«Этого не может быть! Ведь я ненавидела его всем сердцем!» — упрямо твердила Яра.

Но тем не менее, ничего не могла с собой поделать. Складывалось ощущение, что с ночи до утра она готова была твердить его имя, снова и снова возвращаться в памяти назад: лунная ночь, жаркие мужские объятия и предвкушение, которое, несомненно, переросло бы в нечто бóльшее, если бы какая-то неведомая сила не вырвала её из сильных, но таких нежных рук! Яра не знала, что за недуг её мучает, но сердцем отчаянно рвалась назад. И это ли не насмешка богов — проникнувшись чувством к отцу, оказаться в объятиях его сына!

И не его имя может сорваться с её губ, да и саму близость с кем-то другим она уже никак не могла себе представить. Поэтому и злилась на саму себя за противоестественную слабость и тоску, которую, впрочем, отказывалась признавать. Ей бы сейчас бороться, отстаивать свою свободу до последнего! А она раскисла и тоскует о том, кто остался в далёком прошлом.

При мысли об объятиях другого мужчины Яра украдкой взглянула на Стэйна — теперь северянин не отходил от неё ни на шаг. Он сидел подле неё, подпирая спиной борт, а его постоянное молчаливое присутствие тяготило.

Для Яры дни в море медленно ползли, как улитка по виноградному листу. В общем-то, сами северяне тоже изнывали от скуки. Привыкшим к лязгу стали и запаху крови, день без драки для них — прожит впустую.

От нечего делать, девушка прислушивалась к их разговорам, ничем не выдавая того, что понимает их речь. Именно из этой пустой болтовни она многое узнала. К примеру, то, что она — законная добыча Стэйна, а старший сын Вольфа теперь новоиспечённый конунг Вестфольда, правда, сам Эйнар почему-то не особо этому радовался. Но главное, что она поняла, — Вольф Ирвенг всё ещё жив и ожидает возвращения своих сыновей из заморского плавания. А это значит, что им вновь предстояло встретиться!

Яра не могла понять саму себя: она с нетерпением ждала этой встречи, и в тоже время боялась её. Прошло целых тридцать лет! И ей совсем не хотелось увидеть вместо могучего воина дряхлого старика. Уж лучше пусть бы он навсегда остался в её памяти сильным и мужественным.

Несмотря на то, что девушка вела себя теперь тихо, Стэйн изо дня в день был всё мрачнее. В отличие от брата, языку англосаксов он не был обучен и, не ведая о том, что Яра владеет его речью, северянин даже не пытался с ней заговорить. А вот Молодой Волк пытался и не единожды. Сначала Яра не отвечала и даже не смотрела в его сторону, но с каждым днём постоянное молчание становилось всё более невыносимым, и мало-помалу она втягивалась в непринуждённые беседы. Судя по перекошенному злобой лицу Стэйна, он не был этому рад. Иногда Яре казалось, что жилы на его шее вот-вот лопнут, когда он наблюдал за ними обоими. Постепенно выражение заботы на его лице сменялось маской неподдельного гнева, стоило Эйнару лишь приблизиться. И новый конунг Вестфольда лишний раз к девушке не приближался.

Яра чувствовала это негласное соперничество и, чем больше раздумывала над этим, тем сильнее убеждалась, что их конфликт может сыграть ей на руку…

— Эйнар.

Стоило девушке окликнуть старшего брата, как в неё впились сразу две пары глаз — напряжённый взгляд Стэйна и открытый спокойный — Эйнара.

Помедлив, старший всё же приблизился и, присев перед ней, озабоченно спросил:

— Ты голодная?

— Нет, — Яра отрицательно качнула головой.

— Хочешь пить?

Эйнар отстегнул свою флягу и уже было протянул её Яре. Но рука Стэйна в тот же миг опустилась на его запястье, не давая этого сделать. Он молча всучил девушке свой бурдюк с водой, не сводя при этом неодобрительного взгляда с Эйнара. Яра же мысленно хмыкнула, а вслух лишь коротко поблагодарила Стэйна. По-английски.

— Мужская одежда тебе к лицу, — заметил Молодой Волк.

Он до того был спокоен и уверен в себе, что ему было плевать на недовольство брата. Пропустив нелепый знак внимания мимо ушей, Яра сделала глоток воды. Если по правде, то новая одежда висела на ней, как на колу. Но всё же это было лучше, чем совсем ничего.

— Как там твой брат?

— Который из них? — нахмурился викинг.

— А у тебя их много?

— Кроме Стэйна есть ещё Хальфдан и Уве.

Эйнар указал на молодого северянина, который развалился рядом на корме и безмятежно спал. Этот воин совсем не походил на того мальчишку, в которого она метнула свой нож на стене Винсдорфской крепости. Ни возрастом, ни ростом и разворотом плеч.                     

— Я видела у тебя за поясом свой клинок, — осторожно начала она. — Жив ли тот молодой воин, чью грудь он пронзил?

Склонив голову к плечу, Эйнар прищурился.

— Он мёртв, — ответил он после паузы, не сводя с Яры своего пристального взгляда. — Вот только ярл Торкиль не был молод. Это был его последний поход. Он хотел умереть в бою, и возвращаться на север не планировал.

Его слова принесли облегчение — Вольф всё-таки внял её совету. А значит…

— Мой клинок. Вернёшь мне его назад? — невинно поинтересовалась она, посмотрев искоса на северянина.

Эйнар улыбнулся, вызвав у Стэйна новую порцию раздражения, а у Яры — разочарования.

— Верну, — пообещал он. — После прибытия во фьорды.

Они не сводили друг с друга изучающего взгляда, а напряжённая пауза слишком затянулась, заставляя кровь Стэйна кипеть в жилах всё сильнее. Наконец Эйнар поднялся, собираясь вернуться на нос судна.

— Постой, — остановила его Яра.— Я видела чёрных воронов. Много. Они кружили над головой, словно тени, — произнесла она. — А ещё я видела странную тёмную фигуру в плаще, которая не могла принадлежать обычному человеку. Ты знаешь, что это может означать?

— Знаю, — вздохнул Эйнар. 

Безмятежное выражение будто рукой сняли с его лица. Черты его заострились, а в голосе отчётливо зазвенела сталь.

— Чёрные вороны — предвестники близкой смерти. Их посылает Óдин к тем, кого хочет призвать к себе.

— Значит, фигура в чёрном плаще…

— Да. Мой брат Стэйн выкупил у него твою жизнь, — сурово бросил Молодой Волк. — И цена может оказаться высока!      

Глава 2



— Да! Я вырвал ведьму из лап смерти, — выпалил Стейн, поднимаясь со своего места. Услышав своё имя, он по смыслу догадался, о чём толковали брат с его женщиной. — А ты, братец, уже пошел бы чем-то занялся, а? Ну, хоть бы зашил прорехи в своей одежде, а то скоро начнешь светить голым задом, что совсем не пристало новому конунгу Вестфольда.

На миг в переполненном драккаре воцарилась тишина, которая тут же взорвалась бурным смехом. Северяне разразились молодецким хохотом, все до единого, даже молодой викинг, который до этого безмятежно спал на корме. Все, кроме Яры, — девушка не разделяла всеобщего веселья. Ведь невооружённым взглядом видно, что Стэйн нарочно хотел выставить брата в неприглядном свете перед собственными воинами. Покачнуть его авторитет, сделать из него посмешище! Она взглянула на одежду Эйнара — как и у всех собравшихся тут викингов, та не казалась безукоризненной, но всё же выглядела в разы лучше той, что была сейчас на самой Яре. А значит, слова Стэйна насчёт одежды — необоснованная провокация. Не говоря уже о том, что работать костяной иглой — это вообще удел женщин, а не воинов!

Широко раскрыв глаза, девушка следила за старшим из братьев, ожидая его реакции. Как когда-то следила и за реакцией его отца — ей стало интересно, как поведёт себя сын Великого Вольфа. И Молодой Волк удивил.

Он обвёл взглядом смеющихся викингов, после чего присоединился к всеобщему хохоту. А ведь посмеяться над собой могут только очень сильные люди, и далеко не каждому вождю это дано. Наблюдая за тем, как Эйнар согнулся пополам и упёрся рукой в борт, Яра не смогла сдержать улыбки.

Сквозь всклокоченного кровожадного викинга сейчас просвечивал сильный, уверенный в себе молодой мужчина в полном расцвете лет. Ни одного седого волоса не блестело в его плетёной косе, зубы были ровны и белы. Черты лица — правильные и мужественные с волевым массивным подбородком, который не смогла скрыть даже отросшая борода. Сейчас, как никогда ранее, Эйнар очень напоминал своего отца, величайшего из викингов, и Яра поймала себя на том, что ненароком даже засмотрелась на его старшего сына.

А вот лицо Стейна разочарованно вытянулось. Отпущенное им желчное замечание не уязвило брата, а лишь повеселило их боевых товарищей. Опять Эйнар вышел сухим из воды! В первый раз в жизни Стейн ощутил горечь оттого, что был младшим братом, а не старшим. Он никогда не стремился вести оседлый образ жизни, поэтому и не завидовал Эйнару и его неоспоримым правам первенца. Но теперь, как никогда ранее, он осознал, что именно Эйнар наследует и звание и добро их отца. И что дом Стэйна, куда он собирается ввести свою женщину, скромен, если не сказать убог, по сравнению с домом брата.

Его всегда манили походы в дальние страны, пьянящие минуты упоения победой. Та добыча, которая доставалась в битвах, его и не интересовала особо. На кой ему все эти монеты и золотые украшения? Была бы целая чистая одежда, постель из тёплых шкур, деревянный кубок, чтобы утолить жажду и кусок жареного мяса. И лишь повстречав на своём пути рыжую ведьму, он понял, что отчаянно желает нарядить это стройное тело в самые красивые и дорогие одежды, украсить точеную шею драгоценными бусами и самоцветами, надеть дорогие кольца на изящные пальцы.

Яра будила в нём странные и доселе неведомые желания. В груди воина поселился одержимый мужчина, он крутился и ворочался, постепенно отвоевывая себе все больше и больше места в его душе. Стейн грезил наяву об этой рыжей ведьме, которая принадлежала ему по праву. Он видел, что Яра смирилась с этим и успокоилась, но почему-то она все время смотрела на его брата. А Эйнар, конечно же, смотрел на нее…

Стэйн тряхнул головой, стараясь отогнать от себя наваждение. А бросив взгляд в сторону Яры, заметил, что она, затаив дыхание, вновь не сводила с его брата своих зелёных глаз. Более того, ведьма улыбалась, и не было в её улыбке презрения, которым она каждый раз награждала самого Стэйна. Это неправильно! Так быть не должно!

Пока на палубе царствовали шум да веселье, ослеплённый ревностью Стэйн развернулся к ней корпусом и в сердцах дёрнул ту на себя.

— Перестань это делать! — зарычал он на девушку.

Впрочем, викинг быстро пришёл в себя, осознав, что она даже не в состоянии разобрать его речь, не то что внять его словам! Пальцы, сжимающие в кулаке ворот её рубахи, разжались. Взять себя в руки стоило Стэйну больших усилий. Он протянул ладонь к её лицу и, не обращая внимания на то, что Яра вновь отшатнулась, откинул с её шеи тяжёлую огненную прядь.

— Тебе пойдут те украшения с зелеными камнями, что лежат без дела в сундуках моего дома, — произнёс он зачем-то. 

Затем обхватил тонкую длинную шею и взглянул в зелёные омуты. Так и есть: неприкрытая враждебность и презрение — вот и всё, что ему предназначалось. Нет и намёка на то тепло, с которым ведьма только что глядела на его брата.

Сжав зубы, Стэйн отвернулся, но тут же застыл, услышав звук её мелодичного голоса. И поразили его не сказанные ведьмой слова. А то, что она произнесла их на его языке!

Глава 3


— Украшения, которые тебе достались убийством и разбоем? Уверена, они всё ещё запятнаны кровью своей предыдущей хозяйки.

Поражённый неожиданным открытием, викинг был не в силах что-либо ответить. Ведьма всё это время говорила на его языке! Да она ввела в заблуждение всех здесь! Эта мысль крутилась в голове Стэйна, вытесняя собой все остальные, и он затруднялся для себя решить, что именно его переполняло: радость или негодование.

Не обращая внимания на его замешательство, Яра усмехнулась:

— Если ты успел заметить, я не особо интересуюсь украшениями. Они, знаешь ли, мешают в бою, —добавила она, усмехнувшись. — А если ты действительно хочешь меня порадовать, лучше верни мне мой клинок, что сейчас покоится за поясом твоего брата. Его рукоять ищет моя ладонь, и пока он в чужих руках, сердце мое неспокойно.

Яра нисколько не жалела, что выдала себя. За эти дни она увидела и услышала достаточно, скрываться и далее уже не имело никакого смысла.

— Ты говоришь как воин. Но твои сражения закончились, — Стэйн произнёс эти слова необдуманно, вовсе не желая с ней спорить.

— А ты говоришь как варвар, — не осталась Яра в долгу.

И увидев хищный блеск в глазах ведьмы, викинг решил ковать железо, пока горячо.

«Что ж, чем быстрее она поймёт своё предназначение, тем лучше», — сказал он себе и нанёс решающий удар:

— Только в случае крайней нужды женщинам дóлжно брать в руки оружие. Теперь, когда ты станешь моей женой, заботы твои должны обратиться к очагу, рукоделию и воспитанию детей. Я же, как мужчина, ябеспечу тебя всем, чем только пожелаешь. Теперь мне есть для кого сражаться!