Кэтрин Коултер - Невеста-сорванец

Он снова закашлялся. Корри немедленно подбежала к нему и бросилась на колени, как делала это много раз, с тех пор как заболел Джеймс. Столько раз, что теперь это казалось совершенно естественным. А вот Дуглас на мгновение замер. И очень медленно кивнул.

– О, моя крошка Корри, что за милочка, что за славная девочка! Только сегодня утром Элден учил ее доить старушку Джейни, которая дает самое сладкое молоко на пятьдесят миль вокруг.

Джеймс проглотил лимонад, закрыл глаза и спросил:

– Ты действительно доила Джейни?

– Пыталась. Но еще плохо получается.

– Не угодно ли вашему сиятельству чашечку чаю? И вашему мальчику тоже? - спросила миссис Осборн, переводя взгляд с Джеймса на Джейсона, - Два красавчика в моей гостиной. Никто такому не поверит! А вы, ваше сиятельство, не то чтобы некрасивы, нет, вы очень представительный мужчина, но эти двое…, их красота заставит рыдать даже ангелов.

– Поверьте, миссис Осборн, даже меня они не раз заставляли рыдать.

– Корри - дочь виконта, - громко объявил Джеймс.

– Ой, правда? И как же вас величать, девочка моя?

Корри закатила глаза.

– Да просто девочкой, которая пыталась подоить старушку Дженни. И никем больше, миссис Осборн.

Миссис Осборн закатилась свистящим смехом и с трудом откашлялась.

– У меня настоящий хороший чай, милорд. Джеймс уже выпил два ведра лимонада. Корри вливала ему прямо в рот.

– С удовольствием выпью чаю, спасибо, миссис Осборн, - кивнул Дуглас и, повернувшись к сыну, снова сжал его руку, чтобы в полной мере ощутить, что он рядом, жив и скоро встанет на ноги. - Мы привезли с собой экипаж. До Лондона добрых два часа. Выдержишь, Джеймс?

– Уж очень жесткий здесь пол, сэр. Когда я жаловался, Корри пыталась повернуть меня, чтобы подложить очередное одеяло, но я был слишком тяжел для нее.

Тогда она попросила приподняться, чтобы пропихнуть одеяла, но, клянусь, я не смог даже рукой пошевелить, не то что задом.

– Поэтому я перекатила его, как бревно, - смеясь, сообщила Корри, - постелила половину одеял и вернула его на место. Зато сиденья в вашей карете такие мягкие, что Джеймсу покажется, будто он плывет на облаке.

– И мы сможем держать тебя в тепле, что тоже важно, - добавил граф, любуясь Корри, выглядевшей прелестной девочкой с блестящими, заплетенными в косички волосами и отмытым дочиста лицом. Правда, платье миссис Осборн висело на ней, как на палке: судя по всему, она похудела не меньше, чем Джеймс.

Два часа спустя Шербруки вместе с Корри покинули ферму Осборнов, сделав хозяев на пятьдесят фунтов богаче и лишив их одного работника, сироты, которого Осборны взяли в дом пять лет назад. Да, Фредди был хорошим пареньком, спал в хлеву и честно выполнял работу. Но теперь все переменилось, и Фредди гордо торчал на запятках, возведенный в должность грума и одетый в ливрею из запасов Уилликома. Правда, двенадцатилетний мальчишка почти утонул в чересчур просторной ливрее, но он в таком восхищении замер перед зеркалом, что у дворецкого рука не поднялась заставить его переодеться в старую одежонку. Дуглас велел Уилликому сшить с полдюжины костюмов специально для Фредди.

К крыше экипажа был надежно привязан кувшин со сладким молоком старушки Джейни, трогательный дар от миссис Осборн.

Джеймс, сидевший между отцом и Корри, почти всю дорогу дремал. Джейсон устроился напротив, готовый подхватить брата, если тот повалится на него.

Дуглас хотел, чтобы Корри подробно рассказала о случившемся, но не успел сообщить, что заезжал к ее тете и дяде и успокоил их насчет племянницы, как Корри сонно улыбнулась и положила голову на плечо Джеймса. Подняв глаза, Дуглас заметил, что Джейсон пристально смотрит на брата и молодую леди, так уютно устроившуюся рядом с ним.

Интересно, понял ли в полной мере Джеймс последствия своего безумного приключения?

***

Тетя Мейбелла и дядя Саймон восседали в гостиной в обществе матушки близнецов. Все трое пили чай и ужасно волновались, до тех пор пока Дуглас и Джейсон не помогли Джеймсу добраться до дивана.

Тут началась неописуемая суматоха. Женщины суетились, охали и ахали, Алекс тайком утирала слезы. Наконец брат с отцом уложили Джеймса на диван, тщательно укрыв двумя одеялами.

– Я старался укутать Корри, - пояснил Джеймс супругам Монтегю, - поскольку очень боялся, что она заболеет…, и смотрите, что получилось! Сам свалился.

Как сказал бы Оги, ад и проклятие.

– Хотелось бы мне быть на твоем месте, Джеймс, - без колебаний выпалила Корри, привычно встав на колени у дивана. - Я еще в жизни так не пугалась, как на вторую ночь твоей болезни. - Она повернула голову и сказала, ни к кому в особенности не обращаясь:

– Он горел в жару, метался так, что то и дело сбрасывал одеяла. А потом вдруг застыл неподвижно, и я уж подумала, не умер ли он…

– Я слишком злобен и жесток, чтобы умереть, - пошутил Джеймс.

– Да, и я очень рада. Хотя вернее было бы сказать - упрям. Зато он выпил весь лимонад и целые ведра чаю.

Джеймс отпил чаю, лег на мягкие подушки, которые мать подложила ему под голову, и объявил:

– Видели бы вы Корри, въезжающую верхом на лошади прямо в комнату, с вилами наперевес и в белом бальном платье! Господи, до самой смерти не забуду эту сцену, - засмеялся Джеймс.

– О чем это вы? - удивилась Александра, не в силах отойти от сына.

– Корри с копьем? - ухмыльнулся дядюшка Саймон и обернулся к племяннице. - Дорогая, помню, как ты еще девочкой увлеклась средневековой Англией и рыцарями. Тогда Джеймс научил тебя, как держать длинную палку, не поранив себя. Как же он смеялся, когда ты, вооруженная копьем, нападала на курицу! Значит, на этот раз ты проделала это верхом!

– Я и забыл, - ухмыльнулся Джеймс. - Но курица от тебя сбежала.

– Она оказалась проворнее, - пояснила Корри, - и имела наглость спрятаться за деревом.

– А ты, - добавил Джеймс, - врезалась копьем прямо в ствол, да так сильно, что плюхнулась на зад…, простите, уселась на землю со всего размаха.

Он смущенно откашлялся. А мать покачала головой:

– Джеймс пытается быть точным в описаниях ситуаций. Он знает, как я это ценю.

– Ха! - фыркнул Джейсон.

– Но на этот раз Корри не бегала с палкой, а восседала на лошади, без седла, с одной уздой, вилами под мышкой и в бальном платье.

– И наткнулась на дерево? - осведомилась тетя Мейбелла.

Только через час вся история выплыла наружу. Дуглас, увидевший, что сын устал, поднялся.

– Мужчина, заплативший трем злодеям, назвался Дугласом Шербруком. Это дает пищу для размышлений.

Вряд ли этот Оги воспользовался моим именем, чтобы поиздеваться над Джеймсом, верно?

Почти заснувший Джеймс покачал головой:

– Да он никогда о вас не слышал, сэр. И ничего не сочиняет.

– Джеймс, ты вот-вот упадешь с дивана, - заметила Александра, легонько проводя кончиками пальцев по его лицу. - Смотри-ка, волосы у тебя чистые и блестящие.

– Корри вымыла меня всего, включая волосы, только сегодня утром.

Тетя Мейбелла ахнула и украдкой взглянула на Саймона, но тот, кажется, пропустил сказанное Джеймсом мимо ушей, поскольку смотрел в окно на дубы, листья которых уже приобретали осеннюю окраску.

– Чудесное золото, - пробормотал он себе под нос. - У меня есть коричневые и бурые, но этого оттенка золота нет. Я должен добыть его для своей коллекции.

Не успела Корри и глазом моргнуть, как он вышел из гостиной. Корри улыбнулась вслед дядюшке. В парке прогуливались несколько гувернанток со своими подопечными. Они наверняка станут восхищаться стройным, элегантным джентльменом, не подозревая, что того интересует лишь осенняя листва.

Мейбелла, нетерпеливо постукивая мыском туфли по полу, рассматривала потолочную лепнину.

– Э…, давайте позовем Петри, который, вне всякого сомнения, ждет в передней вместе с Уилликомом и остальными слугами, готовыми подраться зато, кому нести тебя на спине в спальню, - поспешно предложил Дуглас.

С помощью Джейсона он сам помог Джеймсу подняться в спальню. Петри и Уилликом маячили в трех шагах сзади, готовые при необходимости подхватить молодого господина.

– Спасибо, что приехали за нами, - улыбнулся Джеймс и тут же заснул под голос Петри, хваставшегося, что может побрить его сиятельство, даже не разбудив.

Когда Джеймс проснулся, было уже около полуночи. В спальне царила темнота, огонь в камине почти погас, но сам он был разогрет, как только что вынутый из печи пудинг. С трудом привстав, он нашарил под постелью ночной горшок и облегчился. Собственная слабость раздражала его. Слабость и неспособность делать все, что пожелаешь.

Едва он забрался обратно в постель, как понял, что зверски голоден, и уже потянулся было к сонетке, но отдернул руку. Слишком поздний час.

Джеймс снова лег на спину, прислушиваясь к урчанию в животе. Сумеет ли он добраться до кухни? Видимо, нет. А значит, придется пока забыть о еде. Главное, он дома, в собственной постели, с голоду не умрет и, что важнее всего, жив.

Минуты через три дверь спальни открылась. Вошла мать в прелестном темно-зеленом пеньюаре и с небольшим подносом в руках. Джеймс не поверил своим глазам.

– Неужели я умер и попал на небо? Как ты…

Александра поставила поднос на столик и, помогая ему сесть, пояснила:

– Петри улегся в гардеробной с открытой дверью.

Я попросила разбудить меня в тот момент, как он услышит, что ты пошевелился. Петри так и сделал. Я принесла восхитительный куриный бульон и теплого хлеба с маслом и медом. Что ты об этом думаешь?

– Я бы женился на тебе, не будь ты моей матерью.

Александра рассмеялась и зажгла свечи.

– Помню, как я в детстве болел. Не знаю точно чем.

Но ты всегда была рядом. Я проснулся среди ночи, и ты стояла надо мной со свечой в руке, а распущенные по плечам волосы казались язычками пламени. Ты показалась мне ангелом.

– Я и есть ангел, - снова засмеялась Александра, целуя сына. - Ты выглядишь лучше, и глаза прояснились. А теперь я тебя покормлю.

Она подвинула стул и села рядом с постелью, проследив, чтобы сын доел все до конца. Отложив ложку, Джеймс вздохнул, откинулся на подушки, закрыл глаза и пробормотал:

– Когда я проснулся, первой мыслью было: куда подевалась Корри?

Александра закашлялась.

– Она спасла мне жизнь, мама. Честно говоря, не думаю, что у меня было много шансов сбежать от этой троицы.

– Она всегда была девочкой предусмотрительной, - согласилась мать. - И абсолютно тебе преданной.

– А я и не ценил этого, пока не грянула беда. Представляешь, увидела, как меня похитили, и, не колеблясь, прыгнула на запятки. Можешь ты этому поверить?

– Собственно говоря, да.

Джеймс улыбнулся, не открывая глаз.

– Да, ведь ты и отец всегда горой стояли друг задруга. И ты тоже вскочила бы на запятки, верно?

– А может быть, нагнулась, достала пистолет, который ношу за подвязкой, и пристрелила бы злодеев.

– Думаешь, что рассмешила меня? Нет, я вполне могу представить, что ты палишь из пистолета. - Джеймс вздохнул и потянулся. - И еще перед глазами так и стоит трехлетняя Корри. Такая, какой я впервые ее увидел. Ты держала ее за руку, когда знакомила с нами.

Не забуду, как она перевела взгляд с Джейсона на меня, потом снова на Джейсона и тихо выговорила, глядя на меня огромными глазами: "Ты - Джеймс".

– Да-да, она немедленно бросила меня и направилась прямиком к тебе, откинув голову, чтобы получше тебя рассмотреть. По-моему, тебе тогда было десять лет.

– Она ни за что не хотела меня отпускать, а я ужасно смущался. Куда бы я ни повернулся, повсюду была эта маленькая фея. Сидела у моих ног и гладила мои пальцы.

– А помнишь, как Джейсон пытался ее обмануть, уверяя, что он - это ты?

– Она лягнула его. Он погнался за ней, шутя, конечно, но тут она заметила меня и попыталась взобраться мне на колени.

– Джейсон был так уверен, что перенял все твои ужимки. Но ее не одурачишь, - хмыкнула Александра.

– А мисс Джульетта Лоример не смогла нас различить.

– Ах да, Джульетта, - пробормотала Александра, старательно изучая свои поношенные зеленые туфли. - Прелестная девушка, не находишь?

– Да, и танцует хорошо, походка легкая. Кроме того, она замечательно красива. Но беда в том, что это мог быть не я, а Джейсон, и она не увидела бы разницы.

– Пока тебя не было, они с матерью приезжали три раза. Нас не было дома, так что их принимал Джейсон.

Он сказал, что Джульетта очень расстроилась, узнав, что он - не ты.

Джеймс обдумал сказанное, поразмышлял недолго: одолела усталость. Он кривовато улыбнулся, пробормотав:

– Спасибо, что не дала умереть с голода. - И легонько всхрапнул.

Александра поцеловала сына, выпрямилась и долго смотрела на него, благодаря Господа за то, что в его жизни была Корри Тайборн-Барретт.