— Что… что-то не так? — спросила Элизабет в тревоге.

Рис заставил себя улыбнуться:

— Похоже, что да. Но это моя вина, а не ваша.

Он продолжал улыбаться, хотя внутри у него все трепетало, а сердце теснило так сильно, что он едва мог дышать.

— Последние дни я много размышлял и пришел к выводу, что плохо с вами обошелся.

— Что… что ты имеешь в виду? С того момента, как мы появились у тебя, ты был великодушным и заботливым.

— Великодушным и заботливым? Надеюсь, что так. Но есть еще кое-что. То, что я чувствую к вам, но о чем не говорил.

Он опустился на колено возле сына.

— Иди сюда, сынок.

Мальчик нерешительно приблизился.

— Я попросил вас прийти сюда, чтобы сказать: я вас очень люблю. Я не говорил этого раньше, но это так. Я горжусь тобой, Джеред. Ты моя радость и мои надежды на будущее, и я люблю тебя больше жизни.

Мальчик поднял на него взгляд. В его темных глазах светились глубокие чувства. Он дотронулся рукой до щеки Риса:

— Я тоже люблю тебя, папа.

У Риса защемило сердце. Он наклонился и поцеловал сына в лоб, потом встал на ноги.

— И я люблю твою маму. — Рис перевел взгляд на Элизабет. Она стояла у огня. В ее глазах блестели слезы. — Она — мое сердце и моя душа. Я любил ее, когда она была еще девочкой, и люблю сейчас.

Из горла Элизабет вырвался какой-то сдавленный звук.

— Рис…

Она направилась к нему через комнату, и он шагнул ей навстречу, чтобы принять в свои объятия.

— Я люблю тебя, Бет. — Он прижался своей щекой к ее щеке. — Люблю твою силу и решимость, люблю как чудесную мать нашего сына. Я любил тебя, когда ты была девочкой, и люблю женщину, какой ты стала.

Она улыбнулась ему сквозь слезы:

— Мой дорогой Рис, я так тебя люблю!..

И тогда он поцеловал ее.

Таким свободным и счастливым он никогда себя не чувствовал.

За его спиной прозвенел смех. Обернувшись, Рис увидел улыбающегося Джереда. Рис подозвал его, поднял на руки, и они стояли втроем, обнявшись.

Поток света хлынул в его сердце. И внутри расцвела радость. Впервые за все время он ощутил, какой полной стала его жизнь.

— Я люблю тебя, Бет, — сказал он, и на этот раз слова не вызвали у него затруднений. — Я так люблю вас обоих. — Рис улыбнулся. — И не могу дождаться, когда отвезу свою прекрасную семью домой.


Эпилог


Три месяца спустя


Элизабет стояла рядом с тетей Агатой в Брайервуде за домом, на вымощенной кирпичом дорожке, ведущей в конюшню. Рис и Джеред готовили лошадей для утренней верховой прогулки.

— Я знала, что из него выйдет хороший отец, — произнесла хрупкая леди. — Думаю, это же качество сделало его прекрасным командиром для солдат.

— Наверное, вы правы.

Рис действительно был замечательный отец и уважаемый командир. И теперь, как это ни удивительно, он стал отличным помещиком и фермером. Арендаторы боготворили его и усердно работали, чтобы заслужить его похвалу. Теперь предстояло вспахать землю и засеять ее ячменем. Ройял рассчитывал на высокий урожай — для пивоварения, которым он занимался, требовалось много ячменя.

Рису, похоже, нравилось трудиться. Элизабет поначалу сомневалась, будет ли он счастлив, оставив армию и жизнь, полную приключений, которая когда-то так привлекала его. Но теперь она видела, с каким удовольствием он осматривал свои владения. Было ясно, что в Брайервуде он счастлив.

Она радовалась за него.

— Я слышала, что эту женщину, Холлоуэй, упрятали за решетку, — сказала тетя Агата.

В последние месяцы их с Элизабет отношения перешли в состояние ровной дружбы. Элизабет считала, что залогом этого была их общая любовь к Рису и Джереду, и надеялась, что со временем их дружба станет еще теснее.

Она рано потеряла мать и с благодарностью относилась к советам старой графини, надеясь со временем завоевать ее расположение.

— Мистер Морган лично сообщил нам о вынесенном ей приговоре, — уточнила Элизабет, — хотя об этом писали во всех газетах.

Старая леди кивнула:

— Еще я слышала, что этот плут Трэвис Грир превзошел самого себя, женившись на прелестной вдове Аннабелл Таунсенд.

Слово «плут» графиня произнесла с веселым блеском в глазах. Элизабет знала, что графиня всегда испытывала слабость к лучшему другу Риса.

— После суда над Сандхерстом и его сообщниками, на котором их признали виновными в государственной измене, все обвинения с капитана были сняты, — сказала Элизабет. — Он теперь знаменитость.

— Мне жаль, что я плохо чувствовала себя в день его свадьбы.

— Невеста выглядела великолепно. Мне кажется, они чудесно подходят друг другу.

— В самом деле, — хмыкнула старая дама.

Они устремили взгляды в сторону конюшни. Рис только что посадил Джереда на Дасти, серого в яблоках пони, а сам оседлал большого черного мерина. Воин фыркнул и затанцевал под всадником, но Рис с легкостью усмирил животное. Нога почти не беспокоила, хотя шрам и легкая хромота останутся у него навсегда. В трости он уже не нуждался, но время от времени брал ее с собой. Вероятно, скрытый в ней шестидюймовый клинок давал ему ощущение безопасности.

— Рул, этот несносный мальчишка, наверное, уже прибыл в колонии. Может, тяжелая работа наконец-то его исправит.

Колониями они называли Америку. Рул заверил отца, что хочет улучшить положение семьи, установив тесные связи с американцами. Хотя задерживаться там он не собирался, рассчитывая вернуться в Англию при первой же возможности. Элизабет знала, что мужчины по фамилии Дьюар верны своему слову.

— Рул — хороший парень, — заметила она. — Только еще молодой. Со временем он лучше поймет, что ему нужно.

— А пока ему нужно залезть под юбку каждой хорошенькой девушки, попавшейся ему на глаза, — проворчала тетя Агата. — Жена ему нужна, этому мальчишке. Женщина, способная обуздать его бесшабашную натуру.

— Как я уже сказала, когда он повзрослеет…

— Полагаю, ты права. Дьюары рано не женятся. Вряд ли Рул станет исключением. Но помяни мои слова: в один прекрасный день мальчик встретит девушку себе под стать. Надеюсь, я доживу до того времени.

Элизабет рассмеялась:

— Думаю, вы переживете всех нас, миледи.

Вдова улыбнулась.

Отец и сын, пустив лошадей в галоп, направились в поля. Сердце Элизабет последовало за ними. Переполненное любовью к ним, оно учащенно забилось.

Тетя Агата проследила за ее взглядом.

— Я же говорила, что все образуется. И все образовалось.

Рис любил ее, и она любила его, и оба они любили своего сына. Старая женщина обладала способностью предвидеть будущее.

— Тебе есть о чем мечтать и к чему стремиться, — задумчиво проговорила вдова, словно прочитав мысли Элизабет. — Рис подарит тебе еще детей, и вы будете жить долго и счастливо.

Элизабет научилась доверять инстинктам старой женщины. Глядя на мужа и сына, она вспомнила о страстной ночи, что провела в объятиях Риса, и о странном чувстве удовлетворения, что испытала утром. Бережно положив руку на живот, она загадочно улыбнулась.