Маргарита Южина - Невесты по вызову

Мария Адамовна хотела резко ответить, но… к ее удивлению, Андрей быстро выскочил из-за стола и торопливо чмокнул мать в щеку.

– Ма, мы побежали в ресторан, я сегодня вернусь поздно.

– А эта? – кивнула на Куклу мать.

– Она приедет раньше. У меня ж работа, а ей там чего делать? У нее дома дела.

– Хотелось бы знать – какие? – хмыкнула Элеонора Юрьевна.

Ясное дело, никто им об этом докладывать не собирался. Молодые убежали, а расстроенная Мария Адамовна уселась возле пустых тарелок.

– Нет, Вань, ты посмотри, что делается! – всхлипывала она. – Я тут наварила всего специально, чтобы ее проучить, а она… пошла вытягивать деньги из моего сына. Кого ты привел, ирод?

Ирод старался не встречаться с женой взглядом, торопливо собирал тарелки и аккуратно ставил их в раковину.

– Машенька, – вздыхала Элеонора Юрьевна. – Я вот думаю… а может, Андрюшика-то лучше в армию, а? И девок бы этих не надо было. Ну, все же так хотелось провести старость спокойно, среди родных и близких.

– Мама! В какую армию? Когда? – взвилась Мария Адамовна. – В то самое время, когда наш сын нашел свое призвание? Когда он наконец-то стал зарабатывать, как настоящий мужчина?! Он потом в жизни такой работы не найдет!.. Нет, с армией вопрос уже решен, а вот что делать с его женитьбой…

– Да ничего! – оторвался от раковины Иван Михайлович. – На фига мы вообще решили его женить? Живет парень. Никого не трогает. А ему тут… кого только не притащили! И ведь самых противных подбираем. Как будто нарочно! Никого ему не надо. Таков мой отцовский ответ.

– Да? – прищурилась Мария Адамовна. – А что ж он тогда – все время будет к своему Славке таскаться? А потом еще и приведет его к нам жить, да?

– Сразу говорю, дед этого не выдержит, – проговорила Элеонора Юрьевна.

– Да знаем мы! – отмахнулся Иван Михайлович. – А что делать-то?

– Я даже… даже придумать ничего не могу, – снова всхлипнула мадам Коровина.

– Ну тогда… куда кривая вывезет, – смирилась Элеонора Юрьевна. – А можно… можно, пока этой Акулины нет дома, я немножко телевизор посмотрю?

– Можно, – буркнул Иван Михайлович. – Только куда ты сядешь? Весь диван уже Елизавета пометила, я сам хотел сесть, а там мокро.

– Да что ж такое? – подпрыгнула Мария Адамовна. – Не-ет, их непременно надо выставлять. Обеих.

Елизавета уже давно отвоевала себе место на кухонном окне, скинув с подоконника все цветочки Элеоноры Юрьевны.

– А давайте ее выпустим! – вдруг предложила Элеонора Юрьевна. – Глядишь, от горя и Кукла эта съедет, а?

– Выкидывать животное? – возмутился Иван Михайлович. – Это не в моих правилах. И вообще, я предлагаю потерпеть. Да! Как ни тяжко это звучит, именно потерпеть. Потому сейчас идет период адаптации, девочка привыкает, а чуть позже сумеет под нас подстроиться и перестанет гадить. И есть станет, что положат, и не будет фыркать и царапаться! Я сам читал. При правильном воспитании… она ж совсем молоденькая.

– Ты сейчас про кого? – окончательно запуталась Мария Адамовна.

Похоже, и сам Иван Михайлович уже заговорился, потому что на минутку задумался и отчаянно махнул рукой:

– Да про обеих!

Делать было все равно нечего, и Коровины решили потерпеть. Пусть проходит эта адаптация. Может, и правда, что-нибудь у них срастется с Андреем, Акулина станет прилежной хозяйкой и послушной невесткой, чем черт не шутит.

Но терпеть день ото дня становилось все труднее.

Теперь, придя с работы, Мария Адамовна находила дом весь заваленный кусочками тряпья, на диване были разложены куски материи, весь ковер был усеян нитками, а в гостиной до четырех утра Кукла строчила на старенькой машинке Элеоноры Юрьевны. К тому же у девчонки, видимо, не все получалось, потому что ровно через час она закатывала истерики:

– Все, не могу больше! Какой-то дурацкий заказ этот ваш Андрюшенька приволок, а я должна здесь подыхать. Звоните своему сыну и говорите, пусть сам себе шьет.

Все Коровины тут же кидались успокаивать девчонку, потому что нельзя было допустить, чтобы Андрюшенька еще и шил себе сам. В конце концов к машинке садилась сама бабушка и очень скоро проблема решалась. Правда, на следующий день девица мирно отсыпалась до пяти вечера, а господа Коровины с больной головой, с синяками под глазами и помятыми физиономиями отправлялись на работу. Элеоноре Юрьевне приходилось тяжко вдвойне, так как ей Куколка давала еще и задания – прострочить, наметать, обработать… И ведь еще были домашние дела, которые тоже никто не отменял.

Елизавета, к примеру, совершенно отбилась от рук и творила все, что хотела. Сначала она выселила все цветы из кухни. Затем поскидывала цветочные горшки в гостиной, пометила диван и кресла, расцарапала угол арки и дверь в ванную комнату. А уж когда была разбита прекрасная, единственная дорогая вещь в доме – китайская ваза, Мария Адамовна не выдержала и, никому ничего не сказав, отнесла кошечку в соседний подъезд. К слову сказать, потерю киски как-то удачно никто не заметил, и все старательно отводили глаза, спотыкаясь о кошкин лоток.

На работе Мария Адамовна стала невероятно нервная, срывалась на своих «невест» и даже чуть не накричала на директора ДК. Да и вообще, говорить с ней каждый раз делалось все труднее.

– Машенька, – окликнула ее соседка Людмила Шишова, или в простонародье Люся. – Чего-то ты… постарела как-то… Небось с Иваном Михайловичем развелась?

– Люся, даже не надейся, – сверкнула на нее злобным взглядом Мария Адамовна. – У нас все просто замечательно!

– Ага… я сразу заметила, – сочувственно закивала Люся. – Бросил, значит…

Люся была тридцатилетней, спелой женщиной, не обремененной мужем и осчастливленная четырьмя славными детишками. Одной это счастье тянуть было не легко, и мамочка находилась в постоянном поиске папочки для своих деток. Оттого она так зорко следила за семейным состоянием всех соседских мужей, а также мужей подруг и родственников. Правда, был у нее мужчина для сердца и души, Коленька, но он как-то совсем не стремился помогать материально, бывал наездами и больше подходил на роль страстного любовника. Правда, злые языки поговаривали, что двое последних близняшек Люси именно от него, но… кто ж признается! К тому же он и знать не знал, что Люся еще кого-то себе подыскивает. Но… ему и не надо было знать, чего уж там.

Мария Адамовна не однажды приглашала ее к себе в клуб, и как-то раз Люся даже согласилась. Но предупредила, что ходить будет бесплатно, так как они же соседи. Почти родня. И как можно брать деньги с многодетной матери? После этого Мария Адамовна поутихла и даже сообщила, что они закрывают «Ох, счастливчик!». Но Люся не переживала особенно и к соседке относилась с прежней нежностью.

– А я вот смотрю, он у тебя такой понурый из дому-то выходит, – делала брови домиком сердобольная соседка. – А как из дому-то выйдет, прямо тебе сокол! Плечики худенькие расправит, ну чистый воробышек на навозной кучке! И смотрит так… весело! И все налево, Маша, все налево.

– Так на остановку и смотрит, – хмуро пояснила Мария Адамовна. – Она ж слева расположена.

– Это, конечно, – цокала языком Люся, но расставаться не хотела. – Маш, а чего это у вас каждую ночь машинка строчит? Подрабатываешь, что ли? Мои ребята прямо иной раз глаз сомкнуть не могут. Чего строчишь-то?

– Да так, по мелочи.

– А платье мне можешь сварганить? – загорелись глаза у Люси. – Меня тут на день рождения пригласила одноклассница, мужчин буде-е-ет! А мне даже надеть нечего. Я ж в последний-то раз платье покупала, когда еще первым ходила – Пашкой. Это уж десять лет прошло. Хотела купить, цены посмотрела… и опять расхотела. А вот если б сшить… Я б даже немножко заплатила, а, Маш?

– Нет-нет, – отмахнулась Мария Адамовна и заторопилась домой. – Мне, Люсь, сейчас и правда не до этого. Как-нибудь в другой раз.

– Ну… в другой так в другой, – пожала плечами соседка, провожая Коровину пристальным взглядом.

А Марии Адамовне и вовсе было не до шитья. Столько всего навалилось, но их семья еще как-то держалась, собрали волю в кулак и крепились. Стойко терпели все выходки новой жилички. Но та будто специально испытывала их на прочность.

Сегодня Мария Адамовна пришла домой позже всех. Она уже не торопилась домой после работы, а тихо разгуливала по магазинам, заглядывала в салоны или же просто гуляла по парку. С Иваном Михайловичем они теперь возвращались не вместе. Тот тоже пытался прийти как можно позже. За всех отдувалась Элеонора Юрьевна. Но лишь кто-то из Коровиных приходил в дом, как она тут же убегала к себе, закрывалась на ключ, и выманить ее из ее комнаты было практически невозможно.

Мария Адамовна зашла в ювелирный магазин и задержалась там надолго. Она любила рассматривать всякие колечки, серьги, а еще больше – колье. И представлять!

Вот сейчас ей приглянулись небольшие сережки с крохотным бриллиантиком. И стоили они не так уж дорого, но… денег на них, конечно же, просто не было. Даже Андрюша теперь стал давать меньше денег в семью. Видимо, правильно предполагала свекровь – эта Кукла фиг даст Андрюше осыпать деньгами своих родственников. А жаль… Так хотелось эти сережки…

Но в конце-то концов! А почему, собственно, эта Кукла должна командовать всеми Коровиными? Кто она такая? Живет, понимаешь ли, на всем готовом, ни за что не платит, да еще и рот смеет открывать! Да! Мария Адамовна хочет купить сережки! И еще костюм новый. И себе, и мужу. И она сегодня же у Андрея эти деньги попросит… да нет же, даже потребует! Пусть платит за квартиру, за продукты, за свет. А если эта мымра что-нибудь скажет против… Да она ее! И вообще – зачем, собственно, ждать, когда мымра откроет рот? Надо нападать первой!

Андрей лежал у Славки на коленях и не мог оторвать взгляда от синих глаз. Он вдруг понял, что ужасно любит этого человека. И все эти встречи, это вовсе не легкий, мимолетный флирт… И как же они не заметили, как их первое несерьезное знакомство переросло в крепкую дружбу, а потом и в… любовь?

– Славик, я… я люблю тебя, – выдохнул он.

– Да ну? А чего тогда прячешь? Стыдишься, что ли?

– Да ты что говоришь-то?! Чего это я стыжусь?! – взвился Андрей. – Я просто… просто не хочу, чтобы сейчас родители узнали. У меня очень важный показ в конце месяца. И эта Акулина здорово помогает. Прямо удивляюсь, откуда у нее только такие умения? Моя бабушка в молодости так же хорошо шила…

– Да она у тебя и вообще – умница и красавица, эта Акулина! – в Славкиных глазах блеснула ревность. – А ко мне чего тогда прилип?

– Слав, брось, – улыбнулся Андрей. – Мне, кроме тебя, никого не надо. Ну серьезно. Я… знаешь, я сам не думал, что вот так… такая любовь… ну, что так вот можно…

– Какая любовь? Чем она от других отличается?

Андрей прищурился.

– Силой! Потому что я тебя, черт… я тебя так люблю!.. Давай немного потерпим, показ пройдет, и я тебя представлю родителям.

– Вот гад ты, Андрюха, только о себе думаешь. У него показ, а я тут сиди и мучайся! От ревности! От одиночества, можно сказать.

– Да, и по поводу одиночества! – шутливо дернул бровью Андрей. – Я потому вас с мамой-папой и не знакомлю! Ну нравится мне, что у меня есть такая норка, где можно побыть с тобой… а не со всеми этими Акулинами, вместе взятыми… Да и родичи наведываться будут, ты еще не знаешь! Мама будет бегать сюда утром, днем и вечером с кастрюльками, бабушка прибежит посмотреть к тебе свой сериал, дома ей не дают, а папа… он будет приходить после работы, чтобы выпить с тобой бокальчик красного винца…

– Прекрасно. Мне нравится. Но я потерплю. Мои, в принципе, такие же.

– Ну тогда будем терпеть вместе…

Мария Адамовна решительно открыла двери своим ключом и с шумом вошла в прихожую. Да, именно с шумом! Она специально двинула ногой галошницу, чтобы пострашнее было. Нечего мышкой жить у себя в доме.

– Мам, а чего это у нас пол не помыт? – раздеваясь, строго спросила она. И уже со всего плеча рубанула: – Ты чего, не могла эту Куклу заставить? Молодая девка, а лишний раз тряпку в руки не возьмет.

– А чего это моя дочь должна вам тут полы размывать? – вдруг вышла из комнаты большущая женщина, уперев руки в бока. – Здрассьть, кстати. Валентина я, мать этой золушки.

Мария Адамовна аж дышать перестала. Вот уж эту Валентину им никогда не осилить… и ведь в милицию не сунешься, сынок-то… от армии бегает, вмиг загребут…

– Так чего она вам не угодила? – грозно вопрошала большая Валентина. – И ведь писала мне дочка-то по смс, что живет хорошо, да вот я не поверила. Знать, чуяло материнское-то сердце!

– А вы… простите, к нам надолго? – просипела госпожа Коровина.

– Так пока квартиру не купим, – строго смотрела на нее гостья. – Дочка звонила, говорила, что платят ей теперь хорошо, значит, скоро должны квартиру купить. Чего ждать-то? А пока я ей помогу, чтоб быстрее заработать. Ну и… жить нам негде, сымать квартиру – это ж деньги на ветер! Эдак мы и вовсе никогда на свою-то не накопим! Вот я и решила, уж коли здесь так хорошо, как дочка-то писала, так чего ж, поживем вместе, вдвойне теперь поработаем. В тесноте, да не в обиде. А вы чего колом-то торчите? Мы ж вас ждали. Ваш муж уже и на стол накрыл. Бабушка только у вас дохленькая какая-то уж совсем. Меня-то увидала, от радости сразу и побелела вся да и грохнулась прям на диванчик. Но потом отошла, отошла… я ей искусственное дыхание сделала. Давайте за стол, прям терпежу никакого нет.