Всю первую брачную ночь она не расставалась с Руфусом, помогая ему собрать вместе остатки того, что некогда составляло большой сплоченный отряд Декатура. Рассвет застал Порцию дремлющей в седле на спине у Аякса, в надежном кольце сильных рук ее мужа. Уилл вел Пенни в поводу — совсем как в ту студеную зимнюю ночь, когда войскам короля еще сопутствовала удача.

Руфус привел к себе в деревню всех из своего отряда, кому удалось выжить, и там, у себя в доме, возвел на ложе свою невесту, и познал ее с невыразимой нежностью и любовью, и был познан сам. И в тот миг, когда она опустила свою головку ему на грудь в чудесном блаженстве между сном и явью, вялая и томная после недавней вспышки страсти, Декатур ощутил такое счастье и такую веру в себя, о которых не смел и мечтать.

Он улыбнулся в темноте и ласково отвел влажные волосы со лба жены.

— С чего это ты так сияешь? — сонно поинтересовалась Порция, уткнувшись носом в густые волосы у него на груди.

— Как ты догадалась? — Он провел рукой по ее спине и положил ладонь на маленькую ягодицу.

— Я это чувствую по твоей коже. — Она поцеловала его сосок и игриво закинула ножку поверх его бедра. — И мне всегда известны все твои мысли.

— Это должно напугать меня не на шутку. — Рука Руфуса переместилась в заветную ложбинку между ног, — Но почему-то я не боюсь.

— Это потому, что ты просто не посмеешь допускать такие мысли, которые хотел бы от меня утаить, — заявила Порция со страстным грудным смехом и крепче прижалась к нему.

Эпилог

1645 год

Колфилдское аббатство, Аксбридж, Англия

—З-десь Брайан, — пригнув темноволосую головку, напряженно шепнула Оливия.

— Где? — Фиби всполошилась и замедлила шаги.

— У нас за спиной. — Рука Оливии, лежавшая у Фиби на локте, слегка дрожала. — Я прямо чувствую, как он смотрит.

Порция осторожно оглянулась на аркаду, под которой они только что прошли, и безмятежно заметила:

— Ох ты, смотри-ка, это и вправду он. Вонючий навозный жук!

Брайан Морс стоял в конце сводчатого коридора, открывавшегося в аркаду. Он скрестил руки на груди, прислонился к колонне и внимательно следил за тремя подругами, под ручку прогуливавшимися по гладкой зеленой лужайке квадратного внутреннего дворика.

— Что ему здесь надо? — прошептала Оливия.

— Я полагаю, то же самое, что и всем прочим, — отвечала Порция, поравнявшись с роскошным розовым кустом посередине двора. — Пытается что-нибудь разнюхать — ведь повсюду ходят слухи о скором окончании войны. Не думаю, что он здесь по делу, и кто-то считается с его мнением.

— В любом случае вряд ли Брайан нас здесь заметил. — Фиби попыталась сорвать приглянувшуюся ей чайную розу и вскрикнула, уколовшись о шип. Показалась капля крови, и Фиби лизнула ранку.

— Ну вот, и на платье попало. — Она безуспешно попыталась оттереть темное пятно на платье из белого канифаса.

— Все, присохло намертво, — с каким-то непривычно беспомощным выражением обронила Порция. — Оливия, вон там Руфус с твоим отцом. — Она озабоченно нахмурилась. — А кто третий с ними?

Оливия, давно уже догнавшая в росте Порцию, выглянула из-за куста. Фиби была намного ниже подруг — ей пришлось подпрыгнуть, чтобы посмотреть в ту сторону.

— Это король, — промолвила она с благоговением. Благодаря своему давнишнему пребыванию с отцом при дворе в Оксфорде Фиби знала королевское семейство в лицо, чем не могли похвастаться ее приятельницы.

— Пойдем поздороваемся. — Порция нервно лизнула кончики пальцев и пригладила брови. — С моей шляпкой все в порядке?

— Н-но ведь мы же не можем просто взять и выскочить из-за куста, — возразила Оливия. — Они о чем-то разговаривают. Это неприлично…

— Ты что, не видишь, что мой муж держит на руках моего ребенка? — слащаво пропела Порция, поправляя широкие поля своей соломенной шляпы. — Как по-твоему, это тоже считается приличным?

— Верно, — поддержала подругу Фиби. Она и сама слегка опешила от необычной сцены.

Руфус Декатур увлеченно беседовал о чем-то с королем Карлом и маркизом Грэнвиллом. Это, конечно, вряд ли могло кого-то удивить — тем более что слухи о завершении войны соответствовали истине, — если бы у Руфуса на руках не было младенца. Круглощекой зеленоглазой малютки с россыпью ярких веснушек на переносице и мягкими завитками светлых волос. И при этом граф Ротбери нисколько не смущался и не чувствовал никакой неловкости.

— Ну, вы как хотите, а я пошла представляться королю, — отрезала Порция, ехидно улыбнулась и выплыла из-за розового куста.

Брайан Морс, укрывшись поглубже в коридоре, не спускал глаз с графини Ротбери, решительно двигавшейся в сторону троих собеседников. Тонкие губы злобно поджались, а в маленьких темных глазках загорелась ненависть. Надо же, эта незаконнорожденная выскочка сумела втереться в высший свет! И никому здесь, похоже, нет дела до того, что ее муженек столько лет оставался пртчей во языцех, самым отчаянным головорезом и бандитом с большой дорога, сыном подлого изменника. Мало того — граф Ротбери умудрился стать немаловажной персоной в мирных переговорах, имея влияние и на ту, и на другую сторону. А это тощее веснушчатое пугало даже не потрудилось научиться вести себя прилично, и теперь ее выходки снисходительно называют очаровательной эксцентричностью…

Но он, Брайан Морс, ничего не собирается спускать этой «леди Ротбери». О нет, его месть еще впереди! Пусть они с Оливией пеняют на себя. И его холодный взгляд скользнул по фигуре отчима. На этого типа у Брайана также имелся зуб, и немалый. Наверняка та гадость, которой Брайан отравился в замке Грэнвилл, на совести маркиза! Ему, видите ли, неловко было держать у себя под крышей роялиста, и он избрал самый подлый и унизительный способ заставить его уехать. Нет, не на такого напал: Брайан обид не забывает!

Морс развернулся и скрылся в холодном сумраке коридора.

Порция приблизилась к троим мужчинам своей обычной стремительной походкой. При виде Руфуса уголки ее губ, как всегда, приподнялись в улыбке. Он почти не изменился с тех пор, как его восстановили в правах на наследство. Граф Ротбери по-прежнему предпочитал облачаться в простое темное платье человека труда, а рыжие волосы были острижены очень коротко — в отличие от длинных завитых локонов придворных щеголей и самого короля. Он не тратил время на расшаркивания и поклоны, звавшиеся придворным этикетом, и подчас его манеры выглядели почти грубо. Судя по тому, какая кислая мина сложилась на монаршем лице, в эту минуту Руфус как раз излагал Карлу одну из своих доморощенных простых истин, с которыми так трудно было мириться упрямому и заносчивому сюзерену.

При ее приближении все трое обернулись. Порция склонилась в почтительном поклоне, а Руфус представил ее. Карл пробурчал что-то, отдаленно напоминавшее приветствие, однако все еще выглядел раздраженным. Что ни в коей мере не беспокоило Руфуса. Малютка у него на руках громко засмеялась при виде матери и требовательно протянула к ней свои пухлые ручки.

— Ах, Ева, какая же ты изменница! — ласково упрекнул дочку Руфус и отдал ее Порции.

Порция чмокнула ребенка в щечку, и девочка весело заверещала, вцепившись матери в волосы.

— Я еще должен обсудить все это с моими советниками, — буркнул Карл, явно не желая продолжать разговор. — Ротбери, Грэнвилл, леди Ротбери, желаю вам приятно провести день. — Он небрежно кивнул на прощание и удалился, не обращая внимания на почтительные поклоны мужчин и глубокий реверанс Порции.

— А я-то думала, что это вы его советники, — нахмурилась Порция.

— Только до той поры, пока наши советы радуют слух его величества, — сардонически улыбнулся Руфус. Като с необычной для него рассеянностью покачал головой.

— Порция, а где Оливия и Фиби? Нам надо поспешить в Кливден. Мне только что сообщили, что Диане стало хуже.

— Мне ее очень жаль, — искренне заверила Порция. Она не питала особой любви к этой женщине, но и не держала на нее зла и не хотела, чтобы та страдала. Диана вот уже несколько недель была очень больна и оставалась в особняке Като неподалеку от Лондона, тогда как ее младшая сестра и падчерица сопровождали маркиза в Аксбридж, где в приподнятой, чуть ли не праздничной атмосфере шли мирные переговоры. Вот уж воистину человек предполагает, а Господь располагает.

— Ей не помогают никакие лекарства. — Като задумчиво теребил подбородок. — Доктор говорит, что она слабеет на глазах.

— Оливия с Фиби вон там, возле роз. — Порция махнула рукой в сторону лужайки. — Они ни за что не хотели выходить, боялись, что это неприлично.

— Ну а ты, естественно, не нашла ничего неприличного в том, чтобы запросто явиться пред монаршие очи, — с лукавой улыбкой заметил Руфус.

— Совсем напротив — я полагала своим долгом соблюсти приличия и избавить тебя от Евы. Болтать с королем, качая на руках своего младенца, — вот это уж действительно верх неприличия! — запальчиво возразила Порция.

— С вашего позволения… — Като нетерпеливо двинулся в сторону розового куста, слишком занятый собственными заботами, чтобы обращать внимание на милую пикировку.

Руфус посмотрел на противоположный край дворика и тревожно нахмурился.

— Ты не заметила, кто торчал там в коридоре все это время?

— Ну как же, я отлично заметила навозного жука. — Порция поднесла к губам детскую ручку и поцеловала розовые пальчики. Малышка завизжала от счастья.

— Ничего не понимаю, — еще больше нахмурился Руфус.

— Это был Брайан Морс, приемный сын Като, — пояснила Порция. — Оливия боится его как огня. Она и сама не знает толком отчего, но он постоянно дразнит ее и издевается. Совершенно отвратительный тип. — И Порция таинственно улыбнулась своим воспоминаниям. — Мы позаботились о его весьма поспешном и даже унизительном отбытии из замка Грэнвилл. И он наверняка так и лопается от желания отомстить.

— Понятно. — Руфус задумался. Этот молчаливый соглядатай будил в нем какую-то смутную тревогу. Пожалуй, стоит самому получше разведать все о мистере Морсе. В следующую минуту его лицо разгладилось и он лукаво обратился к Порции:

— Пожалуй, тебе пора переодеться в штаны!

— Ох, тебе что, не нравится мое платье? — И Порция принялась разглядывать свой туалет из бледно-зеленого шелка. — А мне оно показалось таким милым…

— О да, оно очень милое, — заверил Руфус. — Но мне ты больше нравишься в штанах.

Зеленые глаза Порции полыхнули пламенем в ответ на откровенно чувственный тон мужа.

— Даже я не посмею натянуть штаны в присутствии короля!

— Нет, но ведь больше нам это присутствие не грозит! Я сделал здесь все, на что был способен. Этот человек упрям, как бык. И не станет заключать мир на условиях, предложенных Кромвелем.

— Значит, война не закончена?

— По-видимому. — Руфус сердито тряхнул головой. — Однако я решил, что с меня довольно. И собираюсь посвятить ближайшие месяцы восстановлению отцовского дома, воспитанию детей и… — он многозначительно умолк и прижал палец к ее губам, — …занятиям любовью с непутевым утенком, доставшимся мне в жены.

Его глаза, сверкая от возбуждения, поймали игривый взгляд раскосых зеленых глаз. Порция невольно вздрогнула и затаила дыхание, ожидая поцелуя, полного страсти и дивных обещаний, и на долгий, бесконечный миг их закружил волшебный вихрь, и во всем мире остались лишь они двое. А Порция в который уже раз подумала, что ее сердце, ее тело и сама душа принадлежат этому прекрасному человеку — так же как принадлежит ей отныне он сам.