На сооружённом во дворе крепости подъёмнике начали поднимать чан с кипящей смолой.​ Поредевшие ряды северян уже не прятались за щитами,​ а изо всех сил обстреливали англосаксов. Их бездыханные тела падали на каменный пол башни, пока, наконец, бурлящая смола не выплеснулась через край стены. А следом на навес викингов посыпались горящие стрелы…                                                          

Оставшиеся в живых северяне вынуждены были отступить, а единственный вход в город винсдорфцам удалось отстоять.                      

Глава 2

Яра​ бежала что есть мочи назад к отцу, с ужасом наблюдая, как​ ловко​ эти варвары​ взбирались на стену. Не хватало лучников, чтобы​ отбросить назад​ эту огромную армию убийц. Прямо перед ней выскочил голый​ по пояс викинг,​ размахивая огромной двухлезвийной секирой. Вскинув арбалет, она​ выстрелила, даже не прицелившись и попав тому​ прямо​ в глаз. Варвар рухнул в кровавые воды Темзы, но на место одного павшего появилось несколько новых, воинственно настроенных северян. И стрелы Яры, оперенные белыми гусиными перьями, замелькали в воздухе, безошибочно их поражая.

Северяне карабкались по своим сбитым из древесины подъёмникам, всё больше оттесняя англосаксов к краю стены. Прорвав в нескольких местах оборону​, они рубили её​ боевых товарищей​, пробивая себе путь в город. Яра балансировала на самом краю, но всё же без устали отстреливала противников. Стрелы заканчивались, их оставалось всего три.                                                                                        

Всё это время Эйнар Молодой Волк лишь издали​ наблюдал​ за происходящим, но увидев,​ как его младший брат Уве вопреки его приказу взбирается на стену,​ тут же​ сам выбрался​ из драккара​ на сбитый деревянный плот. Перепрыгивая тела своих людей,​ он​ достиг подъёмника и взобрался​ на крепостную стену следом за ним.                                                                                                                    

Первая стрела Яры нашла свою цель так же, как и вторая. Вставив последнюю в паз на ложе арбалета, она навела его на следующего северянина с пронзительными синими глазами и замерла, не в силах пошевелиться. Она будто остолбенела без возможности даже вдохнуть —​ кошмар, преследующий её долгие годы, сейчас стоял прямо перед ней. По-звериному оскалившись, викинг резко отпрянул в сторону, а Яра, словно очнувшись от дурмана, выстрелила в того, кто стоял за его спиной.                                                                                                                                                               

Молодой Волк​ видел,​ как воительница​ англосаксов направила в его сторону​ странное​ и неведомое​ ему доселе​ оружие. Стрела, от которой он увернулся, пробила ключицу ярлу Зигмунду. А сам Эйнар отвлёкся лишь на секунду, бросив взгляд на дивный город, открывшийся перед ним во всём своём великолепии. А в следующий миг он уже подхватил оседающего брата, из груди которого торчала рукоять ножа. Молодой Волк обернулся: воительница англосаксов, отбросив своё оружие, метнула ещё один клинок в его соратника. Её глаза горели яростью, когда она решительно повернулась к Эйнару с очередным заточенным клинком в руке. В этот момент его атаковали сбоку, закрыв Яре обзор. И он, воспользовавшись всеобщим хаосом, схватил Уве за шиворот и сам​ перекинулся через край стены, увлекая брата за собой.​ Последнее, что увидел​ Молодой Волк перед падением в окрасившуюся багровым цветом воду,​ были крыши домов и золото колоколов христианской церкви за спиной​ рыжеволосой воительницы.                                                                                                                                   

Поток взбирающихся на стену северян постепенно начал редеть,​ а их мёртвые тел​а, сбившиеся в кучи, на тлеющих​ плотах были всё выше. Остальных​ же​ поглотили воды Темзы. Собрав остатки сил, винсдорфцы отразили атаку викингов и выиграли эту битву.                                                                      


# # #

Яра​ лежала в большой деревянной лохани,​ наполненной горячей водой. Длинные влажные волосы​ шлейфом ниспадали на каменный пол её покоев. В камине весело потрескивали поленья, но сама девушка была подавлена.                                                                                                                        

Даже с закрытыми ставнями она слышала​ бубны​ и проклятый​ рог дикарей.​ Разбив лагерь на берегу, они​ без перерыва​ дудели в него, навевая страх и отчаяние на жителей Винсдорфа.

Постепенно эйфория от победы прошла. Англосаксы выиграли сражение,​ но это не вселяло надежду на дальнейший успех в боевых действиях. Винсдорф понёс слишком большие потери, против следующей атаки он мог и не выстоять.                                                                                                            

Перед глазами​ Яры​ до сих пор стояли страшные гримасы варваров.​ Они будто вовсе не боялись смерти, встречая ту с улыбкой. Кровь, крики боли и отчаяния…​ Ещё никогда она не видела так много смертей. И никогда не теряла так много​ боевых товарищей.​                                                                    

Когда-то войско северян прибыло к берегам её родины и разграбило​ всё средиземноморское побережье.​ Яра​ мало что помнила,​ ведь​ она была ещё совсем крохой. Кажется, её с матерью и старшими братьями взяли в плен,​ чтобы продать как рабов. На обратном пути корабли северян попали в шторм,​ и она​ запомнила,​ как люди молились, прося высшие силы, чтобы их поглотила морская бездна.​ По-видимому, их корабль действительно потерпел крушение, потому что Яру подобрало торговое судно недалеко от​ Болеарских островов. Она качалась на волнах, распластанная на обломках доски.                                                                                                                                                                 

Больше о том нападении северян она ничего не помнила, кроме разве что пронзительных синих глаз их предводителя. Сегодня на стене она встретила свой кошмар, преследующий её с самого детства.​ Он стал старше, но Яра узнала бы его из тысячи!                                                                                                  

Зачерпнув в пригоршни воду,​ она умыла лицо, отгоняя​ злое видение,​ и​ погрузилась в воду почти с головой, чтобы​ заглушить​ звуки бубнов​ чёртового отродия.​ Её гудящее тело обволакивало тепло, а веки, отяжелев, опустились.  

… В этот раз она была в кровавых водах​ Темзы​ и не могла ни пошевелиться, ни вздохнуть, чувствуя, как чьи-то руки тянули её на дно. Яра оглянулась и лицо её исказилось в немом крике ужаса. Она кричала, выталкивая из лёгких остатки воздуха, но из груди её при этом не вырвалось ни звука. Одноглазый​ викинг с секирой,​ которого она собственноручно подстрелила на стене, скалил своё мёртвое лицо в безобразной гримасе. Крепко​ держа её за пояс штанов,​ он увлекал​ Яру за собой​ на дно…                                                                                                                                                         

Вскинув голову вверх, к свету, через толщу воды она смутно разглядела чью-то фигуру. Кто-то выкрикивал её имя. Звук доносился будто издалека, и она отчаянно пробиралась вперёд, сквозь темень, ориентируясь лишь на этот голос.                                                                                                           

​—​ Яра!                                                                                                                                                             

Окрик Мелисандры вырвал её из очередного мучительного кошмара. Уснув, она погрузилась в воду с головой. Яра подскочила в лохани и, поскользнувшись, упала назад в успевшую остыть купель, подняв​ стену​ брызг и перелив воду через край. Вцепившись размокшими пальцами​ за края деревянной​ бадьи и судорожно ловя ртом воздух, она стряхнула с​ себя остатки кошмарного сновиденья.

—​ Несносная девчонка!​ —​ Мелисандра манерно передёрнула плечами.​ —​ От тебя всегда были одни неприятности! Посмотри, что ты наделала!​ Оно теперь всё мокрое!                                                            

Подняв полы своего платья, она пыталась отряхнуть подол от воды.

Мелисандра, дочь​ военачальника города​ по крови, была хорошенькой белокурой девушкой. Она была небольшого роста и слегка полноватой.​ Но этот​ недостаток Мелисандра всеми силами пыталась скрыть дорогими нарядами по последней моде и изысканными причёсками. Даже сейчас её не слишком густые волосы были искусно уложены в сложную причёску —​ волосок к волоску, оптически делая их гуще и пышнее.                                                                                                                          

—​ Сегодня тебя могли обесчестить, сестрёнка, причём​ не единожды. А затем перерезать твою шейку, как индейке.​ А​ ты беспокоишься о каком-то дурацком платье?​                                                                     

—​ Не тебе,​ бессовестной потаскухе,​ меня судить! Своими бесстыдными связями ты позоришь отца! —​ зло зашипела в ответ Мелисандра.                                                                                                          

Она никогда не употребляла фразу​ «нашего отца», давая Яре лишний раз понять, что та не принадлежит​ к их семье.                                                                                                                                

—​ Посмотри на себя!​ —​ со злостью продолжала она изливать на Яру свою неприязнь к ней.​ —​ Одеваешься как​ блудница!​ Ты​ —​ Иезавель!​ Нам с отцом за тебя стыдно!

Яра​ неспешно поднялась из воды и встала перед сестрой в полный рост. Её мокрое​ и нагое​ тело блестело в свете камина, огонь которого​ искрился​ в​ зелёных​ глазах девушки. Казалось, что сами глаза горят колдовским огнём.                                                                                                                                

—​ Ведьма…​ ​ —​ испуганно прошептала Мелисандра, пятясь назад.​ —​ Ведьма проклятая!​

Она и раньше подозревала Яру в связях с нечистой силой, подмечая в её поведении происки лукавого. Но теперь, глядя на сестру, бесстыдную и прекрасную в своей наготе, она по-настоящему испугалась. Мелисандре стало вдруг абсолютно ясно, отчего герцог Вильгельм Брей прикипел сердцем к Яре, которую из-за дурного поведения и женщиной-то не назовёшь —​ она его приворожила!

Поджав свои​ хорошенькие​ и слегка подкрашенные​ губки, она​ прошлась взглядом по стройной и гибкой фигуре сестры.​ Мелисандра​ проигрывала​ той​ во всём:​ Яра​ была выше​ и стройнее, её черты лица были ярче, а волосы,​ непослушные, словно неукротимый огонь, гуще и красивее. Рядом с​ ней Мелисандра​ выглядела простоватой и блёклой, даже несмотря на то, что стояла​ сейчас​ в​ изысканном наряде,​ в то время как​ Яра​ была обнажена и растрепанна.​ Но было кое-что другое, чему Мелисандра завидовала куда больше. Её любимый, герцог Вильгельм​ Брей, имел бесстыдную связь с​ Ярой.​ А этого девушка ни за что не могла той простить!                                                                                                                            

Тем временем, переступив​ край лохани, Яра​ молча направилась к сестре. Её​ гибкое​ тело двигалось с грациозной лёгкостью кошки, играя тренированными мышцами​ в свете камина.​ Мелисандра,​ выпучив глаза, попятилась и,​ наткнувшись спиной на каменную стену,​ выкрикнула:​                                               

—​ Ты и пальцем меня не тронешь! Я всё расскажу отцу!!​                                                                               

Яра же,​ подойдя совсем близко, молча провела рукой по её безукоризненной причёске,​ заправляя несуществующий выбившийся локон.                                                                                                           

—​ Повод для радости, сестрёнка,​ —​ наконец промолвила она.​ —​ За успешную оборону города король Этельберт​ даровал нашему отцу​ графский​ титул​ и обширные земли на юго-востоке долины. Теперь ты графиня, и тем самым последняя преграда между тобой и​ герцогом Бреем​ устранена. 

Яра​ погладила сестру по напудренной щёчке, и,​ взяв ту за подбородок,​ подняла​ её​ лицо,​ встречаясь ​ с ней​ взглядом.                                  

—​ Как думаешь,​ моя святая добродетель,​ сколько ему понадобится времени, чтобы попросить у отца твоей руки?                                                                                                                                                     

Новость о неслыханной милости короля поразила Мелисандру настолько, что она даже не обратила внимания на язвительную насмешку своей сестры. Она теперь графиня! Боже всемогущий!​