– Как можно отвечать на такие вопросы? – Аня вывернулась из его рук.

Максим отпрянул:

– Ты хотела сказать, как можно задавать такие вопросы?

– Пожалуй. Хватит разговоров, пойдем в эти самые Лазенки. – Аня подошла к Максиму на шаг и потянула его за рукав.

* * *

О своей беременности Аня узнала от Максима. Анекдотичность ситуации заключалась в том, что сама она чувствовала себя прекрасно и в отличие от многих женщин в этой ситуации не выказывала особых предпочтений в еде, не капризничала из-за запахов, не хотела спать. Она вообще ничего не чувствовала до того момента, пока Максим не произнес:

– Не налегай на селедку. Опять глаза отекут.

– А у меня что, отекают глаза? – Аня возмущенно посмотрела на Максима.

– Да, когда ты ешь много соленого. И копченого. Вчера вечером ты навернула три шпикачки с перцем.

– А я ем много соленого? Ты считаешь, сколько я съедаю?! Да ты куркуль!

– Нет, я забочусь о тебе.

– Ну? – Аню начало охватывать непонятное раздражение. – Что еще не так?

– С шоколадом перебор, – невозмутимо продолжал Максим.

– Макс, что ты выдумываешь?! Я ем как обычно! И шоколада совсем немного!

– Половина шоколадной коврижки – это ерунда?

– Ты тоже немного отъел!

– Согласен. Но что ты скажешь по поводу журека?!

По поводу журека ей сказать было нечего. Журек она могла есть по три раза в день в огромном количестве и еще обязательно отламывала от хлебной буханки, в которую он был налит, румяную корочку.

В первый раз они попробовали журек в маленькой забегаловочке в конце Краковского тракта.

– Смотри, какое смешное название – журек! – весело потянула Максима Аня к прилавку.

– Это суп, – пояснил Максим. – Своеобразный.

– Давай закажем!

Через несколько минут появился официант с подносом. На нем стояли две круглые буханки серого хлеба. Поставив буханки перед Аней и Максимом, официант ловко поддел ножом «крышечки» буханок, и Аня увидела аппетитный суп, с большим количеством копченостей и зелени. Она взяла ложечку и попробовала. Вкус был немного кисловат, а сама жидкость – шипучей.

– Что это? – удивилась Аня.

– Суп, заправленный ржаной закваской. Это она дает такой привкус, немного бродит, поэтому шипит.

– Вкусно! – Аня умяла свою порцию мгновенно.

– Этот суп готовят по-разному, но обязательно добавляют закваску и копченое мясо или птицу.

В дальнейшем, куда бы они ни заходили, Аня сначала спрашивала журек. Ей все время хотелось ощутить на языке этот острый вкус. Возвратившись в Москву, Аня нашла место, где его готовят, и стала там завсегдатаем…

– Да, с журеком я переборщила, – она кивнула, – но, Макс, я всегда любила поесть!

– Но я заметил, что ты отекаешь больше обычного. Глазки по утрам маленькие-маленькие. – Максим сделал непривлекательную гримасу.

Аня вскочила с дивана и подбежала к зеркалу:

– Неправда! Глаза как глаза!

– Сейчас – да, а утром будут совсем щелочки.

Аня задумалась. Она по утрам на себя и не смотрела. Проснулась, побежала в душ, наскоро вытерлась полотенцем, не глядя намазала лицо кремом – вот и все ее утренние сборы. Короткая стрижка не требовала долгих манипуляций – маленькой щеткой пригладить влажные кончики, и все. Она искренне не замечала в себе никаких изменений.

– Ты сходи к врачу, – предложил Максим.

– Зачем?!

– Анька, догадайся сама.

Она догадалась и покраснела:

– Ничего подобного!

– Мне только показалось. Или просто я выдаю желаемое за действительное.

Аня посмотрела на улыбающегося Максима и почувствовала себя абсолютно беременной.

– Хочется маминого борща со сладкой булочкой, – прислушалась она к себе.

– Ну, о чем я и говорил! – торжествующе заключил Максим.


После того как Варвара Сергеевна всыпала им по первое число за внезапный отъезд, она внимательно оглядела Аню и произнесла:

– Вот отец не дожил до этого…

– М-а-ам… – протянула Аня. Она себя чувствовала прекрасно, но ей нравилось, что окружающие с ней нянчатся пуще прежнего.

– Что «мам»?! Твои братья не спешат с детьми. Глупые! Мне хоть спокойно умереть теперь можно будет! – этим восклицанием Варвара Сергеевна отдала дань традициям и отправилась на кухню варить борщ. Ведь ее беременная дочь очень хотела острого борща со сладкой булочкой…


Варвара Сергеевна варила первое теперь огромными кастрюлями, а ароматы сдобного теста заполонили все квартирное пространство.

– Ты бы рыбы поела. Фосфор ребенку нужен, – ворчала мать.

– У нее возьмет, у нее много, – заметил приехавший навестить мать Юра.

– Ты не приставай к ней, ей покой нужен.

– А что же наш муж?

– Муж деньги зарабатывает. Юра, ты или ешь, или иди куда-нибудь. – Варвара Сергеевна своего любимца теперь держала в черном теле. Сейчас главной заботой стала беременная Аня. «Вот что значит вовремя уехать поправлять здоровье», – думала довольная Варвара Сергеевна. Она давно посчитала, что ВСЕ случилось именно в апреле. Пока она в санатории принимала жемчужные ванны. «И слава богу! Так бы она еще несколько лет предавались горестным воспоминаниям, – думала добрая мать. – Максим хороший парень. Предложение делал три раза, Аня его мурыжила, издевалась, а потом – ничего, согласилась. Теперь вот только родить надо нормально!»

Варвара Сергеевна почти все угадала, ну, может, за исключением того, что Аня так и не полюбила Максима. Просто это был единственный мужчина рядом, когда ее душа, ее тело освободились от гнета воспоминаний. И потом, когда они уже встречались, она не была влюблена, а когда поняла, что беременна, произнесла только одну фразу:

– Никаких торжеств. Даже семейного обеда. Просто распишемся.

Максим был так счастлив, что согласился на все, что его дорогая Аня требовала.


Расписались они за десять минут, празднично пообедали за два часа и… вернулись в квартиру Варвары Сергеевны.

– Ничего, поживите здесь. А там видно будет. – Варвара Сергеевна была только рада такому повороту. Она еще волновалась из-за дочери. Будучи внимательной дамой, она обнаружила, что замужество и беременность для Ани не что иное, как тот же самый кокон, в который она так старательно пряталась сразу после летних событий. Появление Максима поспособствовало некоторому пробуждению, но стремления к тому, чтобы вернуться к прежнему образу жизни, в Ане не наблюдалось. Никаких подруг, никаких друзей, коллег, никакого стремления пойти работать. Теперь, мужнина жена, ждущая ребенка, Аня была окружена все теми же людьми – родственниками.

– Ань, а ты не хочешь на работу выйти? – как-то раз, еще на ранних сроках беременности, задала Ане неожиданный вопрос Варвара Сергеевна.

– Нет, не хочу, – уверенно заявила Аня. – Я буду ребенка вынашивать.

– Ты и так его выносишь. Тебе необходимо общение, движение. Ты опять закиснешь! – Варвара Сергеевна начинала волноваться.

Аня валялась на диване, читала журналы, спала. И больше ничего не делала. Лишь изредка выходила гулять.

Одна.

* * *

Строить дом было вовсе не обязательно. Жилье у молодой семьи имелось – огромная квартира Максима, небольшая уютная квартира Ани, можно было жить у Варвары Сергеевны («Ребята, погодите, ребенок родится, Ане помощь нужна будет. А потом уж и от меня переедете»). Но Максим, амбициозный и хитрый зять, решил строить дом. Аня к этой затее отнеслась прохладно. Она вообще была больше сосредоточена на собственном состоянии, предоставляя полную волю мужу. От Варвары Сергеевны не укрылось, что Максим иногда обижается на это равнодушие. По крайней мере, в его голосе явственно слышатся нотки обиды. И Варвара Сергеевна снова тревожилась.

– Молодец Максим! Он к семье относится очень серьезно. – Приблизительно такими фразами она пыталась обратить внимание Ани на поведение мужа.

– Наверное, молодец, – равнодушно отвечала Аня.

На самом деле в глубине ее души был интерес к возможности обзавестись большим домом, но физическая леность и отвращение к суете, которую развил муж, одерживали верх.

– Ты не права. Максим должен чувствовать поддержку. Он не может везти один этот семейный воз. И деньги зарабатывать, и жизнь обустраивать, и массовиком-затейником работать, – выговаривала Варвара Сергеевна дочери.

– Мам, пусть строит, я ему потом помогу. Обязательно! – Аня, улыбаясь, смотрела на мать.

– Ладно, валяйся на своем диване, – махнула рукой Варвара Сергеевна и взяла функции соратника на себя.

… – Все-таки надо решиться на дом. – Максим произнес это решительно, но на тещу смотрел, как студент смотрит на профессора – с тревожным ожиданием похвалы.

– Все-таки хочешь строиться, – вздохнула «профессор». – Ну, решил, так не откладывай. На Аню сейчас не обращай внимания. Она в таком положении, что лишний раз от подушки голову оторвать не может. Я тоже так себя чувствовала. Мне, конечно, жаль, что вы от меня уедете, по-моему, мы все отлично ладим…

– Нет, нам у вас очень хорошо, но это пока не появился ребенок. Не имеем права мы вам жизнь настолько усложнять, – с трогательной заботой на лице объяснял теще Максим. – Трогать квартиру Ани я бы не хотел. Можно жить в моей, но… Понимаете, все равно рано или поздно надо будет решать эту проблему. И потом, у Вадима и Юры есть большие загородные дома.

Варвара Сергеевна про себя улыбнулась – Максим был амбициозен и тщеславен. Впрочем, в ее системе ценностей это была отличная черта характера для мужчины.

– Да, вот только детишек у них пока нет, – вздохнула Варвара Сергеевна.

– Ну вот, а у нас и дети будут, и дом. – Максим расправил плечи. – А потом, сами посудите, Ане нужно дело. Работать, конечно, ей не надо, скоро все равно в декрет пойдет, а дело необходимо. И это дело – обустройство дома. Думаю, ей это придется по душе. Пусть она делает там все как захочет.

– Ты очень хороший человек, Максим, – Варвара Сергеевна поцеловала зятя в лысеющую макушку.


… – Я хочу, чтобы дом был большим. Но не высоким. Один этаж, но чтобы был центр дома и два флигеля. Как в старые времена. И мезонин. – Аня взяла из высокой стопки очередной журнал по архитектуре. Она наконец пересилила себя и вникла в затею мужа. И поскольку была человеком основательным, вопрос архитектурной и функциональной совместимости стоял у нее на первом месте.

– Я тоже хочу большой дом, – рассеянно отвечал Максим, копаясь в своих бумагах.

– Нет, ты слышал, что я сказала? Я хочу дом на манер старых русских усадеб. Колонны, мезонин, флигели. Правый и левый. Это удобно. Особенно когда появятся дети и состарятся родители. – Последние слова Аня произнесла, понизив голос.

– Понимаю. Но при такой дорогой земле строить невысокий дом очень невыгодно, – наконец включился в разговор Максим. – Хотя можно еще один участок посмотреть… Он, кажется, расположен удачнее. Там такой дом можно построить.

Они уже два месяца ездили смотреть землю под строительство, но пока ничего не выбрали.

– Далеко от города.

– Близко от города.

– Темно и сыро.

– Плешь, ни одного деревца…

– Рядом дорога.

– Шумно.

– Глухомань.

Все эти недостатки они отмечали вместе.

– Я рожу, а дома еще не будет, – сокрушалась Аня.

– Да, ты родишь, а дома еще не будет, – терпеливо объяснял ей Максим. – Но мы выберем участок и начнем там работы. А когда ребенку исполнится год – отпразднуем новоселье.

– Я так не хочу. Я хочу прямо сейчас. – Аня уже имела в голове точный план размещения мебели, картин, светильников.

– Думаю, не получится. – Максим целовал ее в щеку. – видишь ли, я хочу купить такой участок, чтобы у нас там было все – и домик для гостей, и баня, и спортивная площадка. А такое не очень легко найти.

Аня морщилась, но потихоньку все больше проникалась идеей большого «родового гнезда», и перспективы, рисуемые мужем, ей нравились.

Однажды днем, когда Аня чертила план комнат еще не построенного дома, позвонил Максим:

– Собирайся, я нашел что нам надо! Я заеду за тобой через сорок минут.


Участок был великолепным. Ровное небольшое плато, которое расположилось на большом холме. С этого холма была видна узкая река, шнуром перевязывающая поля, а вдали стеной стоял хвойный лес. На его фоне белел старый монастырь.

– Господи, как же здорово! – Аня с восхищением разглядывала пейзаж.

– Ты не видела самого главного. На участке есть дом. Он совсем немного недостроен. Осталось закончить третий этаж и крышу. Представляешь, самые тяжелые, самые грязные работы уже сделаны, нам останется только отделка!

Аня вошла в широкие ворота и увидела их будущий дом. Нет, он оказался совсем не похожим на то, о чем она мечтала. Он был высок, с огромными окнами. Массивное крыльцо с широкими ступенями и коваными поручнями поднималось к двухстворчатым резным дверям.

– Макс, он же огромный! – ахнула Аня.