– Не вижу.
В ее голосе тоже звучала паника, судя по тому, как она вцепилась в его руки.
– А как же я? Как насчет моей ответственности? Думаешь, я не чувствую тяжести, оттого что ты женишься на женщине, которой не знаешь, из ложно понятого чувства чести?
– Тут нет ничего ложного. Это все, что я могу тебе дать.
Кросс снова прижал ее к себе. Если бы только он мог держать ее так всегда…
– Неужели не понимаешь, любимая? Моя цель – спасти тебя. Я так старался…
– Для чего?
Он не ответил.
– Джаспер? – позвала Пиппа.
Возможно, это его имя на ее губах заставило его сказать правду. А может… тихий вопрос… или просто ее присутствие.
Но он сказал:
– Для того чтобы расплатиться за грехи. Если бы не я… Бейн был бы жив, а Лавиния здорова.
– Лавиния выбрала свою жизнь. У нее есть муж и дети, – возразила Пиппа.
– Муж задолжал Найту. Дети должны расти в тени своего ничтожного отца. Брак Лавинии – результат опасений моего отца никогда не избавиться от искалеченной дочери.
– Тут нет твоего греха.
– Конечно, есть! – взорвался Кросс, отворачиваясь от нее. – Грех только на мне. Последние шесть лет я старался все исправить, но это мое прошлое. Мое наследие. Я забочусь о девушках «Ангела». По своей воле. Пытаюсь уберечь их от опасности. Если они захотят уйти, выбирают себе другую жизнь, я помогаю им. Помог десяткам девушек. Нашел работу, которую можно выполнять, стоя на ногах, а не лежа на спине. Загородные поместья, где они могут спокойно жить.
Ради сестры, которую он не мог спасти, чью жизнь уничтожил. Ради брата, жизнь которого он отнял так же точно, словно сам разбил чертов экипаж.
– Это не твоя вина, – в который раз повторила Пиппа. – Ты не мог знать.
Кросс сам думал то же самое сто раз. Миллион. Но это его не утешало.
– Будь Бейн графом, у него родились бы наследники. Сыновья. Была бы жизнь, которую он заслуживал.
– Жизнь, которую заслуживаешь и ты.
И Кросс представил себе эту жизнь: маленьких очкастых светловолосых девочек и смеющихся мальчиков, занятых ловлей лягушек в жару девонширского лета. Их мать. Свою жену.
– Тут ты ошибаешься. Я не заслужил этой жизни. Я украл ее у Бейна. Украл у него, лежа в объятиях его любовницы.
Пиппа насторожилась:
– Его любовницы? Поэтому ты так боишься дотронуться до меня? Поцеловать? Поэтому ты не… с другими женщинами.
«Откуда, черт возьми, она это знает?»
Пиппа ответила прежде, чем Кросс успел спросить.
– Дама за карточным столом и мисс Тассер… они обе намекали… что…
«Черт побери».
– Обе.
Это не было вопросом.
Пиппа пригвоздила его к месту понимающим голубым взглядом.
– Это правда?
Кросс мог солгать. Шесть лет он убеждал Лондон, что погряз в разврате. Что женщины играют главную роль в его жизни. Он мог солгать, и Пиппа никогда не узнала бы правды.
Но он не хотел лгать ей. Только не в этом.
– Когда ты в последний раз спал с женщиной?
Кросс молчал. И в самом молчании заключалась правда.
Пиппа продолжала допытываться:
– Когда ты в последний раз спал с женщиной? – Она была шокирована. – С любой женщиной. Но… твоя репутация. Ты легендарный любовник.
Кросс наклонил голову:
– Я же говорил, не стоит верить всему, что слышишь в дамских салонах.
– Прости, но, если я верно запомнила, ты раздел меня, не притронувшись ко мне.
Пиппа, в его кабинете, с ногой, перекинутой через подлокотник кресла. Раскрасневшаяся… Более желанная, чем он готов признать.
– Удача, – обронил Кросс.
– Ты не веришь в удачу.
Она была невероятна. Его вторая половинка.
– Шесть лет не прикасаться к женщинам! – благоговейно ахнула она.
– До сегодняшнего вечера, – добавил Кросс.
– До меня, – добавила она.
Он хотел делить с ней дыхание, касаться ее снова и снова.
– С тобой я не могу сдерживаться.
Губы Пиппы изогнулись в улыбке чисто женского удовлетворения. И плоть Кросса мгновенно затвердела, хотя он поклялся себе, что не возьмет ее. Не потеряется в ней. Даже сейчас, хотя она завладела им. Дюйм за ничтожным дюймом.
– Это твое наказание? Твое покаяние? Целибат?
– Да.
В ее устах это звучало идиотизмом. В присутствии Филиппы Марбери целомудрию нет места. Потому что она создана для него.
Четверти часа в маленькой комнатке «Ангела» оказалось недостаточно.
«Всей жизни будет недостаточно».
– Не могу. Не с тобой, Пиппа. Ты выходишь замуж.
– За другого, – поколебавшись, прошептала она.
Кросс поморщился. Как от боли.
– За другого.
– Как и ты.
– Да…
Его приговор.
Пиппа подняла руку, коснулась мягкой ладонью его щеки, и он не смог устоять. Сжал ее, удерживая на месте. Наслаждаясь.
– Джаспер.
Как он любил звук своего имени на ее устах! Как хотел слышать его снова и снова! До конца жизни. Будь он другим человеком, решил бы рискнуть.
Но он обязан покинуть ее.
Он не имеет права ее коснуться.
– Джаспер, – снова прошептала Пиппа, приподнимаясь на носочки и обнимая его. Прижимаясь своим прекрасным телом к нему. Между его руками и ее мягкой кожей – ничего, кроме клочка ткани.
«Я не должен…»
Кросс рвался к ней всей душой – поскольку слишком долго ждал. Ему хотелось подхватить ее, бросить на кровать и овладеть… только раз.
«Но этого было бы недостаточно».
– Если ты действительно хочешь спасти меня… – прошептала она. Как опасно близко ее губы!
– Хочу. Боже, помоги мне… я не вынесу, если тебе причинят зло.
– Но ты уже ранил меня. И ранишь даже сейчас.
Пиппа говорила тихо и мягко, но так соблазнительно, что он не смог противиться.
Его руки обвили ее талию, наслаждаясь жаром ее тела.
– Скажи, как это остановить, – попросил он, уже зная ответ.
– Хочешь меня?
– Да.
Он хотел ее с момента первой встречи. И даже раньше.
– Я хочу каждый дюйм твоего тела. Хочу твой ум и душу. – Кросс поколебался, прежде чем добавить: – Я никогда не хотел чего-то так сильно, как тебя.
Ее пальцы скользнули в его волосы:
– Коснись меня.
Кросс не смог отказать. Не смог противиться соблазну оглянуться.
«Один взгляд. Одна ночь».
Все, что у них будет. Больше, чем он заслуживает.
Одна ночь – и он предоставит ей вернуться в ее идеальный, совершенный мир.
– Я не разрушу твою жизнь, Пиппа. Не позволю тебя уничтожить.
Она прижалась губами к его губам, лишая его разума, и прошептала так тихо, что он едва расслышал:
– Я люблю тебя.
Кросс не выдержал. Подхватил ее на руки и дал им обоим то, чего они хотели. То, что изменит все и в то же время ничего. Прижал ее к себе, наслаждаясь тем, как она прильнула к нему, осыпая поцелуями. Воспламеняя.
Ей нельзя было любить его.
Он того не стоил.
Не стоил ее.
– Ты удивительный человек, – прошептала Пиппа ему на ухо. – Я ничего не могу с собой поделать.
«Одна ночь уничтожит его».
Но он не мог противиться ей. Ее блестящему уму. Ее прекрасным глазам.
Никогда не мог.
Глава 16
Кросс не касался женщин шесть лет. И мог устоять против них… до сегодняшнего дня.
До того момента, когда он поднял Пиппу и понес к кровати, где она спала всю свою жизнь. Уложил и придавил к перине своим мощным телом и обещанием наслаждения, которого она никогда не знала. Восемь дней назад она стояла в его кабинете и просила научить всему, что он знает о погибели, и вот теперь получит урок, о котором просила, сама того не понимая. Тот, которого так отчаянно хотела.
Кросс поцеловал ее по-другому, не тем поцелуем, от которого перехватывало дыхание. Но таким же опустошающим. Медленные ласки губ и языка, которые заставили ее прильнуть к нему, жаждать наслаждения, которое мог дать только он.
Пиппа довольно вздохнула. И он поймал звук очередным поцелуем, прежде чем поднять голову и встретить ее взгляд.
– Ты самая невероятная женщина из всех, кого я знал, – прошептал Кросс. – Вызываешь во мне желание научить тебя всем низким, порочным вещам, которые я когда-либо делал… о которых мечтал.
Слова овеяли наслаждением и жаром. Они разожгли в ней бушующее пламя, заставив закрыть глаза.
Кросс коснулся губами ее щеки и прошептал:
– Тебе это понравилось бы?
Пиппа вздохом выразила согласие.
– Комната кружится…
Его губы прихватили мочку ее уха.
– Думал, что только я это заметил.
– Но в чем причина?
– Мой маленький ученый… если у тебя есть время задумываться над этим, значит, я недостаточно хорошо выполняю свою роль.
А потом Пиппе уже было все равно, кружится комната или нет, поскольку земной шар слетел с оси, губы Кросса завладели ее ртом, а руки гладили ее бедра, поднимая сорочку. И Пиппа не хотела ничего другого, кроме как касаться его везде, где только можно.
Рука Кросса скользнула под сорочку и сжала ее попку, и он приподнялся, прежде чем развести ее бедра.
Когда он устроился между ними и твердый жар прижался к ее пульсирующей сердцевине, Пиппа подумала, что умрет от наслаждения. И стала извиваться под ним, пытаясь стать еще ближе, думая только о том, как бы прижаться еще теснее.
Кросс оторвал губы от ее губ и выдохнул ее имя. Снова прижал своим телом, пронзая молниями наслаждения.
На мгновение застыл, и она открыла глаза, чтобы встретиться с его взглядом. И прижался к ее лбу своим.
– Ш-ш-ш, дорогая. Я дам тебе все, что ты хочешь, но ты должна лежать спокойно. Если твой отец услышит, твоей репутации настанет конец.
– Мне все равно, – прошептала Пиппа, снова начиная раскачиваться. И это было правдой. Она готова навеки погубить себя. Зато будет свободна от Каслтона и сможет остаток жизни провести с Кроссом, в его логове греха. В его объятиях. Где он только захочет.
«Он никогда этого не допустит», – прошептал практичный внутренний голосок. Но Пиппа постаралась его заглушить. Все возможно сейчас, сегодня ночью, с ним. Завтра она окажется лицом к лицу с остатком своей жизни. А сегодняшняя ночь принадлежит ей.
Сегодняшняя ночь принадлежит им.
Сегодня ночью нет места для практичности.
– Покажи мне все. Все, что ты знаешь. Все, что любишь. Все, что желаешь.
Кросс закрыл глаза. Лицо исказилось приливом того, что могло быть болью или наслаждением, и Пиппа приподнялась на локтях, прижимаясь к нему. Грудью к теплой груди. Наслаждаясь тем, как ее бедра обнимают его, узкие и сильные, как тяжелая, твердая плоть уткнулась в ту ее часть, которая мучительно хотела его принять.
Пиппа извивалась, проверяя, подходят ли они друг другу, и Кросс что-то прошипел, чуть приоткрыв глаза, сиявшие оловом в свете свечей.
– Ты заплатишь за это.
– Не можешь же ты винить меня за желание экспериментировать, – улыбнулась она.
Кросс тихо рассмеялся:
– Не могу. В конце концов, без этой твоей особенности я бы не был здесь. Сейчас.
Он снова поцеловал ее, быстро и крепко.
А когда они снова ловили губами воздух, он поднял голову:
– Чем еще могу помочь в ваших исследованиях, миледи?
Пиппа молча смотрела на него.
«Останься со мной, – хотелось сказать ей. – Позволь мне остаться с тобой».
Но она понимала, что это бесполезно. И вместо этого развела лацканы его фрака и прижала ладони к жилету.
– Думаю, исследования прошли бы лучше, будь ты обнаженным.
– Правда? – делано удивился он.
Пиппа укоризненно вскинула брови, но Кросс усмехнулся, скатился с нее, вскочил и мигом избавился от фрака, жилета и рубашки, прежде чем вернуться к ней.
– Это поможет?
– С точки зрения факта, добрый сэр, – сказала она, кладя руку на гладкую кожу его спины. Ей очень понравилось, как он застыл от ее прикосновения. – Поможет, и даже очень. Но вы не обнажились до конца.
Он прижался поцелуем к ее шее, слегка прикусил, так что Пиппа вздрогнула и вздохнула.
– Ты тоже.
– Но вы не выражали желания видеть меня… без всего.
Кросс поднял голову:
– Поверьте, леди. Я хочу видеть вас без всего каждый момент каждого дня.
– А как же балы и званые ужины? – ахнула она.
Его белые зубы блеснули в коварной улыбке, и Пиппа еще больше полюбила его за это.
– Ни ужинов. Ни балов. Только это.
Словно чтобы подчеркнуть эти слова, он поднял подол ее ночной сорочки, и вскоре белое одеяние уже летело через всю комнату, приземлившись на Тротулу, которая испуганно фыркнула. Оба уставились на собаку, и Пиппа рассмеялась:
– Может, отослать ее?
Глаза Кросса весело сверкнули, и одно это послало по ней озноб наслаждения.
– Возможно, так будет лучше.
Пиппа деловито подошла к собаке, подвела к двери и открыла ровно настолько, чтобы Тротула протиснулась в щель. Закрыв дверь, Пиппа вернулась к Кроссу и долго оглядывала его мускулистое тело.
"Невеста желает знать" отзывы
Отзывы читателей о книге "Невеста желает знать". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Невеста желает знать" друзьям в соцсетях.