Дебра Дайер - Невеста сердится

— Вы что-то хмуритесь. — Саймон закружил ее в целой череде поворотов, так что золотой подол ее платья раздулся и летал вокруг его ног.

— Я же в маске. — Она посмотрела на него сквозь прорези для глаз. — Откуда вам знать, какое у меня выражение лица?

— Я чувствую. — Он сжал ее талию. — Вы напряженная, как кочерга.

— Это потому, что танцую с вами, милорд Негодяй. — Она улыбнулась.

Он засмеялся, увлек ее в новый изящный поворот, так что ее распущенные волосы взметнулись за спиной. Этот наглый повеса вошел в ее жизнь и разгуливает здесь. А главное — по ее спальне. Эта мысль не давала ей покоя.

Каждый вечер он раздевался при ней, забирался в ее постель, а ей приходилось спать на узком диванчике. И каждый вечер она ловила себя на том, что снова и снова поглядывает на него, устроившегося в ее постели, и вспоминает, как он к ней прикасался. Он словно гипнотизировал ее.

— Почему вы не надели маскарадный костюм? — спросила Эмили.

— Я не люблю маскарады.

— Странно. Ведь ваша жизнь — сплошной маскарад. Вы изображаете моего мужа, скрываете свое имя.

Он ухмыльнулся:

— Вот и хватит с меня одного маскарада.

— А сегодня, судя по вашему костюму, вы решили изобразить джентльмена.

Он рассмеялся.

— А вам в вашем костюме самое место на рыцарском турнире.

— В самом деле?

— Ну да, вытащите золотую ленточку из прически и подарите своему рыцарю. Залог верности, который он возьмет с собой на поле сражения.

От этих слов огонь вспыхнул в ее груди, сладостный жар, который проник в ее кровь и навеял такие мечты, о которых даже подумать стыдно.

— Я аплодировала бы моему рыцарю, когда он выбил бы вас копьем из седла.

Его раскатистый смех слился с потоками музыки, лившейся с хоров.

— Ах, миледи, в другое время и в другом месте я стал бы сражаться за право быть вашим рыцарем.

Эмили смотрела ему в глаза, от всей души жалея, что встретились они не в другое время и не в другом месте, что судьба их свела, чтобы сделать врагами.

— В другое время и в другом месте вы все равно оставались бы негодяем.

— Уверены? — Он еще быстрее закружил ее в вальсе. — Неужели я неисправим?

Всякий раз, глядя на него, она хотела лишь одного: чтобы иллюзия стала правдой, а мечта воплотилась в жизнь. Силы небесные, как же ей защититься от человека, который угрожает похитить саму ее душу?

— Как вы могли оставить позади все, что вам знакомо? Изменить всю свою жизнь?

Улыбка продолжала играть на его губах, но что-то в нем изменилось. Он вдруг затих, как поверхность озера, после того как разбегутся круги от брошенного камешка.

— А вам никогда не хотелось стать кем-то другим?

— Конечно, хотелось. В тот или иной период жизни каждому хочется стать другим. Но если бы мне предоставили такую возможность, я бы отказалась.

— Это потому, что у вас еще все впереди, вы полны надежд и мечтаний.

— А у вас все по-другому? Вы больше не надеетесь, не мечтаете? Разуверились во всем?

Тут музыка смолкла на долгой дрожащей ноте. Однако Эмили не спешила высвободиться из его объятий. Ее влекло к этому мужчине, и только сейчас она поняла почему. Ей хотелось узнать, о чем он мечтал когда-то. Почему его мечты разбились. Хотелось найти эти осколки и сложить. И ее не оставляла мысль, что, когда она увидит их, они окажутся очень похожими на ее собственные.

— Улыбнитесь же, миледи. — Он коснулся пальцем кончика ее носа. — К чему этот печальный вид? Я вовсе не бедный агнец, отбившийся от стада, и вам нечего меня жалеть.

— Какой там агнец. — Она повернулась и решительно пошла прочь. Необходимо оказаться на некотором расстоянии от него. Она должна видеть в нем только врага. Слишком велик риск влюбиться в этого человека.

Эмили вышла на террасу. Наконец-то она вырвалась из столпотворения и духоты в бальном зале! Ей нужно глотнуть свежего воздуха. Побыть подальше от негодяя.

Однако музыка доносилась и сюда сквозь открытые стеклянные двери. Оркестр грянул веселый сельский танец, так не вязавшийся с ее мрачными мыслями. Прохладный ветерок пролетел над лужайкой, сапфирово-голубой подол ее платья заколыхался. Она сделала глубокий вдох, стараясь избавиться от запаха трех сотен надушенных и взмокших пар, плясавших в зале. Если она не подавит в зародыше влечение к этому человеку, последствия могут оказаться непредсказуемыми.

Она рассеянно потерла шею и плечи. Мышцы все еще побаливали. Ведь уже неделю она спала на узеньком диванчике, что не могло не сказаться и на мышцах, и на нервах.

Месяц улыбался ей серебряной улыбкой, словно насмехаясь над ней. Неужели она обречена всю жизнь стремиться к тому, что ускользает из ее рук? Спасовать перед человеком, который погубит все ее мечты?

Нет, она обязательно должна вырваться из-под власти пагубного очарования, которое овладело ею. Однако получится ли у нее — вот в чем был вопрос.

Она закрыла глаза и представила себе, как его руки скользят по ее телу. Ее ладони вжались в камень балюстрады. Именно такой она представляла себе первую встречу с Шериданом Блейком — во время бала, при лунном свете. Шеридан Блейк находился здесь, на балу, но это была иллюзия.

Если бы все происходило не на самом деле, а в ее мечтах, то сейчас он вышел бы вслед за ней на террасу, обнял и закружил в вальсе, поцеловал, сказал, как сильно любит ее. Тут она услышала шаги на каменной террасе и затаила дыхание, сердце заколотилось как бешеное. Это он, подумала Эмили, обернулась и увидела Лоуренса Стэнбери.

— Что-то жарковато стало в зале. — Лоуренс стянул с головы алый тюрбан и стал им обмахиваться. Он был в костюме турка — узорчатом алом с черным и золотым кафтане, подпоясанном кушаком, и просторных черных шароварах, заправленных в высокие черные сапоги. — Решил присоединиться к тебе. Надеюсь, ты не против?

Эмили вымученно улыбнулась. И хотя ей хотелось побыть одной, ответила:

— Разумеется.

— Тебе идет этот костюм. — Лоуренс пригладил ладонью свои светло-русые волосы. — Насколько я помню, ты и в детстве была без ума от этих средневековых сказок.

— Да. — Эмили посмотрела на залитую лунным светом лужайку. — Голова у меня и в самом деле была забита романтическими мечтами.

— А я всегда был слишком практичен. Недаром ты отвергла мое предложение.

Эмили покосилась на Лоуренса, который заставил себя улыбнуться.

— Лоуренс, ты не хуже меня понимаешь, что я стала бы для тебя кошмаром, а не женой.

Лоуренс поморщился.

— Очень может быть.

Лоуренс просил ее руки два года назад. Впрочем, Эмили сомневалась, что он испытывал к ней какие-нибудь чувства. Вступив с ней в брак, он надеялся прибрать к рукам «Мейтленд энтерпрайзиз».

Лоуренс отвел взгляд и тоже стал смотреть на залитую луной лужайку.

— Полагаю, ты нашла то, что искала, в этом своем неустрашимом майоре.

— Майор Блейк обладает всеми достоинствами, какие только можно вообразить. — Это была почти правда, учитывая, что Шеридан Блейк возник именно в ее воображении.

— Я так и подумал. — Лоуренс затеребил пальцами алый шелк тюрбана, который держал в руках. — Я видел, как ты танцевала со своим мужем. С первого взгляда ясно, как сильно ты его любишь.

Эмили вцепилась в балюстраду. Неужели это бросается в глаза?

— Хочешь, скажу тебе кое-что интересное?

Эмили подняла на него взгляд.

— Что?

— Мне твой майор Блейк сначала показался личностью прелюбопытной. Никто никогда его прежде не встречал. Даже не слышал о нем. А ведь высший свет не так-то и велик! Одним словом, должен тебе признаться, что до того дня, когда я увидел этого самого майора Блейка собственными глазами, — тут Лоуренс умолк, и у него вырвался негромкий смешок, — до того вечера, когда он вошел в бальный зал твоего отца, я очень сомневался, что майор Блейк существует в реальности.

Эти слова подействовали на Эмили как ушат ледяной воды. Но она виду не подала и заставила себя улыбнуться.

— С чего это тебе в голову пришла такая дикая идея?

— Не такая уж она и дикая!

— Воображаемый муж, — сказала Эмили, оборачиваясь к стеклянным дверям террасы и вглядываясь сквозь них в бальный зал, — не совсем то, что можно встретить на каждом шагу.

— Что верно, то верно. — Мгновение он пристально смотрел на нее с такой улыбкой, что Эмили захотелось убежать и спрятаться. — Однако ты всегда отличалась богатым воображением. И я очень хорошо понимаю, каково тебе было, когда все вокруг считали, будто ты просто обязана выйти замуж. И вполне могу себе представить, что ты рискнула выкинуть такой номер — взять да и выдумать себе мужа.

Эмили судорожно сглотнула.

— Видишь, как ты во мне ошибся.

Лоуренс улыбнулся:

— Вижу.

— Извини, но мне нужно идти. — Она попятилась к ближайшей двери в зал. — Я обещала мужу следующий танец.

— Конечно, иди. — Лоуренс облокотился о балюстраду. — Нехорошо заставлять мужа ждать.

Эмили повернулась и направилась в зал, едва сдерживаясь, чтобы не побежать. Лоуренс просто высказывал свои предположения. Он просто не мог докопаться до правды. Или мог?

Саймон стоял возле буфета с прохладительными напитками и закусками и, вертя в пальцах бокал с шампанским, не сводил глаз со стеклянных дверей на террасу, за которыми скрылась Эмили после вальса.

Он ни за что не пойдет за ней. Не имеет права. Последовать за Эмили на террасу, залитую лунным светом, — серьезная тактическая ошибка. Она и так походила сегодня на видение из старинной сказки. Напоминала тех прекрасных дам, о которых он грезил мальчишкой, воображая себя рыцарем при дворе короля Артура.

Он отпил холодного шампанского, но оно не погасило тот огонь, который Эмили зажгла в его сердце. Проклятие! Надо держаться от нее на расстоянии, подумал он, однако не выдержал, поставил бокал на стол и направился к стеклянным дверям.

— Вот вы где, Шеридан! — воскликнула леди Харриет, приближаясь к нему.

Саймон приостановился, не сводя глаз с открытых дверей. Свет из бального зала освещал террасу, где Саймон мечтал встретиться со своей дамой сердца, которая ждала его под луной. Он глубоко вздохнул, прежде чем обернуться к леди Харриет. Леди была в костюме пастушки — зеленом жакете и белой, в розовых и зеленых цветах, юбке. На рыжих, с сединой, кудрях красовалась соломенная шляпка.

— Как вам нравится бал?

Саймон улыбнулся:

— Прекрасный бал!

Леди Харриет вскинула бровь и посмотрела на него.

— Я с вами не согласна. Клодия считает, что в зале должна быть целая толпа. Иначе бал — не бал.

На других балах, которые Саймон успел посетить за время своего пребывания в Лондоне, гостей было столько же. Толпы мужчин и женщин стремились сквозь отворенные двери из бального зала в столовую, где был накрыт ужин, и такие же толпы устремлялись обратно. Почти все в маскарадных костюмах. Лишь несколько мужчин, в том числе и Саймон, просто нацепили полумаску в дополнение к обычному вечернему наряду.

— А я-то думал, что, когда дело касается балов, успех можно считать сокрушительным лишь в том случае, если гости в буквальном смысле ломают друг другу ребра.

— Я с этим категорически не согласна. Впрочем, мы с Клодией никогда не сходились во мнениях, в том числе и на балы. Хотя я ведь была всего-навсего графиней, а она предпочитала королевский размах.

— Насколько я понял, вы не слишком-то жалуете свою невестку.

— Я надеялась, что сын женится на хорошей, благоразумной девушке. — Леди Харриет вздохнула. — К несчастью, он подыскал себе супругу, которая не уступает ему в экстравагантности.

Уитком и Клодия очень часто устраивали у себя грандиозные приемы.

— Я заметила, что вы с Эмили танцевали. — Леди Харриет взяла бокал с шампанским с позолоченного подноса, стоявшего на столе. — Следует ли это понимать как перемирие?

— Увы, ваша внучка с удовольствием убила бы меня.

— Глупости. — Леди Харриет улыбнулась ему, и в глазах ее сверкнули огоньки — отраженное пламя свечей. — Не сомневаюсь, что Эмили считает смерть слишком легким наказанием для вас.

— Как утешительно это слышать.

Леди Харриет повертела бокал в пальцах — хрустальные грани заиграли.

— У вас есть план, как ее укротить?

Саймон тоже взял со стола свой бокал.

— Вы думаете, такое вообще возможно?

Леди Харриет засмеялась, и Саймон вспомнил, как редко ему доводилось слышать смех Эмили.

— Чутье подсказывает.

Саймон отпил шампанского, поглядывая на леди Харриет поверх бокала.

— Мне кажется, вы не теряете надежды на то, что мы с Эмили перестанем наконец воевать.