– Есть, я видел его в твоей сумочке. А визу мы получали с тобой вместе, когда мама хотела отправить тебя к Вадиму. Она у тебя еще полгода действует.

– Господи, как ты это все придумал! – Аня в изумлении осмотрелась.

«Как можно было на такое решиться? Вот просто взять и поехать в другую страну поесть десерт? При наших-то расстояниях!» – думала Аня и одновременно соображала, что ей делать.

– Макс, у меня нет смены белья, да и вообще ничего нет – даже зубной щетки! И потом, объясни, зачем ты это сделал?!

– Во-первых, щетки я уже купил – ты спала, а я останавливался на заправке. Остальное купим в том городке, в котором остановимся. Это совсем недалеко отсюда. Вот только паспортный контроль пройдем. – Максим помолчал, а потом добавил: – Зачем я это сделал? А скажи, как иначе можно было видеть тебя несколько дней? Как еще пожить, ни на минуту не разлучаясь?

Аня покачала головой:

– Повторюсь – ты просто сумасшедший!

При всей романтичности этой приключенческой ситуации Аня так и не могла отделаться от мысли, что вокруг нее вырастает непроходимый частокол какого-то навязчивого безумия. Пусть и любовного.

Они прошли паспортный контроль быстро. На вопрос, какова цель визита в иностранное государство, Максим, не задумываясь, ответил:

– Едем покупать свадебное платье. В Варшаве они еще красивее, чем в Париже.

Лесть оказалась уместной, и, оглядев слегка утомленную, все равно очень интересную Аню, пограничники улыбнулись и проштамповали парочке паспорта.

– Слушай, а как же гостиница, бронь и прочее, что обычно требуют…

– Бронь есть, я по телефону сделал ее и оплатил так же. Сейчас это очень все просто решается…

Аня вздохнула. Судя по тому, что они уже въезжали в маленький польский городок, Максим прав. Сейчас все решается на раз-два.

А следующим утром, после неутомительного переезда, Аня поняла, что авантюра, которую так решительно провернул Максим, стоила свеч. Из окна гостиничного номера Аня смотрела на старую Варшаву – горделивый, даже спесивый и невероятно элегантный город.

– Красота какая! – Аня ощутила прилив давно забытой радостной энергии. Ей хотелось сию же минуту окунуться в эту неизвестную и такую привлекательную жизнь. – Ты можешь быстрей собираться? – оглянулась она на Максима. Тот стоял и улыбался – вот именно такой была та, прежняя Аня. Та, которая когда-то от него ушла.


«Анна Павлова» оказалась очень красивой и очень приторной – сквозь стекло вазочки виднелись слои безе, сливочного крема и ягодного мусса. Сверху это все венчали свежая клубника и малина.

– Впечатляет… – облизав ложечку, покачала головой Аня. – Но на вкус…

– Вот ты какая… А между прочим, это австралийцы в честь известной балерины придумали!

– Ну и что? – Аня оглянулась, окинув взглядом интерьер респектабельного ресторана. – Макс, пойдем отсюда!

– Ты же ничего не ела.

– Вот я и хочу поесть. Я там на углу приметила гастрономическую лавку.

Они вышли из ресторана и направились туда, где на витрине были разложены копченые колбасы, толстые маслянистые рулеты с прослойками красного сладкого перца, а на крючках болтались связки сосисок и сарделек.

– Ну?

– Я не хочу ни салями, ни чего-нибудь подобного. Я съем кусочек вот того зельца, одну копченую сосиску, серый хлеб и еще горчицу.

Продавец, усатый, седовласый, похожий на важного доктора, отрезал требуемое, уложил все это в вощеную бумагу и на чистом русском языке заметил:

– Если хотите, я вам кофе сварю. И перекусите здесь, – продавец указал на высокие круглые столики возле своего прилавка.

– Да, спасибо, с удовольствием! – просияла Аня, с нетерпением разворачивая покупки.

– Вот кофе, вот горчица, – через пару минут гастрономщик появился у столика. – правда, она не такая, как у вас, русских.

– Вы отлично говорите по-русски, – искренне похвалила его Аня.

– Мы все учили его в школах.

– В обязательном порядке?

– Да, – кивнул продавец и хитренько улыбнулся: – не могу сказать, что это было легко и приятно.

– Но ведь наши языки хоть и немного, но похожи, – заметила Аня.

– Это так кажется. Ваш язык – трудный.

– Мне кажется, что любой другой язык изучать тяжело. Чтобы это превратилось в удовольствие, надо узнать о стране еще что-то, – уплетая заказанное, разговорилась Аня. – Например, погрузиться в ее литературу. Или хотя бы смотреть много кино. Сразу легче будет. И стимул появится. И еще я заметила, люди всегда выбирают язык страны, которая им симпатична. Я вот всегда хотела учить английский. И про Лондон знала, мне кажется, больше, чем про Москву.

– И вы хорошо знаете английский?

– Отлично. Я даже когда-то поступала в колледж при Лондонском университете. Но не поступила…

– Наверное, сейчас жалеете.

– Сейчас? – Аня задумалась. – Нет, пожалуй, не жалею. Это была не мечта, а просто решение изменить ситуацию. Это решение оказалось ошибочным, только и всего.

– Понятно. – Продавец снова улыбнулся: – а вы, наверное, молодожены?

Максим, весь разговор молчавший, слегка покраснел и кивнул:

– Да, мы путешествуем. Только перед свадьбой. Знаете, чтобы немного зарядиться энергией перед хлопотами.

– О да! Это понятно. У нас в Польше вдруг опять стали справлять пышные свадьбы. Наверно, мода такая пошла.

– Вот-вот, и у нас. Причем замечено: чем больше на свадьбе гостей, цветов и подарков, тем меньше счастливых дней в супружеской жизни. – Аня отправила в рот последний кусочек зельца.

– Как? – продавец не понял иронии.

– А так, что как все деньги потратят на свадьбу, так потом не до счастья, а только работать и работать остается, – Максим улыбнулся.

– А, да-да, – соглашаясь, закивал усатый продавец. – Это верно! Вы в Варшаве раньше бывали?

– Нет, впервые.

– Тогда не тратьте время, отправляйтесь погулять на Старо Място, там каждый дом имеет свое имя. А потом идите вниз, на юг по Краковскому предместью. Оттуда вы попадете к Королевской резиденции в Лазенках. Там удивительной красоты парк. И что примечательно, это парк с очень строгими правилами! – продавец притворно нахмурился и погрозил пальцем. – Да-да! Не вздумайте лежать на газоне! Там не то что лежать и ходить по газонам нельзя, но запрещено заниматься спортом. Даже бегать нельзя. Там можно только чинно гулять по дорожкам и наслаждаться гармонией. Кстати, и само Краковское предместье красивое, и памятников там много. Так что желаю счастливого пути!

Аня и Макс поблагодарили продавца и вышли на улицу.

– Ты зачем сказал, что мы жених и невеста? – Аня сурово посмотрела на спутника.

– А что, надо было сказать, что мы, пообедав в Москве, решили съесть десерт в Варшаве? И потом, надо же придерживаться первоначальной версии, которую мы озвучили на границе. Иначе «заметут».

Аня рассмеялась. Их приезд был сумасшедшим поступком, который она еще не вполне оценила, – привкус эгоистичного авантюризма, который она чувствовала в этом поступке Максима, мешал ей.

Как и предсказывал владелец колбасной лавки, Старо Място, один из центральных районов Варшавы, был удивителен. Казалось, он похож на любой другой городской центр старой католической Европы – те же узкие разноцветные дома, теснящиеся вокруг узких улиц и крохотных площадей, та же брусчатка, те же фигурные фонтаны, те же шпили, выглядывающие из-за черепичных крыш. Все было похоже, но с одним только «но». Здесь был шик. Самый настоящий столичный шик. Аня, как женщина с большим вкусом, почувствовала его сразу же.

– Макс, что здесь не так? Вернее, что здесь такого, что так меняет привычный пейзаж?

– Люди, – не задумываясь, ответил тот. – как они одеты, как они держатся, как они общаются друг с другом.

– Но тут же полно туристов! – поначалу не согласилась с ним Аня.

– Ну и что? но в глаза бросаются именно они, варшавяне. Не знаю, может, так во всей Польше, но здесь это чувствуется наиболее сильно. Ты же сама обратила внимание на это, уловила…

Аня огляделась и пришла к выводу, что Максим прав. Все эти «проше, пани», «целую ручки», улыбки, цветок в петлице, шляпка набекрень, запонки в манжетах – все эти детали укладывались в картинку куртуазности, щегольства и того самого городского шика. Женщины здесь состояли из кокетливых деталей, мужчины – из галантности высшей пробы.

– Мне кажется, что я на съемках фильма, – призналась Аня. – Здесь люди так подчеркнуто любезны друг с другом.

– Если бы ты оказалась в Мексике, тебе бы показалось то же самое. Только сюжет фильма был бы другой. Весь смысл путешествий именно в этих впечатлениях. Ведь замок или собор можно увидеть на картинке, в кино, а вот это, – Максим указал на оживленное кафе под полосатыми зонтиками, – это ты должна почувствовать на месте. Из этого сложится твое впечатление о путешествии.

Замковая площадь оказалась небольшой, как и весь старый город. Королевский дворец не потрясал размерами, не удивлял вычурностью архитектуры и не восхищал роскошью. Это был дворец правителя небольшого амбициозного государства. Стиль раннего барокко, с его округлыми возвышающимися башенками и шпилями, подчеркивал это обстоятельство.

– Внутри настоящая роскошь. Она совершенно не сочетается с фасадом, – заметил Максим.

– Мы не пойдем глазеть на роскошь, – заявила Аня, – мы будем гулять и смотреть город.

– Куда пойдем? – спросил Максим, который по-прежнему ни в чем Ане не перечил.

– Как куда? Куда нас направил колбасник. В Лазенки.

Аня огляделась. Ей хотелось увидеть как можно больше. Ее представление о Польше было окрашено исключительно в серый, пепельный цвет. Почему – она не могла понять. Наши представления о землях, которые мы никогда не видели, о людях, которых никогда не встречали, есть не что иное, как наше собственное сочинение, основанное чаще всего на литературных впечатлениях. «Дома, костелы должны быть из серого камня, мужчины и женщины должны быть со светлыми или пепельными волосами. Женщины круглолицые, с мягкими чертами, мужчины остроносые, с зачесанными назад волосами. И с усами обязательно!» – вспомнив свои представления, Аня неожиданно рассмеялась.

– Что ты вдруг? – Максим удивленно посмотрел на нее.

– Если бы ты знал, какие глупости в голову приходят!

– Какие? Мне очень интересно знать.

– Я сравнивала свои представления о Польше с тем, что я увидела.

– И как?

– Совпало только одно.

– Что именно?

– Мужчины здесь в основном остроносые и усатые.

– Значит, ты рассматриваешь мужчин?

– Нет, я рассматриваю город. Он оказался на удивление цветным, уютным и маленьким.

– А каким ты его представляла?

– Блеклым. Серым.

– Странно как. А у меня Польша – это что-то яркое, буйное, воинственное. Ну, что-то похожее на романы Сенкевича.

Так, разговаривая, они шли по Королевскому тракту, по самой красивой ее части – Краковскому подворью. С одной стороны был университет, с огромными каменно-чугунными воротами, с другой стороны – дворец Радзивиллов. Чуть дальше находились Варшавская библиотека с садами на крыше, памятник Мицкевичу, множество красивых домов, каждый из которых был со своей историей.

– Какие забавные названия! – еще в самом начале пути Аня остановилась перед костелом.

– О чем ты?

– Костел босых кармелитов… Почему босых?

Максим только пожал плечами:

– Думаю, если мы спросим, нам расскажут красивую легенду, которая вряд ли могла иметь место в реальной жизни. Я поэтому очень редко интересуюсь легендами. Видишь ли, меня больше волнует реальность. Пусть она будет не очень приятной, запутанной. Но она имеет ко мне непосредственное отношение.

Аня поняла, что эта невинная беседа сейчас может превратиться в разговор, полный шероховатостей, недомолвок, обид, и эта реальность будет иметь к ним обоим непосредственное отношение.

– Макс, я, конечно, могла бы сейчас отвлечь тебя вопросом об исторической ценности вот этого здания, – Аня указала на резиденцию президента Польши, – но лучше я опережу события и скажу тебе следующее: вряд ли мы когда-нибудь будем обсуждать прошлое. Не потому, что нам нечего сказать друг другу, а потому, что смысла в этом очень мало. Мы уже не изменимся. И наше будущее – это будущее совсем других людей. Не тех, которые когда-то знали друг друга. И имеет ли смысл опираться на ТО прошлое?

– Я постараюсь, – нахмурившись, пообещал Максим. – Только это иногда бывает тяжело.

– Постарайся, – попросила Аня. – Это надо уметь ради тех, кого по-настоящему любишь. Так родители прощают своих детей – они прошлое вычеркивают, оставляя в настоящем только настоящее – любовь и веру. Ты знаешь, я не любительница пафосных речей. Но сейчас я действительно так думаю.

– Ты считаешь, надо всегда прощать?

– Я считаю, что надо уметь забывать. И нам надо позволить друг другу забыть.

– Если я сделаю все, чтобы ты забыла прошлое, ты останешься со мной? – развернув к себе Аню, спросил Максим.