Кей Грегори - Невесты Шерраби

— Ах, так? — Эмма, оскорбленная до глубины души, забыла не только о достоинстве, но даже о здравом смысле. Ей хотелось только одного: обидеть Зака так же смертельно, как он обидел ее. — Раз ты не уважаешь меня, можешь не разыгрывать из себя джентльмена, все равно не выйдет! Или это только предлог? Что у тебя случилось с Самантой, Зак? Или мужчину ты тоже не смог разыграть? Не потому ли она бросила тебя?

Пальцы Зака впились в ее лопатки.

— Благодари бога, — сказал он и тоже выпятил подбородок, — благодари бога, что ты кузина моего партнера…

— А то что бы ты сделал? — съязвила она. — Отшлепал меня и вымыл мне рот с мылом? Может, попробуешь?

Она сделала шаг назад и подбоченилась, провоцируя его на ответные действия. Но вместо этого Зак шумно выдохнул, его жилистое тело расслабилось, и лишь горевшие гневом прищуренные глаза выдавали, что он дошел до белого каления.

— Не доводи меня до греха, — сказал он. — Не доводи. Вы сами сказали, мадам Эмма, что я не джентльмен.

Эмма попятилась и прижалась спиной к столу. О боже, она слишком далеко зашла! Зак, шагнувший следом, выглядел грозно… и ужасно сексуально. Она ахнула, когда руки Кента сжали ее предплечье.

И тут все изменилось, как по мановению волшебной палочки.

Эмма негромко вскрикнула от страха. Услышав это, Зак выкатил глаза и застыл на месте. Девушка смотрела на него, затаив дыхание.

— Эмма… — Его голос напоминал скрип наждака. — Эмма, не смотри на меня так. Ты знаешь, что я никогда не причиню тебе вреда.

Эмма не без облегчения улыбнулась. Конечно, не причинит. Как ей такое пришло в голову?

— Да, знаю, — ответила она. — И всегда знала.

— Гмм… Еще бы. — Зак медленно покачал головой, словно не зная, что делать дальше.

Эмма, не отличавшаяся терпением — кроме тех случаев, когда деваться некуда, — подняла руки и обвила ими шею Зака.

— Для начала поцелуй меня, — сказала она.

Зак шумно выдохнул.

— Я знаю, что делать, детка! — прорычал он.

Он не обманывал.

Эмма проснулась посреди ночи. В незашторенные окна ее спальни смотрели звезды. А рядом с ней, как ни странно, лежал Зак. Зак, который вознаградил ее за долгие годы бесплодной тоски. Ей хотелось засмеяться, запеть, обнять его и вновь испытать это чудо. В шестой — или десятый? — раз за ночь. Но Зак спал. Он в этом очень нуждался.

Теперь она могла быть довольна. Не следовало тревожить его.

Она повернулась на бок и при свете луны стала рассматривать его лицо. Зак. Прекрасный, упрямый, несговорчивый Зак. Мужчина, которого она желала всю свою жизнь. Мужчина, который сегодня унес ее в такие страны, которые она считала несуществующими, — вроде Шангри-ла[14] или Эльдорадо.

Зак сказал ей, что знает, что делать. О да, он знал… Эмма видела "Офицера и джентльмена", видела "Унесенных ветром", но не могла представить себе, что придет день, когда ее самое возьмут на руки, понесут по лестнице и будут любить с захватывающим дух исступлением. А именно так и вышло. И когда они, насытившись, уснули в объятиях друг друга, она поняла, что не напрасно ждала столько лет.

Эмма долго смотрела на спящего Зака и мечтала о том, чтобы эта ночь длилась всю их жизнь.

Когда Зак проснулся, на часах было почти девять.

— Доброе утро, — сказала она, улыбнулась и сунула руку под простыню, проверяя то, что невозможно подделать.

Зак поднял голову. Эмма увидела его мрачное лицо, и от ее эйфории не осталось и следа.

— Оно вовсе не доброе, — проворчал Кент, отвел руку Эммы и положил ее на покрывало. — Почему ты мне не сказала?

— Что не сказала? — искренне поразилась Эмма.

— Что ты… что я был первым. Ведь это правда?

— Ох, Зак. Конечно, ты был первым. Не говори мне, что ты думал, будто… — Она прижала руку ко рту, вспомнив слова Зака, сказанные накануне вечером. Про "таких женщин" и "немедленное удовлетворение".

— А что еще я могу думать? — с горечью ответил он. — С самого окончания школы ты только и делала, что меняла партнеров. Ты ездила в Грецию с Ари Андракисом. Конечно, я думал, что ты именно такая. Из тех женщин, которых моя сестра Мораг ни за что бы не одобрила.

— О, Зак! — Эмма зарылась лицом в подушку. Когда она заговорила, ее голос звучал приглушенно. — Я уходила от них, не успев полюбить. Неужели ты не понимаешь? Я искала такого мужчину, как ты. Но так и не нашла.

— И слава богу. — Голос Зака звучал ворчливо, но горечь из него ушла.

— Я тоже так считаю. — Она оторвала нос от подушки и выпалила: — Зак, когда я сказала, что ты не джентльмен, я вовсе так не думала!

— Я знаю, что ты так не думала. Но ты права. В том, что касается тебя, Эмма, я не джентльмен. И не стал бы им, даже если бы мог вернуть то, что ты отдала мне. — Выражение его глаз заставило Эмму сжаться. — Я не собираюсь делать тебя честной женщиной.

Простыня под ее пальцами стала влажной и холодной. Ее мечты о бесконечном счастье с Заком рассыпались в прах, стали пылью, кружившейся в луче солнечного света.

— Это неважно, — сказала она, пытаясь спасти остатки гордости.

Господи, какая она наивная дура! Прошедшая ночь была для Зака всего лишь способом снять сексуальное напряжение. Или попыткой отплатить ей за намек на то, что он не мужчина. Зак не был мстителен, но если таково было его намерение — что ж, месть удалась. Удалась так, как ему и не снилось.

— Серьезно? — переспросил он. — Неужели неважно?

— Нет. Конечно, нет. А что?

— В самом деле, что здесь такого? — Он закинул руки за голову и отвел глаза. — Не сомневаюсь, что теперь, добившись своего, ты отправишься искать пастбище позеленее.

Эмма села, оперлась на локоть и посмотрела на Кента сверху вниз. Его лицо было непроницаемо.

— Нет, — сказала она. — Я довольна цветом своего нынешнего пастбища. Но жениться на мне вовсе не обязательно.

Зак хотел было улыбнуться, однако передумал и обнял ее за шею.

— Ты все еще ничего не понимаешь, верно? Эмма, прошедшая ночь… Этого не должно было случиться. Но ты дразнила меня, а я хотел тебя, и вот что из этого вышло. Я виноват. Я должен был знать. И знал.

— Ты хочешь сказать, что больше не хочешь меня? — Господи, как она ненавидела свой тоненький умоляющий голосок!

Зак ласково провел пальцем по ее затылку.

— Нет, совсем не это. Я очень хочу тебя, крошка Эмма. Но не собираюсь больше спать с тобой. Мы не подходим друг другу. Я привык сражаться за каждый грош. Иногда нам нечего было есть. И хотя Мораг любила нас всех, очень часто она слишком уставала, чтобы показывать это. А у тебя было наоборот. Это не твоя вина, но ты имела все. Любовь, еду, восхищение…

— Не все, — прервала его Эмма. — Но какое это имеет значение? Ведь теперь ты не бедный. Никто и не заподозрит, что ты не всегда…

— Был джентльменом, — закончил за нее Зак.

— Нет! Я хотела сказать совсем не это!

— Может быть. Но думала ты именно так. Эмма, в глубине души я мрачный, подозрительный человек. А ты — свет, веселье и смех. Если мы поженимся, я сделаю тебя несчастной. Будет намного лучше, если все закончится именно сейчас, пока ты не успела пожалеть об этой ночи. Ты сможешь выбрать кого-нибудь получше, девочка. — Он прикоснулся пальцем к ее носу.

— Я не хочу никого лучше, — прошептала Эмма. — Только потому что ты ошибся с Самантой…

— Саманта не имеет к этому никакого отношения, — оборвал ее Зак.

Боже… Он снова сердится. Она сделала ошибку, напомнив ему о бывшей жене. Но сейчас это не имеет значения. Мольбы не помогут. Он не любит ее и никогда не полюбит. Так, может быть, действительно лучше покончить со всем, пока она окончательно не лишилась гордости?

Но это выше ее сил. Она не может покончить с этим. Не сейчас, когда она наконец узнала, что такое страсть…

Закрыв глаза, чтобы Зак не видел ее слез, Эмма легла на него и прижалась губами к губам.

Зак взял ее за плечи и приподнял.

— Нет, — сказал он. — Не…

— Пожалуйста. Пожалуйста, Зак. Только один раз.

— Нет.

Эмма потянулась и положила руку на его пах. Зак застонал и заставил ее лечь на бок.

— Маленькая ведьма, — прошептал он, не отрываясь от ее губ. — Ты понимаешь, что со мной делаешь? — От прикосновения его пальцев по спине Эммы побежали мурашки.

Но когда рука Кента скользнула между ее ног, а язык начал описывать сводящие с ума кольца вокруг соска, Эмма забыла обо всем на свете. Она стонала, запускала пальцы в его волосы, а когда Зак повернул ее на спину, начала извиваться всем телом, стараясь поскорее достичь вожделенного обладания. А Зак смеялся. И лишь тогда, когда она думала, что вот-вот умрет от желания, Кент наконец лег на нее и дал то, о чем криком кричало ее тело. Медленно — так медленно, что Эмма стонала от нетерпения, — он опускал бедра, пока не вошел в нее. Она жадно впилась зубами в его нижнюю губу. А затем его зубы нашли самое нежное место на ее шее. Потом мужские руки спустились ниже и обхватили бедра Эммы, не давая ей двигаться.

— Зак! — вскрикнула она. Он снова засмеялся, отпустил Эмму и начал глубоко вонзаться в нее, пока каждая клеточка ее тела не испытала наслаждение, которое нельзя было отличить от боли.

Остального она уже не помнила.

Проходили минуты. Она тихо лежала под ним и думала: нет, Зак не хочет, не может хотеть расстаться с ней. Разве теперь это возможно? Теперь, когда они оба узнали, что такое любовь?

Она все еще таяла от блаженства, когда Зак, не говоря ни слова, скатился с нее и лег на спину.

Едва Эмма тихонько захныкала и потянулась к нему, как зазвонил телефон.

Она вздрогнула. Мир не смел напоминать им о своем существовании, не смел! Но когда она выпуталась из простыни, Зак уже взял трубку. Еще до того, как он поднес ее к уху, оттуда послышался мужской голос:

— Эмма? Зак у тебя?

— Это я, — ответил Зак. — Привет, Саймон.

Эмма следила за выражением его лица. Вполне естественная секундная тревога сменилась ошеломлением и недоверием.

— Ты что? — спросил он. — Когда? Кто? Ага, понял. Сентябрь. Да, конечно, подходит. Да, да, будем.

Потом настала пауза, и он спросил:

— Эмма? Да, здесь. — За этим последовало лаконичное: — Нет. Точно нет. — Он послушал еще немного и сказал: — Гмм… Хорошо. Ладно. — Затем Зак еще несколько раз повторил "ладно" и положил трубку.

— Что там такое? — спросила Эмма. — Это был Саймон, да?

— Да. — Зак лежал к ней спиной. — Он женится. Я должен быть у него шафером. Его таинственная невеста позвонит позже. Наверное, хочет, чтобы ты была ее подружкой. Саймон заказал нам билеты на самолет. Рейс через две недели. Я сказал, что мы прилетим.

— Правда? — спросила Эмма.

— Правда.

Эмма потянулась к Заку, но он спустил ноги на пол и сел. С тех пор, как зазвонил телефон, он ни разу не посмотрел на нее.

Она лежала неподвижно и смотрела на его обнаженную спину.

— Вчера вечером мы забыли поесть, — пробормотала ошеломленная Эмма, чувствуя, что говорит невпопад, но не зная, что сказать.

Зак засмеялся. По крайней мере, ей показалось, что засмеялся.

— Нет, не забыли, — сказал он. — Мы сделали ошибку и заменили одно блюдо другим. В следующий раз будем умнее, правда?

Оливия стояла у дверей маленькой каменной церкви с колокольней, притворяясь, что ей не страшно. Но чтобы не дрожать, ей приходилось тесно прижимать к бокам руки, обтянутые холодным белым шелком. Неужели слишком поздно? Она смотрела на нарядные шляпы и платья тех, кто сидел на скамьях. Что она, Оливия Нейсмит, делает в приходской церкви святой Марии, в этом священном месте, где венчалось больше невест Шерраби, чем может сохранить человеческая память? Рядом с алтарем стоял витиеватый памятник прежнему владельцу поместья и его жене как неизбежное напоминание о том, что Оливия здесь чужая.

У нее тоже имелись предки, но до них никому из присутствующих нет дела.

Поправив белую шляпу с красной лентой, она вопросительно посмотрела на мужчину, флегматично стоявшего рядом. Алистер Камерон, новый муж ее будущей свекрови, вызвался доставить Оливию в церковь. Этот спокойный маленький человечек сразу понравился ей, потому что был добр и понимал, что она нервничает.

Алистер улыбнулся и взял ее под руку.

— Пошли? — спросил он, когда зазвучал орган и на скамьях задвигались, чтобы лучше видеть.

Оливия кивнула и оглянулась на Эмму. Она попросила кузину Саймона быть ее подружкой не только потому, что Эмма понравилась ей с первого взгляда. Беда заключалась в том, что ближайшая подруга Оливии Сидони сама уехала в свадебное путешествие, сестра Эллен был вынуждена отклонить предложение Саймона оплатить ей дорогу в Англию, так как на днях должна была родить второго ребенка, а те женщины, с которыми Оливия дружила, когда была замужем за Дэном, давно разбрелись.