Лакей повернулся от буфета и приложил ладонь к уху.

— А?

Малкольм пробормотал что-то под нос, а затем повторил просьбу еще громче.

— Да, милорд, — ответил старик. Он распрямился и поднял ногу для первого шага. Он с трудом шаркал ногами, пытаясь идти, и ему потребовалась целая вечность на то, чтобы просто добраться до двери.

В то мгновение, когда он вышел, Малкольм пододвинул к себе тарелку и поднял вилку.

— Итак, как поживают твои братья?

— Чейз только что женился. Брэндон недавно вернулся из медового месяца, а Энтони и Анна подумывают еще об одном ребенке.

— Чейз женился? И Брэндон тоже? Святые небеса, похоже, большинство твоих братьев сошли с ума. — Малкольм смерил Девона взглядом сверху донизу. — Теперь это чертово кольцо у тебя, не так ли?

Девон кивнул головой.

— Дьявол! Я так и знал.

— Это имеет какое-то значение?

Малкольм слегка откинулся назад, широко открыв глаза.

— Это значит, что твоя песенка спета, друг мой.

— Это не значит ничего такого, — уверенно ответил Девон, — гораздо увереннее, чем чувствовал на самом деле.

В ответ на это раздался смешок.

— Как планируешь этого избежать?

— Оставаясь занятым. — Девон подвинул стул, ударившись голенью о ножку стола, как раз в том месте, куда утром его пнула утренняя посетительница. Он поморщился.

Малкольм нахмурился.

— У этого стола ножки расположены самым странным образом.

— Не в этом дело. Я просто задел недавнюю рану. Синяк, поставленный мне норовистой кобылкой.

— Кобылкой?

— Ага. С загадочными зелеными глазами. — Это было странно, но каждый раз, когда Девон думал об этой дерзкой горничной, он улыбался.

— О, нет! Эдакая пышечка, не так ли? Идеальная, чтобы схватить в охапку?

— О, да! — Девон еще раз потер голень, — А еще она носит остроносые туфли. Судя по всему, она восприняла что-то, сказанное мной в неблагоприятном свете, и отвесила мне пинок, достойный моего нового мерина.

— И что ты сказал, чтобы заслужить такую реакцию?

— Не могу понять. Я просто сказал ей, что она должна оплатить пошлину, если хочет выйти из моей комнаты, — в виде поцелуя, — по непонятной причине она оскорбилась.

— Ох, действительно с норовом! — Малкольм распределил немного повидла по куску хлеба. — Где ты наткнулся на эту горничную? В таверне, по пути?

— Нет, здесь. В голубой спальне.

Смех Малкольма замер на его губах, что-то промелькнуло в его взгляде. Он опустил глаза на хлеб, на его лице застыло странное выражение. — Ты… ты занял голубую гостиную?

— Да, — осторожно ответил Девон. — А что?

Малкольм встряхнулся, как будто очнувшись от глубокого сна.

— Нет, ничего. Просто задумался. А как ты оказался в голубой спальне?

Успокоенный Девон потянулся за солью.

— Это была единственная достаточно чистая комната, чтобы в ней можно было остановиться. Когда я проснулся сегодня, там была эта горничная, утверждавшая, что это ее комната. Так что, в качестве благодарности за освобождение помещения, я попросил поцелуй.

Малкольм откусил, было, хлеб, но передумал и положил кусок обратно на тарелку.

— А что эта, хм, девица ответила на твое предложение?

Девон ухмыльнулся.

— Ну, она не произнесла ни слова, пока я ее целовал.

Шея Малкольма слегка покраснела.

— Она позволила тебе поцеловать себя?

— Да. Затем я решил, что хочу поцеловать ее еще раз, это и привело к легкому недопониманию.

— Но она позволила тебе поцеловать ее один раз, — повторил Малкольм, как если бы он не мог поверить своим ушам.

Девон, нахмурившись, посмотрел на хозяина замка, его шею начало покалывать от смутной тревоги.

— А что? Это горничная твоей жены?

— Моей жены… — о нет! — Очевидно, Малкольму это предположение показалось забавным, поскольку он фыркнул от смеха, а потом сказал. — Кэт не является ничьей горничной. Расскажи мне побольше о вашем столкновении.

Так значит, эту крошку зовут Кэт. Скорей всего, сокращенное от Кэтрин. Девон пожал плечами в ответ на любопытствующий взгляд Малкольма:

— Больше нечего рассказывать.

— Что ты думаешь об этой девушке? Считаешь, она симпатичная?

«Симпатичная» — было не самым подходящим словом. В действительности, определение «симпатичная», в отношении этой девушки, было бледным и абсолютно невыразительным.

— Ей больше подходит «роскошная». Округлая фигура, рыжие с золотом волосы, зеленые глаза и… — он остановился, не совсем уверенный, насколько можно быть откровенным. — Она привлекает внимание, — это была правда в самых общих чертах. В любом случае, не всегда надлежало открывать все свои секреты. Как бы то ни было, Девон понимал, что Малкольм мог быть лично заинтересован в этой служанке. Некоторое время Девон внимательно разглядывал друга. — Почему ты спрашиваешь?

Малкольм неопределенно махнул рукой.

— Да просто так. Вы двое долго общались?

— Несколько минут. У нее довольно-таки острый ум, — и тело, которое молило о более тщательном изучении. — Я так понимаю, ты знаешь эту женщину.

Губы Малкольма дернулись.

— О да. Я ее знаю. Вот почему я так удивлен, что она просто лягнула тебя в голень. Поразительно, что она не выцарапала тебе глаза.

— Она вспыльчива как порох, стоит отдать ей должное. В один момент она пригрозила, гм, что оторвет некую «конечность». Ту, которую я так люблю и с которой явно не готов расстаться.

Малкольм расхохотался.

— Она не могла это сказать!

— О нет, смогла, да еще как. Я попытался уговорить ее изучить мою «конечность» более тщательно, вместо того, чтобы угрожать ее удалением, но она отказалась. — Девон нахмурился. — Боже мой, да в чем дело?

Задыхаясь от хохота, Малкольм откинулся на спинку стула, его лицо покраснело, пока он старался сдержать гомерический смех.

— Н-не продолжай, пожалуйста! Дай мне дух перевести!

Это было уже слишком. Малкольм всегда был весельчаком, это была одна из черт, которая Девону нравилась в нем больше всего. Но, по какой-то причине, в этот раз у Девона было чувство, что Малкольм на самом деле смеется над ним, а не вместе с ним.

Именно поэтому он сказал несколько холодным тоном:

— Я прошу прощения, но, хотя это и был довольно забавный эпизод, настолько смешным он не был.

Малкольм вытер рукой глаза, хихикая:

— Ох, дружище! Если б ты только знал!

Девон швырнул свою салфетку на стол.

— Знал что?

— Чт-что… чтоб меня… нн-не могу говорить… — на Малкольма опять напал приступ хохота.

Девон был вынужден ждать, пока хозяин замка успокоится. Спустя некоторое время, сделав три или четыре глотка прохладного эля, Малкольм, наконец, вздохнул поспокойнее.

Шотландец вытер глаза и сказал:

— В общем, все дело в том, что женщина, которую ты поцеловал у себя в комнате этим утром — не кто иная, как мисс Кэтрин Энн Макдональд.

Девон замер. Конечно же, Малкольм не имел в виду…, — Кэтрин Энн Макдональд?

— Она самая. Моя сводная сестра.

— Та высокая амазонка — твоя сестра? — повторил вопрос Девон еще раз, слишком изумленный, чтобы сказать что-то еще. Святые угодники. А он еще думал, что она — «безопасный» вариант.

Малкольм расценил его разочарованный взгляд по-своему.

— Да, очень жаль, что мой отец породил сына столь небольшого роста, чтобы потом разродиться такой великаншей в качестве дочери, но что есть, то есть. У ее матери были частично английские корни.

— Это объясняет отсутствие акцента.

— Отсутствие акцента? Начнем с того, что это объясняет то, что он у нее есть.

Девон улыбнулся, — И это тоже.

— Кэт — настоящая дикарка. Брак моих родителей не был удачным. После одной, особенно крупной ссоры, отец выскочил из дома и не возвращался три месяца. Похоже, он нашел белошвейку в соседнем городе, малообеспеченную англичанку, которая зарабатывала на жизнь декоративным шитьем. Она была высокой, с зелеными глазами и отливающими золотом рыжими волосами, и, по слухам была урожденная леди, хотя это никогда не было подтверждено. Кэт — ее вылитая копия.

Настроение Девона опять стало улучшаться. Итак, Кэт Макдональд была результатом внебрачной связи. Возможно, она по-прежнему подходила для легкой интрижки. Конечно, пока Малкольм был не против. Девон не знал, какие чувства испытывал Малкольм по отношению к своей сводной сестре, но, судя по недавнему взрыву веселья… что ж, все оказалось не так уж плохо, как представлял себе Девон.

— Расскажи мне о своей сводной сестре… о Кэтрин.

— Лучше бы тебе звать ее Кэт, если ты не хочешь красоваться с синяками на ногах. Ей не нравится имя Кэтрин, и она никогда его не использует.

Значит, тогда Кэт.

— Вы росли вместе?

— В одном доме? О Боже, нет. Моя мать не выносила ее вида. Мой отец упрашивал, позволить ей жить с нами, но моя мать была не той женщиной, которая могла легко простить. В конечном счете, он перестал просить, и вместо этого построил уютный маленький коттедж в лесу, недалеко отсюда, для Кэт и ее матери. Кэт и теперь живет там.

Девон поднял бровь.

— Но в этом замке у нее есть своя комната.

— На самом деле так. Она часто приходит на обед и остается ночевать. Я приказал сделать для нее комнату, когда получил титул. Мать пришла в ярость, но я считаю, что так будет правильно.

— Твоя мать кажется довольно упрямой женщиной.

Малкольм скривил лицо.

— Ты и половины не знаешь. Сначала она просто-напросто отказалась иметь с Кэт что-либо общее, хотя было очевидно, что девочка нуждалась в руководстве. Но, в итоге, я смог образумить мать.

— Я уверен, что после смерти твоего отца, обида, должно быть, отступила.

— Странным образом стало только хуже. Я думаю, моя мать винила маму Кэт в проблемах своего брака, хотя они появились задолго до знакомства ее матери с моим отцом.

— Это же нелепо.

— Для меня это было сложно, — лицо Малкольма стало отрешенным. — Для Кэт это было болезненно. Но я привел свою мать в чувство, в конце концов. Я сказал ей, что если он хочет продолжать жить в Эдинбурге, в доме, который достался ей по завещанию от отца, она примет Кэт и представит ее обществу.

— Значит Кэт у нас девушка светская.

Странное выражение промелькнуло на лице Малкольма, но он быстро справился с собой.

— Это вряд ли. Кэт не… — шотландец помедлил в раздумии, затем пожал плечами. — Она не принята в обществе.

За этим стояло нечто большее, был уверен Девон. С другой стороны, было очевидно, что Малкольм не хочет ему об этом рассказывать.

Конечно, было вполне допустимо, что Кэт не была принята обществом из-за обстоятельств своего рождения. Это, а также то, что она была слишком смелая, слишком яркая, чтобы вписаться в брезгливую скуку разнеженного высшего общества. Нынче была мода на миниатюрных чопорных красавиц, а не на высоких амазонок с тем искрящимся золотом очарованием, которое могло сделать любое унылое утро ярким и радостным.

Девон заметил, что кивает, соглашаясь.

— Да, я могу представить, что она совсем не подошла.

Малкольм открыл рот, как будто собираясь, что-то сказать, но тут их взгляды встретились. И спустя один напряженный момент шотландец, по-видимому, передумал, и все, что он сказал, было: — О да. Я просто удивлен, что она вела себя так легкомысленно с тобой этим утром.

— Легкомысленно? Я бы с трудом это так назвал.

— Она позволила тебе поцеловать себя и не оторвала твой «прибор». Это называется легкомысленно, если речь идет о Кэт Макдональд.

Эти слова еще больше заинтриговали Девона. Это была горькая пилюля — узнать, что идеальная мишень для его флирта оказалась сводной сестрой хозяина замка. Но факт, что она была незаконнорожденной, что ее явно отвергло общество, и что она жила в Богом забытом коттедже в лесу, недалеко от замка, опять делал ее идеальным объектом для необременительного романа.

Ему нужен был какой-то отвлекающий маневр, чтобы защитить свою свободу до возвращения в Эдинбург. Кто-то, достаточно страстный, но не легко доступный, чтобы не пасть жертвой какой-нибудь охотницы за мужем, с крепкими родственными связями и именем, с которым пришлось бы считаться.… Если здесь вообще были охотницы за мужьями. Пока что замок казался необычно свободным от женских чар.

Хм. Девон задумался, а не был ли ему наконец-то дарован покой?

— Малкольм, надеюсь, я не прибыл в неподходящее время. Не хотелось бы беспокоить тебя, если ты уже занят другими гостями.

Малкольм поднял удивленный взгляд от тарелки.

— Другими гостями? — Вслед за Девоном он обвел глазами комнату. Хотя обеденный зал и не страдал от явного запустения, в отличие от остального замка, ему было далеко до идеальной чистоты. Ковровые дорожки явно стоило бы выбить, а в двух противоположных углах потолка свисала паутина.