— Господи, да скажите вы им, что я не аферистка, а библиотекарь!

Анисимов изумленно поглядел на нее сверху вниз. Затем перевел взгляд на замерших сержантов. Спустился с верхней ступеньки. Минуты две разглядывал умоляющее девичье лицо. Наконец вспомнил и… расхохотался. Просмеявшись, сказал подчиненным:

— Отпустите, мы ее утром уже задерживали! Она девушка с талантами, может камеру вскрыть и даже пуговицы поотрывать!

Милиционеры сразу прекратили попытки сцапать ее за руки. Корректно извинились. Развернулись и отправились на пост, а Оксана в ту же секунду дала себе слово — без документов никуда не появляться. Облегченно вздохнув, поправила манжеты простенькой кофточки.

Следователь, окинув хрупкую фигурку внимательным оценивающим взглядом, вызвался проводить ее до дома:

— Давайте-ка я вас провожу до дома. Как бы вас снова не схватили! Тогда придется сидеть целую ночь в камере с сомнительными личностями.

Зиновьева, уже успокоившаяся и обрадованная полученной свободой, предложила:

— Я рядом живу. Может, пройдемся пешком? Я в автобусе ездить не люблю. После работы хочется воздухом подышать.

Мужчина легко согласился:

— Идемте. Мне и самому полезно прогуляться. Сегодня целый день в кабинете провел с бумагами. Пыли надышался всласть…


Большую часть дороги шли молча, стараясь не касаться друг друга локтями. Оксана не знала с чего начать разговор. Мысли в голове путались. Все, что она узнала из книг, вдруг оказалось таким ничтожным. Перед ней был живой мужчина, а не книжный герой! И он разительно отличался от литературных персонажей. Удивительное дело, но ей хотелось, чтобы Анисимов сам заговорил с ней.

А следователю нравилось наблюдать за ее подвижным симпатичным лицом, которое то бледнело, то краснело, едва она вскидывала на него глаза. Он, чуть улыбнувшись про себя, посмеялся:

— Ну, надо же! Вас задержали дважды! Я с таким ни разу не сталкивался! — Спросил, заглядывая в личико сбоку: — Сколько вам лет?

Оксана, порозовев лицом от смущения и чувствуя, что голос ей не повинуется, хрипло ответила:

— Девятнадцать…

Мысленно выругала себя за односложный ответ, но продолжить разговор и спросить о его возрасте не решилась. Опустив голову, шагала рядом. Стараясь делать это незаметно, поглядывала на мужчину. Анисимов наблюдал за этими взглядами с улыбкой, стараясь не смущать ее слишком сильно. Ее откровенность и искренность вызывали у него доверие.

Опытный мужчина удивлялся: в девятнадцать лет Зиновьева оказалась совершенно неискушенной в любовной науке и в ней полностью отсутствовало кокетство. Хотя некоторые ответы на его редкие вопросы больше подходили зрелой даме, нежели юной девушке. Они были вдумчивы и серьезны.


До ее дома дошли за десять минут. Анисимов огляделся, хотя не раз бывал в подобных местах. Двор оказался тенистым и довольно маленьким. Наверное из-за того, что все свободное пространство занимали по углам гаражи, зрительно «утягивающие» пространство, а в центре царствовала детская площадка, обсаженная здоровенными липами и кленами.

Зиновьева смущенно остановилась возле крайнего подъезда. Посмотрела вверх, а затем уставилась на собственные туфельки, не зная, что сказать. В такую ситуацию она попала впервые.

К удивлению следователя, на скамейке отсутствовали «вечные» бабули и никто не уставился на них с любопытством. Хотя он мог бы поклясться, что из окон многие глядели на них в этот момент. Анисимов посмотрел на склоненную голову девчонки. Подумав, покопался в барсетке и протянул ей свою визитку со словами:

— Если снова схватят, покажите этот клочок бумаги, вас отпустят. Или номер телефона скажите им. Ну, а если что — звоните! Чем смогу — помогу!

Зиновьева вскинула голову на него. Словно не веря, взяла визитку. Поглядела на цифры и буквы. Снова подняла голову на мужчину и искренне поблагодарила:

— Спасибо вам! И что спасли сегодня и что проводили. Знаете, я еще с милицией не знакомилась. — Помявшись, выпалила: — Ладно, я пойду, а то поздно уже…

Анисимов неожиданно подумал: «Думаю, что я первый мужчина, с которым ты вообще познакомилась…». Сказать ничего не успел. Каблучки ее стареньких туфель простучали по бетонным ступенькам. Оксанка ухватилась рукой за дверную ручку и, не оглянувшись, скрылась в подъезде. Дверь глухо стукнула за ее спиной.

Анисимов, все это время глядел ей вслед. Когда девчонка скрылась в темноте подъезда, пожал плечами и направился со двора, чувствуя спиной чужие заинтересованные взгляды. Оглядываться не стал, понимая, что из-за занавесок все равно навряд ли кого увидит…


Сев на скамеечку автобусной остановки в ожидании транспорта, задумался. Что-то шло не так и это насторожило следователя. Обычно, после того, как он провожал женщин к дому, его приглашали на «чашечку кофе». Ну, а что за этим следовало и дураку ясно. Никаких обязательств и условий при этом друг другу никто не ставил.

Женщинам Анисимов нравился. Ему было уже тридцать два года и он был красив той зрелой мужской красотой, что берет за душу слабый пол. Лицо правильного овала, крепко тронутое загаром, притягивало женские взгляды. Легкая седина в волосах манила к себе. Серые глаза, опушенные длинными черными ресницами, могли взглянуть с такой нежностью или вниманием, что ни одна из дам не могла устоять перед ним.

Сегодня его манящие взгляды впервые ни к чему не привели. Зиновьева вообще не отреагировала! Сергею неожиданно пришла на ум весьма не приятная мысль: «Старею, наверное». Оксана была первой, кто не пригласил его войти и вообще не отреагировал на легкие попытки ухаживания. Его это сильно задело, но мужчина постарался не забивать голову, как он считал, ерундой.

Войдя в подошедший к остановке автобус, спокойно направился домой, для себя решив считать Зиновьеву просто глупой девчонкой, не разбирающейся в мужчинах. К тому же она показалась ему несколько странной и «зажатой».

Но хотя Анисимов и решил так, он целый вечер видел перед собой зеленые, распахнутые миру, глаза. Сердцем чувствовал, что его тянет к этой чистой девчушке. Это злило и бесило его.

Выкурив перед форточкой несколько сигарет одну за другой, Сергей чертыхнулся. Мысли о Зиновьевой не отпускали. Стараясь стряхнуть наваждение, он начал обзванивать многочисленных подружек. Весело балагурил в трубку, хотя этого веселья в душе не испытывал. Назначил одной красотке свидание, пообещав прийти и… не пошел на него.

Вместо свиданки забил в видак кассету с первым попавшимся под руку американским боевиком. Растянулся на диване. Не задумываясь над сюжетом, уставился на экран. Когда кассета закончилась, Анисимов мирно спал. Голубой экран телевизора освещал темную комнату до рассвета…


Девушка поднялась на пятый этаж бегом по лестнице, совершенно забыв про лифт. На душе бушевала буря: ее впервые в жизни провожал до подъезда мужчина! Дрожащими руками Оксана отперла замок и торопливо юркнула в спасительный полумрак коридорчика. Торопливо заперла за собой дверь квартиры. Привалившись спиной к двери, еще раз взглянула на маленький кусочек картона, зажатый в руке. Вслух прочитала:

— Анисимов Сергей Александрович. Следователь… — Прошептала: — Ой, бабулечка, видела бы ты его! Как жаль… Царство тебе небесное…

Внизу картонки были напечатаны четыре номера телефонов: три рабочих и домашний. Визитка была без вензелей и прочей чепухи: обычная черная рамочка и внутри буквы с цифрами. Память у Оксаны была фотографической. Она мгновенно запомнила цифры, отложив их в голове «на всякий случай». Подумав, аккуратно затолкала визитку в маленький внутренний карманчик в сумке.

Вздохнув, отправилась на кухню, чтобы приготовить свою любимую гречневую кашу. Попугай Кешка встретил ее радостным чириканьем. Запрыгал по клетке, цепляясь за прутья решетки лапками и клювиком. Уселся на верхней жердочке рядом с колокольчиком и довольно отчетливо проворковал:

— Кеша хороший. Кеша любит Оксану. Кеша хочет кашки…

Зиновьева улыбнулась и подошла к притененной клетке на подоконнике:

— Кешенька! А я о тебе и забыла со своими переживаниями. — Вытянув кормушку, подсыпала корм: — Кушай, мой маленький. Кешенька хороший! Оксана тоже любит Кешу!

Сменив воду в поилке, принялась готовить ужин для себя. Как и всегда он был не хитер, без особых изысков. Смотрела на поднимавшееся в кастрюльке молоко, помешивала его ложкой, а сама думала о следователе. Почему-то больше всего ей хотелось дотронуться до его волос с ранней проседью. От этих мыслей в груди становилось горячо. Оксанка грустно улыбалась и вздыхала.

Сварив кашу, положила ее в тарелку и добавив кусочек масла, присела к столу. Посмотрев на попугайчика, чистившего перышки, сказала:

— Эх, Кешка! Анисимов проводил меня из вежливости, а я, дура, почему-то о нем думаю…


Через неделю Оксану заинтересовала странная «штуковина» свисавшая с крыши старого девятиэтажного дома. Зиновьева возвращалась домой с работы, никуда не торопясь. На улице было еще светло. Солнце до половины выглядывало из-за крыш, окрашивая все вокруг в багровый цвет и высвечивая последними лучами каждый уголок, куда они доставали. Деревья и кустарники казалось замерли. Ни один листочек не шевелился. Все отдыхало после жаркого дня.

Девушка внимательно разглядывала все вокруг и искренне радовалась, что день прошел относительно спокойно, если не считать пары-тройки мелочей. Таких, например, как опрокинутая полка с книгами и пролитая на новое платье заведующей штемпельная краска. Полку поднимали всем составом библиотеки, а платье умная заведующая специально купила черного цвета и с белым воротничком. До воротника краска не дотянулась.

По этому двору девушка ходила сотни раз, не обращая внимания на крышу. Но в этот раз ее потянуло поднять голову вверх: под самой крышей что-то висело и раскачивалось. Раскидистые кроны кленов мешали разглядеть предмет получше. Любопытство не дало Зиновьевой пройти мимо и просто забыть о «штуковине».

Оксана то отходила в сторону, то вновь приближалась к стене дома. Пыталась подскочить повыше и даже забралась на металлическую горку на детской площадке к изумлению молодых мамаш и гулявших с внуками бабушек. Но она так и не сумела разглядеть предмет. Листва оказалась слишком густой. Даже подойдя к стене дома, она так и не поняла, что же покачивается наверху.

Зиновьева задумалась. Развернуться и уйти с чужого двора не выяснив, что там такое, было не в ее правилах. Минут пять она неподвижно постояла внизу, пытаясь все-таки определить с земли, что это там висит, а затем решительно вошла в подъезд чужого дома. На лифте поднялась на девятый этаж. К ее удивлению дверь на чердак оказалась открытой. Оксана немного подумала, глядя на валявшийся на полу замок, а затем решительно выбралась на крышу. Высоты она не боялась…


В конечном итоге с крыши Зиновьеву снимала целая пожарная команда. Вызвали пожарников те самые жильцы дома, гулявшие с детьми внизу и принявшие ее за самоубийцу. Все же ее топтание во дворе не осталось незамеченным. «Штуковина», при ближайшем рассмотрении, оказалась новенькой снайперской винтовкой с оптическим прицелом и полной обоймой.

К краю крыши Оксана спускалась вприсядку: на ногах и одной руке, выгнувшись непостижимым образом. Во второй руке находился пакет с продуктами. Сумочка висела на шее. Назад, как прикинула Зиновьева, придется карабкаться на коленках. Такой вариант подъема ее не устраивал.

Девушка умудрилась снять оружие, но снова добраться до слухового окна по скользкому железу не удалось. Туфли скользили, а пачкать единственные брюки старой, размякшей за день на солнце краской, не хотелось.


Оксанка сидела на краю крыши на расправленной газете. Просунув ноги через низенькое заграждение из металлических прутьев, слегка побалтывала ими в воздухе, следя лишь за тем, чтобы туфли не свалились. Сверху было так интересно наблюдать за тем, что творилось внизу! Был виден проспект, поток машин, высотки и даже кусочек Москвы-реки вдали.

Возле дома напротив между тем собралась гомонящая огромная толпа. Посмотреть на «развлечение» высыпал народ из всех окрестных домов. Собравшимся была прекрасно видна маленькая фигурка на краю крыши. Люди глядели на Зиновьеву и о чем-то переговаривались. Шум голосов не смолкал ни на секунду. Кто-то смеялся, старушки крестились, что-то шепча выцветшими губами. Молодые парни крутили пальцем у виска, но большинство глядели на девчонку со страхом.


Слаженно работали пожарники, выдвигая лестницу почти к самым ногам девушки. Без суеты начал подниматься наверх мужчина средних лет в каске и робе. Он был на половине пути, когда подъехала еще одна крытая машина. Из нее начали выскакивать парни в сине-черно-белом камуфляже с надписью «ОМОН». Все были в масках, с автоматами и дубинками в руках. Окружали дом, тесня толпу подальше от лестницы. Замерли вокруг, поглядывая вверх.