— Да, — произносит мужчина.

— Ствол с собой есть?

— Нет, — как-то неуверенно выдает он.

— Ты издеваешься? Избавься от него.

Киваю, давая понять, чтобы соглашался. Он отвечает, после чего Вадим отключается в полной уверенности, что его указ будет выполнен.

— А теперь слушай, — поворачиваюсь к мордовороту. — Я даю тебе бабла, ты смываешься, но говоришь ему, что все сделал. Вон там, — указываю ему на стоянку, — стоит моя машина. Подожги ее. Пока будут разбираться, я уже сделаю то, что мне нужно. И помни, не дай бог тебе не сделать то, что я прошу… у меня теперь больше власти чем у твоего заказчика.

Выхожу из автомобиля и иду в дом, беру травмат, переодеваюсь и заказываю машину на прокат. У меня нет ни малейшего сомнения, что нанятый Вадимом парень сделает как я сказал. Ему точно страшно, потому что переиграл раз, сделает это еще.

Выхожу из подъезда и сажусь в такси, чтобы добраться до автосалона. Там беру машину и еду в больницу, чтобы узнать номер телефона центра, куда послали племянницу Яны. Возвращаюсь на следующей день злой и нервный, потому что единственное, что мне удалось узнать — Яна села на самолет и улетела ко мне.

В не нахожу ее дома, ее телефон все еще не отвечает, и я забываю о Вадиме, с которым должен разобраться. Поднимаю на уши всех, кого можно, но ничего. Обещают найти видео с камер в аэропорту, но пока это произойдет.

Я возвращаюсь на квартиру, где вижу Дашу. Она вся в слезах, сбивчиво рассказывает, что очень боялась за меня и думала, что я погиб.

— Я думала, что он заберет только ее, а с тобой все будет хорошо.

— Погоди, — тут же реагирую я. — Кого ее?

— Никого, — Даша отходит, но я хватаю ее за руку и тяну на себя.

— Что за хрень? О ком ты? — шиплю, потому что примерно знаю о ком речь.

О Яне. Она прилетела сюда, но не приехала домой, а просто исчезла, значит ее забрал Вадим.

— Говори где он…

— Я не знаю, он не говорил, мы… мы только созванивались.

— Твою мать! — ору на нее. — Ты понимаешь, что это жизнь человека? Он больной, — хватаю ее за плечи и встряхиваю, а у самого сердце колотится как бешеное. — Вчера он подослал ко мне человека, который чуть не переехал меня на машине! Готова взять на себя смерть другого человека?

Она плачет. По ее щекам скатываются крупные слезы, но мне плевать, я трясу ее еще раз и она выдает адрес. Покидаю ее тут же, сажусь в машину, завожу мотор и мчусь туда, куда она сказала, потому что Яна — единственное, что у меня есть.

Подъезжаю к обычной многоэтажке, паркую машину и быстро захожу в подъезд — благо, успеваю за какой-то дамочкой средних лет. Взбираюсь на третий этаж и нажимаю на звонок, зажимая глазок. Надеюсь, здесь нет скрытых камер, потому что тогда придется вынести эту дверь нахрен.

Я жму и жму на звонок, слышу шаги, но никто не открывает.

— Открывай, мразь! — ору я, уже готов выбивать дверь, когда она открывается.

Я залетаю в квартиру и тут же сбиваю Вадима с ног. Срываюсь нахрен и просто бью его по лицу, перестаю когда превращаю его в кровавое месиво. В эту минуту даже плевать, жив он или нет. Врываюсь в комнаты, но Яны нигде нет. Выбиваю двери в спальню, но и здесь пусто. Только окровавленная кровать и простыни.

Я не знаю, что и думать. Хватаюсь за голову и заваливаюсь на стену, пытаясь подумать. Вадим в беспамятстве и я не придумываю ничего лучше, как пойти по соседям. Двое мне открывают и смотрят как на идиота, мотают головой и говорят, что ничего не видели и не слышали. В квартире напротив мне открывает бабушка лет пятидесяти.

— Здравствуйте, — повторяю то же, что и двум соседям до этого. — Тут в квартире была девушка, вы не знаете, куда она делась?

— Так это… увезли ее. Скорая. Вынесли всю в кровавой рубашке.

— А что случилось?

— Так откуда ж я знаю. Но полиции не было. Этот ирод, — она кивает на дверь Вадима, — сказал, что только вернулся и застал ее такой. А он здесь был. Никуда он не возвращался. С ней сидел. И еще приходила баба какая-то к нему. С чемоданчиком.

Правду говорят, хочешь что-то узнать — найди бабушку-соседку.

— А вы не знаете, в какую больницу ее увезли?

— Вот этого не знаю, — отвечает она и вздыхает.

Я нахожу Яну за пару часов, после чего сразу еду в больницу. Узнаю о том, что у нее был медикаментозный аборт и ее еле спасти. Поначалу я просто не верю своим ушам. Яна убила нашего ребенка? Или… не нашего? Я думаю об этом слишком много, поэтому чтобы отвлечься снова еду к Вадиму. Но на квартире ничего. Никто не открывает, а соседка говорит, что он уехал с огромным чемоданом.

Эпилог

Яна

— Пошли на качели, — Маша тянет меня за руку к огромной карусели в виде Ромашки.

Я опасливо смотрю на нее и качаю головой.

— Маша, это очень опасно. Давай лучше покатаемся на слониках, или собачках, на чем хочешь, но не здесь.

— Пошли на лебедей.

Она тащит меня к огромной карусели, где в кабинках в форме лебедей катаются дети со взрослыми. Лебедей поднимают вверх и крутят по кругу. Внутри все сжимается, и хоть я делаю пару шагов в их сторону, но кататься на них мы точно не будем.

— Маша, — снова начинаю, но понимаю, что у меня закончились аргументы.

Это уже десятая карусель, которую я отметаю, потому что боюсь, что Маша себе что-то сделает. Сломает руку или ногу, выпадет и ударится головой. А вдруг карусель застрянет?

— Что Машуль, тетя не дает тебе кататься? — к нам подходит Максим со сладкой ватой и попкорном.

Приседает рядом с Машей и протягивает ей вату.

— Ешь и мы пойдем кататься куда захочешь. Обещаю, — добавляет Максим и встает.

Маша принимается за вату и с удовольствием рассматривает окружающую обстановку.

— Что на этот раз? — Максим спрашивает уже у меня. — Так и будем оберегать ее от каждого чиха?

— Максим, она только перенесла операцию, — пытаюсь аргументировать я, но он удивленно смотрит на меня и смеется.

— Забыла, что сказали врачи? Не оберегать и давать ей познавать мир. Прошел год, Яна. Ей пора учиться жить, ей в школу скоро.

Он, как всегда, находит правильные аргументы и уводит Машку кататься, едва она доедает сладкую вату. Я все еще переживаю за нее, она такая хрупкая, нежная как тростинка и мне кажется, что Маша просто не вынесет обычные детские нагрузки.

Я ем сладкую вату, обвожу взглядом обстановку и замираю, едва замечаю Вадима. Я стою и смотрю на него, а затем перевожу взгляд на карусели, где все еще катается Маша с Максимом. Когда поворачиваюсь обратно Вадима уже след простыл. Я выбрасываю оставшуюся порцию вату, отдаю гелиевые шарики какой-то девочке и иду к карусели, осматриваясь по сторонам.

Едва Максим слезает и спрыгивает с Машкой на землю, я говорю:

— Я видела Вадима.

Без лишних вопросов он достает мобильный и звонит нашему охраннику. Берет нас за руки и ведет к машине. Всю дорогу я оборачиваюсь, хотя Максим ведет себя уверенно.

И только когда мы садимся в машину, я успокаиваюсь. Выдыхаю и могу расслабиться.

— Ты уверена, что это был он?

— Конечно.

— Хорошо. Вы едете домой. Я вызвал группу захвата. Она будет с минуты на минуту. Я должен быть здесь, чтобы взять его.

— Нет, — слишком быстро говорю я. — Поехали домой, пожалуйста. Я боюсь. Мне страшно. Он… он… ненормальный, Максим.

Я знаю, что веду себя как истеричка, но ничего не могу с собой поделать. Я боюсь его. После того, что он сделал со мной, я не только зла на него, но и боюсь настолько, что страшно вздохнуть.

— Послушай, — Максим притягивает меня к себе. — Поезжай домой. Вас уже ждет охрана. Дома Снежана и вы просто обязаны быть рядом, чтобы защитить ее.

Я вспоминаю об еще одном ребенке и киваю. Он прав. Мы с Машей ничем не поможем здесь, а дома Снежана.

Я вспоминаю, как Максим рассказал о ней. Всего полгода назад. А до этого молчал как партизан, снимал ей квартиру и помогал с учебой. Я восприняла ее в штыки. Взрослая девушка, не намного меньше меня.

Что она может чувствовать к моему Максиму? Вдруг она влюблена в него, тем более что я видела ее отношение ко мне. Но сложности были поначалу. Потом Снежана нашла общий язык с Машей и моей мамой, а затем вывела меня на откровенный разговор и спросила, что делать, если ее игнорирует мальчик.

Тогда я и выяснила, что Максима она воспринимает как старшего брата, а влюблена в какого-то Лешу, с которым они учатся вместе.

Я возвращаюсь домой бледная как мел, на мне нет лица, и мама тут же замечает проблему. Я рассказываю ей, что мы видели Вадима. Снежана тут же уводит Машку, чтобы поиграть, а я сажусь с телефоном и жду вестей.

Максим искал Вадима целый год. Он как в воду канул после всего что совершил. Нигде не всплывал, поиски ничего не дали. Сейчас я уже и не знала, действительно ли видела его, или это всего лишь обман зрения.

Память ко мне возвращалась очень медленно. Я смутно вспоминала, как Вадим вызвал гинеколога. Для чего именно я не помнила, но пыталась противиться, когда меня осматривали. Мне что-то вкололи и следующий раз я очнулась с болью в животе, после уже в крови.

Я хотела ответов на свои вопросы, но была не уверена, что они действительно нужны мне, и что они смогут чем-то помочь. Я боялась Вадима. И до сих пор боюсь, потому что тот, кто без сожаления заплатил за аборт готов на все.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

* * *

Макс

Что-то не так.

Я понимаю это спустя час безрезультатных поисков Вадима. Его нигде нет. Мы оцепили всю территорию и либо он ушел до на, либо… просто круто прячется.

Через еще час мы покидаем территорию, и я убеждаю себя, что Яне просто показалось. Мы и так прожили в страхе год, вот сегодня, когда мы расслабились, подсознание дало сбой и вывело мысли за действительность.

Я еду домой, но все равно не верю, что Яна могла перепутать. Она не похожа на истеричку, которая на ровном месте будет закатывать скандал и за год уже доказала это. Я порываюсь набрать группу захвата и перенаправить их к себе домой.

Мало ли.

Но вовремя состанавливаюсь, достаю из бардачка ствол и заезжаю на территорию. Спрашиваю у парней, как дела.

Все тихо.

Опять же — слишком тихо, как мне кажется. Я не могу расслабиться. Держу ствол в руке и так иду домой. Я не знаю, что меня напрягает, но не могу расслабиться.

— Максим, — Яна выходит в коридор, бросает взгляд на мою руку с пистолетом и хмурится. — Вы его не нашли, да?

— Нет.

— Прости, наверное, я перепутала.

— Не уверен. Просто он слишком умен.

Она обнимает меня, и я отбрасываю ствол на стол, расслабляясь. Обнимаю ее в ответ, но напряжение мышц все равно не спадает. Яна усаживает меня на диван и расслабляет массажем, а я… слышу странные звуки из гаража. Не знаю, что именно меня напрягает, но… что-то здесь не так.

Встаю слишком резко, хватаю ствол и бросаю Яне.

— Забери детей в кабинет. Закройтесь на замок и ждите там.

— Максим, что…

— Живо, Яна!

Она уходит, а я спускаюсь к гаражу. Это нереально — попасть на территорию дома, но меня не покидает мысль, что мы что-то упустили. На полпути замираю, потому что слишком тихо. Так бывает только перед прыжком. Перед финальным рывком, когда оба соперника затаились.

Я улавливаю движение и делаю выстрел, а затем слышу падение. Меня и самого зацепило в плечо. Выстрела было два. Я быстро включаю свет и смотрю на Вадима, который лежит уже в луже крови. Я попал в живот и не уверен, что он выживет. Вызываю полицию и скорую. Подхожу к нему и ногой выбиваю пистолет, который он снова поднимает.

Приседаю на корточки рядом с ним.

— Ты пришел в мой дом с пистолетом, — бросаю ему. — Как ты мог? Ты же мой брат!

— Шутишь? — он смеется и сжимает рукой рану. — Ты и твоя сука жена отобрали у меня все. Бизнес, работу, жизнь.

— Серьезно? Мы отобрали? А кто соперничал все время? Вадим, я ведь не хотел всего этого.

Слышу вой сирен, а затем врачи забирают Вадима и меня. Яна едет со мной, оставляя Машу со Снежаной на маму. Мне вытаскивают пулю и зашивают рану, и я спрашиваю о состоянии Вадима. Он жив, жизненно важные органы не повреждены, что меня действительно радует.

Дальнейшая его судьба меня уже не интересует. Ему грозит срок за серьезные финансовые операции с офшорами, поэтому его передадут властям и скорее всего посадят.

* * *

— Думаешь, все закончилось? — спрашивает Яна, когда мы лежим в кровати.