Коуди подождал, когда погонщики сделают шаг назад, и продолжил:

— Сегодня первый и последний раз вам помогали нагрузить или разгрузить ваши фургоны. Отныне ребята будут слишком заняты своими собственными делами. Наступит момент, когда вам придется разгрузить фургоны, чтобы просушить свои пожитки, или облегчить их для переправы. Вот почему вам было дано указание паковать свой багаж небольшими тюками, так, чтобы вы справились сами.

Коуди посмотрел на колыхнувшиеся над скамьями шляпки; он внимательно вглядывался в серьезные глаза женщин.

— Завтра утром мы отправимся в путешествие, и нам предстоит пересечь полконтинента. Мы проедем двести пятьдесят тысяч миль и будем в пути больше пяти месяцев. Нас ждут всевозможные трудности и невзгоды, которые мы сейчас не можем предусмотреть. Кое-кто из вас серьезно заболеет в пути, возможно, кого-то ждет даже смерть. Это я говорю, основываясь на своем опыте.

В комнате раздался чей-то подавленный вздох. Женщины испуганно переглянулись, затем вновь все взгляды обратились к Коуди.

— Мы пройдем по местам, где свирепствуют холера и оспа. Дизентерия — обычное явление. Нам придется пересекать реки и взбираться на вершины гор, мокнуть под дождем и мерзнуть в снегу. Солнце будет жечь вас. Мы встретимся с тем, что вы называете «жизнью на природе», и кое-что из этой жизни будет представлять для вас опасность.

— Мы столкнемся с воинственными индейцами? — спросила Августа Бойд, неприязненно взглянув на Уэбба Коута.

Коуди нахмурился:

— Известно немало случаев, когда индейцы воровали скот, но о вооруженных нападениях сообщений немного. За фортом Ларами мы встретимся с индейцами, желающими обменять одежду на продовольствие и наоборот. В этом случае вы обрадуетесь встрече с ними — полакомитесь свежей рыбой или дичью.

Коуди подождал, когда женщины прекратят перешептываться, потом кивнул в сторону поднятой руки:

— Да, слушаю вас.

Сара Дженнингс, покойный муж которой был майором действующей армии, поднялась со стула:

— Некоторые из нас хотят знать о грузовых фургонах. Мистер Сноу, что вы перевозите?

— Я рад, что вы об этом спросили. Мы везем мелассу и карабины с порохом до Кламат-Фоллс. Оба груза — часть вашего будущего. Один из фургонов с мелассой — мой, другой принадлежит вашим будущим мужьям. Мы с ними владеем оружием и порохом на паях.

Прибыли от продажи хватит вашим женихам на то, чтобы построить каждой из вас по дому. Мы все заинтересованы в том, чтобы доставить груз по назначению. Сара Дженнингс села с озадаченным выражением лица — брови домиком. Коуди слышал, как она бубнит себе под нос, подсчитывая стоимость мелассы и возможную прибыль от ее продажи.

— Леди, хорошо организованный караван — это единое целое. Если у кого-то возникнут какие-либо проблемы, мы будем их решать сообща. Необходимо, чтобы вы забыли о своих личных антипатиях или предубеждениях. Надеюсь, мне не придется об этом все время напоминать. — Он посмотрел на Августу Бойд, которая ответила ему холодным взглядом. Красивое лицо Перрин Уэйверли осталось бесстрастным.

— Я обязан доставить вас в целости и сохранности к вашим женихам в Кламат-Фоллс. У меня не будет времени разбираться с вашими пустяковыми ссорами и мелкими проблемами. Следовательно, прежде чем мы тронемся в путь, вы должны выбрать представительницу от всей группы. Если, например, один из ваших мулов потеряет подкову, ко мне не обращайтесь. Скажите об этом своей представительнице, и она договорится с Геком Келзи — он подкует. Когда кто-нибудь заболеет, также сообщите представительнице. Если это серьезно, она поставит в известность меня. Вот так должны обстоять дела.

Когда Коуди закончил свою речь — по правде говоря, он хотел лишь припугнуть женщин на всякий случай, — его подопечные уселись в кружок и принялись обсуждать, кто будет их представительницей.

Поскольку женщинам не пришло в голову открыто проголосовать, они решили кинуть жребий. Коуди поклялся не вмешиваться. Он и не вмешивался. Но такой способ показался ему наименее эффективным при выборе подходящего лидера. Он скрестил на груди руки и, прислонившись к стене, молча наблюдал за женщинами, пытаясь определить их характеры — то есть понять, чего от каждой из них следует ожидать.

— Та, кто вытянет крестик, станет нашей представительницей, — предложила Хильда Клам. Учительница, она привыкла обращаться к аудитории. По мнению Коуди, Хильда Клам была бы отличной представительницей.

— А что, если маленькая Люси вытянет крестик? — Сара Дженнингс улыбнулась Люси и сжала ее руку. — Мне нравится Люси, как всякая молоденькая женщина, но я полагаю, и сама Люси согласится, что она еще слишком молода, чтобы взять на себя такую ответственность.

Сара Дженнингс — тоже неплохой выбор. Когда майор Дженнингс был еще жив, Сара переезжала с ним из одного армейского гарнизона в другой. Она производила на Коуди впечатление практичной и рассудительной женщины.

Мем Грант, та из сестер, что была старой девой, кивнула в знак согласия:

— Некоторые из нас могут не претендовать на должность представительницы. Пусть тянут жребий те, кто способен занимать это место.

— Никто не возражает? Хорошо. — Хильда Клам улыбнулась. — Мем, попросите, пожалуйста, у мистера Коуди его шляпу, положите туда бумажки и начинайте.

Коуди, восхищенно глядя на ярко-рыжие кудри, выбивавшиеся из-под шляпки Мем Грант, притянул ей свою шляпу и принялся смотреть, как она пошла по кругу, предлагая бумажки тем, кто хотел участвовать в выборах. Мем была высокой привлекательной женщиной того типа, который некоторые мужчины считают самым обыкновенным, другие же — поразительным.

Рассеянная невеста с отсутствующим взглядом — Коуди решил, что ее зовут Уинни, — казалось, совершенно не понимала, что происходит, и не стала тянуть жребий. Точно так же поступила и Тия Ривз — не женщина, а фея с мечтательным взглядом. Она улыбнулась и покачала головой, когда Мем остановилась перед ней. Люси Гастингс, семнадцатилетняя барышня, тоже отказалась. Как и Джейн Мангер.

— Я никого тут не знаю, — объяснила мисс Мангер, которая жила не в Чейзити, и добавила: — Лучше, если представительницей станет та, кого вы все знаете и кому доверяете.

Остальные невесты, уже вытянувшие по бумажке из шляпы Коуди, обменялись косыми взглядами, когда очередь дошла до малышки миссис Уэйверли. Та колебалась секунду-другую, а потом тоже взяла бумажку.

— Ну? — спросила Сара Дженнингс. — Кто вытянул крестик?

Коуди уловил фальшивые интонации в ее голосе — интонации, скрывающие разочарование. Миссис Дженнингс очень хотелось стать представительницей, и Коуди пожалел, что ей не повезло.

— Я, — прошептала Перрин Уэйверли. Она смотрела на свою бумажку с недоверием.

Коуди вздохнул. Увидев ее испуг, он понял, что лишь гордость подтолкнула ее взять бумажку — вовсе не желание стать представительницей всех этих женщин. Она смотрела на клочок бумаги, помеченный крестиком, с выражением замешательства на лице.

Августа Бойд приняла надменный вид:

— Я не стану подчиняться этой твари! Мы должны тянуть жребий еще раз.

Воцарилась гробовая тишина. Судя по реакции остальных невест, Перрин Уэйверли была в их обществе отверженной. Вероятно, она не лучший выбор. Но Коуди возмутило заявление Августы Бойд, которая, похоже, считала, что все должны плясать под ее дудку. Он, однако, сдержался. Правда, с великим трудом.

Молчание затянулось. Наконец Уна Норрис, одна из самых молоденьких невест, обратилась к Коуди:

— Может быть, мистер Сноу… Он поднял вверх обе руки:

— Решайте сами.

Дамы опять стали совещаться. Коуди же разглядывал мисс Норрис. Уне было около двадцати. Очень хорошенькая девушка, впрочем, хорошенькими кажутся все молоденькие женщины, пока их зауряднейшие, в сущности, черты украшает цветение юности. Остроглазая Джейн Мангер наконец сказала:

— Вы все тут знаете друг друга, поэтому, может быть, видите вещи с другой стороны. Возможно, вы так и будете вытягивать бумажки из шляпы мистера Сноу, пока мисс Бойд не одобрит ту, которой достанется крест. — Она посмотрела на Августу и приподняла бровь. — Но я считаю, что наше соглашение должно оставаться в силе. Мы решили, что нашей представительницей станет та, кто вытянет крестик.

Перрин Уэйверли подняла благодарные глаза на Джейн Мангер. После замечания Августы ее щеки пылали огнем.

Хильда Клам и Сара Дженнингс переглянулись. Сара, откашлявшись, сказала:

— Мисс Мангер права. — Она бросила беспокойный взгляд на Перрин Уэйверли и с некоторой неуверенностью в голосе продолжала: — Не сдержать своего слова в таком деле — плохое предзнаменование перед долгим путешествием.

Ясно было, что, сделав такое заявление, Джейн почувствовала неловкость. Но она все же повернулась к Перрин, глубоко вздохнула и сказала:

— Таким образом, я считаю, что выбор сделан.

— Я согласна, — не очень уверенно кивнула Хильда Клам.

Мем Грант также кивнула и ткнула локтем свою сестру. Но та сидела, сжав руки и не спуская глаз с Августы; похоже, она была на ее стороне, но ей не хватало духу, чтобы открыто заявить об этом. Мем раздраженно что-то пробормотала.

— Мы с сестрой поддерживаем миссис Уэйверли. В соответствии с договоренностью, — заявила она.

Все женщины, пусть и с неохотой, закивали в знак согласия — все, за исключением Августы и Уинни. Не проявляя совершенно никакого интереса к дискуссии, Уинни отрешенно смотрела на пламя, пляшущее за фонарным стеклом.

Перрин поднялась со стула.

— Мне никогда не приходилось заниматься такими делами, но я обещаю, что сделаю все, что в моих силах, представляя наши интересы перед мистером Сноу. — Перрин бросила взгляд в его сторону. Затем посмотрела на Августу, лицо которой выражало крайнюю степень презрения, и закусила губу. — Если мне придется принимать решения, я с этим прекрасно справлюсь, — добавила она.

Августа встала и ущипнула свою служанку. Кора Троп вскочила на ноги и вручила Августе маленький расшитый бисером ридикюль.

— Вы еще пожалеете, что не прислушались к моему совету и не выбрали кого-нибудь другого, — резко проговорила она. — Я уверена: пройдет совсем немного времени, и худшие черты характера миссис Уэйверли проявятся в полной мере. Могу заранее сказать, что мы все будем страдать от последствий сегодняшнего неверного решения.

Оправив свои бархатные юбки, она откинула со лба светлые локоны и выплыла из комнаты. Кора Троп последовала за ней. Остальные невесты также занялись своими юбками, некоторые подтягивали перчатки, во всяком случае, все они избегали смотреть на Перрин.

Миссис Уэйверли стояла прямо и неподвижно как столб, сжав свои крохотные кулачки. Хотя губы ее дрожали, а щеки горели, заговорила она ровным голосом:

— Мистер Брейди был настолько любезен, что позволил нам воспользоваться этим помещением. Я уверена, что он останется доволен, если мы поставим стулья на прежнее место.

Женщины вскочили и потащили свои стулья, расставляя их в ряд, радуясь занятию, которое несколько смягчило неловкость.

— Приходите к своим фургонам завтра утром к пяти тридцати, — громко сказал Коуди, когда дамы заспешили к выходу. — Отправляемся ровно в шесть.

Он коснулся плеча Перрин Уэйверли, приглашая ее остаться.

Когда они остались наедине, Коуди подробно объяснил ей обязанности представительницы и предложил встречаться каждый вечер на несколько минут. Пока он говорил, она выравнивала ряды стульев и прикручивала фитили в лампах.

— Могу я проводить вас домой, миссис Уэйверли? — осведомился Коуди, когда они вышли из лавочки Брейди и шагнули в темноту, окутывающую главную улицу. Мимо них пронеслись и вскоре исчезли фонари на двуколке. Улица опустела.

— Нет! — резко ответила она и посмотрела на неяркий свет, горящий в витрине аптеки. Потом вздохнула и сказала уже более миролюбиво: — Спасибо, но мне всего лишь за угол.

Шелковые розочки украшали поля ее шляпки; цветы выгорели и превратились в серовато-розовые, как цвет ее губ.

— Расскажите о себе. Вы из тех, кто может за себя постоять, но почему же вы позволяете мисс Бойд оскорблять себя?

Коуди был готов откусить свой язык за то, что сказал это. Он твердо решил не связываться с этими женщинами и все же не мог не поддержать человека, от которого все отворачивались. А миссис Уэйверли была именно такой — отверженной. Хотя все согласились с тем, что она выбрана на должность представительницы, ни одна из невест не принимала ее всерьез, за исключением Джейн Мангер, которая была среди них чужой.

Перрин тотчас же замкнулась в себе. Потупилась.

— Сомневаюсь, что мои проблемы заинтересуют вас, мистер Сноу.

«Другими словами, не суй свой нос в чужой вопрос, — подумал Коуди. — И она права». Он никак не мог понять, почему его так заинтересовала эта маленькая женщина. Ведь люди, от которых отворачиваются, всегда приносят неприятности.