Кей Грегори - Невесты Шерраби

Оливия вырвалась из объятий Саймона так быстро, что едва не упала. Как можно было забыть, что Джейми переодевается в спальне? Наверное, она устала больше, чем думала.

— Твоя майка в прачечной, — пролепетала она. — Джейми, я должна тебе кое-что сказать…

— Ага, — ответил Джейми. — Я знаю. Ты выходишь замуж за мистера Себастьяна, правда? Ты сказала, что это может быть. А Дэйв сказал, что я узнаю точно, когда вы начнете эту муру с поцелуями. И вы начали. — Он говорил скорее укоризненно, чем осуждающе.

— Ты прав, Джейми. — Саймон опустился перед мальчиком на корточки и обнял его худенькие плечи. — Мы с твоей мамой действительно собираемся пожениться. Как ты к этому относишься?

— Это значит, что вы будете моим палой, да? — серьезно спросил Джейми.

— Угу. Ты согласен?

— И мы будем жить в вашем большом доме? С Риппером?

— С Риппером, Энни и миссис Ли. И моими лошадями. Они живут на конюшне.

— А мне можно будет на них кататься?

— Когда подрастешь. А пока придется обойтись пони.

— Пони? Моим собственным?

Оливия, увидев на лице сына отчаянную надежду и страх возможного разочарования, отвернулась, чтобы скрыть слезы. Но он смотрел вовсе не на нее. Джейми смотрел на Саймона с таким видом, словно тот подарил ему луну с неба. В глазах мальчика светилось обожание.

— Конечно, твоим собственным. — Саймон поставил ребенка между своими коленями. — И как мы его назовем?

Джейми наморщил лоб и через мгновение сказал:

— Перекати-поле. Как в ковбойских фильмах.

Саймон хмыкнул.

— Отличный выбор! На недостаток фантазии ты не жалуешься, правда, Джейми?

— Нет уж, — ответил Джейми и вдруг нахмурился. — Я должен буду звать вас папой?

Саймон, заметив недовольную складку у рта мальчика, сказал:

— Нет. У тебя был папа. Второго такого не будет, верно? Если хочешь можешь называть меня Саймон.

— А не мистер Себастьян? Или сэр?

— Боже упаси. И тем более не дядя Саймон.

Джейми кивнул.

— О'кей.

Саймон хотел было встать, но Джейми неуверенно добавил:

— А если вы не будете мне настоящим папой, это значит, что я не смогу жить в вашем большом доме, когда вырасту?

Оливия заморгала. Джейми лучше разбирался в тонкостях наследственного права, чем она думала. Должно быть, по деревне уже пошли слухи.

Саймон улыбнулся мальчику.

— Если ты захочешь остаться в Шерраби, то, конечно…

— Нет, — резко прервала его Оливия. — Он хочет спросить, будет ли поместье принадлежать ему. Джейми, это…

Саймон сделал жест, заставивший ее умолкнуть.

— Джейми, — промолвил он, обняв мальчика за плечи, — я не могу передать тебе поместье, как бы ни хотел этого. Но оно всегда будет твоим домом. По крайней мере, до тех пор, пока ты этого хочешь. А когда вырастешь, я помогу тебе получить профессию по вкусу…

— Классно, — сказал Джейми. — Я хочу быть шпионом, как вы. — Вдруг его лицо осветилось. — Потрясно, когда у тебя отец шпион!

— Джейми, — простонала Оливия, — я говорила тебе…

— Не волнуйтесь, — успокоил ее Саймон. — В свое время мы с Джейми потолкуем об этом. О том, как шпионы должны хранить секреты. И не говорить того, что может сорвать важную операцию. Но сейчас… — Тут он встал. — Сейчас, Джейми, я думаю, что твоей маме надо отдохнуть. Она выглядит так, словно побывала под паровым катком… то есть ей жарко и она устала, — быстро поправился он, увидев тревогу на лице мальчика. — Давай-ка мы с тобой съездим в поместье и прогуляемся с Риппером. Отвлечем его от мыслей о завтрашней почте. Тем временем мама немного поспит, а потом мы вернемся за ней и повезем обедать. О'кей?

Джейми радостно вздохнул и сказал:

— Потрясно.

Оливия благодарно улыбнулась Саймону. Он действительно мог быть очень хорошим, когда хотел. Взять хотя бы как он управился с Джейми. Заметил, что она устала, и тут же нашел способ дать ей отдохнуть. И во всем остальном он тоже был очень хорошим…

Перестань, Оливия! — прикрикнула она на себя. Ты выходишь за человека замуж, но это вовсе не значит, что в него непременно нужно влюбляться. Она мельком подумала, что еще не поздно сказать Саймону, чтобы он поискал кого-нибудь другого. А затем увидела лицо Джейми. Мальчик не сводил с Саймона сияющих глаз, и Оливия поняла, что не вынесет, если они погаснут по ее вине.

Кажется, Джейми слишком легко согласился заменить Дэна Саймоном. Но осуждать его не приходилось. Пусть он никогда не ломает себе голову из-за денег. И пусть мать всегда будет при нем… хотя бы до тех пор, пока он не сможет без нее обходиться.

Заметив, что Саймон приподнял брови и смотрит на нее с недоуменной улыбкой, Оливия быстро сказала:

— Спасибо. Вы так заботливы… Мне действительно нужно поспать пару часов.

Саймон кивнул.

— Мы заберем вас и поедем обедать в Шерраби. Я сказал миссис Ли, что нас будет трое.

— Вы не могли этого знать. Тогда я еще не дала вам ответа, — слегка рассердилась Оливия.

— Дали, — загадочно ответил Саймон. — Пойдем, Джейми. Нас ждет Риппер. — Он протянул руку, и Джейми взял ее. Увидев, что Оливия нахмурилась, Себастьян наклонился, прикоснулся губами к ее щеке и велел: — Улыбнитесь. От хмурых мин образуются морщины, а я не хочу, чтобы моя жена превратилась в черносливину до того, как ей исполнится сорок лет.

Оливия попыталась хмуриться из принципа, но из этого ничего не вышло, и она поняла, что улыбается.

— Зак! — сердито прозвучало в холле, едва за Кентом закрылась дверь. — Зак, где ты был? Почему не позвонил? Тебя не было целых три дня! Саймон говорил, чтобы я не волновалась, но я была уверена, что с тобой что-то случилось…

Зак сбросил с себя рюкзачок, поставил его на пол и поморщился. Все, чего он хотел в данный момент, это закрыть глаза и проспать сутки напролет. Переживания Эммы волновали его меньше всего на свете, особенно учитывая, что было восемь часов жаркого лонг-айлендского утра после трех ночей, проведенных на душном складе в попытке придумать систему безопасности, которая позволила бы отказаться от услуг большинства охранников. Честно говоря, требование хозяев было продиктовано самой обыкновенной алчностью.

— Почему? — спросил он, отводя глаза. На Эмме не было ничего, кроме тонкой белой майки с короткими рукавами, едва доходившей до середины бедра. — Почему ты так думала? Я договорился с твоими родителями, что этот дом будет для меня базой, а не тюрьмой. Разве Харви не объяснил тебе?

— Я его не спрашивала, — созналась Эмма. — Но ты должен был предупредить. Ты же сообщил во вторник, что не придешь к обеду!

— Это моя ошибка, — пробормотал Зак.

Правда состояла в том, что тогда он проходил мимо кулинарии, в витрине которой были выставлены салаты. Это напомнило Заку о трапезе, которую он разделил с Эммой. Он позвонил только для того, чтобы девушка не трудилась готовить обед — все равно он не сможет его съесть. А потом Кент не вспоминал о телефоне, поскольку у него были другие, более важные дела.

— Ошибка? — негромко повторила Эмма.

Зак увидел несчастные глаза девушки, и у него засосало под ложечкой.

— Не смотри на меня так! — проворчал он и отвернулся.

— Ты не хочешь меня видеть? — спросила она.

Вот черт! Эмма была тем, что Мораг называла нагрузкой на организм. Но у него не хватало духу быть с ней резким.

Конечно, он не хотел ее видеть. Тем более в этой дурацкой майке. Как-никак он на работе. У него нет времени на борьбу с физическим влечением. Но соблазн был велик. Зак решительно отвел глаза от ее длинных, стройных босых ног. О господи, что за искушение! Едва оформившийся ребенок с улыбкой капризной феи превратился в сногсшибательную женщину. Впрочем, она была сногсшибательна еще подростком, причем до такой степени, что он с отчаяния воспользовался Самантой как противоядием. Но восемь лет — долгий срок для мужчины, вынужденного избегать приманки, бесстыдно разложенной для него этой легкомысленной бабочкой в женском облике с моральными принципами бродячей абердинской кошки и маниакальной страстью москита к крови.

К его крови.

Пытаясь сдержаться, Зак наклонился и поднял рюкзак. Саймон и все остальные считали манию Эммы забавной. Но Кент не видел в этом ничего забавного.

Она все еще смотрела на него с выражением обиженной маленькой девочки. Едва ли это было отрепетировано.

— Да. — Раздражение заставило его быть лаконичным. — Я не хочу тебя видеть. Не хочу видеть никого, кроме Харви. Я приехал работать, Эмма. Работать, а не развлекаться. — Видя, что Эмма продолжает смотреть на него с упреком, Кент тряхнул головой и с досадой сказал: — Извини. Я не хотел тебя обидеть. Я против тебя ничего не имею. — Иметь-то он имел, но говорить об этом не стоило.

— Слава богу, — ответила Эмма. — Потому что я имею несчастье жить здесь. — Она повернулась к нему спиной и пошла на кухню.

Зак вздохнул и взялся за перила, но его настиг тихий обиженный голос:

— Значит, завтракать ты не будешь…

Завтракать? Единственное, чего он хотел, это спать. Но если совместный завтрак хоть как-то утешит Эмму, он стоит того, чтобы на часок отложить сон.

— Да, — с преувеличенным энтузиазмом произнес он. — Да, если ты предлагаешь, я с удовольствием позавтракаю. Спасибо.

Салаты у нее были неплохие. Может быть, теперь она отважится на яичницу.

— Пятнадцать минут, — сказала Эмма. — Если Харви даст мне подойти к плите.

Харви был не дурак. Подавив зевок, Зак отправился смывать с себя следы бессонной, но плодотворной ночи.

Когда через пятнадцать минут он спустился, в холле не пахло ни кофе, ни яичницей, ни тостами с маслом. С привычной осторожностью он прошел на кухню и почуял запах горелой шерсти. Так могли пахнуть жареные носки.

Он слегка приоткрыл дверь… и оцепенел.

Эмма, на которой не было почти ничего, кроме фартука Харви, стояла на кухонном столе, держа в руке швабру, и пыталась достать ею до потолка, к которому прилипло нечто напоминавшее содержимое ассенизационного обоза.

— Эмма! — возопил Зак. — Что ты делаешь?

Девушка слегка покачнулась.

— Мою потолок, — сдавленным шепотом ответила она. — Вернее, пытаюсь.

— Почему? — Он подошел к краю стола и посмотрел на Эмму снизу вверх. — Когда я видел его в последний раз, он был чистым.

— Когда вы видели его в последний раз, мистер Кент, — прозвучало за его спиной, — мисс Эмма не пыталась жарить оладьи. Мисс Эмма, я говорил вам, правда? Говорил вам…

— Я хотела их перевернуть, — сказала Эмма, опуская швабру и кренясь набок, — но они начали гореть и прилипли к сковородке. А потом все четыре отлепились и взлетели в потолок.

Зак посмотрел на тяжелую черную сковородку, в которой дымились неаппетитные горелые крошки.

— Ты налила слишком мало масла…

— Спасибо, что сказал.

Харви прочистил горло.

— Лучше бросьте, мисс Эмма. Лучше бросьте. Вы свернете себе шею.

Эмма снова покачнулась.

— Нет. Нет, не брошу, Харви. Но спасибо тебе за заботу.

Зак задумался. Кажется, это был камень в его огород. Его обвиняли в недостатке сочувствия.

— Уходишь, Харви? — спросил он, видя, что старик надел пиджак.

— Если вы и мисс Эмма не против. Моя сестра — та, что живет в Манхэттене, — неважно себя чувствует. — Он покачал седой головой. — Совсем неважно. Нуждается в операции. В…

— О, мне очень жаль. Конечно, у нас все будет в порядке, — сказала Эмма, сжимая швабру так крепко, что побелели костяшки. — Ты можешь оставаться там сколько потребуется, Харви. Конечно, можешь. Не вздумай торопиться.

Харви несколько раз странно хмыкнул и шаркая вышел в дверь.

— Бедный Харви, — сказала Эмма. — Похоже, он сильно взволнован.

— Да. Ты собираешься провести там весь день? — спросил Зак.

Эмма попыталась взмахнуть шваброй.

— Нет. Я не могу достать до потолка. Думаю, Харви прав. Пускай все остается как есть. — Она выпустила швабру и протянула руки. — Помоги мне слезть, пожалуйста.

Зак уставился на полосатый фартук, прикрывавший бедра Эммы, тяжело вздохнул и положил руки на ее талию.

— Ммм… — промурлыкала Эмма и спрыгнула со стола к нему в объятия.

Зак разжал пальцы, и его ладони скользнули по гладким бедрам. Она была такая мягкая, такая женственная, даром что худенькая… И пахла тоже женственно. Так пахло от его сестры Джин, когда она собиралась на танцы. Каким-то цветком… Только не фиалкой. Эмма ничем не напоминала фиалку. Тем более желтофиоль[13]. Скорее уж львиный зев…

Прекрати, Кент! Зак заставил себя вернуться к действительности. Это было невозможно. Смешно. Он не мог…