пруденс.

Она искоса взглянула на герцогиню. Та, казалось, ослепла и оглохла. Герцог улыбнулся, не сводя с Онории проницательных глаз.

— Я вас не укушу. Обещаю.

Онория задумалась: ей нужно поговорить с ним и, пока брат здесь, выяснить, каковы условия их сделки.

— В беседку я не пойду.

Пусть он учит ее наслаждаться, но под строгим контролем.

Девил улыбнулся, как заправский пират.

— Только на террасу. Я не хочу смущать вас.

Подавив невольную дрожь, вызванную этим низким ласковым голосом, Онория бросила на него недоверчивый взгляд.

— Слово Кинстера.

Этому, пожалуй, можно поверить. Онория отложила вышивание и подала Девилу руку. Герцогиня даже не подняла головы: очевидно, лиловый шелк увлек ее настолько, что весь мир вокруг перестал существовать.

Девил подвел Онорию к высокому французскому окну, выходящему на террасу. Ночь уже набросила на сад свое черное бархатное покрывало.

— Я хотела поговорить с вами, — начала Онория, как только они вышли на террасу, выложенную каменными плитами.

— Я тоже, — отозвался Девил и умолк, глядя себе под ноги.

Онория величественно кивнула, ожидая продолжения.

— Майкл сообщил мне, что вы согласились остаться здесь на три месяца.

Оказавшись рядом с балюстрадой, Онория заставила герцога отпустить ее руку и повернулась к нему,

— Я останусь до конца траура.

— А потом мы поженимся.

Онория выпятила подбородок.

— А потом я вернусь в Гэмпшир.

Девил стоял совсем рядом, спиной к свету, Его лицо было вызывающе бесстрастным. Он пристально смотрел на свою собеседницу, но в полумраке она не могла разглядеть выражение его глаз. Она не отворачивалась. Пусть знает: ее не так-то просто сломить!

Пауза затянулась. У Онории слегка закружилась голова.

— У нас возникла проблема, Онория Пруденс.

— Это вам показалось, ваша светлость. Герцог переменился в лице, теперь оно выражало скрытую угрозу.

— Прежде чем решать, что произойдет через три месяца, давайте обсудим планы на ближайшее будущее. — Судя по интонации, его терпение было на исходе. — Итак, вы согласны?

— Я согласна жить здесь под опекой вашей матери.

— И вы серьезно обдумаете мое предложение. Да, это сделка, и не более того!

— Я серьезно подумаю, выходить ли за вас замуж. Но предупреждаю: я не собираюсь менять свое решение.

— Иными словами, вы упрямы как ослица и у меня есть три месяца, чтобы переубедить вас. Эта фраза Онории не понравилась.

— Я не легкомысленна, и переубеждать меня бесполезно.

В темноте сверкнули белые зубы Девила.

— Вы еще не знаете, как я умею это делать. Онория пожала плечами и отвела взгляд.

— Убеждайте сколько угодно — я не выйду замуж ни за вас, ни за кого-либо другого.

Девил молчал. Он чувствовал, что у Онории нервы уже на пределе. Она едва не подскочила на месте, когда он ухватил ее за подбородок и развернул к себе. Даже в темноте она ощущала всю силу воздействия его пристального взгляда.

— Женщины, как известно, часто меняют свои решения, — заговорил он мягко и неторопливо. — Насколько вы женщина, Онория Пруденс?

Она широко раскрыла глаза. Его пальцы ласково коснулись ее шеи, и пробудившееся желание пронзило тело сотнями острых игл. У Онории перехватило дыхание, но она нашла в себе силы отстраниться и надменно ответить:

— У меня хватит ума, чтобы не играть с огнем, ваша светлость.

— Неужели? — Девил усмехнулся. — А мне казалось, что вы ищете приключений.

— Да, если игра ведется по моим правилам.

— В таком случае, дорогая, нам следует обговорить условия.

— Правда? Это почему же? — весело поинтересовалась Онория.

— Потому что скоро вы станете моей женой.

Она ответила ему взглядом, в котором была беспредельная усталость, и, зашуршав юбками, вышла на освещенное пространство.

— Не говорите потом, что я вас не предупреждала. Я не выйду за вас замуж через три месяца. — Онория сделала паузу, потом резко повернулась к Девилу и погрозила пальцем: — И не думайте, что это кокетство.

Девил рассмеялся. Это был смех пирата, отчаянного головореза, которому не страшен даже бурный океан. Что уж тут говорить о женщине! В этих низких раскатистых звуках слышались угроза и обещание. Они завораживали ее и лишали силы воли.

— Онория Пруденс, вы и есть само воплощение кокетства.

— Ваша светлость, вы можете упасть на всем скаку.

— Я буду скакать на вас еще до Рождества. Это циничное замечание ошеломило Онорию, но она решила скрыть свое замешательство и гордо вскинула голову.

— Уж не воображаете ли вы, что вам удастся соблазнить меня?

— Такая мысль приходила мне в голову.

— Ничего не выйдет. — Заметив, как Девил насмешливо приподнял брови, она улыбнулась и с обезоруживающей прямотой пояснила: — Я давно вышла из детского возраста и прекрасно знаю: вы не нарушите приличий, пока я нахожусь в вашем доме, под опекой вашей матери.

Он долго не сводил с нее испытующего взгляда, а потом спросил:

— Много ли вы знаете о соблазнах? Онория небрежно пожала плечами и не торопясь двинулась вперед.

— Не вы первый пытаетесь соблазнить меня.

— Возможно, но я первый одержу победу. Онория вздохнула.

— Нет, вы же знаете. — Заметив, что Девил нахмурился, она слегка сузила глаза. — Я имею в виду, что и вы не одержите надо мной победы. — Его лицо тут же просветлело. Он медленно шагал рядом с ней по каменным плитам террасы. — Я знаю, вы не станете принуждать меня. Иначе я сочту вас обманщиком.

Взгляд Девила смягчился, словно снедавшая его тревога ушла. И когда он заговорил вновь, в его голосе прозвучало скрытое торжество.

— Не будет никакого насилия и обмана. Но вам придется многое узнать о соблазнах, Онория Пруденс. И на этот раз вы имеете дело с мастером.

Онория в отчаянии покачала головой. Что ж, она его предупредила. Герцог настолько самоуверен, что ему полезно будет разок-другой получить щелчок по носу. Пусть поймет, что не все согласны смиренно подчиняться его прихотям.

Она вздрогнула: ночной воздух коснулся ее тела.

— Нам лучше вернуться в дом, — сказал Девил и взял Онорию за руку.

Онория обернулась. Лицо Девила исказилось, он вдруг порывисто кинулся к ней. Сдавленно вскрикнув, она отступила назад, к балюстраде, и тут же оказалась в ловушке, потому что герцог положил обе руки на каменный парапет.

— Вы обещали не кусаться, — задыхаясь, промолвила Онория и заглянула в его зеленые глаза. Они были совсем рядом! Девил помрачнел.

— Я этого и не делал… пока. Раз уж вы высказались так искренне, мне остается отплатить вам той же монетой.

Онория снова почувствовала, что ее воля слабеет от его непоколебимой уверенности.

— Я не позволю вам убежать от самой себя и от своей судьбы. Я не позволю вам превратиться в рабочую лошадку или будоражить общество эксцентричными выходками.

Онория постаралась скрыть свои эмоции, а герцог безжалостно продолжал:

— Вы родились и воспитывались для того, чтобы первенствовать в высшем свете. Эта возможность лежит у ваших ног. У вас есть три месяца, чтобы привыкнуть к новой жизни. И не воображайте, что вам удастся отделаться от меня.

Побледнев, Онория отвела глаза. Девил отстранился, освобождая ей путь. После недолгой паузы она решительно заявила:

— Вы не имеете права вмешиваться в мою жизнь.

— Имею. — Девил не собирался уступать ей ни на йоту, и его взгляд был по-прежнему суров. — Вы будете моей. Так суждено.

Интонация, с которой он произнес слово «моей», потрясла Онорию. Ее пробила дрожь. Она быстро направилась в гостиную, гордо подняв голову и яростно шурша юбками.

Глава 10

Прошло три дня. Девил стоял у окна в библиотеке и задумчиво смотрел на беседку. На его письменном столе лежали открытые гроссбухи и целая груда нераспечатанных писем. Словом, дел было хоть отбавляй.

И самое важное — убийца Толли до сих пор не найден. Даже такая простая, казалось бы, задача — уберечь свою невесту — обернулась большими сложностями. Первая проблема беспокоила его меньше, чем вторая. Девил не сомневался, что рано или поздно они выследят преступника. И он был по-прежнему убежден, что Онория согласится стать его женой. Вопрос в том, удастся ли ему к тому времени сохранить здравый рассудок.

Она сводила его с ума. И зачем надо было разговаривать с ней так резко, когда они стояли на террасе, залитой лунным светом? Какая глупость — разыгрывать из себя деспота! Но Девил и сейчас ощущал в душе тот же порыв, то же необузданное желание: завоевать ее, овладеть ею и не отпускать.

К счастью, Онория упряма, горда и любит демонстрировать свое неповиновение. Поэтому она и не сбежала. Майкл уехал один. А будущая невеста стала вести себя холодно и учтиво, держась подальше от жениха.

Теперь, когда Девил узнал о пережитой ею трагедии, здравый смысл подсказывал, что надо изменить свое поведение. Но разве может здравый смысл соперничать с глубокой уверенностью в том, что Онория должна принадлежать ему? Рядом с ней он вел себя не лучше своих далеких предков, бравших в осаду крепость ради долгожданной добычи. Когда Онория сложит оружие, придется, пожалуй, звать трубачей, чтобы они возвестили о победе.

И как это она ухитрилась остаться незамужней в двадцать четыре года? Ее красота достигла расцвета, почему же мужчины так слепы? Кто-то должен был заметить ее и влюбиться. Загадку можно объяснить лишь одним: решимостью самой Онории остаться бездетной старой девой. К тому же она крайне упряма. Но скоро упрямство ее будет сломлено. Он не отпустит ее. Никогда.

По крайней мере, пусть потом не жалуется, что он ее не предупреждал. Взгляд Девила вдруг смягчился. Он распрямил плечи и повернул ручку французского окна.

При виде герцога Онория замерла. Ее рука застыла в воздухе, не закончив стежка. Потом она опустила голову и вновь занялась вышиванием. Девил быстро поднялся на крыльцо беседки, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Приблизившись к Онории, он выразительно взглянул на скамью, где было разложено рукоделие. Поколебавшись, она аккуратно сложила шелковую ткань, освободив ему место.

— Что узнал ваш гонец в Чаттери? Девил ничего не ответил. Онория убрала шелк в корзиночку.

— Я видела, как он приехал.

Подавив раздражение, Девил сел рядом с ней.

— Ничего подобного. Я никого не посылал в Чаттери. Может, стоит посадить вокруг беседки живую изгородь повыше? Здесь ее убежище, и это даст ему массу преимуществ. Онория нахмурилась.

— Вокруг столько городов! Неужели никто не нанимал лошадь?

— Только Чарльз. Он возвращался домой из Кембриджа.

— Но, наверное, есть и другие места… например, таверны.

— Мои люди проверили таверны во всей округе. Никаких результатов. Похоже, убийца ускакал на собственной лошади.