– Ты думаешь вставать?! – Дверь в детскую открыла Варвара Сергеевна. – Скоро Валентина придет, а ты еще даже не завтракала! Поднимайся, сегодня день радостный, длинный, и, скорее всего, он будет ужасно бестолковым. Вот помяни мое слово. Свадьбы – они всегда такие бывают.

– Мам, не волнуйся, я мигом! Валентина придет, а я уже буду готова.


Валентина, как и многие цирюльники, считала нужным опробовать на себе все новинки химической промышленности и все достижения парикмахерского искусства. Если в моду входили красноватые оттенки волос, то она щеголяла с морковной и даже алой челкой, химическая завивка укорачивала ее волосы до почти мужской стрижки, а парики она меняла с той же частотой, что и любовников. Впрочем, так было год назад. Сейчас же Валентина – дама с фигурой богини плодородия, которая ее точно сделала бы любимой женой какого-нибудь африканского вождя, – была без памяти влюблена в Гришу-таксиста.

– И он, дурак, думает еще! Что может быть лучше: жена – парикмахер, муж – таксист?! Это же просто золотой тандем!

Слово «тандем» Валентина очень любила. «У нас с Иркой деловой тандем!» – говорила она о компаньоне в парикмахерском бизнесе или: «Это не тот тандем, который тебе нужен!» – так она отзывалась о любовнике подруги.

– Валя, – не раз и не два замечала потерявшей голову от любви женщине Варвара Сергеевна, – но вдруг вы не уживетесь?

– Это еще почему? – лупила большие глаза Валентина. – Да чего нам уживаться-то? Он на работе, я на работе, деньги зарабатываем, в Турцию летом на месяц летим, отдыхаем. Еще и на квартиру можно откладывать.

– А характеры?

– Бросьте, Варвара Сергеевна! При чем тут характеры, когда семью нужно сколачивать!

– Ну, это же не бригада шабашников, – возражала Варвара Сергеевна.

– А что это по-вашему?! Нет, вы мне скажите, что такое семья?! Тут главное, как ни крути, денег заработать. Чтобы купить дом, квартиру, машину! Хозяйство связывает крепко! Потом – надо отдохнуть! Это что, по-вашему, само по себе сделается? Нет, только вот этими руками. – Произнеся это, Валентина вытягивала руки, к слову сказать, очень красивые – с узкой кистью и длинными пальцами. Правда, безумно яркий маникюр выдавал любительницу народного креатива.

– Ну, не знаю…

Валентина, задавив возможного оппонента, вскидывала голову и минуты три наслаждалась победой, но через какое-то время начинала вздыхать, напрашиваясь на внимание.

– Что-то случилось? – не выдерживала собеседница.

– Ну, как сказать. Что может случиться? Жизнь. Жизнь случилась…

– У тебя что-то произошло?

После этого вопроса следовал рассказ, и слушатель понимал, что Валины рассуждения о золотом тандеме парикмахерши и таксиста – это не более чем игра. Слушатель начинал понимать, что в своего таксиста Гришу Валентина влюблена по уши, и ей совершенно все равно, сколько он зарабатывает. И замуж за него она согласна пойти хоть сейчас, невзирая ни на какие меркантильные соображения.

Вот такая Валя стояла сейчас возле квартиры Спиридоновых и отчаянно жала на кнопку звонка.

Подавившись бутербродом, Аня вскочила из-за стола и бросилась открывать.

– Вот, я же тебе говорила – это Валя, – закричала мама ей вслед.

Аня остановилась на половине дороги и нахмурилась, как будто ее собирались лишать свободы и независимости:

– Так она раньше пришла, чем договорились!

– Ну и правильно, а вдруг не получится прическа! – Варвара Сергеевна уже ставила на стол чашку для Валентины.

– Мама, это на моих-то волосах?! – воскликнула Аня. – А если все-таки не получится, то остается только одно – налысо стричься.

– Типун тебе на язык!

С ребячливым независимым видом Аня уселась обратно за стол. А открывать Валентине дверь отправилась мама.

Аня задумчиво смотрела на телефон – ей ужасно хотелось позвонить Олегу. Она знала, что он сейчас в срочном порядке мчится в ателье подшить брюки – из-за работы он не смог это сделать накануне, а еще Аня знала, что он должен договориться со сменщиком, который должен заехать на объект, где он будет работать, как только Олег и Аня вернутся из свадебного путешествия. Она знала, что они все обсудили накануне, что ночью еще переговаривались и опять по-дурацки произносили одни и те же фразы: «Знаешь, я тебя люблю!» и «Наконец-то завтра все произойдет!» Они уверяли друг друга, что самая большая мечта – это чтобы поскорее закончились все эти свадебные мероприятия и их наконец оставили в покое.

А сейчас Аня сидела и гипнотизировала телефон. Он знала, что звонить не надо, но ей очень хотелось услышать голос Олега.

– Та-а-ак, это как же вам всем удается так худеть! – в столовую вошла Валентина, вся переливающаяся блесками яркого шелковистого сарафана.

– Как, как – влюблена! – Варвара Сергеевна налила Валентине чаю.

– Это ж надо, а я с любви только толстею, – отозвалась та.

Аня с матерью вопросительно уставились на гостью.

– Ну, я как встречу подходящего мужчину, так сразу начинаю его кормить. Пироги там, торты. Не говоря уже о пельменях домашних, котлетах и сложных гарнирах. Чтобы к себе привязать, чтобы ему уютно со мною было. Чтобы не тянуло куда-нибудь еще, к стройной красавице под костлявый бочок. Так вот, пока готовлю – пробую. Потом вместе едим, потом доедаю, если остается. Ему-то на следующий день свежее надо приготовить. Что-нибудь новенькое…

– Валь, ты так до семидесятого размера долюбишься. – Аня задумчиво посмотрела на располневшую талию Валентины.

– Самое большое достижение – пятьдесят шестой размер, – кокетливо отчиталась Валя.

– А потом?

– Потом он меня бросил – и я похудела до сорок шестого. Чуть богу душу не отдала…

– Да, – промолвила озадаченно Варвара Сергеевна, – вот и непонятно, что лучше: любовь или когда разлюбили.

– Что тут думать? Любовь! Правда, невеста? – подмигнув задорным глазом, Валя посмотрела на Аню.

– Да.

– Тогда неси платье, смотреть буду.

– Это еще зачем? – удивилась Аня.

– Если надевается тяжело, тогда сначала платье наденем, а потом стоя будем голову приводить в порядок.

– Как это – стоя?

– Ну, ты стоишь, а сзади я на стуле или стремянке.

– Господи… Мама, Валя, не выдумывайте! Платье простое, как сарафан, ничего там сложного нет.

– Как – сарафан? – Валентина выронила ножницы.

– А вот так, – ответила ей Варвара Сергеевна. – Не захотела невеста пышных оборок и прочего.

– Вот. – Аня вынесла из своей комнаты платье-трапецию.

– Угу, – не зная, как отреагировать, промычала Валентина и добавила: – Но у меня на свадьбе будет по-другому. По-настоящему, в кружевах и оборочках. И со шлейфом. Обязательно со шлейфом. А теперь повесь на гвоздик свой белый халат, Анюта. И садись, будем стричься.

Аня на Валентину даже не обиделась. Ей вообще сейчас ничего не было страшно. Она чувствовала себя самой счастливой, самой любимой, самой красивой. Она себя таковой ощущала, и она была таковой на самом деле. Олег сейчас носится по Москве и наверняка чувствует то же самое.

– Не страшно?

– Что – не страшно? – очнулась расслабившаяся под умелыми руками мастера Аня.

– Не страшно замуж выходить? – Валентина уже принялась осторожно подравнивать Ане волосы на висках.

– А чего бояться надо? – не поняла Аня.

– А вдруг ты его не любишь? Не любишь, а замуж идешь – получается, и человека обманываешь, и сама мучиться будешь. А повернуть назад будет очень-очень сложно. Хоть и можно…

– Валь, мне кажется – люблю, – сказала Аня и засмущалась. Даже с матерью так открыто и прямолинейно она не говорила.

– Да, – вздохнула Валентина, – а вот мне пару раз казалось: ну все, это у нас точно любовь до гробовой доски! Но хорошо хоть вовремя успевала опомниться.

– Нет, мне даже не кажется, я уверена. – Аня решила перевести разговор: – Валь, заканчивай ты там мудрить, волос-то у меня – всего нечего, а мы затеяли прическу.

– Заканчивать рано, – безапелляционно заявила Валя. – Я сейчас укладывать буду, а ты сиди тихо. Расслабься. У тебя такой день тяжелый впереди.

– Вы с мамой словно сговорились, – вздохнула Аня. – И она об этом твердит со вчерашнего дня.

– Правильно. Вот я помню, когда первый раз замуж собралась…

И Валя принялась увлеченно переживать собственное прошлое. То она говорила громко, то чуть слышно и жарко шептала, то неожиданно взмахивала руками. Аня ее уже не слушала. Она отдалась своим мыслям и чувствам. Нервное возбуждение подталкивало ее вскочить, начать собираться, но она сдерживала себя, понимая, что глупо и бессмысленно нарядиться в свадебное платье и метаться в нем по квартире в ожидании начала собственной свадьбы. Словно специально оставалось немало времени для того, чтобы собраться с мыслями, подумать, повспоминать. Воспоминания – вот что лучше всего могло сейчас успокоить Аню. «У него была красивая спина. Точно. Я бы иначе и внимания не обратила тогда, в ванной, когда он занимался плиткой. Еще он был сдержан, немногословен, не то что Максим. На фоне Максима Олег выглядел старше, мужественнее, взрослее. И доверие к нему появилось какое-то сразу… – Аня улыбнулась про себя. – Женщины такие смешные, они, когда влюблены, могут напридумывать что угодно. Прямо как я сейчас. А на деле получается, что вся жизнь состоит из совпадений и счастливых случайностей. И еще из неудачных попыток изменить жизнь. Вот как моя попытка стать ученым-ветеринаром. Не будь ее, я бы и Олега не повстречала!» – думала Аня и старалась не открывать глаза. Вступать в разговор с Валей не хотелось. Состояние счастья – чрезвычайно хрупкая вещь.

– …Так вот, я и не спала полночи, а как заснула, так, не поверишь, кошмар за кошмаром снился, – раздавалось над Аниным ухом.

– А мне тоже сегодня сон снился… Только вот я не помню… Утром помнила, а сейчас – нет! – неожиданно всполошилась Аня. Ей захотелось во что бы то ни стало вспомнить сон.

– Это бывает. Как навертишься за ночь – такое снится, вроде все про жизнь настоящую, а внимательнее присмотришься – так как раз наоборот…

Валентина уже закончила работу, уже Варвара Сергеевна расплатилась с ней и на прощание положила ей в сумку коробку конфет и маленький флакончик духов, а Аня все рассеянно топталась в прихожей. Из головы не шел сон, который остался в памяти только намеком.

– Так и не могу вспомнить… Хоть застрелись, не могу…

– Господи, иди собирайся – еще столько надо вещей сложить, из Дворца мы сразу в ресторан поедем – туфли, шаль, не забудь мои лекарства…

– Да нет, надо вспомнить…

– Не беспокойтесь, само вспомнится. Когда уже не надо будет, тогда и вспомнится. – Валентина вдруг расчувствовалась и, стоя уже одной ногой в лифте, торопливо желала Ане и ее будущему мужу счастья, детей, денег.

Двери лифта уже почти закрылись, как Аня вдруг воскликнула:

– Лошадь снилась, лошадь! По траве бежала, в тучах или в темноте…

Услышала ли Валентина, что сказала Аня, было непонятно, через закрытые дверцы лифта, сквозь тихий рокот механизма в шахте, донеслись какие-то ее неясные слова.

– Аня, вот до чего жизнь доводит людей, которые бросили свою профессию! Лошади уже снятся. Давно тебе надо на работу выходить.

– Выйду. Только сначала выйду замуж.


Вадим и Юра приехали за час до назначенного времени. Варвара Сергеевна, уже почти готовая, с тщательной прической и в платье из атласной подкладки, встретила их раздраженным выговором:

– С вашей сестрой происходит что-то странное. Из нормального человека она превратилась в сумасбродку.

– Что, свадьба отменяется?! – радостно воскликнул Юра.

– Господи, ты не шути так, иначе твоя сестра съест и тебя, и меня, а Вадимом закусит.

– Где она? И что случилось?

– Она в ванной – смывает прическу, которая делала ей Валентина. Три часа тому назад, вот в этой комнате.

– А чем прическа была плоха?

– Сначала была всем хороша, но потом она надела платье – и обнаружилось несоответствие. Как она выразилась – неаутентичность эпохе.

– Чему? – Юра посмотрел на мать.

– Эпохе.

– Какой? – удивился Вадим.

– Той самой, шестидесятых годов, – горестно произнесла Варвара Сергеевна. – Платье же в этом стиле, а я, дура, еще это и вслух заметила. Тогда, в магазине. Она и туфли выбрала под стать. Вы же платье не видели?

– Откуда? – развели руками братья. – Она в секрете все держала.

– Ну, это от мужа платье в секрете держат, а братья и отцы могут видеть. – при слове «отец» Варвара Сергеевна вздохнула.

– Так, мам, не вздумай сейчас плакать, а то наша невеста подумает, что ты против свадьбы, а, заметим, до торжественного момента осталось два часа пятнадцать минут, нам еще добраться надо.

– Сегодня суббота – проблем не будет. Город спокойный, машин немного. – Юра прошел в гостиную и стал есть печенье из вазочки.

– Ребята, давайте я вас покормлю! – Варвара Сергеевна бросилась на кухню, забыв, что она сейчас в парадном платье.