Кэтрин Коултер - Невеста-сорванец

– Около этого.

В груди Дугласа что-то дрогнуло. Он смотрел на своих мальчиков, и тупая боль в руке вдруг показалась такой ничтожной мелочью!

Александра, разумеется, пронюхала обо всем довольно скоро, не позже пяти часов вечера. Ее горничная Филлис сообщила, что прачка, которая стирала окровавленные повязки, рассказала об этом миссис Уилбур, экономке Шербруков, которая по долгу службы передала все Холлису. Тот посоветовал ей держать язык за зубами, чего миссис Уилбур, естественно, не сделала, и неприятное известие дошло до любопытных ушей Филлис за чашкой чая в уютной комнатке экономки.

– Окровавленная повязка? - задумчиво протянула Александра, сидевшая перед туалетным столиком. Повернувшись, она напряженно посмотрела на Филлис с ее прелестными зелеными глазами цвета лесного мха и длинным носом, из которого постоянно капало, чем объяснялось непременное наличие платочка в правой руке.

– Да, миледи, окровавленная повязка. Из спальни его сиятельства.

Александра молча вылетела из спальни и, распахнув смежную дверь, ворвалась в комнату мужа, где собиралась ощупать его с головы до ног и даже проверить наличие зубов во рту.

Проклятие! Его там не было! И она точно знала: если подступить к нему с вопросами, он высокомерно посмотрит на нее сверху вниз и уверит, что все это сказки, сочиненные глупой девчонкой-прачкой.

И хотя было только пять часов вечера, Александра поспешила в буфетную, чудесную просторную комнату с полом, выложенным черно-белыми мраморными плитами.

Холлис оказался не один. Мало того, держал в объятиях женщину, которую Александра никогда до этого не видела.

Графиня тихо охнула и стала потихоньку отступать, пока дверь за ней не закрылась. Бесшумно.

Холлис, обнимающий и целующий незнакомую женщину?!

Александре вдруг показалось, что мир перевернулся. Она мгновенно забыла о доказательствах, которые необходимо добыть, чтобы Дуглас не смел смотреть на нее сверху вниз, и бросилась в контору, где муж о чем-то беседовал с близнецами. Она вдруг взглянула на происходящее новыми глазами. Близнецы все знали. Недаром погружены в секретную беседу! Это сразу видно!

Ей захотелось пристрелить всех троих. Но вместо этого она объявила:

– Холлис целует незнакомую женщину в буфетной!

Дуглас и близнецы мгновенно замолчали. Наконец Дуглас льстиво пролепетал:

– Э…Алекс, дорогая, ты о чем? Говоришь, Холлис целовал незнакомую женщину? В буфетной?

– Да, Дуглас. И она показалась мне куда моложе Холлиса. Я бы сказала, не старше шестидесяти.

– Холлис вольничал с молодой особой? - Джейсон, откинув голову, рассмеялся, но тут же вновь стал серьезным. - Господи, отец, а если она авантюристка и охотится за его деньгами? Уж я-то знаю, что он далеко не нищий. Как-то сказал мне, что ты годами вкладывал его деньги в доходные предприятия и теперь он почти так же богат, как ты!

– Я сделаю все, чтобы Холлис не попал в лапы алчной старухи, - поклялся Дуглас.

– Мама, ты действительно видела, как они целовались? - допытывался Джеймс.

– По крайней мере страстно обнимались. Впрочем, да, и целовались тоже, - кивнула Александра. - У меня от такого зрелища буквально глаза на лоб полезли. И вы не поверите, - шагнув ближе к мужу, про шептала она, - похоже, оба были на седьмом небе.

– Остается надеяться, что это та молодая женщина, на которой Холлис собирается жениться, - заключил Дуглас.

Жена и дети молча смотрели на него.

– Ты обо всем знал, Дуглас?

– Несколько дней назад он упоминал о женитьбе. Что-то насчет того, что молодая жена сразу исцелит его хвори.

– Но…

Дуглас поднял руку:

– Посмотрим. В конце концов, это совсем не наше дело.

– Но это Холлис, сэр, - напомнил Джеймс. - Он прожил в этом доме дольше, чем вы.

– Старый - еще не значит мертвый, - пояснил Дуглас. - Мужчина жив до тех пор, пока над ним не будет шести футов земли. И постарайся не забывать этого.

Александра вздохнула:

– Хорошо, хорошо, довольно волнений. А теперь, Дуглас, расскажи, что случилось с тобой. Только не смей ничего утаивать. Заодно объясни происхождение окровавленной повязки, найденной в умывальном тазике в твоей спальне. И учти, россказнями о порезанном пальце ты не отделаешься.

– Говорил же, сэр, что она все узнает, - вставил Джейсон.

– Мама даже проведала, что в тринадцать лет я целовал Мелиссу Гамильтон за конюшней, - мрачно пробурчал Джеймс. - Я так и не понял, каким образом она это обнаружила.

– У меня повсюду верные шпионы, - усмехнулась Александра, - так что тебе лучше держать ухо востро. И даже если ты стал мужчиной, не думай, что я отошлю их на покой.

– Они наверняка достаточно стары, - с ослепительной улыбкой заметил Джеймс.

– А теперь, Дуглас, говори и не увиливай, - велела Александра, стараясь не растаять под лучами этой улыбки.

– Ладно, если уж ты решила поднять шум из-за пустяков.

– Кажется, я слышу аплодисменты Непорочной невесты? - ухмыльнулась Александра.

Туайли-Грейндж, дом лорда и леди Монтегю и Корри Тайборн-Барретт

– Господи, это вы, Дуглас?

Саймон Амброуз, лорд Монтегю, поспешно встал и, подслеповато моргая, поднял очки на лоб, после чего споткнулся об упавший со стола журнал и едва не потерял равновесие. Выпрямившись, бедняга стал одергивать жилет.

– Да, Саймон, это я, и без приглашения. Надеюсь, вы позволите мне войти?

– Я всегда готов приветствовать вас в своей спальне. Даже если вздумаете войти через окно, - рассмеялся он. - Впрочем, если речь пойдет о спальне Мейбеллы, дело другое. Это я вряд ли смогу одобрить. Но сомнительно, что такое случится, верно?

– Как и то, что вы проникнете в спальню Александры.

– Интересная мысль!

– Только не стоит обдумывать ее слишком серьезно.

Лорд Монтегю снова засмеялся и указал Дугласу на кресло.

– Очень рад вас видеть. Мейбелла, приехал лорд Нортклифф! Мейбелла? Ты здесь? Странно…, а я думал, что она рядом, шьет у окна… - озадаченно пробормотал Саймон, но тут же просветлел. - Зато Корри наверняка где-то тут. Она вполне способна развлечь гостей в отсутствие тети. А может, и нет.

Немного подумав, он откинул голову и громогласно окликнул:

– Бакстед! Бакстед, немедленно сюда!

– Что угодно, милорд? - осведомился появившийся дворецкий. Саймон снова вскочил, сбил с носа очки и, попятившись, наткнулся на маленький столик. Бакстед едва успел схватить его за руку и потянул на себя так энергично, что Саймон чуть не рухнул на паркет.

– Ах, милорд, - приговаривал дворецкий, - что я за идиот! Застал вас врасплох, как молодую девушку, поднявшую юбку, чтобы перейти ручей.

– Прекрасное сравнение! - оживился Саймон. - А что случается, когда вспугнешь молодую девушку с поднятой юбкой?

– О, это не более чем мои фантазии, милорд.

Не стоит обращать на меня внимания. Длинные белые ноги - и на этом конец столь восхитительной мысли, сэр.

Дуглас вспомнил, как Холлис однажды сказал о Бакстеде: "Очень неуклюжий парень, милорд, и вертопрах к тому же. Зато, ничего не скажешь, забавный. Он и лорд Монтегю идеально друг другу подходят". Что верно, то верно.

Дуглас улыбнулся, глядя, как Бакстед отряхивает Саймона, а тот старается его оттолкнуть.

– Бакстед! - воскликнул он наконец, шлепая дворецкого по рукам. - Мне необходима леди Мейбелла.

Если не сможешь найти ее, приведи Корри. Возможно, она помогает на кухне: девочка обожает печь пирожные с ягодами, по крайней мере обожала, когда ей было лет двенадцать. Дуглас, проходите и садитесь.

– Я не знаю, кто дома, сэр, мне никто ничего не говорит, - обиженно пробормотал Бакстед. - А, милорд Нортклифф, прошу вас, садитесь. Позвольте снять драгоценные журналы милорда с этого чудесного парчового кресла. Ну вот, осталось всего три, и это придает креслу особенно величественный вид, не правда ли?

Бакстед назойливо маячил рядом, пока Дуглас не устроился на журналах, и только потом вылетел из комнаты, поблескивая мокрой от пота лысой головой.

Дуглас улыбнулся хозяину. Ему всегда нравился Саймон Амброуз. К счастью, последний был достаточно богат, чтобы прослыть всего лишь чудаком, а не помешанным. Все знали, что за последние двадцать лет, прошедшие со дня кончины его отца, он ничуть не изменился.

Саймон, получивший титул виконта Монтегю, отправился в Лондон, где встретил Мейбеллу Коннот, женился и привез ее в Туайли-Грейндж, красивый дом в георгианском стиле, выстроенный на фундаменте зернохранилища, примыкавшего когда-то к давно не существующему монастырю Святого Люсьена.

Дуглас знал, что женщины восхищались Саймоном… издалека, пока не имели случая познакомиться с ним поближе и понять, что красивое лицо и доброжелательное выражение глаз скрывают поразительную рассеянность и почти полное отсутствие мысли. Правда, в очень редких случаях, когда Саймону удавалось сосредоточиться, он высказывал весьма здравые соображения. Дуглас часто задавался вопросом, как прошла его брачная ночь.

Но должно быть, Саймон не подкачал, потому что Мейбелла родила троих детей, к несчастью, умерших в раннем детстве. У Саймона был младший брат, Борти, такой же ненормальный. Только его коллекция состояла не из листьев, как у Саймона, а из желудей, которые Борти собирал повсюду, где мог найти.

– Надеюсь, Дуглас, я не забыл о вашем приходе? - встревоженно спросил Саймон, поправляя очки.

– Нет, Саймон, это сюрприз. Я здесь, поскольку боялся, что иначе сюда явится моя жена.

– А что тут плохого? Мне нравится Александра.

Мало того, она в любую минуту может войти в мою спальню, и я буду очень рад.

– Да, она очень мила. Но вряд ли влезет в вашу спальню через окно. Советую вам забыть об этом. Но к делу. Видите ли, у моей жены совершенно нет вкуса. И одеваться она не умеет.

– Понятно. Господи, а я и не знал. Каждый раз при встрече я поражаюсь, насколько округлы и белы…, э… пожалуй, мне лучше остановиться… Могу только добавить, что она прелестна, и на этом закончить.

– Это потому, что я ее одеваю, - пояснил Дуглас.

– Ваши слова будоражат воображение.

– Только не позволяйте ему будоражиться слишком сильно.

– Да, подобное заявление может раздуть уголья мужской страсти. Но она действительно прелестна., ладно, я слишком разговорился. Так вам не нравится манера Мейбеллы одеваться? Или моя?

Дуглас выпрямился, сжав коленями руки.

– О нет, ничуть. Дело в Корри. Беда в том, что Корри, подобно моей жене, представления не имеет о красивой одежде. Когда моя жена сказала, что сама поговорит с Мейбеллой и даст несколько советов Корри, я понял, что, если хочу предотвратить очередное несчастье, придется приехать самому и позаботиться обо всем.

А теперь, если позовете Корри, я расскажу, что ей следует носить. Ну, понимаете, цвета, покрой, моды и тому подобное. Разумеется, если вы хотите, чтобы она блистала в Лондоне.

– Естественно, - согласился Саймон, часто моргая. - Лично я всегда считал, что Корри довольно мило одевается. Совсем как ее тетушка, особенно когда не надевает свои знаменитые штаны. Ну разве не странно, что все ее наряды - светло-голубые, в точности как у Мейбеллы? А сапожки начищены до блеска, во всяком случае, так было в тот раз, когда я невзначай их заметил.

Но возможно, с тех пор прошло много времени. Я нечасто замечаю чужие ноги, как вам известно.

– Совершенно с вами согласен. Ее штаны действительно превосходного покроя и стиля. Но дело в том, что Лондон - большой город и очень отличается от провинции. Молодые лондонские леди не носят сапожек, не говоря уже о модных мужских штанах. Надеюсь, вы помните?

Саймон откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и глубоко вздохнул:

– Да, помню, даже слишком хорошо. Десять лет назад Мейбелла потащила меня в Лондон якобы посмотреть на полет воздушного шара. Я был тронут ее попыткой угодить мне. Поверьте, Дуглас, зрелище было поразительным, и, боюсь, я увлекся. Только через шесть недель я сумел вернуться домой…, и за все эти тоскливые, нудные дни смог увидеть воздушный шар всего один раз. Хотите сказать, что придется снова ехать в Лондон?!

– Придется. Но к сожалению, вряд ли полеты воздушных шаров будут продолжаться. Осенняя погода непредсказуема, а для таких полетов нужно ясное небо и отсутствие ветра.

– В таком случае почему я должен ехать в Лондон?

– Потому что Корри уже восемнадцать. Она стала молодой леди, и ее следует представить обществу. Ей нужно посещать балы, встречаться с достойными джентльменами и учиться танцевать. Джейсон сказал, что у Корри будет малый сезон. Что-то вроде пробного сезона, где она должна овладеть умением держать себя в обществе. Боюсь, Саймон, вы обязаны непременно ехать в Лондон на следующий сезон, когда Корри будет официально представлена его величеству.