Адриенна Бэссо - Невеста шотландского воина

Подойдя как можно ближе к ограде, под прикрытием защищающего от стрел навеса, она окинула взглядом поле перед замком и зябко поежилась то ли от пронизывающего ветра, то ли от развернувшейся перед ней картины.

По всему полю, как муравьи, сновали воины. Они окружили замок с трех сторон, то в одну, то в другую сторону скакали всадники, некоторые с обнаженными мечами. На безопасном расстоянии от стен замка воины ставили палатки и разводили костры, видимо собираясь готовить пищу. Зрелище было не только величественным, но и ужасающим. Зловещее предчувствие овладело Грейс.

– Судя по всему, они собираются начать осаду, – пробормотала она.

– Вне всякого сомнения, причем со знанием дела, – помрачнев, согласился Алек. – Вы не знаете, кому принадлежат эти цвета? – Он указал на стяг, развевавшийся над самой большой палаткой.

– Родерику, – вздохнула Грейс, сердце у нее болезненно сжалось. По всем признакам было видно, что Родерик полон решимости добиться своего – захватить ее силой.

– Миледи, почему он так настойчиво преследует вас?

Грейс хотелось отшутиться, но положение было настолько серьезным, что тут уже было не до шуток.

– Родерик полагает, что с моей помощью он сумеет скомпрометировать Дугласа и занять его место – место вождя клана. Но я не собираюсь участвовать в его коварном и подлом замысле.

Отбросив прочь свои страхи и колебания, она повернулась и начала спускаться вниз. Во дворе замка все пришло в движение, бегали испуганные женщины и дети, воины с решительными лицами собирались группами, готовясь к сражению. Звон оружия, громкие приказания, женские крики и причитания, плач детей – одним словом, в замке царило смятение.

Пока Грейс шла назад в спальню, внутри нее происходила тяжелая работа. Но когда она вошла к Эвану, ее решение созрело. Алек сообщил о том, что они увидели. Эван выслушал молча, не перебивая, он явно пытался оценить величину опасности, нависшей над Тайри.

Как только Алек умолк, он спросил:

– Насколько мы готовы к обороне?

Алек задумчиво потер подбородок:

– В целом неплохо. Запасов еды и воды должно хватить месяца на два, если не больше. Еще бы нам воинов побольше.

Эван нахмурился:

– Как южная стена? Выдержит приступ?

– Почему бы и нет? Все зависит от того, каким будет штурм. Но если неприятель пустит в дело катапульты и осадные лестницы, то вряд ли она его остановит.

Грейс поежилась. Осада, приступ, страдания и бедствия многих людей, страшные картины одна за другой замелькали в ее воображении – и всему виной была одна она.

Она посмотрела на Эвана и Алека, которые стояли напротив, пристально глядя друг другу в лицо, шумно вздохнула и твердо произнесла:

– Почему бы не отдать Родерику то, ради чего он пришел сюда? Я имею в виду себя.

Эван обернулся к ней и прорычал что-то нечленораздельное, но по интонации отвергающее ее предложение напрочь, затем опять повернулся к Алеку:

– Все должны быть готовы к худшему. Пусть лучники займут свои места на крепостной стене. Передай моей матери, пусть она проверит все наши запасы и подсчитает, на сколько их может хватить. Узнай, сколько жителей деревни не сумело попасть в замок.

Алек кивнул и быстро пошел выполнять указания. Эван повернулся к Грейс, и она испугалась: выглядел он очень плохо – бледное, мокрое от пота лицо, видимая слабость во всем его теле.

– Эван, тебе надо лечь в постель. Ты только что оправился от лихорадки, и тебе надо беречь себя, чтобы болезнь не вернулась.

– Грейс, у меня нет времени лежать в постели. Надо как можно быстрее найти способ одолеть Родерика, в противном случае все может кончиться плохо, даже хуже, чем ты думаешь.

Грейс пыталась, как могла, не выдавать своего волнения. Все, что сейчас происходило, происходило по ее вине. Из-за нее, из-за Родерика, в своем безумном стремлении к власти готовом на все, им всем грозила опасность. Оставаться в стороне она не могла, Грейс считала своим долгом помочь Эвану найти выход из создавшегося тяжелого положения.

– Как ты думаешь, если я поговорю с Родериком с глазу на глаз и расскажу ему правду о смерти Аластера…

– Не говори чепухи! – крикнул Эван. – Я знаю, как сильно ты переживала из-за его смерти. Но для Родерика все твои страдания – пустой звук. Допустим, ты расскажешь ему всю правду. Но разве Родерику нужна такая правда? Что Аластер добровольно принял смерть?! Более того, я уверен, что в клане Фергусон такая правда тоже мало кому придется по душе.

– Эван, но почему бы и нет? Ведь правда раз и навсегда может положить конец всем недоразумениям. И тогда мы избавимся от козней Родерика.

Эван подошел к ней, его глаза сверкали от злости.

– Как ты не понимаешь? Говорить с Родериком о событиях той самой ночи – все равно что разговаривать с глухим. Он все поймет по-своему и истолкует все так, как ему будет выгодно. Поверь мне, в итоге все станет еще хуже, поэтому выкинь эти глупости из головы. Понятно?

Грейс задумчиво покачала головой:

– Мне нелегко далось это решение, но это единственное, что я могу сделать, чтобы спасти всех нас.

Эван чуть было не выругался, но в последний момент сдержался.

– Повторяю, не имеет никакого значения, что ты ему скажешь. Родерик найдет способ очернить тебя, а самого себя выставить в наиболее выгодном свете. Ты окажешься виноватой, а он еще будет героем в глазах всего своего клана.

Грейс заломила руки от отчаяния.

– Что же нам делать? Как нам избавиться от Родерика и его воинов? Они разорят окрестности замка, уничтожат весь урожай, перебьют многих жителей деревни. Как только я начинаю думать, что все это из-за меня, мне становится не по себе.

– Грейс! – Эван обнял ее за плечи и внимательно посмотрел в глаза. – Неужели ты мне не веришь? Неужели ты думаешь, что я не найду выход из этого положения?

Грейс положила голову ему на грудь, а руки на плечи, ей так хотелось согреться его теплотой.

– Милый, ты такой прекрасный, ты самый великий воин во всей Шотландии. Я нисколько не сомневаюсь в этом. Но каким бы ты ни был, ты же не умеешь творить чудеса.

– Поживем – увидим, – осклабился Эван. – Я не волшебник, но иногда и простой человек способен совершать чудеса.

Выпустив ее из рук, он направился к выходу походкой самоуверенного человека, не привыкшего бросать слова на ветер.

– Пресвятая Богородица, какая же чудесная пара вышла из нас!.. – прошептала Грейс, провожая его взглядом.

– Ты уверен, что поступаешь правильно? – спросил Алек с нескрываемым сомнением, глядя, как в ворота замка въезжает Родерик Фергусон, справа и слева от которого ехали монах и священник.

– Ты же сам знаешь, был вывешен белый флаг. – Эван прищурился, разглядывая всадников. – М-да, странная троица, не нравится мне компания, которую он себе подобрал.

– Ты не гляди на то, что Родерик окружил себя святыми отцами. От него всегда следует ждать какой-нибудь пакости, – предупредил Алек.

– А то я не знаю, – усмехнулся Эван. – Родерик и коварство – два проявления стихии одной. Гореть ему в преисподней! Но вот зачем он притащил с собой монахов? Надо выслушать то, что он хочет нам сообщить. Нам необходимо выиграть время, сам знаешь, насколько это важно.

– Как ты думаешь, удалось юному Дункану проскользнуть мимо воинов Родерика? – спросил Алек.

– Очень надеюсь, что удалось. Уже много времени прошло с той минуты, когда он выбрался из крепости. Вроде все было тихо.

– Да уж, если бы Родерик перехватил нашего гонца, то наверняка уже известил бы нас об этом. Мол, нечего надеяться на помощь Маккенны. Никто вам не поможет.

Эван скривил губы. Хорошо, если Дункан проскочил мимо часовых Родерика, но до Маккенны путь не близкий. А пока Брайан соберет воинов, выступит в поход и придет на помощь, Родерик может легко перебить их всех до единого. Ну что ж, по крайней мере, будет кому отомстить за них. Брайан не из тех, кто прощает смерть своих близких, он не оставит их без отмщения. Слабое утешение, но все-таки…

– Пока нам больше ничего не остается, как тянуть время, – повторил Эван.

– Ну что ж, тогда выслушаем, что нам хочет поведать Родерик, – подытожил Алек.

– Невелика тайна, – усмехнулся Эван. – Я догадываюсь, что он нам скажет. Родерику для его коварных целей нужна Грейс, он будет требовать, чтобы я отдал ее ему. Не видать ему Грейс как своих ушей. Только через мой труп!

Эван расправил плечи, пытаясь выглядеть как можно более уверенным и сильным. Две недели его не видели ни воины, ни слуги, ни прочие обитатели замка, – все знали, что он был серьезно болен. Теперь для Эвана было чрезвычайно важно всем своим видом внушить подчиненным уверенность, заставить поверить в его силу и способность защитить осажденных от Родерика. Никак нельзя было выказывать перед Родериком слабость. Никак!

Родерик поднял руку, показывая, что он безоружен, и спрыгнул с лошади. Монах и священник также слезли с коней.

– Я приехал вместе с двумя святыми отцами для того, чтобы поговорить об одном важном деле, – торжественно объявил Родерик.

Эван бросил на него откровенно презрительный взгляд, который как бы говорил – тебе нет веры ни на грош.

– А для того чтобы я лучше слышал, вы привели с собой целую армию.

Родерик злобно усмехнулся:

– Мои воины всегда сопровождают меня, куда бы я ни ехал.

Прежде чем задать следующий вопрос, он огляделся по сторонам, явно кого-то выискивая взглядом.

– А где ваша жена? Прячется где-нибудь в укромном месте?

От одного лишь вопроса о жене Эвану нестерпимо захотелось выхватить меч и проучить наглеца как следует. Но горячиться в его положении было ни в коем случае нельзя.

– Я здесь, Родерик, – вдруг раздался позади него голос Грейс. Толпа людей заколыхалась, раздвинулась, и она выступила вперед.

Сначала Эван выругался про себя: он ведь велел ей не высовываться, а она сама безрассудно лезла на рожон. Но через миг его настроение резко переменилось: ее смелость вызывала уважение. Его жена вела себя как настоящий воин: не прячась, шла навстречу опасности.

– Очень хорошо, леди Грейс, что вы пришли, так как разговор пойдет именно о вас. Очень важный разговор.

– Вам, Родерик, не занимать ни дерзости, ни наглости. Ну что ж, раз вы пришли, говорите, с какой целью, – спокойным, ровным голосом сказала Грейс.

Родерик бросил на нее многозначительный взгляд и, встав посреди двора, громко объявил:

– Жители Тайри, я пришел к вам с добрыми намерениями, не питая к вам никакой злобы. Я ищу справедливости. Мне хочется раскрыть тайну преждевременной смерти моего брата Аластера. После долгого поста и усердных молитв Господь послал мне на помощь двух святых отцов, которые утешили меня в моем горе и оказали духовную помощь. Они молились вместе со мной, и Господь снизошел к нашему усердию. Он открыл мне причину моей тревоги и моих душевных мук.

Для пущей важности Родерик сделал эффектную паузу.

– Это колдовство!

Толпа вся разом словно вздохнула. Многие переглянулись, кто-то недоуменно, а некоторые боязливо. Немало настороженных взглядов было брошено в сторону Грейс. Обвинение в колдовстве было очень серьезным и опасным делом.

– Что? Что такое вы говорите? – Грейс было растерялась, но через миг гордо выпрямилась, как бы отмахиваясь от нелепости данного обвинения.

Губы Родерика сжались в твердую линию, в глазах появился стальной блеск, не предвещавший ничего хорошего.

– Я обвиняю вас, леди Грей, в колдовстве и заявляю, что вы, используя черную магию, погубили моего несчастного брата!

Хотя Эван знал, что Родерик способен на любую гадость, но возводимое им против Грейс обвинение было не просто чудовищным – оно не лезло ни в какие ворота.

В первый раз с того момента, как у ворот Тайри появилось войско Родерика, Эвану стало по-настоящему страшно.

– Это самое смехотворное и нелепое обвинение, какое мне когда-либо доводилось слышать! – смело бросился на защиту Грейс Эван.

– Сэр Эван, – с презрительной миной на лице вмешался в разговор священник, – попрошу вас со всей серьезностью отнестись к предъявленному обвинению. Справедливости ради я должен заметить, что не вам судить о том, справедливо данное обвинение или нет.

Эван чуть было не взорвался от возмущения.

– Моя жена знатного происхождения! Она воспитывалась в монастыре, она всей душой христианка! Ваше обвинение голословно и больше походит на злобную клевету. Какие у вас доказательства? Где свидетели ужасных и гнусных деяний?

Многие обитатели замка в поддержку справедливости слов Эвана начали топать ногами и издавать одобрительные возгласы, что несколько успокоило Эвана. Абсурдность обвинения отвергала саму мысль о виновности Грейс. Отчаянная попытка Родерика обвинить Грейс в колдовстве без фактов и доказательств, казалось, должна была развалиться сама по себе.