Габриэла охватил бессильный гнев. Талия – его жена. И не поздоровится тому, кто посягнёт на жену графа Эшкомбского.

– Что вам от меня нужно? – процедил Габриэл.

София отошла от стены. Глаза её вспыхнули недобрым огнём.

– Хочу, чтобы ваша жена покинула Францию как можно скорее. Увезите её домой.

– Тут наши желания совпадают, однако есть одно маленькое затруднение. Как вы уже, вероятно, заметили, я и сам пленник. – Габриэл указал на дверь. – Что прикажете делать со стражниками?

– Я их отвлеку.

Во взгляде графа ясно читалось подозрение.

– Зачем вам это?

София растерянно нахмурилась:

– Pardon?[10]

– Зачем вы мне помогаете?

– Я уже сказала: хочу, чтобы графини здесь не было.

– Одной ревности мало, чтобы решиться обмануть возлюбленного и предать свою страну.

С печальной улыбкой София гордо выпрямилась под обвиняющим взглядом Габриэла.

– Вы просто ничего не понимаете в женщинах. Ради любви мы способны на всё.

Неожиданно Габриэл ощутил странную боль в сердце. От зависти? От тоски? Разозлившись сам на себя, он решил, что сейчас не время думать о пустяках.

Любовь – просто красивая сказка, выдуманная женщинами, чтобы скрыть свои настоящие, низменные мотивы. Людей сводит вместе похоть, тяга к власти или жажда богатства. А розочки и прогулки при луне тут вовсе ни при чём.

– Ошибаетесь, женщин я знаю прекрасно. Оттого меня и мучают смутные подозрения: обворожительная особа является, словно добрый ангел, и предлагает то, чего я жажду всем сердцем, – насмешливо произнёс Габриэл. – Но, увы, за всё надо платить. И, как правило, цена непомерно велика.

София нетерпеливо фыркнула:

– Какая мне выгода от вашего побега?

– Не знаю и знать не хочу. – Габриэл не собирался сдавать позиции. – Если честно, вы не внушаете доверия, София Ренар.

Наступило долгое молчание, будто гостья что-то тщательно обдумывала. Наконец София тяжело вздохнула.

– Жаль, – пробормотала она. – Надеялась обойтись без этого.

– Без чего?

София расправила плечи.

– Сейчас я докажу, что готова на всё, только бы вернуть любимого.

Габриэл выгнул брови.

– Весьма польщён, однако вынужден отказать.

На лице у неё проступило раздражение.

– Вовсе не собиралась предлагать вам себя.

– Тогда что же вы имели в виду?

– Я…

– Да-да? Слушаю.

– Мне известно имя английского сообщника Жака.

Учитывая, что вероломные предатели уже пойманы, не слишком актуальное предложение.

– Его сообщники арестованы.

– Non, те, кого поймали в Англии, – просто мелкие сошки.

Насмешливый тон Софии заставил Габриэла насторожиться.

– Клерк в министерстве внутренних дел – не такая уж мелкая сошка.

– Пожалуй, однако эта потеря легко восполнима. – София помолчала. – Если, конечно, знаешь человека, который обладает достаточными полномочиями.

– Вы про Жака?

Габриэлу надоели её туманные намёки.

София только головой покачала:

– В Лондоне Жак не показывается. Иначе рискует привлечь к себе нежелательное внимание.

– В каком смысле?

– Там живёт мать Жака. Она не знает о его…

Габриэл не удивился. Если у француза родные в Британии, это многое объясняет: как бы ещё он научился так хорошо говорить по-английски?

– …подлости? – подсказал Габриэл.

– О его секретном задании, – строго поправила София. – Вы же не думаете, что оборванцы, которых Жак нанимает, чтобы передавали сведения из Лондона, имеют связи в правительстве или военном командовании? – София шагнула вперёд, впившим взглядом в лицо Габриэла. – Non, только джентльмен благородного происхождения может обеспечить Жаку доступ к необходимой информации.

Габриэл хотел было возразить, что ни один благородный джентльмен не станет участвовать в отвратительном заговоре, однако тут же прикусил язык. Если подумать, на улицах Мейфэра воров, убийц и разбойников скрывалось ничуть не меньше, чем в трущобах.

К тому же София говорила правду. Для успешного шпионажа не обойтись без сообщника, вхожего в высшие сферы.

– Хорошо, согласен: связи в министерстве внутренних дел есть лишь у немногих избранных, – нехотя согласился Габриэл.

– Если назову имя предателя, вы и ваша жена покинете Францию? – спросила София. – Дайте слово.

Габриэл помедлил. Едва увидев эту красивую женщину, он сразу заподозрил, что дело нечисто. Любой умный человек вёл бы себя так же.

Но разве можно упускать возможность разоблачить предателя?

Кто знает, сколько британских солдат пали на поле боя из-за этого двуличного мерзавца? И сколько ещё погибнет в будущих сражениях?

Возможно, эта женщина всё-таки говорит правду. Необходимо её выслушать.

А там посмотрим.

– Клянусь.

– Имя предателя…

София умолкла, будто борясь с собой, однако Габриэл догадался, что она намеренно выдерживает паузу, разжигая любопытство слушателя. Но единственное, чего добилась мадемуазель Ренар, – разозлила его ещё сильнее.

– Ну же! – рявкнул Габриэл.

– Мистер Гарри Ричардсон.

В подвале наступила полная тишина. Габриэл не верил своим ушам. Да как она смеет обвинять его брата? Обезумевший от гнева, Габриэл схватил её за руки и рванул к себе, с ненавистью глядя на прекрасную личину, за которой скрывалось змеиное коварство.

– Ах ты, тварь! – прохрипел Габриэл. – Так и знал, что это заговор!

Лицо Софии стало мертвенно-бледным, однако она продолжала настаивать на своём:

– Non. Я говорю правду.

– С какой лёгкостью с ваших прелестных губ слетает грязная ложь! – Пальцы Габриэла сжали её шею, доказывая, как легко он может положить конец её полной обмана жизни. – Ну да ничего, сейчас я заставлю вас признаться…

София судорожно вздохнула, в глазах читался совершенно искренний страх.

– В кармане, – выдавила она.

– Что?

– Загляните ко мне в карман.

– Зачем? – насмешливо произнёс Габриэл. – У вас там ядовитая гадюка?

– Там доказательства.

Габриэл горько рассмеялся. Стоит ли удивляться, что враги пали так низко, что готовы обвинить его брата в государственной измене?

Как говорится, в любви и на войне все средства хороши.

Не отпуская её шею, Габриэл засунул другую руку в карман.

– Я и так уже собирался прикончить Жака Жерара, а теперь сделаю это медленно и…

Но тут Габриэл лишился дара речи. Он извлёк из кармана маленький круглый предмет и поднёс к глазам старинное золотое кольцо с печаткой. До боли знакомое кольцо.

– Чёрт возьми!

– Узнаёте? – тихо спросила София.

Ещё бы не узнать! Габриэл лично надел это кольцо на палец брату после похорон отца. Сам он носил его до тех пор, пока не пришло время надеть новое, с гербом Эшкомбов.

От потрясения у Габриэла перехватило дыхание. В душе боролись ужас, неверие, ярость…

И невыносимая печаль.

– Откуда оно у вас?

– Жак потребовал кольцо в залог, когда Гарри согласился шпионить в пользу Франции.

Не успела София договорить, а Габриэл уже упрямо качал головой, отрицая гнусные обвинения.

– Нет…

– Жак почувствовал, что Гарри не слишком надёжный человек, и решил получить гарантию, что тот не предаст нового хозяина, – продолжала София.

Сердце у Габриэла упало, кровь в жилах похолодела, хоть он и понимал, что это всего лишь жестокий обман.

Каковы бы ни были многочисленные недостатки Гарри, родину он никогда не предаст.

Ни за что.

Габриэл стиснул кольцо в кулаке.

– Зачем?

София пожала плечами:

– Если Гарри проговорится, тут же будет разоблачён.

– Кольцо ничего не доказывает, – сдавленным голосом пробормотал Габриэл. – Его вполне могли украсть в Кэррик-Парке. Полагаю, викарий… – последнее слово Габриэл произнёс с издёвкой, – был частым гостем в моём доме.

В глазах Софии мелькнуло нечто, подозрительно напоминающее жалость. Она опустила руку в другой карман и достала сложенный лист пергамента.

– А что скажете на это?

Выругавшись, Габриэл выхватил лист из её рук, продолжая убеждать себя, что всё это – мерзкая клевета. Однако одного взгляда хватило, чтобы понять: слова Софии не ложь, а горькая правда.

Совершенно раздавленный печальным открытием, Габриэл сразу убедился: письмо, в котором брат приносит присягу императору Наполеону Бонапарту и обязуется оказывать всяческую поддержку и помощь Жаку Жерару, – не подделка. Причём дело было даже не в подписи Гарри и не в печати с его монограммой. Небрежный, почти нечитаемый почерк брата нельзя было спутать ни с чьим другим. Такое скопировать невозможно.

Проклятье!

У Габриэла закружилась голова. С мучительной ясностью он осознал, какие последствия имеет предательство Гарри.

Погибли английские солдаты. Страшно представить сколько. Корсиканский Людоед продолжил триумфальное шествие по Европе и добрался до Пиренейского полуострова. И всё из-за того, что Англия и союзники на шаг позади врага. Европу наводнили спасающиеся от разрушительной войны беженцы.

Что за страшное преступление!

Габриэлу невольно пришли на ум моменты, когда характер Гарри проявлялся особенно ярко. Вот брат является домой под утро – пьяный, растрёпанный, от одежды несёт дешёвыми духами. Вот требует с матери денег, чтобы заплатить за очередную шикарную карету или абонемент в лучшую ложу в театре. Вот с унылым видом стоит на пороге, объявляя, что снова проигрался в пух и прах и теперь весь в долгах.

Слабый, бесхарактерный человек, думающий только о собственных удовольствиях.

Эти, казалось бы, мелкие недостатки сделали Гарри опасным человеком, страшнее убийцы или разбойника.

Не в состоянии стоять на месте, Габриэл начал нервно мерить земляной пол шагами, в голове бушевала буря.

А что, если брата заставили перейти на сторону врага? Вдруг Гарри шантажировали, угрожали?

Сколь бы неправдоподобным ни казалось это предположение, Габриэлу отчаянно хотелось, чтобы так всё и было.

– Расскажите мне всё, с самого начала.

София нервно прокашлялась, радуясь, что Габриэл не собирается казнить гонца, принесшего дурную весть.

– Жак говорил, они с Гарри вместе учились в школе.

Габриэл нахмурился. Трудно было поверить, что твёрдый, целеустремлённый Жак выбрал в товарищи избалованного, легкомысленного шалопая.

– Они были друзьями?

– Подробностей не знаю, но, как бы там ни было, Гарри знал о политических взглядах Жака. Вашему брату было известно, что Жак поддерживал революцию, затем вернулся во Францию и поступил на службу к Наполеону.

Габриэл повернулся к Софии:

– Откуда вы всё это знаете?

– Несколько лет назад Гарри неожиданно приехал сюда, в замок.

Гарри ездил во Францию?

– Когда именно это было? – требовательно поинтересовался Габриэл.

София задумалась.

– С тех пор прошло два года… В апреле, – наконец сообщила она. – Точную дату не назову…

Теперь в раздумья погрузился Габриэл. Он лихорадочно пытался найти доказательства, что на самом деле Гарри в это время был дома, в Лондоне, а не продавал душу врагу.

К сожалению, вспомнилось как раз обратное. Графиня почти месяц дулась из-за того, что любимый сыночек отказался сопровождать её в Лондон на открытие светского сезона. Габриэл тогда ещё удивлялся, с чего это брат так упорно желает остаться в Кэррик-Парке, ведь он терпеть не мог деревню.

Знать бы тогда, что за чёрное дело он задумал…

Но Габриэл только отмахнулся от бессмысленных сожалений.

Мучиться от чувства вины и казнить себя ещё будет время. А сейчас главное – понять, как всё началось и чего следует ждать от Гарри в будущем.

– Значит, Гарри приехал без приглашения?

– Он прибыл с мадам Мартин, своей тогдашней любовницей, – пояснила София, настороженно следя за реакцией графа. – Кажется, это она подсказала Гарри способ разрешить финансовые трудности – поступить на службу к Жаку. Ваш брат любит жить на широкую ногу.

Габриэл фыркнул:

– Кому вы это рассказываете? Привычки брата мне прекрасно известны, однако трудно поверить, чтобы Гарри опустился до такой подлости, предал родную страну… Наверняка не обошлось без принуждения.

– Принуждать Гарри не было необходимости, милорд, – с нескрываемым сочувствием произнесла София. – Есть люди, которым всё мало, сколько бы у них ни было. Такие никогда не успокоятся, пока не получат больше.

Руки Габриэла сжались в кулаки. София уловила суть удивительно точно, и это было больнее всего.

– Вы не знаете моего брата, – возразил Габриэл, сам понимая, что она попала в точку.

– Зато понимаю его лучше, чем вы, милорд, – печально улыбнулась София. – По крайней мере, я вижу его в истинном свете.

– Да уж не сомневаюсь, в мужчинах вы разбираетесь, – ядовито бросил Габриэл.

София оскорблённо поджала губы, но продолжила как ни в чём не бывало: