— Мисс Кэт, — рявкнул рыжеволосый. Было очевидно, что он был главным среди них. — Я не думаю, что вам следует стоять и разговаривать с незнакомцем.

— Саймон, ради… Что, по-твоему, может случиться? Мы стоим здесь, посередине поляны. Если этот мужчина окажется достаточно глуп, чтобы начать приставать ко мне, я поставлю ему синяк под глазом и отошлю туда, откуда пришел.

Девон постарался воздержаться от улыбки из-за ее невозмутимой манеры говорить. Он не знал другой женщины, которая могла бы сделать подобное заявление в такой бесстрастной манере.

— Саймон, — сказала Кэт. — Отведи парней обратно внутрь. Я скоро приду.

— Нам необходимо сделать еще два окна, — ответил Саймон, не отводя пристального взгляда от Девона.

— Я это понимаю, — сказала Кэт со стальной ноткой в голосе. — Именно поэтому вам всем необходимо вернуться обратно к работе. Я не могу делать разрезы, пока вы не подготовите стекло.

Независимо оттого, что это означало, это должно было быть правдой, так как мужчины беспокойно зашевелились. Наконец, Саймон опустил свои плечи и кивнул.

— Очень хорошо. Если мы вам понадобимся, то позовите.

Кинув в последний раз холодный взгляд на Девона, он повернулся к остальным.

— Возвращаемся назад, парни. Чем быстрее мы подготовим стекло, тем быстрее мисс Кэт обрежет его.

Как только мужчины вернулись обратно в здание, Девон посмотрел на Кэт.

— Ваши слуги?

— Нет, подмастерья. За исключением Саймона. — Она наградила Грома последним похлопыванием, а затем сделала шаг назад, встретившись с ним взглядом.

— Почему вы здесь, сассенах?

— Сассенах?

— Англичанин.

Девон не был уверен, что ему понравилось то, как она произнесла это слово.

— Вы тоже англичанка. По крайней мере, наполовину.

Ее рот сжался, зеленые глаза осуждающе смотрели на него.

— Вы разговаривали с Малкольмом.

Девон кивнул.

Слегка покраснев, Кэт повернулась лицом к дому.

— Полагаю, что я не должна быть удивлена.

Девон заметил большую деревянную стружку в золотисто-рыжих волосах Кэт и потянулся, чтобы вытащить ее, но Кэт отпрянула от него.

Она подозрительно взглянула на Девона.

— Что вы делаете?

Улыбнувшись, он вновь потянулся к ней, только на этот раз медленнее. Девушка оставалась неподвижной, хотя ее тело было таким одеревеневшим, что он почти мог ощущать напряжение, сковавшее ее.

Вполне возможно, Кэт Макдональд немного опасалась прикосновений. Девон задался вопросом, было ли это результатом того случая, который оставил ее «обесчещенной» в глазах общества, или потому, что другие гости Малкольма непрерывно добивались ее, когда приезжали с визитом.

Девон вытащил деревянную стружку из ее волос и показал ее девушке.

— Чем вы занимаетесь?

Она взяла деревянную щепку и бросила ее на землю.

— Помогаю Хэмишу с рамами.

— С рамами?

— Получается, что Малкольм не сказал вам всего. Я не леди, Сент-Джон. Я живу своей жизнью. Она решительно вздернула подбородок и произнесла с легкой гордостью:

— Мы производим стекло, парни и я. Самое лучшее стекло.

— Если вы — мастер-стеклодув, то почему в ваших волосах запуталась деревянная стружка?

— Потому что стекло должно быть вставлено в раму. И правильная рама настолько же важна, как и подбор правильных цветов для картины.

— Вы и «парни» делаете все это сами?

— Да, и заказов у нас предостаточно.

Его взгляд подметил в ней все: от гордости в ее глазах до сильного тела и четкой грации рук. Она была загадкой, эта женщина, странным сочетанием силы и … было ли это ранимостью? Или гордостью? Нечто сладкое и утонченное таилось в глубине ее глаз, и Девон был твердо намерен выяснить, что именно это было.

Несмотря на первоначальное решение Девона всего лишь слегка пофлиртовать с Кэт, он допускал, что был до некоторой степени очарован. Не слишком сильно, конечно же. Он не был столь глуп, чтобы полагать, что его интерес был любовью. Конечно же, это не было любовью. Но это обещало сделать флирт особенным, и для Девона это было то, что надо. Уже прошло много времени с тех пор как женщина, — любая женщина, вызывала в нем искренний интерес. Все женщины, которых Девон знал, за исключением экономки, прачки, и одной или двух горничных, не имели профессии. Несомненно, все в Кэт Макдональд было более значительным — ее рост, ослепительный цвет волос, даже нежная хрипотца ее голоса, — все было «более», в некотором роде. Более чем он ожидал, и намного больше, чем должно быть у добродетельной леди.

Эта мысль была довольно возбуждающей.

— Знаете, что я думаю?

Хотя выражение ее лица не изменилось, Девон ощутил, что девушка отдаляется, словно в ожидании удара. Девон взял ее за подбородок.

— Я думаю, что вы — необыкновенная удивительная женщина, и я хочу узнать о вас больше.

Кэт обнаружила, что она почти не может дышать. Она задыхалась. От этого незнакомца исходила неземная магия, нечто, что заставило ее тело задрожать во второй раз, находясь рядом с ним.

Обратившись к своим воспоминаниям, Кэт обнаружила, что лишь однажды другой мужчина оказывал на нее такое же воздействие. Воспоминания сжали ее горло и лишили голоса.

— К тому же, — продолжил Девон Сент-Джон низким и ровным голосом, — мне интересно, почему вы выбрали такое занятие. — Пристальный взгляд его синих глаз вопросительно скользнул по ней от головы до пят. — Кто вы, Кэтрин Энн Макдональд?

Она напряглась.

— Я — это я. И я бы предпочла, чтобы вы не называли меня этим именем.

— Кэтрин? Почему нет? — Его глаза сверкнули. — Это ведь ваше настоящее имя, не так ли?

— Да, но моя мать называла меня так, только когда она была сердита, поэтому я предпочитаю Кэт. А для вас я — мисс Макдональд.

Он рассмеялся.

— Значит, мисс Макдональд. Но только в том случае, если вы будете называть меня Девоном. — Его пристальный взгляд слегка потемнел. — Я хочу услышать, как вы произносите мое имя.

Кэт пришлось растереть свои руки, чтобы остановить мурашки, которые побежали по ее коже от его вкрадчивого тона. Ей потребовалось все ее самообладание, чтобы твердым голосом ответить:

— Я надеюсь, что вы не рассчитываете на это. Я никогда не назову вас по имени.

Девон наклонился вперед, его глаза были такого яркого синего цвета, что девушка не могла отвести от них взгляд.

— Это пари?

— Нет, мистер Сент-Джон, это — факт.

Мужчина улыбнулся, — легкий изгиб его красивых губ притягивал к себе ее пристальный взгляд и будоражил мысли.

— Мисс Макдональд, могу я сказать, что с нетерпением ожидаю продолжения нашей дружбы.

Дружбы… было ли это дружбой? Кэт задумалась. Прошло уже много времени с тех пор, как она думала о друге, — любом, даже таком опасном, как Девон Сент-Джон. А он был именно опасным. Девушка украдкой кинула на него взгляд из-под ресниц.

Кэт привыкла видеть, что сильные мужчины кажутся слабыми рядом с любым из ее парней, особенно, Алистером и Саймоном, которым приходилось нагибаться, входя в невысокую дверь сарая. Но этот мужчина держался с такой мужественной непринуждённостью, что она поймала себя на том, что разглядывает его ноги, бедра, руки… и размышляет о том, каков он будет в постели. Кэт уже знала, что его поцелуи были жаркими и беспощадными, факт, который только пробудил ее любопытство относительно всего остального.

Щеки Кэт зарделись. Господи помилуй, она была хуже, чем Джейн — кузина Энни.

Хорошо, возможно, не настолько, но все-таки достаточно плохой.

— Я — именно такая, какой вы меня видите, Сент-Джон. Можете ли вы сказать то же самое о себе?

— Полагаю, что да, — ответил он, задумчиво кивая. — Я никогда не притворялся.

Прежде, чем она смогла остановить себя, девушка недоверчиво фыркнула.

Его бровь изогнулась.

— Я говорю серьезно. Я не лгу.

— Никогда?

— Никогда.

— Говорили ли вы когда-нибудь женщине, что у нее красивые глаза, не имея намерения соблазнить ее?

Он открыл рот, а потом закрыл его. После длинной паузы он вздохнул.

— До настоящего момента я не думал об этом, как о лжи.

— Нет? А как бы вы это назвали?

— Вынужденный комплимент.

Ее губы дернулись, но Кэт удалось подавить улыбку.

— Это и является проблемой мужчин, подобных вам. Вы лжете так много и так часто, что перестаете видеть правду. А теперь, прошу меня простить, Сент-Джон, но меня ждет работа.

Кэт повернулась, чтобы уйти, но его рука оказалась на ее запястье прежде, чем девушка смогла сделать хоть шаг.

— Я пришел не просто так, мисс Макдональд. Я приехал, чтобы спросить, не окажете ли вы мне честь прокатиться со мной верхом?

— Верховая прогулка? — Кэт попыталась сделать вид, что ощущение этой сильной руки на запястье ее ничуть не волнует.

— Верховая прогулка, — повторил Девон. Он послал ей грустную кривую улыбку. — Всего лишь простая прогулка верхом. Я здесь один, как видите. Мне некуда поехать в течение трех недель. Конечно же, вы сможете уделить несколько часов вашего времени на нечто столь безобидное, как верховая езда.

В течение одного благословенного безумного момента Кэт думала о том, чтобы согласиться. Она почти уже представила их вдвоем, едущих через поля, смеющихся и беседующих. Но потом реальность вернулась, и она вспомнила другое время и другого мужчину, также умолявшего ее всего лишь о «нескольких часах». Тогда она не представляла, какой вред могут причинить «несколько часов». Теперь ей это было известно.

Она высвободила свою руку.

— Нет, благодарю вас, мистер Сент-Джон. Вам придется поискать кого-нибудь другого для вашего времяпрепровождения. Я для этого не гожусь. — Этими словами гордость укрепила ее, ослабшую было, волю. Девушка отвернулась и быстрым шагом двинулась в сторону мастерской.


Малкольм поднимался по ступенькам в спальню своей жены, тяжело ступая по сероватой ковровой дорожке. Он пытался не замечать маленьких облачков пыли, которые поднимались при каждом его шаге, и пыльных перил под его рукой, паутины, свисавшей с разветвленных канделябров над головой, и слабого заплесневелого запаха, который медленно проникал в его некогда образцовое домашнее хозяйство.

И хотя он не смог объяснить Девону всю ситуацию целиком, правда заключалась в том, что Малкольм и его жена не просто поссорились. О, нет, все было гораздо хуже. Они находились в состоянии войны. То, что началось как расхождение во мнениях, переросло в нечто намного худшее.

На самом деле, все было просто. Он хотел детей, а его жена — нет. Но самым ужасным было то, что он хотел остаться здесь, в Килкэрне, и наслаждаться жизнью в замке, в то время как его жена была решительно настроена, утащить его в Эдинбург.

На самом деле, Малкольм не имел ничего против Эдинбурга. Даже более того, — он с удовольствием наслаждался бы городской жизнью время от времени. Но после того как Фиона отвергла его просьбу о ребенке, и отказалась оставаться в Килкэрне дольше, чем на две недели подряд, он пошел на принцип и отказался уезжать куда-либо. Более того, Малкольм и Фионе запретил уезжать отсюда.

Он намеревался взять жену измором, заставив согласиться с его желаниями. Родив ему сына, она сможет уехать куда пожелает, получив впридачу его благословление. Это казалось ему достаточно справедливым требованием, но Фиона была совершенно с этим не согласна. Еще хуже было то, что он недооценил один маленький штрих в характере его красивой жены, — ее чрезмерную гордость. В этом они были равны, но при этом Фиона была намного более упрямой.

В ответ на его ультиматум жена сделала все возможное, чтобы превратить замок Килкэрн в тот ужасный хаос, в котором он пребывал сейчас, изводя умелую прислугу, пока та не уволилась, и с пренебрежением наблюдая за теми, кто остался. Малкольма мучили тревожные сны о Фионе, танцующей в замке и взметающей при этом в воздух клубы пыли. А позже, уставшей от этой игры, отдыхающей в его любимом кресле возле камина, и плетущей паутину всевозможных форм, размеров и цветов.

Остановившись перед широкой дубовой дверью, Малкольм распрямил плечи.

— Не уступай ни на йоту, — пробормотал он сам себе. Его отец никогда бы не совершил такой глупости, и он, Малкольм, тоже этого не допустит.

Однако ему было трудно сохранять свою гордость, потому что он любил Фиону… ведь так?

Холод неуверенности заставил его замереть на месте. Как обычно, это было тем самым вопросом, на который он не мог ответить. Что, если его любовь к жене продлится столько же, сколько длилась любовь отца к матери? Малкольм помнил боль своей матери каждый раз, когда отец сбивался с пути истинного.