Он надолго замолчал, стараясь приноровиться к ее коротким шажкам, и теперь с веселым видом терпеливо вышагивал рядом с ней.

— Маклахлан, — сказал он через некоторое время, но со странной заминкой в голосе. — Я буду Джеффри Маклахлан.

— Это ведь шотландская фамилия, не так ли? — заметила Анаис и по какой-то причине снова взяла его под руку.

Словно по привычке, Бессетт положил свою руку на ее.

— Это фамилия моего отчима, — сказал он. — Если понадобится, я всегда могу сослаться на его строительный бизнес. А что насчет вас?

— У меня странное имя, но меня никто не знает. Я буду просто Анаис Маклахлан.

— Да, имя необычное, — согласился он, — но красивое.

— Это имя моей прабабушки, — объяснила Анаис. — Она была родом из Каталонии. У нас там все еще есть виноградники.

— А в Эльзасе?

Анаис покачала головой.

— Усадьба была сожжена во время Революции, — сказала она. — Отец никогда не пытался вернуть себе земли, хотя, возможно, он мог бы это сделать.

— Значит, есть французский титул, но нет земли, — пробормотал Бессетт.

Анаис слабо улыбнулась.

— Он никогда не пользовался своим титулом, пока не встретил мою мать, — ответила она. — Ему казалось, что без титула он не сможет на ней жениться. Но не думаю, что титул имел для нее какое-нибудь значение. Она родилась в деревне и выросла — есть такой вежливый эвфемизм… ах да, в благородной бедности. Вот только странно, что живущие в бедности никогда не считают, что это благородно.

— По крайней мере, звучит любопытно. — Казалось, Бессетт стал теплее относиться к теме ее семьи. — И у вас есть брат-близнец, не так ли?

— Да, Арман.

— Так что вы родились одновременно…

— Такое иногда случается с близнецами, — рассмеялась она.

Бессетт не разделил ее смех.

— Тогда почему в качестве Хранителя не был выбран он?

Анаис пожала плечом.

— Я не знаю, — ответила она. — Прабабушка просто заявила, что так сказали карты. И возможно, у него не тот темперамент. Арман очень любит светскую жизнь. Но Мария до сих пор не согласна с решением прабабушки.

— Мария?

— Моя кузина, Мария Витторио. — Анаис сделала паузу, чтобы отпихнуть камень с дороги. — Она была компаньонкой моей прабабушки и вдовой брата Витторио. Мария — сварливая старушка. Она живет вместе со мной на Уэллклоус-сквер. Мы были с ней очень близки, часто ездили вместе.

— Вы имеете в виду поездки в Тоскану?

— Да, — вздохнула Анаис. — Но Мария была убеждена, что на моем месте должен быть Арман. А я должна сидеть дома, вышивать диванные подушки и заполнять просторный дом детьми.

— А вы что думаете?

Анаис пожала плечами, на сей раз обоими.

— Я не обладаю терпением, чтобы заниматься рукоделием, — ответила она. — Кроме того, у прабабушки Софии была беспорядочная жизнь. У нее был только один ребенок, моя бабушка, которая умерла молодой. И все мужья Софии также умерли молодыми. Счастья она так и не видела. В конце концов, она посвятила себя бизнесу и сделала нас богатыми. Вот такая необычная жизнь.

— Действительно, необычная, — согласился он. — Но ваша жизнь не должна быть такой, разумеется, если вы сами этого не захотите.

— Я думаю, что мы должны быть довольны тем, какую жизнь приготовила нам судьба, — сказала она. — И у меня есть цель в жизни — в отличие от многих других женщин.

— Но…

— Почему вы думаете, что в нашем разговоре есть какое-то «но»?

— Я услышал это в вашем голосе.

Она бросила на него косой взгляд.

— Полагаю, будет лучше, если вы направите свой Дар на кого-нибудь другого, — предупредила она.

Он вспыхнул приглушенной улыбкой.

— Я не обладаю такой способностью, ваши опасения беспочвенны.

— А я не настолько глубока, меня легко понять, — сказала она, решив сменить тему. — А теперь, мой дорогой муж, скажите, как долго мы женаты?

— Три месяца, — ответил он после минутного размышления.

Она кивнула:

— Это может объяснить наше поверхностное знание друг друга.

Он нагнул голову, чтобы взглянуть на нее.

— Значит, это был брак, устроенный родственниками? — спросил он. — Скорее всего, по расчету?

Она бросила на него еще один косой взгляд.

— А вы, Бессетт, сможете изобразить, что это — брак по любви?

— Моя дорогая, это же будет изображать мистер Маклахлан, — беспечно сказал он.

Она рассмеялась.

— Итак, наш брак был устроен родственниками, — сказала она. — Я засиделась в девицах, и мой отец заплатил вам кучу денег, чтобы вы женились на мне.

Он расхохотался:

— От безысходности, да?

— Почему бы и нет? — Она покосилась на него. — Признаю, я не красавица. Может быть, моя добродетель была скомпрометирована? Или я оказалась жестокой кокеткой? Прибрав меня к рукам, вы оказали моему отцу огромную услугу.

Он сразу же посерьезнел.

— Не говорите таких вещей, — тихо сказал он. — Даже в шутку.

— Осторожнее, Маклахлан, — улыбнулась Анаис. — А то я подумаю, что у вас есть сердце. Итак, что мы все-таки знаем друг о друге? Полагаю, нам лучше решить это сейчас.

— Несмотря на новые имена, лучше придерживаться деталей, близких к истине, — ответил он.

— Хорошо, — сказала она. — Итак, я выросла на ферме матери в графстве Глостершир. Кроме Армана, у меня две сестры и еще один брат, все они младше меня и живут дома. Еще есть Нейт — приемный сын отца, — он старше меня и живет самостоятельно. А что насчет вас?

Бессетт, казалось, колебался.

— Я воспитывался за границей, — наконец ответил он. — Отец был знатоком древних цивилизаций, так что мы довольно много путешествовали.

Ее глаза расширились.

— Да? Как увлекательно.

— Да, но он умер, когда я был юным, — ответил он. — Моя мать вернулась в Йоркшир, и через несколько лет после этого мы переехали в Лондон.

— Как странно, что она забрала вас из родового имения и растила в городе, — заметила она.

— Я был трудным ребенком, — прошептал он. — Она… не понимала меня. И я не понимал себя. В Йоркшире мы жили очень изолированно. В любом случае я не был наследником. У Бессетта был сын от предыдущего брака, Элвин, мой единокровный брат.

— Вы имеете в виду — сводный брат?

— Да, — сказал он быстро. — Он был гораздо старше меня, и мы были непохожи друг на друга, но я его обожал.

— Совсем как у меня с Нейтом, — сказала Анаис улыбаясь. — Думаю, хорошо иметь брата, который намного старше тебя.

— О да, твердый как скала, вот каким был Элвин. — Взгляд Бессетта затуманился. — Но когда он женился, моя мать решила, что будет лучше, если она покинет Лаутон, поместье в Йоркшире. К сожалению, наследника, рожденного в браке, не было, и поэтому, когда Элвин умер…

— О, — тихо сказала она, — мне очень жаль. Пожалуй, титул — это прекрасно, но не за счет любимого брата.

— Я тоже так думаю, — сквозь сжатые зубы произнес Бессетт.

— Им долго не пользовались?

— Да, какое-то время, — сказал Бессетт. — Я вырос, и моя мать снова вышла замуж. К тому времени я уже закончил Кембридж и потом несколько лет занимался бизнесом с моим отчимом.

— Так вы занимались строительством? — уточнила она.

— Сначала я просто делал эскизы, — припомнил Джефф. — А через некоторое время он начал посылать меня за границу для наблюдения за определенными проектами. Мы сделали довольно много работ для колониального правительства в Северной Африке.

— Итак, вы действительно разбираетесь в мореходстве, — прошептала она. — И путешествовали так же много, как и я.

— Вас это удивляет?

— Вы же знаете англичан. — Анаис широко развела руками. — Они думают, что мир начинается в Дувре и заканчивается у Вала Эйдриана, сооруженного на заре новой эры.

— А-а, — тихо сказал он. — Поверьте мне, мисс де Роуэн, я не похож на большинство англичан.

Она сжала губы и посмотрела на него. В этом у нее не было никаких сомнений.

— Знаете, я считаю, что вы должны звать меня Анаис, — сказала она. — Будет лучше, если вы привыкнете к этому до нашего прибытия в Бельгию. Уж будьте настолько любезны.

Он снова нагнул голову и улыбнулся ей улыбкой, которая дошла и до его глаз цвета голубого льда.

— Тогда, Анаис, — сказал он, — зовите меня Джеффом или Джеффри.

— Лучше Джеффом. — Она слегка подмигнула. — Я приберегу Джеффри на те случаи, когда почувствую, что вы выводите меня из себя. В порядке наказания.

— Вы уже поступаете, как настоящая жена, — сказал он, когда они увидели гостиницу. — У меня такое чувство, что мне лучше начать привыкать к этому.


В Лондоне днем было свежо, и ветер жестоко набрасывался на весенние цветы в Гайд-парке. Такая ботаническая жестокость, однако, не удержала праздношатающихся гуляк показать себя и посмотреть на других, поскольку лондонский светский сезон уже был открыт, платяные шкафы подверглись критическому анализу, слухи передавались, а расписания вечеринок проверены.

Для большинства завсегдатаев парка это был приятный, хоть и утомительный ритуал. Но для пассажиров черного с золотом фаэтона лорда Лейзонби в сезоне было мало очарования. Леди Аниша Стаффорд, которая с презрением относилась к подобному бизнесу, несмотря на напряженные отношения с лордом Лейзонби, все-таки вела с ним светскую беседу в его экипаже.

— Так это правда, что ты теперь оказываешь знаки внимания Бессетту? — проезжая через Камберлендские ворота, спросил он. — Он должен быть напыщенный, как павлин.

— Да, я действительно ходила в театр с лордом Бессеттом, — раздраженно сказала леди Аниша, — как и мой брат. Но мы не оказываем ему знаки внимания.

— Не надо стесняться, Ниш, — сказал Лейзонби. — Мы слишком хорошо знаем друг друга.

— Правда, Рэнс? — Она бросила на него взгляд своих мистических темных миндалевидных глаз. — Иногда я задаюсь вопросом, знаю ли я тебя вообще? Ну, хорошо. Бессетт попросил разрешения у моего брата поухаживать за мной. Как-то старомодно, не правда ли? Вообще-то он должен был спросить меня.

— Бессетт восхитительно старомоден, — согласился Лейзонби. — Я думаю, это одна из его тонких черт.

— Мы с Эйдрианом немного поспорили на этот счет, — угрюмо сказала Аниша. — Я уже много раз говорила брату, что прежде чем выйти еще раз замуж, хочу завести любовника.

Лейзонби улыбнулся:

— В самом деле?

— Да, кого-то необычного и… обладающего, возможно, авантюрным складом характера. — Аниша приподняла подбородок. — Бессетт не совсем то, что я имела в виду, но теперь, подумав, я решила, что его внешность вполне может компенсировать его архаичность. Это оригинально.

Лейзонби протянул руку и сжал ее пальцы.

— Послушай, старушка… — Он попытался подобрать правильные слова. — Я… я не для тебя. Ты ведь это знаешь, не так ли, Ниш?

Ее щеки вспыхнули.

— Боже мой, Рэнс, ты слишком много себе позволяешь!

— Я позволяю себе считать тебя моим самым близким другом, — сказал он. — Мне остановиться?

Леди Аниша поерзала на месте, расправила юбки, которые в этом не нуждались, а затем слегка изменила наклон своей изящной шляпки.

— Нет, — наконец сказала она. Затем она глубоко вздохнула. — Итак, продолжим. Что ты от меня хочешь?

— Что я хочу? — с любопытством взглянул он на нее. — Вопрос застает меня врасплох.

— Рэнс, я очень долго была замужем и знаю, как рассуждают мужчины, — сказала она. — Ты не надел бы этот красивый сюртук для утренних визитов — кстати, я и не подозревала, что у тебя есть что-нибудь такое элегантное, — и только для того, чтобы проехать через Гайд-парк на виду у людей, на которых тебе наплевать. Эти хорошо известные тебе люди не обращали бы внимания ни на Эйдриана, ни на меня, если бы не деньги и титул брата.

— Аниша, ты недооцениваешь себя!

Она надменно взглянула на него.

— И не собираюсь! — ответила она. — Я также высокомерна, как и любой из них. Если помнишь, моя мать была принцессой Раджпут. Что касается меня, то мне нет дела до лондонского общества.

— Хорошая девочка, — улыбнулся он.

Порыв ветра подхватил элегантную шляпку леди Аниши, но она успела ухватиться за нее.

— Итак, что ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты пошла со мной в Скотленд-Ярд, — сказал он.

— С какой стати?

— Чтобы нанести визит помощнику комиссара лондонской полиции Нейпиру. Я знаю, что это не самое изысканное место, но я видел, как ты разговаривала с ним во время приема гостей после бракосочетания, и я подумал… ну, я подумал, что вы весьма близки.

— Господи, я бы не стала называть это так, — сказала она. — Но он был гостем в доме брата, и поэтому я была с ним любезна.