Дважды вернула с ебучих небес на землю и приложила лбом об асфальт.

Я возвращаюсь к столику и Вадим сообщает о решении уехать. Я киваю, мы расплачиваемся и уходим. На улице почти рассвет. Я завожу свою машину и выруливаю со стоянки, а брат набирает друга и просит кого-то прислать за своим джипом.

Я смотрю на Яну в зеркало заднего вида и вижу, как ее голова покоится у него на груди.

Мне двадцать восемь, а я чувствую себя глупым подростком. Я забыл, что это такое — тягаться с кем-то из-за женщины, впрочем, я и не знал, как это.

Я хотел — они приходити, и у меня не было соперников.

И я не приветствую измены. Но сейчас плевать.

Я готов толкать Яну на этот откровенный шаг бесчисленное количество раз.

Настроен на борьбу в первую очередь с ней, потому что брат не отдаст. Костями ляжет, но не вручит мне ее просто так. А вот измену. Этого он не простит. В первую очередь мне.

А Яна.

Я уверен, что она не будет с ним после всего.

Не сможет смотреть ему в глаза и помнить, как стонала подо мной. Возможно, я слишком самоуверен, но я прекрасно знаю, что с ним ей не так. Иначе она бы не отзывалась на мои ласки.

Не позволяла бы даже подойти к ней, не то, чтобы поцеловать.

А она дрожала.

Я помнил каждую эмоцию там в туалете на празднике, и в ее квартире.

Она отвечала на поцелуй и стягивала рубашку на моих плечах своими хрупкими пальчиками.

— Осторожно, — слышу ее крик и включаюсь.

С силой разворачиваю руль и едва уберегаю нас от заноса. Машина останавливается у самого кювета, и я прихожу в себя.

Смотрю в ее испуганные глаза и понимаю, что я ненормальный. Повернут на ней.

— Какого хера, Максим?

— Я не справился с управлением.

— Ты пьян? — Вадим нервно сглатывает и задает вопрос, а я качаю головой.

— Нет. Задумался.

— Я сяду за руль, — он открывает дверцу машины и хочет выйти, но я его останавливаю.

— Все нормально. Я поведу.

— Точно? — он пытается вытянуть из меня заверения, и я его понимаю. Я чуть не убил всех троих, и это меня отрезвляет.

Остаток пути я еду не больше восьмидесяти и четко слежу за дорогой, выгоняя из головы все ненужные мысли. Я четко чувствую свою серебристую Ауди А5 и мысленно благодарю друга, что он уговорил меня купить именно ее.

Я до сих пор помню ее преимущества — быстрая, легкая в управлении, удобная и маневренная. В последнем я только что удачно убедился.

Я вообще люблю машины, но больше тянет к мотоциклам. У меня свой салон тюнинга и первое время я работал там сам.

Создавал красоту своими руками, которые привыкли к краске и холсту. Я помню удивленные взгляды мужчин и радостные вопли женщин, когда они видели мою работу. За это я и получил бабки на открытие салона.

А ведь первое время работал, как говорится, на дому. Мне пригоняли машину в гараж, и я расписывал ее по пожеланиям девушек и мужчин.

Я такие рисунки создавал, что самому страшно.

Сейчас у меня работает бригада таких же горе-художников и мы неплохо зарабатываем. Это не те деньги, которые делает Вадим, но имеем мы неплохо.

И я рад, что перестал бухать и полез в это дело. Я подъезжаю к подъезду Яны и жду, когда они с Вадимом попрощаются.

А потом везу брата домой.

Он так и сидит на заднем сидении, и меня это вполне устраивает. Я не хочу разговаривать и вообще видеться.

Сегодня было исключение, и больше пытку “Любимая женщина-брат” я не выдержу.

=Возвращение домой

Яна

В жизни каждого существуют поступки, о которых приходится жалеть.

В моей жизни они тоже есть.

Безрассудные, спонтанные, неожиданные даже для меня самой.

Максим был одним из этих поступков. Смазливым мальчиком-мечтой, художником с богатым внутренним миром и фантазией. Я познакомилась с ним на вечеринке.

Поехала на отдых, а потом забрела на какой-то прием, получив приглашение от мужчины. Кажется, его звали Димой. Но с ним я так и не увиделась, зато Максим почти сразу обратил на меня внимание.

Поначалу я сопротивлялась настолько спонтанным отношениям, а потом втянулась. Мы сняли домик у той же хозяйки и жили в нем вдвоем, занимались сексом, готовили и смеялись.

Я сразу поставила ультиматум — ничего серьезного.

Обычный отпуск вместе. Мы проведем его и разойдемся. Я была спокойной на этот счет и за те две недели, что мы провели вместе, успела рассказать ему о своей жизни, а он мне о своей.

Он говорил о художестве, о том, что мечтает стать известным художником, но у него не получается. И здесь он за поиском творческого вдохновения.

Никакого творчества, разумеется, не было. Все, что он нарисовал — мой портрет карандашом на небольшом листе альбома.

У меня до сих пор сохранился тот рисунок. Я вырвала его с альбома, когда уезжала. Забрала с собой, как лучшее воспоминание в своей жизни, как доказательство того, что Максим действительно существовал.

И сейчас это доказательство меня терзает.

Я вожу пальцами по своей фотографии и окунаюсь в воспоминания. Я не сплю всю ночь, и когда наступает рассвет, наношу дневной макияж, скрываю следы красных слез, снимаю линзы, переодеваюсь и выхожу из дому.

Набираю Вадима и сообщаю, что меня не буде два дня, потому что мне нужно повидаться с матерью.

— Яна, — упрямо говорит он, — ты понимаешь, что у нас на носу помолвка? Осталось пять дней. А потом свадьба.

— Да, я помню. Мне нужно поехать. Я приеду через два дня, — повторяю ему еще раз и кладу трубку.

Меня не интересует, что он будет делать с Максимом, какие еще игры придумает и что конкретно внесет в брачный договор.

Я подпишу все, что угодно.

Я заканчиваю разговор с Вадимом, сажусь на автобус и еду к маме. Прибываю, когда уже на улице темнеет, по привычке толкаю обветшалую дверь подъезда, поднимаюсь на третий этаж и нажимаю на звонок.

Двери открываются и на пороге появляется мама. В потрепанном фартуке и с отсутствием макияжа на лице. Она выглядит жалко, но я знаю из-за чего это.

— Доченька, — она бросается в мои объятия, и я чувствую, как ее плечи содрогаются от слез.

— С Машей все хорошо? — спрашиваю и отодвигаюсь.

— Стабильно, Яночка, — мама всхлипывает. — Я так боюсь, что мы не успеем.

— Не переживай, — успокаиваю ее, хотя сама боюсь того же.

Я прохожу в обветшалую квартиру, давно не знающую ремонта и располагаюсь на кухне. Сажусь за небольшой стол и жду, пока мама заварит чай.

— Вам сильно тяжко? — решаюсь спросить, хотя по обстановке в доме и так все понимаю.

— Нормально, дочка, — мама решает не расстраивать меня еще сильнее. — Как твои дела?

— Я выхожу замуж, мама. За Вадима. Он очень хороший, добрый, — я начинаю перечислять все его преимущества и понимаю, что мама начнет сомневаться. А потому беру ее за руку и улыбаюсь: — Я так люблю его, — я говорю это, но имею в виду далеко не своего жениха.

Я вспоминаю его брата с теплой и легкой улыбкой на лице.

И мама верит.

Мы разговариваем с ней до полуночи, а потом я иду спать в Машкину комнату. Я окунаюсь в воспоминания четырехлетней давности. Тогда я узнала, что моей сестры Ани больше нет в живых. Она умерла во время родов из-за большой кровопотери.

Кто бы мог подумать!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


Двадцать первый век, и настолько все примитивно.

В больнице, где она рожала малышку, не было даже элементарного запаса нужной группы крови. Мама потеряла дочь и обрела внучку, а я племяшку. Все шло хорошо. Маша росла, набирала вес, а потом… потом мы случайно узнали о ее болезни.

Очередной осмотр и сдача анализов показали небольшие изменения в крови. Мы не придали им значения сначала, давали назначенные докторами препараты, а потом мама позвонила, и сказала, что все более серьезно.

Именно тогда я была с Максимом на отдыхе.

Последний день.

Я хотела сказать ему, что люблю. И не сказала. Мама позвонила и сказала о лейкозе. Я сначала не могла понять, что она такое говорит, а потом…

Потом моя жизнь превратилась в ад. Я быстро собрала вещи и уехала. Я даже не подумала рассказать Максиму. У него своя жизнь, а у меня своя.

Я знала, что буду несправедлива, если расскажу все, если подам ему никому ненужные проблемы.

И я не стала.

Полгода интенсивной химиотерапии, огромное количество анализов и назначений. Немыслимые суммы денег. Нам помогали собирать деньги многие благотворительные фонды, и они действительно посодействовали.

А потом в моей жизни появился Вадим. Он помогал мне финансово, присылал подарки, которые я тут же продавала и откладывала каждую копейку.

Временами болезнь отступала, и нам казалось, что все. Но она возвращалась заново, и я нашла для себя выход. Поддерживать малышку так, как могу, выйти замуж и попросить мужа помочь.

Я тихо ложусь на Анину кровать и начинаю плакать.

Я действительно не знаю, что будет дальше. Какова жизнь меня ждет с Вадимом, что еще он выдумает, лишь бы я отработала свои деньги.

Но я отработаю.

Каждый рубль тех денег, что он даст. Лишь бы поскорее отправить малышку за границу и сделать пересадку костного мозга. Операцию, которая ей необходима для будущей нормальной жизни.

=Бесконечность

Максим

Я успокаиваюсь только под утро. Приезжаю на съемную квартиру и понимаю, что придется искать что-то новое или договариваться о досрочной аренде.

Но это мало волнует. Больше нервничаю из-за сложившейся ситуации.

Я действительно искал Яну, а потом как-то перегорело. И я начал работать, было не до поисков, я реализовывал себя. Зарабатывал бабло, чтобы не быть бедным и никому не нужным художником, отказавшимся от денег родителей.

Я хотел заработать сам. Я пошел наперекор всем и отучился в школе художников, ходил на выставки, пахал, искал вдохновения. Не сложилось.

Никому не нужен бедный мужчина. И Яна — тому прямое доказательство. Я не знаю, почему она ушла, но то, что она с моим братом. Действительно не нахожу объяснений.

Она так рьяно отвечает на мои ласки и поцелуи, я вывожу ее из себя. Влюбленная в другого женщина не ведет себя так, и я уверен, что между ними не любовь, хотя и вижу, как на нее смотрит Вадим.

Как одержимый.

Под утро я успокаиваюсь, правда, поспать так и не удается. Я быстро принимаю душ и звоню Паше. Узнаю адрес его шиномонтажки и еду туда. Хочу переговорить с ним по поводу открытия своего дела. Возможно, можно будет начать в его сервисе.

Я бы поработал художником, потом бы забрал своих людей. Уверен, парни будут рады переезду. Или… или найду новых. Талантов среди непризнанных гениев много и их работа действительно хороша.

— Ну, привет, — Паша встречает меня в потертых джинсах и синей футболке поло.

Он выглядит не как начальник сервиса, а как обычный мужчина, и мне это чертовски нравится. Не люблю костюмов и галстуков.

Я пожимаю другу руку и перехожу сразу к делу.

— Есть разговор.

— Это я понял.

— Как ты смотришь на то, чтобы открыть в городе тюнинг и аэрографию автомобилей?

— Хочешь открыть свой бизнес здесь?

— Да. Хочу вернуться. Там, возможно, тоже оставлю, но пока попробую открыть здесь.

— Хм, нужно подумать.

Следующие полчаса мы обсуждаем возможность открытия бизнеса в городе, смотрим возможные варианты для снятия помещения и выбираем место. А потом Паша ошарашивает меня предложением:

— А что, если открыть здесь?

— В смысле?

— В прямом. Вот рядом пустует помещение. Я арендовал его для расширения, но пока времени в обрез. Да и финансы не позволяют, — друг разводит руками. — Сам понимаешь, жена, скоро ребенок.

Я киваю и задумываюсь. Открытие автотюнинга и аэрографии рядом с известной шиномонтажкой — привлекательно, но насколько я потяну — без понятия.

— Ты подумай, — продолжает друг. — У меня постоянные клиенты, и я уверен, что они подтянутся и к тебе. Да и сервис у меня далеко не последний в городе. Есть и покруче, но туда пробраться. Сам понимаешь, — я киваю.

— Я думаю над тем, что не потяну. Я хотел попробовать поработать сам. Покрасить машины, со временем нанять людей. Я не гонюсь за деньгами, мой бизнес пока приносит доход, а если сразу открою, — я запинаюсь, прекрасно осознавая, что перспектива так себе.